Преступники. Глава 27

Иллюстрация: Франсиско Гойя "Сон разума рождает чудовищ", 1797

…В то самое время, как мой герой совместно с компанией ступил за порог «Лимба» , дверь чёрного входа с прерывистым скрипом приоткрылась и из сапфировой прозрачной темени вечера в длинный коридор подвального помещения ступила Адели. Её образ, чуждый этому подполью, обдало пыльное марево цвета красноватой ржавчины. Перед тем , как сюда попасть она несколько раз звонила в домофон, чтоб Керт ей отворил. Она успела немного замёрзнуть и потуже завязала полупрозрачный шарф. Керт, несомненно, слышал в комнате, где следил за экранами, сигналы, мог заметить с камеры ночного видения, что выходила на задний двор, и силуэт Адели. Нет , он не спал, как предположила Алесса. Он к пухлых руках своих держал кровавый переплёт книги «Изотерические основы и тайны мироздания» и читал так увлечённо, что ни камер, ни звонка для него не существовало. Хотя, это тоже можно назвать сном.

Шесть дней назад он был на собрании, что успели ему доступно разрекламировать и знакомые и сами вербовщики. Конечно же данное имело место произойти в секрете от домашних, тайком. Ему понравилось, он получил много нового, полезного. Он узнал, что он – избранный сын человеческий, если решился открыть для себя сияние единственно верной стези для саморазвития, постижения своего высокого и великолепного существа. Потом Керт начал читать всученную ему книгу , стоящую недёшево. Доступным и каждому понятным языком в ней сначала говорится о нелёгкой судьбе Андерса Вуна – о том, как он в юности приехал в Мидиан, не имея ни гроша, потом образовал вокруг себя общество учеников, последователей, восхищающихся его уму, порядочности, совестливости, а главное, положениям его религиозного мировоззрения, где всё приветствовалось с радостью и можно было сегодня бить в бубен и вызывать дождь, завтра читать мантры и жечь благовония, послезавтра философски обсуждать главы Евангелия, Талмуда, цитировать Алистера Кроули или Антона Лавея и свято верить в каждый компонент составляющий эту невообразимую уродливую массу. Далее в книге, где изложена лживо биография Андерса Вуна помещён его труд, где идёт упор на то, что чтец достоин лучшего мира, чем тот, где приходилось ему, избранному сыну человеческому, волочить своё грустное существование меж слепцов, глупцов, невеж . Должен быть совершенный мир, идеальный, избавленный от неверных. Прекратятся войны, кровопролития, кризисы, исходящие исключительно от тех , кто не поддерживает Вуна. Керту это нравилось, повышало самооценку, укрепляло эго, ведь за ним – будущее и спасение мерзкой, тонущей ныне во тьме, планеты . Он потреблял всё. Пил по капле информацию, как горсть воды из Леты – реки забвения и утраты себя.

Наконец, образцовый потребитель очнулся, понял, в чём дело, открыл Адели нажатием на кнопку, и пока она идёт, решил дочитать страницу – буквально семь строчек.
Освобождаясь от шарфа, девушка не заметила, как с шеи слетело её любимое украшение – серебряная цепочка с кулоном из горного настоящего хрусталя. Адели надела его перед выходом, как обычно. Оно досталось ей от мамы в подарок, когда она уезжала из родного дома в Мидиан. Ему насчитывалось довольно лет, в связи с чем с застёжкой имелись некоторые проблемы. Она неоднократно ремонтировалась, нужно было быть с ней всегда очень аккуратной. Тем не менее, подвеска скользнула вниз и почти беззвучно упала на пол.

Частый приближающийся стук каблуков заставил Керта положить произведение Вуна на край стола , предательски накрыв его пустой большой пачкой из-под чипсов. Керт сделал важный вид: он на работе и здесь занимается ничем иным, как работает – соблюдает порядок , чтоб ничего дурного ни в баре ни на танцполе не происходило. Да, конечно.

- Аделаида, какими судьбами?.. – простёр он руки к вошедшей племяннице.
- У меня срочное поручение, - улыбаясь , ответила Адели, которой не нравилось, когда её называют полным именем, но она не показывала вида.
- Неужели? – слащаво изумился Флоренц .
- Тётя Мари хочет знать, куда ты подевал ключ от той квартиры, что мы сдаём... Как у тебя здесь душно, - подметила она и расстегнула своё бледно-лиловое пальто.

- А что стряслось? Постоялец заселяется?.. – вздохнув, уныло спросил Керт. В той квартире прошлой ночью он тайно от супруги читал поразившую его до мозга костей книгу. Сегодня он хотел повторить предприятие, а невозможность его начала безжалостно коробить. Узнала бы Мари, что в доме появилась эта ужасная вещь с авторством человека, что жестоко перешёл ей дорогу, так Керту самому бы понадобился охранник и несколько телохранителей.

- Да… Завтра утром Кристиан де Снор пожалует. Его, вроде, так зовут, если не ошибаюсь.
- Держи, - он достал из верхнего ящика стола ключ. Адели положила его в сумочку .
– С тобой всё в порядке? В последние несколько дней я заметила, ты поменялся… - с заботливой тревогой спросила девушка.
- Я ? Пфф. Странно, что ты так думаешь. Ничего не происходило, что могло бы меня изменить.
- Раз так, то я не буду мешать тебе работать и потихоньку пойду. И не помешало бы мусор захватить, - и она взяла пустую пачку из под чипсов, что загораживала красный переплёт. А затем она мгновенно подняла на Керта блестящий испуганный взгляд:

- Книга… Та самая… Плохая…

- Ничего не говори Мари! – взмолился Флоренц и усадил Адели перед собой. Керт начал перед ней юлить:
– Послушай, всё, что эта безумная тебе навязывала по поводу Андерса Вуна – грубый подлог. О, ты не знаешь , какой это человек! Благодетель! Благороднейший из людей! Он несёт свет… Ты ничего не скажешь своей тёте, верно? – спросил он. Флоренц был похож на преступника, который пытается договориться с ребёнком-свидетелем, вот-вот уже собравшимся бежать докладывать о чужом злодеянии умным взрослым. Он повторил, не замечая, как Адели собирается плакать:

- Ничего же не расскажешь, да?...

- Не расскажу… - дрогнул её голосок. До этого момента она была уверена, что имя Андерса Вуна обходит её близких стороной. Даже в университете она успела наслушаться различных историй такого плана.
В голове Керта затеплилась мысль: «Может её тоже привлечь? Говорят, что господин Вун поощряет тех, кто приводит с собой новых в братство…» Заученными фразами и цитатами Андерса он начал ведать Адели обо всём, что знал. Он говорил долго, думая, что вершит благую миссию – просвещает человека, потерянного во тьме. Адели выслушивала ради приличия. С каждой минутой она всё более ужасалась тому, что Керт – это что-то другое, будто в него кто-то вселился. Когда она от волнения самозабвенно поднесла руку к кулону из горного хрусталя, то не обнаружила его. «Подвеска! Она пропала!»- воскликнула Адели и теперь уж точно заплакала, но её родной дядя не пропустил это мимо внимания первый раз в жизни, что крайне изумило девушку. Он продолжал говорить, говорить, говорить. В его голову словно закачали mp3-файл и нажал на «плей». Команды «стоп» не звучало. И если бы к нему через минуту подошли посторонние люди и попросили рассказать то же самое, то запись воспроизвелась бы в точности, как таблица умножения или алфавит – механически, слаженно, безжизненно.

-…И вот только тогда, когда каждый человек познает истину, то наступит вечное царствие в гармонии и чистоте! – завершил он мучительный и бесконечный для Адели монолог. И вроде снова пришёл в себя, но лишь отчасти:

- А ты что плачешь?.. Тебя так растрогали высокоморальные заповеди господина Андерса Вуна?

- Подвеска. Подарок мамы куда-то делся…
- О, ты ей так дорожила! Какая утрата! – на этой фразе Керт стал прежним, узнаваемым. Он очнулся. Действительно, какая утрата: увидеть слёзы ближнего и не отреагировать. Какая утрата – ослеплённое сердце. Адели было больно и жалостливо смотреть на него. Она отвела взгляд всторону, на экраны, потом она мгновенно поменялась в лице, запечатлев глаза на одном мониторе и воскликнула: «Посмотри, вон же она !..» Керт повернулся и увидел, что камера слежения в баре выхватила довольно чёткое изображение одного высокого молодого человека у стойки, что держал перед собой ярко поблёскивающее серебром и льдом украшение , точно специально демонстрируя его перед камерой. Даниэль. Потом какой-то юноша с ирокезом взял из его рук памятную и ценную для Адели вещь и положил решительным жестом к себе в карман. Скольд. «Я сейчас вернусь,»- промолвил Керт. Он вышел, так и не выявив обстоятельства, как Адели могла лишиться драгоценности.
Скоро он был на месте и подошёл к компании, где каждый отметил его неожиданное появление вопросительным взглядом и воцарившемся молчанием. Он указал на Даниэля и Скольда и сказал: «Вот ты и ты , пройдёмте».

- Это ещё зачем ?- скрестив руки на груди ухмыльнулся Скольд.
- Я подозреваю вас в краже, - фривольно ответил он, подбоченившись. Странно видеть этого непредприимчивого труса, ничего никогда не говорящего в глаза, таким.
- Зря подозреваете, - проговорил Даниэль .
- Верните. Камеры не врут, - потребовал охранник .
- Ничего у нас нет, Керт! Что ты из себя героя строишь! Тебя не узнать, окстись! – рассмеялся Дикс .
- Или вы пройдёте со мной, или я вызову полицию. Сюда. Думаю, вам не кстати, чтобы о вашем бунтарском шабаше узнали эти люди. Или же я просто найду, кому сообщить непосредственно о том, что здесь творится… - Керт почувствовал власть и, шантажируя, не заметил, как увлёкся и сказал лишнего. Он понял, что стоит на стороне огромной силы в лице Вуна - главного человека в Мидиане, под чьим покровительством можно позволить себе больше.

Рейн Авилон готов был его испепелить прямым безмолвным взором, тут же молниеносно пронзившись предположением того, что Керт в секте. Более он никак не мог для себя пояснить его поведение и смысл последней фразы. Об этом же подумалось и Даниэлю. Худшее, что Авилону можно ожидать – это доноса на них и того, что, возможно, «Лимб» закроют. Всё распадётся, прежде чем окончательно назреет мятеж. И опасность нависла. Под его кожей билось негодование. Для Даниэля состояние Авилона не осталось незамеченным. Мой герой обратился к Керту, прежде чем нагрянет на него Рейн:

- Да, хорошо, ведите нас!

И он шепнул Скольду, что так лучше. Тот с понуренной головой и капризным ртом поплёлся на допрос вместе с Дани, чья поступь и осанка не изменилась, и с самодовольным блюстителем порядка - Флоренцем.
 
Они пошли в комнату ,где осуществлялось слежение. Она была в закоулке коридора, далее - чёрный вход. Адели ждала возвращения Керта и знала, что он прибудет не один. Она привела свой лёгкий макияж в порядок, опрятно убрала назад кудри, но её лицо казалось озадаченным. На книгу дяди, так и оставленную лежать на краю стола, она на всякий случай накинула свой шарф: она боялась за Керта, сопоставляя его увлечение с данной средой , где он не главенствовал.

- Сюда! – скомандовал охранник и протиснулся в дверь первым. Даниэль и Скольд вошли, огляделись и акцентировали внимание на стоящей на другом конце комнаты Адели, немного смутившейся. «Хороша-а-а!» - тихонько шепнул Дикс своему другу и заулыбался. У нашего героя в этом не было сомнений с первого мига, как он лицезрел девушку перед собой. Она быстро на него взглянула с долей интереса, но по-детски застенчиво опустила ресницы.

- Как на расстрел! – сказал Скольд Керту.

- Да таких, как вы можно и расстрелять. Вредители общества ! – приосанившись, выдал словно аксиому хранитель порядка.
- Ты разошёлся, знаешь ли! Где прежний Керт? – возмутился Дикс. Даниэлю же подобные недобрые восклицания от посторонних людей всегда были пусты. Он больше сейчас склонялся к созерцанию Адели. Она предстала мягким видением, готовым развеяться в миг, майским фиалковым ароматом, что неожиданно пролит меж каменной грубости города. Эфир. Сияние. Тайна. Незнакомка.

- Аделаида, ты знаешь ли кого из них? Это они прибрали твою драгоценность? – важно обратился Флоренц к своей племяннице.
- Ты же не так понял, я её случайно обронила. А они, значит, нашли её просто-напросто… - тихо проговорила девушка, даже чувствуя себя виноватой за произошедшее.
- Какие благодетели !.. – всплеснул руками Керт. - Где это видано, чтоб эти отверженства и расфуфыренные переносчики смуты были благодетелями? Это больные люди!.. Идиоты !

Друзья переглянулись, сдерживая смех за спиной Флоренца. Скольд засунул в свою ноздрю мизинец и, закатив глаза, харизмой предположил, как в этом случае он должен выглядеть. Даниэль театральным жестом смахнул со своей щеки несуществующую слезу оскорбления и понимающе похлопал соратника по несчастию по плечу. И так же понимающе выдал Керту:

- О, Вы правы! Мы болеем клептоманией.
- А это ещё что?.. – мрачно спросил у Дани охранник, насупив брови недоверчиво.
- …Это когда у человека нужда воровать. Вот Вы смотрели такую передачу, где обсуждалась эта психологическая проблема? Там один зашёл в хозяйственный магазин и понял, что он хочет своровать швабру. Вот до какого апогея доходят такие люди! И он её спрятал в штанину и пошёл вот так, вот т-а-ак, - он продефилировал, как это могло смотреться со стороны. Получилось крайне реалистично. Действо сопровождалось заразительным хохотом Скольда. Адели прикрыла рукой озарённые улыбкой губы. Ей определённо понравилось, что красивый юноша не боится казаться забавным. Даже грозный Керт хмыкнул как-то доброжелательно, в связи с чем уточнил у Адели:

- Ты точно их видишь впервые?..
- Да! – отозвалась девушка.
- …Надеюсь, что в первый и последний раз. А теперь возвращайте находку, - рассудил он.
Скольд обречённо достал из кармана подвеску, прощально на неё посмотрел и нагло всучил Даниэлю:
- Я не смогу. Давай ты лучше.
Даниэль бережно взял тёплую серебряную цепочку с неизменно заледенелым кулоном и приблизился к девушке. Она стояла перед ним робея , беззащитно подняв глаза. Чистые. Невинные.
- Ничего больше не теряйте, Адели, - растроганно улыбнулся Даниэль, когда с его ладони искрящимся потоком в её маленькую ручку заструилось украшение.
- Благодарю… - произнесла девушка и вспыхнула взволнованно. Несколько мгновений они стояли друг напротив друга совсем рядом, безмолвствуя и пьянея от неожиданной близости. Даниэль не хотел говорить в это короткое время, когда сквозь неприглядную прозаичность «Лимба» проскользнула поэзия. В его сознании звучало беззвучно четверостишие:

Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино…

Здесь дверь громко распахнулась, и вошёл Авилон , который тут же взял охранника за грудки:
- …Керт, а кому бы ты рассказал помимо полиции о существовании «Лимба»? Не Вуну ли?.. Может , ты с ними?! Как хорошо прятаться под тень чужой власти!.. Не так ли?
- …Ещё только одно слово!.. – испуганно вырвалось у Флоренца. Девушка вздрогнула, бледнея.
- Ещё только одно слово и я позову сюда толпу, которая терпеть не может таких, как ты! Побеседуете?!.. – Авилон кричал ему в красное лицо.
Адели не знала, как себя повести. Она вся замерла точно приговорённая жертва под обухом мясника. Она прижалась самозабвенно к Даниэлю. Вдруг возникли две его руки, приподнявшие вверх её лицо, смелый прямой взор, движение губ :
- Всё будет хорошо. Уходи…
- Прощайте… - прошептала она нашему герою, который сейчас чувствовал всю её невесомость, хрупкость, бархат кожи. Она скользнула от него, как развеявшаяся греза. Эфир… Сияние…

Она прошла из комнаты стремительно с опушенным ликом, минуя Скольда, что не пытался Авилона одёрнуть, хотя был очень встревожен .
- Такие, как ты, бездумно разрушают всё !.. Вы - катализатор деспотии Вуна, вы образцовое стадо!.. Из-за вашей глупости страдают другие! – надрывно выкрикивал Рейн, готовый стереть Керта в порошок.

Сначала Даниэль начал его оттаскивать от оцепеневшего Керта, а затем присоединился и Дикс.

- Сегодня он вернётся домой невредимым! Пусть делает всё, что угодно! Это останется на его совести!.. А иначе чем ты лучше Андерса?.. Чем? – произнёс в сердцах наш герой, не допуская того, чтобы Авилон вырвался. Рейн отпрянул ,и его фигура точно закостенела - так безошибочно и сильно повлияли на него слова Даниэля. Переводя дыхание, Рейн глухо, но отчётливо сказал:

- Ты не видел, как умирают те, кого ты любишь.

Они оставили Керта в одиночестве.

Он оправился от шока, сел на прежнее место. Продолжил чтение.
Пахло сыростью. На потолке образовались грязные подтёки. Лета в этом сезоне особенно полноводна…