Уважаемые пассажиры!

Уважаемые пассажиры!

    Меня ещё спрашивают, почему я не езжу автобусом, поездом или ещё каким-то пассажирским транспортом!
    Сижу на вокзале. Холодрыга жуткая, хотя народу как селёдки в бочке – могли бы хотя бы надышать. Но нет, все двери в доступных пассажирам помещениях открыты настежь, за исключением разве что тех, которые выходят на улицу. Но люди входят и выходят постоянно, и эти двери тоже практически не закрываются.
    Поздний вечер. Я ищу указатели, как пройти в кассу. Нигде ничего. Но сидеть просто так, не попытавшись реализовать свою мысль, я не могу. Обращаюсь к соседям справа и слева:
    - Скажите пожалуйста, вы будете здесь сидеть ближайшие полчаса?
    - Нет-нет, - отвечают с обеих сторон. – Максимум двадцать минут.
    Я на какое-то время умолкаю, но нереализованная мысль не даёт покоя. В конце концов навьючиваю на себя весь свой груз и ползу вниз – на первый этаж. Эскалатор узенький, как я ни кручусь, сумки всё равно трутся о стенки. Благо высота маленькая. Хотя ещё пара-тройка таких поездок, и от сумок останутся одни ручки. Внизу я никак не могу поднять всё сразу, и сумки вместе с обувью въезжают в зубчики, обрамляющие ступени эскалатора.
    Снизу наконец вижу указатель в сторону касс. Ползу туда. За поворотом стрелка указывает на высокую крутую лестницу. Жаловаться или просить о помощи абсолютно некого – не говорить же об этом с четырьмя истуканами, торчащими около магнитных рамок. Ползу вверх, перетаскивая поклажу со ступеньки на ступеньку.
    Из-под потолка по громкой связи раздаётся: «Приносим извинения за доставленные неудобства». Не о лестнице, конечно, но очень красноречиво. В кассе всего два пассажира. Пока я жду в очереди, набегают ещё несколько. Я обращаюсь к кассиру:
    - Можно ли обменять билет на более ранний? А то мне взяли аж на завтрашний вечер.
    Кассирша находит приемлемый вариант, я протягиваю ей свой билет и паспорт.
    - Ох, у вас билет электронный. Не получится. Надо возвращать билет, средства пойдут на карту, плюс оформление возврата, будет удержан комиссионный сбор, срок исполнения от семи до тридцати дней.
    Я даже не удивлена. Молча забираю свои документы, иду к сложенным под стенкой вещам. Долго навьючиваюсь заново и ползу на лестницу. Чтобы попасть в зал ожидания, надо снова подняться по узкому эскалатору и там ещё доползти по длинному коридору.
    Устроившись наконец в зале ожидания, чувствую, что уже всё-таки довольно позднее время. Глаза закрываются помимо воли. Пассажиров мало, сиденья соединены по четыре в ряд без подлокотников. Хоть что-то. Укладываю сумки на сиденья по принципу пирамиды и устраиваюсь на них. Но долго спать мне не дают. Зря, что ли, тут столько истуканов торчит. Меня будят со словами: «Зал закрывается на уборку». Смотрю на часы – начало первого ночи. Динамики вопят: «Уважаемые пассажиры! В целях предотвращения возможных террористических актов не принимайте на хранение посторонние предметы от незнакомых лиц!»
    Переползаю в соседний зал, устраиваюсь там. Через полчаса просыпаюсь от того, что спинка сиденья довольно ощутимо сотрясается. Над головой раздаётся голос: «Зал закрывается на уборку!»
    Стулья вокруг меня плотно сдвинуты, я еле-еле выбираюсь из них. Навьючиваюсь и останавливаюсь посреди зала, озираясь – куда идти? На входе в первый зал стоит истукан, загораживая собой почти весь проход. Оставшиеся пассажиры идут к эскалатору, ведущему вниз. Там посреди зала тоже стоят сиденья, на которых немало свободных мест. Поозиравшись ещё немного, я спускаюсь туда. С трудом нахожу более-менее чистое место, сажусь и думаю, что делать. Спать тут не получится, раскрывать сумки, чтобы достать книгу или вязанье, не хочется. Ко мне снова подходит истукан:
    - Ваши проездные документы.
    Долго вчитывается в билет, потом спрашивает:
    - А почему вы тут сидите? Наверху есть зал ожидания.
    - Меня оттуда выгнали, - отвечаю я, пряча билет.
    - Почему?
    - Зал закрывается на уборку.
    - Да уже убрали, идите наверх.
    Я оглядываюсь в поисках удобного маршрута. Эскалатор на подъём работает только один – в самом дальнем углу зала. Доползаю туда, плюхаю сумки на ступени. Дышу как кузнечные меха, в мыле не только холка – я вся от макушки до пят. Сумки снова въезжают в зубчики эскалатора, и я чертыхаюсь про себя. Кое-как дотаскиваю их до зала. Там едва наберётся десяток человек. Выбираю местечко под стеной, складываю вещи на лавку пирамидой, укладываюсь сверху. Только уснула, меня снова будят.
    - Ваш билет.
    Достаю молча, хотя внутри уже всё кипит. Знать бы, кому выгодно такое издевательство, лично бы кастрировала.
    Истукан вертит лист с напечатанным электронным билетом, наконец спрашивает:
    - Это ваши вещи?
    - Да, - рычу я.
    - А поезд во сколько?
    - Там написано. В семнадцать двадцать пять, - по-моему, рычания он даже не замечает. Отдаёт наконец мне билет и отходит. Я снова укладываюсь, но пришло время моего часа, когда, будучи разбуженной, уже не могу уснуть до утра. Однако садиться и чем-то заниматься тоже сил нет.
       Истуканы суетятся, переговариваются между собой. Ко мне приближаются шаги, сразу же раздаётся голос:
       - Тут всё в порядке, проверено.
       Шаги поворачивают обратно.
       В шесть утра, когда я, наконец, начинаю погружаться в сон, на всю мощь включаются динамики. Помаявшись с полчаса, я наконец решаю окончательно распрощаться со сном. Противоположная стена полностью стеклянная, во всю свою трёхэтажную высоту, и я молча смотрю на черноту за окном. Там хватает освещения, но ночь господствует, несмотря на нарастающее движение. Динамики поминутно громыхают о прибывающих и отправляющихся поездах – так громко, что начинает дико болеть голова. В промежутках между рабочими объявлениями дикторы ничтоже сумняшеся гонят рекламу хорошо поставленными голосами в записи высокого качества. Больше всего умилила реклама самих себя:
       - Из всех видов транспорта железнодорожный – самый надёжный, самый регулярный, самый удобный в отличие от автобусов! Спасибо за внимание!
       Может, сам транспорт и является надёжным, регулярным, удобным, но вот чего только не наберёшься, пока попадёшь наконец в этот самый транспорт. Даже одно это объявление, громыхающее в зале ожидания каждый час подобно Зевсу-громовержцу, комфорта ну ничуть не добавляет. А уж истуканы, каждые полчаса проверяющие документы и перегоняющие из зала в зал, вообще достойны отдельной песни.
       Время тянется невыносимо медленно, усталость отключает все желания и эмоции. У меня есть чем заняться, но заниматься не получается. В конце концов я складываю всё в сумку и смотрю на вокзальные часы и по сторонам пустым взглядом. В голове только один работающий маячок: в шестнадцать часов собрать весь свой багаж и ползти к поездам. Там ещё нужно найти путь отправления, прикинуть как можно точнее место остановки моего вагона и доползти до него, чтобы при посадке успеть загрузиться.
       Наконец состав подают к перрону, я благополучно загружаю свой багаж, устраиваюсь в мягком удобном кресле. Совсем впасть в эйфорию не позволяет отсутствие окна – взгляд утыкается в глухой простенок. Немного повертевшись и не найдя пищи глазам, я устраиваюсь поудобнее и опускаю веки, благо в сон и без того клонит. Просыпаюсь от громкого голоса:
       - Приготовьте свои документы для проверки!
       Слово «пожалуйста» ничуть не смягчает ситуацию. Я продолжаю сидеть с закрытыми глазами, но меня толкают в плечо и повторяют требование. Смотрю на часы – даже не спала, а дремала от силы двадцать минут.
       Честно говоря, мне такая дотошность непонятна. Билеты продаются по паспортам, в вагон пускают по паспортам, и в дополнение к этому ещё несколько раз проверяют документы в пути.
       Поезд идёт неспешно, и чем ближе к пункту назначения, тем медленнее. За окном уже поздний вечер, я прикидываю скорость движения  - кто сказал, что поезд самый лучший вид транспорта? Поспать я могу и в автомобиле, а вот время у меня очень даже дорого. Но поезду мои заботы глубоко параллельны, и он ползёт, хоть и без остановок, но почти в буквальном смысле кланяясь каждому столбу. Потом и вовсе останавливается в десяти километрах от конечной станции. Я делаю глубокий вдох, выдох, откидываюсь на спинку сиденья.
       Когда поезд наконец трогается и через десять минут прибывает на вокзал, часы показывают далеко за полночь. Если бы мы не теряли в пути столько времени зря, могли бы прибыть по крайней мере на час раньше. А так – я приду домой, когда все уже будут спать. Ключа у меня нет, а будить соседей, чтобы попасть к себе, воспитание не позволяет. И я, вздохнув, иду искать местечко в зале ожидания другого города. В промежутке между двумя уборками зала мне снится трамвай моего родного города с номером 100-1 на стеклянном лбу, который голосом любимого младенца декламирует:
       - Из всех видов транспорта железнодорожный – самый надёжный, регулярный и удобный в отличие от автобусов! Спасибо за внимание!
6.2-2.3.14.