Сапоги всмятку. Армейский опус

Пару месяцев службы на передовой дались молодому солдату Почепцову с трудом.

Марши, пешие броски, окопная жизнь по колено в болотной жиже и по пояс продуваемая влажными ветрами – становились все более обременительными.

Тем более, что старая, с чужого плеча солдатская форма одежды, бывшая, что называется, в употреблении каким-нибудь выбывшим солдатом, в боевых условиях приобрела определенно шутовской характер. Доведись в таком виде попасть в окуляр вражеской винтовки снайпера, так тот примет солдата за камуфляжное чучело и пожалеет свои дефицитные патроны.

И тут вдруг, как это у нас зачастую делается, – мол, государственная тайна, когда, где и зачем? – объявляется переход на форму нового образца.
Шик, класс: вместо лежачих воротничков стоячие, вводятся погоны, а, одним словом, комфортно.

Конечно, на войне комфорт специфический, а, главное, трудно различимый, например, что лучше, принимать пищу стоя или лежа. Наивный скажет, конечно, сидя. Чувствуется, что человек необстрелянный, опять же недисциплинированный.
Как прикажут, так тому и быть! Мало ли, что кому нравится и кто на что зарится.

Между тем, форму в стрелковой гвардейской роте вручили не всем, а наиболее достойным, истрепанным и высокорослым.

Каково же было удивление Почепцова через неделю, когда в кромешной темноте утренней побудки он не обнаружил комплекта своей военной формы.
То есть комплект он нащупал, и даже аккуратно сложенный, но это была не его новая форма, а комплект старой, сильно поношенной солдатской одежды.

Рядовой Почепцов в полном расстройстве чувств ринулся аж к ротному командиру.
Но тот сказал, как отрезал, что тыловики-обмундировщики еще позавчера покинули боевые позиции славной пехоты и отбыли в неизвестном направлении (секрет, очередная тайна) вместе со списками солдат, получивших новую форму.

Делать нечего, Почепцов оделся, обулся в совершенно чужую солдатскую форму, истасканную до умопомрачения - ткань цвета хаки с трудом прикрывала грудь и лопалась от малейшего движения на спине

Проклиная все и вся, Почепцов в очередном бою с трудом выбрался из окопов и, с трудом переступая в сапогах малого размера, пошел грудью на врага в гимнастерке, едва прикрывавшей забитый травой и пылью пупок.

Пока он «ковылял» по стерне, его одноротники ушли далеко вперед, сильно побили врага и с глубоким удовлетворением вновь откатились в прежние окопы.
Почепцову ничего не оставалось, как, не произведя ни одного выстрела, развернуться и легкой трусцой бежать назад, рискуя опоздать к ужину.

В какой-то момент он расслабился и споткнулся о ноги неподвижно лежащего на поле брани малорослого солдата.   

Вдруг Почепцов обратил внимание на новенькие сапоги.
Сапоги на погибшем были определенно не его размера: солдат был небольшого роста, а голенища явно длинные.
Ухватив солдата за ремень гимнастерки, Почепцов оттащил убитого в углубление воронки от авиационной бомбы.

Закравшееся подозрение все больше приобретало силу убеждения. На убитом была его новехонькая форма. Дело в том, что на левом сапоге отчетливо выделялась глубокая царапина с внутренней стороны голенища, которая образовалась, когда Почепцов неудачно преодолевал колючую проволоку ограждения окопов со стороны короткого оврага, уходившего в лесополосу позади оборонительных позиций пехоты, при его намерении набрать свежих веток для своего окопного топчана.
Расторопный солдат еще тогда сильно переживал, пытался скрыть повреждение сапога трофейным гуталином, но след так предательски и остался, - хорошо, что с внутренней, не видимой при построениях стороны.

Чувство возмущения от увиденного настолько сильно овладело Почепцовым, что он, не теряя ни минуты, скинул с себя сапоги и верхнюю одежду. Аккуратно раздел погибшего, оделся в новую форму, а в старую облачил убитого.

Удостоверившись, что бедолага не дышит, он обменялся жетонами: смертный медальон вложил в карман гимнастерки убитого, а медальон живого вернул себе, - прихватил обе солдатские  книжки,  выбрался из воронки и резкими зигзагообразными перебежками устремился в сторону своих окопов.

Вообще-то ему следовало перемещаться ползком, укрываясь за скудными кустиками и прячась в мелких воронках, но на тот момент все его мысли были заняты новенькой формой, которая, Слава Богу, к нему вернулась.

На утреннем боевом построении лейтенант не мог не обратить внимания на новенькую гимнастерку Почепцова, на правой стороне которой было отчетливо видно отверстие от осколка снаряда.

Лейтенант подивился удачливости солдата, не пострадавшего в прошедшем вчера бою, и похвалил за ухоженную форму, которая придавала свежий боевой дух не только бойцу, но и всему воинскому подразделению.

Солдатскую книжку своего обидчика Почепцов передал по форме ротному командиру, не добавив от себя ни слова. Тот сначала удивился, потом пожал плечами:
- Чему быть, того не миновать.

Но наш солдат сделал для себя более определенный вывод:
- Нельзя красоваться перед противником, а тем более завистником в новенькой форме: Убьют или обкрадут в первую очередь.

С тех пор молодцеватый солдат слегка сдвигает голенище сапога книзу. Сапоги всмятку напоминают ему неудачливого обидчика и не так вызывающе выглядят.