Подвиг Наума Подерского

                Да вспомнит Бог души всех моих родных,
                которые были убиты, сожжены,
                или задушены за то,
                что они оставались евреями...
                (молитва)

Этот рассказ я записала со слов Ирины Шульман, моей подруги из Хайфы. Результат нашего творчества – история трагичная и счастливая одновременно. Одна из множества историй, которыми богата судьба нашего народа в ужасном для него 20 веке. История дружбы и предательства. Мужества и трусости. Человечности и подлости.

Вспомним сегодня, в канун праздника Победы, о Науме Подерском, без которого не было бы истории чудесного спасения более ста детей из белорусского пионерского лагеря. О его Подвиге. О Подвиге, который он совершил в 15 лет. Мальчик, подросток, сделал то, что не смогли, не захотели сделать взрослые, облаченные властью и полномочиями. Взял на себя бремя ответственности, принимал решения в страшной неразберихе и ужасе первых дней и месяцев войны. Проявил героизм и мужество, невероятную находчивость и благородство. И вся жизнь Наума Подерского была такой же – мужественной и благородной.

Вот думаю, если бы хоть половина, или четверть власть предержащих в то время обладала таким мужеством и смелостью, как Наум, может по другому развивались бы события?
Однако, пора к рассказу.

КРАПИВКИ – БОБРУЙСК И ОБРАТНО

Война стала страшной трагедией для западных республик огромного СССР. Особенно для их еврейского населения, которое традиционно проживало в Белоруссии и Украине. Во многих местечках Белоруссии евреи составляли до 50% местного населения. Их трагическая судьба не только в том, что наступление немцев было стремительным и «неожиданным». Но и в преступном «неведении» советского руководства, которое ни словом не предупредило своих граждан о намерениях и взглядах Гитлера на «еврейский вопрос». В годы Холокоста погибло около 95% евреев, оставшихся на оккупированной территории Беларуси. Нужны какие-то еще цифры, чтобы оценить масштаб трагедии?

Война застала Иру Родшнейн (Шульман) в пионерском лагере Министерства просвещения БССР. Там отдыхали дети учителей и школьных работников. В первой смене в середине июня были ребятишки 7–12 лет. Подчеркну – в основном, дети из еврейских семей. Пионервожатые в лагере были не намного старше, комсомольцы, 15–16 лет. Один из них, Подерский Наум Григорьевич, сыграл огромную роль в спасении жизней Ирины и других ребятишек.

22 июня 1941 года во время воскресной утренней линейки объявили, что в 4 часа утра года Германия начала войну. Начальство лагеря тут же бросилось в город, к своим семьям, а 3 отряда детей остались с тремя юными пионервожатыми.
Наум Подерский решил брошенных в лагере 120 детей отвести пешком в Бобруйск и там уже думать, что делать дальше. Нашли старую полуторку, нагрузили ее остатками продуктов. Расстояние 10 км для детей немалое. Только к вечеру добрались до Бобруйска. Но там детей никто не ждал. В городе паника. Бомбежка. Населению рекомендовали временно покинуть город и укрыться в лесах и оврагах поблизости от дороги на Гомель. Начальство сказало, что сейчас не до детей, и им лучше вернуться в Крапивки. И опять бросок 10 км.

А в Крапивках уже стояли танки, пехота рыла окопы. Командир части, добрый человек, тронутый видом измученных, голодных ребятишек, проявил участие. Детей накормили солдатской кашей. И решили перебросить детей по железной дороге из Бобруйска поближе к Гомелю. Но до Бобруйска надо опять добираться пешком. Наум Подерский, оказавшись снова в Бобруйске, забежал домой. Сказал родителям, что когда доставит детей в Гомель, то сразу вернется за многочисленной родней. Но не знал Наум, что видит их в последний раз. Не смог он стать ангелом – хранителем для своей большой семьи, которая была уничтожена через несколько дней немцами.

ГОМЕЛЬ - СТАЛИНГРАД - УРЮПИНСК. «ЖИДЫ» И ИЗДЕВАТЕЛЬСТВА

До Гомеля дети добирались двое суток. В товарных вагонах. Город уже бомбили по несколько раз на день, поэтому до эвакуации решили перебросить их подальше от бомбежек в заброшенный санаторий «Ченки». Там в складах оставалась какая-то еда - конфеты, печенье…

Наум хорошо понимал, что «сладкая» санаторная жизнь будет недолгой. И потому велел всем про запас набить мешки и наволочки съестным. В середине августа (немцы уже захватывали Гомель) детей вернули в город, откуда на последнем товарняке отправили на восток, в город Урюпинск Сталинградской области. Малышей (за мешок сухарей) разместили в вагонах для скота, а старших ребят в вагонах с углем.

И начались новые тяжкие испытания. Ирина Шульман: «Ужас этой «дороги жизни» помню смутно. Помню, что поезд шел под постоянным обстрелом, мы лежали в страхе на полу товарняка без всякой еды....»

Когда добрались, наконец, до Сталинграда, то детей направили в колхоз, где они жили и работали до глубокой осени. Да, дети 10 – 12 лет, работали! А после колхоза – детский дом в Урюпинске. Если и раньше жизнь детей не была сладкой, то в детском доме она превратилась в настоящий кошмар. Заведующая домом была редкостной стервой. И порядки в детском доме были соответствующие: царило засилье подростков – уголовников. Там дети впервые услышали «Жиды». Были издевательства, был голод…

Но и здесь Наум смог позаботится о своих подопечных. Казалось бы, в безнадежном поединке со взрослыми. По его настоянию и жалобам сменили стерву. Но немцы уже вплотную подошли к Сталинграду…

«СПЛАВ» В АСТРАХАНЬ

Сталинград жестоко бомбили, и «крапивок» с другими детдомовцами решили по Волге «сплавить» в Астрахань. Наум Подерский был со своими «крапивками». Погрузили детей на три парохода, и под бомбами, налетами двинулись к Астрахани.

Оказалось, что в Астрахани детей никто не ждал. И опять Наум взял на себя всю ответственность за их жизни. Помощи ждать было неоткуда. Детей разместили в школе, спали на топчанах под сетками, было множество москитов. Наум Подерский и Леня Замжицкий устроились на местной пекарне, воровали там тесто, обматывая его вокруг поясницы. Из этого ворованного теста ребята пекли лепешки, спасая детей от голодной смерти. Так прошло пару месяцев. Надо было что-то делать дальше.

Наум договорился с местными рыбаками. Решили «угнать» баржу. Вместе с уловом сельди, стерляди, белуги. Собрали немного денег рыбакам и те позволили увести судно самовольно, без оповещения начальства. Посоветовали с детьми выйти в Каспий и берегом добраться до устья реки Урал в город Гурьев, а из него по железной дороге в Среднюю Азию.
И снова «из огня да в полымя» - баржа с «крапивками» попала в карантин. В этих местах свирепствовала эпидемия холеры.

Барже не разрешили двигаться дальше. Но для спасения от заразы - кипячения воды не было дров. Дрова Наум Подерский раздобыл ….в колонии для заключенных. Колонии, лагеря – весь СССР был нашпигован зонами. Была такая и неподалеку от карантинной стоянки. Заключенные накидали дров Науму из-за колючей проволоки, когда услышали его рассказ о злоключениях детей. Но дров этих хватило только на 4 дня. Уже были умершие на соседних судах.

И Наум вновь принимает решение – бежать из карантина. Но не тут-то было – за беглецами отправили сначала самолет, а потом и вовсе высадили у села Ямаха. Здесь на детей не обращали внимания, не кормили. Однако, никто больше из «крапивок» не заболел.

Вспоминает Ирина: «По окончании карантина с моей головы сняли целый скальп с коростой и вшами. Но страшные болезни обошли меня стороной. Нас, выживших, отправили в детский дом Яманхи, а ребята постарше вместе с Наумом по железной дороге добрались до Ташкента. В Ташкенте мой ангел – хранитель поступил в танковое училище. После училища молодой офицер Наум Подерский попал на Третий Украинский фронт и воевал до самой Победы. Но, тогда, в 1942 году, оставшись в Казахстане, в Ямахском детском доме, я об этом не знала. Как не знала, встречу ли когда ни будь Наума».

Множество испытаний ждало еще «крапивок». И, наконец, окончание войны.

МИРНАЯ ЖИЗНЬ В БЕЛАРУСИ

Ирина: «В 1950 году в Минске меня ждал сюрприз. В дверь нашей квартиры позвонили. На пороге стояли капитан – танкист. Капитан… Да, это был Наум Подерский! Я бросилась ему на шею в слезах. И больше мы не расставались. Всегда были на связи. Мы дружили семьями, радовались удачам судьбы и, как свои, переживали невзгоды. И сейчас еще по всему миру живы пара десятков «крапивок», так мы себя называем».

После войны Наум приехал в Бобруйск. Ров у Каменки. Здесь покоится вся его родня. А в Минском гетто погибли тысячи и тысячи еврейских семей. Рвы, тела матерей и детей. Холокост от пуль. Евреи Беларуси встретили его первыми.

В конце 50 х годов на средства минских евреев на этом страшном месте поставили памятник. Каменная лестница, ведущая вниз, на дно ямы. И обелиск со звездой Давида.
Но власти распорядились засыпать ров, автора, известного скульптора, обвинили в сионизме и арестовали. Еврейская общественность воспротивилась этим антисемитским планам. У памятника стали собираться еврейские семьи, особенно 9 мая.

А затем настали новые времена. И возможность евреям выбирать, где жить. И Белорусские евреи проголосовали ногами за свою новую Родину. С 1989 по 1999 год более 80 000 евреев Беларуси переехали в Израиль и США. И Наум Подерский был среди них. Уехало более 75% всей оставшейся диаспоры. Причины отъезда были понятны – антисемитизм (даже сегодня батька грозит «взять евреев под контроль»), желание жить в свободной стране, надежда лучшего будущего для детей и внуков.

Здесь, на Земле Обетованной, в мошаве «Регба», полковник Наум Подерский прожил еще одну долгую яркую жизнь. Мошав «Регба» известен в Израиле всем, читающим на иврите. Его рекламные плакаты с призывом покупать кухонную мебель можно увидеть на любом перекрестке страны. Вот на этой фабрике кухни и работал до 80 лет наш герой Наум. Он был счастлив с супругой Ниночкой, дочерью Ириной, внуками Женей и Сашей. Успел Наум порадоваться и первому правнуку, которого подарил внук Женя.

Вот только не успел Наум отметить свой прекрасный юбилей в этом году. 90 лет и 70 лет его ПОБЕДЫ. Но у Всевышнего есть своя арифметика, свои даты и сроки. Не стало Наума 18 февраля этого года. Увы. Нам остается лишь смириться. Вот скоро, в День Победы, 8 мая, мы все соберемся в Мошаве, чтобы почтить память дорогого и любимого человека. Принесем цветы и свечи к прекрасному памятнику, где есть имена родных Наума и одна дата смерти – 1941.
Наум, Ангел Хранитель! Ты всегда будешь в наших сердцах. В сердцах тех, кого ты спас, и тех, кто узнал о тебе, и чтит твой Подвиг!