Обет о достижении

                Человек прозвал обетованием своё служение
                победителю в сражении духа с телом,
                а те двое всего лишь бьются за зрелость               
                своей самости, непрестанно заботясь о том.

Окончательно пресытившись словами, и возжелав сделать те зримыми, я замирал
умом у их тончайших ликов, и пришпоривал грубое тело деянием, и всякий раз
неуклюжесть того перед проворством мыслей, родителей тех слов, огорчала меня
до слёз, и я бежал прочь от самого себя, и не убегал, и уважал мысли, и
верил в слова, и жалел тело, и не расставался со всеми теми возлюбленными.

И вот, в том бегстве я налетел на славу дивного человека, и прозывали того
дровосеком, и говорили о его мудрости самые громкие хвалы среди всех
почестей мудрейшим в тех краях, и про дрова такое, что он рубил те для
радости своей.
Мне показали туда дорогу, и тот лес, и указали время полудня, и я нашёл всё
то, и окаменел от чудес перед очами.

У дерева дремал человек с топором, и к нему тихо приближались, и
устраивались поближе, и замирали недвижно многие звери из того леса, и
птицы, и насекомые, и даже крошечные червяки большим ковром ползли в то
место отовсюду.
У каждого второго из тех лесных тварей были зримые хвори, и юные отступали
перед старшими, и большие помогали малым, и отважные матери несли слабых
детёнышей, и живо ползли те, кто бежать не мог, и прочие им уступали, и все
прятали клыки, и воротили жала, и хотели подойти поближе, и устроили стену
из своих тел, и никто в ней не дрогнул, и не толкался, и не ранил другого, и
все молчали, будто я был во сне.
В полушаге я замер телом и дыханием, и любовался той картиной, и не шевелил
зеницами, и не опускал век, и прошло так время полудня.
Мои ноги, так же и очи, и дыхание трижды возмутились утомлённостью, и я
рухнул в траву сухим деревом, и зашумел одеждой.

И человек с топором дрогнул ресницами, и тот живой круг мгновенно вздыбил
шерсть, и оборотился главами, и звериной самостью блеснул в меня тысячами
глаз, и двинулся ко мне, и обнажил зубы, и показал когти, и взъерошил пух
чьим-то птенцам, и те малые прыгали храбро, бия началами крыл, и собирались
заклевать меня, оберегая покой того человека.
Лесоруб открыл очи, и повернул зеницы в мою сторону, и тем спас меня от
ужасной расправы.
Звери вмиг оказались за листвой, и все были в здравии, и убежали быстро, и
никто из тех не полз брюхом, но летел птицей, и не вопил жалобно, и знал
свои норы, и усаживался по гнёздам.
Дровосек заметил одного меня, и встал на ноги, и приветствовал, и глядел с
любопытством.
И я первым начал разговор, и сразу вопросил про тех зверей с птицами, и
назвал его великим чудотворцем, и дивился невинности его в том.

 - Ты ошибаешься, важный незнакомец, - отвечал тот человек, - Я отдыхал в
тени дерева и был во сне, и сон тот был про бога, и не было в нём тварей, а
лишь сады господина моего.
Я спрашивал его:
 - О тебе говорили, будто ты великий мудрец, и слова твои лечат тех, кого
беспокойный ум ранит, не спросясь, и сейчас такой израненный и несчастный
едва стоит прямо перед тобой!
Скажи мне от учёности своей, как заключить мир между мыслями и телом, чтобы
тот союз не рвался ежеминутно кровавыми струнами, и чтобы не летели брызги
на всех безразличных, но завистливых к шагам о таком примирении.

И тот человек сказал, пожав плечами:
 - Я не учился мудрости, и скажу от себя, как умею.
Больше всего я люблю рубить дрова.
Научая свой топор повиновению, я не бросал его, и ходил с ним, и за стол
садился, и спать ложился в обнимку с тем, и в реку входил, и на гору
взбирался, и в рощах его не забывал.
И вот, тот топор вдруг стал легче пера, и все зазубрины с него пропали, и
сделался он лезвием тоньше волоса и остротой сильнее бритвы, и я не точу его
и не правлю, и всё происходит так от одних моих мыслей о том.
Немало дивясь тем зримым чудесам, я дал обет богу всенепременно достигнуть
его царства, и воссиять в нём приязнью, и радоваться впредь тому блеску
родства, и исполняю то обетование неуклонно от своей самости все годы, что
запомнил для себя.

 - Скажи, что же такое есть достижение? - спросил я.
И он ответил так:
 - Окружение недостижимой крепости, её терпеливая осада, решительное
нападение, уверенное завладение, великодушное помилование друзей в том, и
холодная казнь противников того, радостный триумф победителя и справедливое
владычествование в любви над тем завоеванием - вот нехитрый рецепт и зримая
тайна искусства достижения всего.
Всё то делает ум, и лишь он отправляет тело в те высоты или же в грязь.
И уму всё равно куда идти, ведь он лишь раб у духа, и должен быть в цепях, а
не восседать властителем над тем.
Всякое существо при каждом своём шаге достигает цели.
Даже пьяница в луже под городской стеной своей позорной неподвижностью и
постыдным возлежанием достигает желанного беспамятства.
Облака убегают от ветра и достигают своего места, а ветер достигает
совершенства в том преследовании.
Я желал обрести мастерство в искусстве жаркой дружбы с топором, и то желание
достижения стало давать плоды, и те сладостью своей укрепили мой дух, и
побудили к тому обету.
И ещё скажу тебе, среди земных существ есть верховная царица, достигающая
любого и всего, к чему прикоснётся её самость.

И я попросил его назвать её имя.
 - Вода, - ответил лесоруб.
Я молчал, вспоминая его ответы, и он без звука стоял предо мной, и не
шевелился, и тот сон недавнего полудня вновь стал приближаться ко мне.
Вздрогнув, я пошевелил языком:
 - С чего же ты живёшь?
И он ответил:
 - Рублю дрова, чтобы продать те, и принести своему телу пищу, и уму дать
победоносность над тем, и дух порадовать утешением согласия между теми двумя.

Сказал так, и посмотрел на солнце, и поспешил к своим дровам.
И всё.

30.04.2015г.