Гусь свинье не товарищ

      – Геннадий, куда же вы?! – вслед быстро перебирающему конечностями кавалеру, крикнула Клава.
      – Гусь свинье не товарищ, – ворчал себе под нос вышеупомянутый Геннадий, сосредоточенно забираясь на раскидистую нижнюю ветку смородины.
      – Ладно, – махнула Клавдия ему вслед, на всякий случай высунув язык. – Пойду, намажусь что-ли. Глаза надо подобрее сделать, – муха проворно потерла задней лапкой крыло, пожужжала для приличия и сорвалась с места, отлетая куда-то в сторону кустов.

      Хрущ оглянулся и вздохнул с облегчением. Черная с изумрудным блеском муха Клава явно была к нему неравнодушна. Второй раз за день она пыталась рассказать ему что-то про верблюдов и овсяные лепешки, но Геннадий, не любитель зерновых, с тем же упорством от нее улепетывал.

      Подлетая к липке, Геннадий заметил своего закадычного друга Серегу. Усач уже сидел на третьей снизу ветке, их излюбленном месте.

      – Вчера в райцентр зоопарк приехал, – произнес усач Серега, когда хрущ приземлился. – Клава говорит, там столько съедобного!...

      Геннадий кивнул, и они с Серегой принялись жевать сочащиеся слегка перебродившим соком листики липы. Тут на ветку выше спикировал комар Василий. Он громко икнул и, покачиваясь, сполз к ним.

      – Ребята, – жалобно пропищал он, – скажите, пожалуйста, как найти площадь Ленина?
      – Мда, – хмыкнул Геннадий. Он явственно уловил тонкий запах того, что сторож Автодор Ананьевич каждый вечер распивал, сидя на скамейке у соседнего сарая. – Тебе зачем? – начал было он, но тут Серега зашевелил усиками.
      – Надо длину Ленина умножить на ширину Ленина, – изрек усач, слегка подпрыгивая от распиравшего смеха.
      – Благодарю, – комар подошел к краю листика, и чуть было не ухнул вниз.
      – Ненавижу кровососов, – брезгливо пробурчал хрущ, – юмора не понимают.

      Откуда-то сверху к ним подлетела жужелица Октябрина. Обычно появление рупора инсекто-комитета в ее лице предвещало либо общественное порицание, либо длинную лекцию о пользе труда в выходные дни.

      – Лодыри! Тунеядцы! Я как на них посмотрю – сидят, отдыхают! – она пробежалась по ветке туда-обратно, на ходу деловито оглядывая жуков.

      Комар икнул. Жужелица замерла, грозно глянула на него, а потом набрала побольше воздуха, собираясь произнести свою пламенную воспитательную речь.

      – Дорогая Октябрина Маузеровна, вы сегодня просто бесподобны! – поспешно начал густым басом Геннадий. Но дама, не обращая на комплимент ровным счетом никакого внимания, провела по усикам передними лапками и начала вещать:
      – Догоним и перегоним комету Галлея! Сравняем Уральские горы с западно-сибирской низменностью! – она разошлась не на шутку.

      Вася снова икнул, глядя на нее и пытаясь сохранить равновесие. Серега пнул Геннадия в бок, одновременно кивая влево. Тот отлично понял намек, и начал потихоньку отползать. Жужелица, декламирующая громким голосом очередные лозунги, не замечала перемен вокруг себя. Более того, на ее звучное жужжание слетелись божьи коровки и жучки с соседних веток и даже с яблони, стоящей у самого забора. Вдруг, как назло, под толстыми волосатыми лапками майского жука хрустнул сучок.

      – Куда это вы собрались, товарищи?! – оборачиваясь, гневно произнесла ораторша.
      – Гусь свинье не товарищ, – хриплым от волнения голосом произнес Геннадий и закивал головой. Октябрина Маузеровна пару секунд в раздумьях терла лапками крылья, сложенные на спине, потом подергала брюшком. И тут ей в голову пришла очередная гениальная мысль.

      – Да! Объявим ультиматум нашим политическим оппонентам! Гусь свинье не товарищ! Пеший конному не сытый! Даешь каждому гусю по свинье, каждой свинье по товарищу, каждому товарищу по башке, каждой башке по кепке, каждой кепке по Ленину, каждому Ленину по мавзолею, каждому мавзолею по Коперфилду, каждому Коперфилду по Шиферу, каждому Шиферу по гусю! Волк коню не козел! Да здравствует бесконечность пространственно-временного континуума!

      Слушатели дружно зааплодировали ораторше, та кланялась, покрываясь румянцем, а два товарища, незаметно слинявшие с импровизированного митинга, уже сидели на соседнем дереве, на этот раз в самой гуще листвы.

      Жаркий летний день переходил в освежающий вечер. Серега, здоровый жук-усач, зевнув, взлетел с ветки. Он помахал другу и взял курс на белые стволы за огородом. Низкий звук, отдаленно напоминающий заходящий на посадку бомбардировщик, еще долго доносился со стороны березовой рощицы. Геннадий, расправил жесткие надкрылки, тоже собираясь взлететь.

      – Зажегся сам – зажги другого!
      Хрущ от неожиданности подпрыгнул. Прямо над ним, зацепившись крючками на лапках за ветку, висел светлячок по прозвищу Дизель.
      – Чур, меня! – буркнул он, отползая для надежности на несколько сантиметров.

      Пролетая над длинным огородом, Геннадий заметил хозяйского хряка, со смаком чавкающего у самого забора. На его спине сидела Клава в компании подруг, они дружно жужжали, своими грызальцами собирая еду со щетины.

      – Гусь свинье не товарищ, – оглянувшись и вздохнув, снова проворчал жук…