Глава 2. Бронетанковый стриптиз

Глава 2. Бронетанковый стриптиз.

Звуки, рвущиеся на свободу за стены ангара, сотрясавшие своей мощью металл открывающихся ворот, мало напоминали собой рев запускающегося тысячесильного дизеля и лязг ползущих по бетону плит гусениц. И рев этот - свист вышедшего на рабочие обороты двигателя, больше напоминал звук запускаемой авиационной турбины. Скрежет же и шелест металлокомпозитных траков, перекатывающихся через катки и ложащихся на бетон, никак не вязался с тем лязгом, которым славилась любая гусеничная техника.
- Не понял... У него же не турбина?
- Ну, да дизель. Просто его практически не слышно. Это свистит турбонадув.
- Что-то больно громко.
- А что ты хотел? Дизель “раздули” до двух тысяч восьмисот лошадок... – Машков говорил еще что-то по поводу мотора танка, но Семенов его уже не слушал.
Все внимание ведущего инженера “Россвооружения” полковника Семенова переключилось на то, что сейчас выкатывалось из ангара НИИ 38, и что вот уже второй год именовалось “Черный орел-2”.
Из сумрака ангара на Семенова медленно двинулась бесформенная масса, состоящая из натянутой маскировочной сети, под свисающими темно-зеленными полами которой, лениво ползли траки  гусеничных лент. Танк, (а то, что скрывалось под многочисленными слоями маскировочного покрывала, действительно было им), выкатился из ангара, пронес над плечом Семенова огромную трубу, одетой в теплоизоляционный кожух пушки, и замер в метре от полковника.
- Вы что сеть вовсе не снимаете?
- Снимаем, но только с передней части, и только во время стрельб.
- Боитесь, что шпионы империализма срисуют его силуэт?
- Нет, выполняем инструкции вашего офиса.
- Что? Что за чушь?
- Ничего подобного, приедем в мой кабинет - я тебе ее покажу.
- Не надо мне ничего показывать, – обходя замерший танк, отмахнулся Семенов. – Я отменяю эту глупость! С сегодняшнего дня испытания будете проводить без этих “секретных штучек”!
Не прошло и минуты, как подбежавшие к “Орлу” техники сняли с него маскировочное покрывало, и на пока еще не окрашенных бортах танка заиграло полуденное солнце.
- Вот теперь можно и на полигон.
- Поехали, – приглашая Семенова в его же машину, Машков жестом указал на “Ауди”. – Танк пойдет за нами.
- Нет, Сергей Николаевич. Я еду в танке. И тебе советую.
- Что? Георгий Владимирович, приглашаешь меня в экипаж? – сразу же поддержав переход на официальное обращение, друг к другу в присутствии нижних чинов, удивился генерал Машков. – И кем?
- Командиром, Сергей Николаевич. Командиром.
- Да, ну? – не то удивился, не то польстился Машков, предложению Семенова. - Тогда кем же будешь ты?
- Оператором...
- Что ж, давай попробуем.
В отличие от “институтских” танкистов, впервые увидевших “Черного орла” здесь на полигоне, стоявшие возле танка высшие офицеры, не кинулись взбираться на крышу башни в поисках входных люков. Они еще по заводским чертежам отлично знали конструкцию машины. Люки у этого танка располагались под кормовым свесом башни, и для того чтобы их открыть башню следовало повернуть. Низкопрофильная, приплюснутая башня с приятным гудом электроприводов покатилась влево, да так быстро, что Машков, едва успел пригнуться, чтобы не попасть под удар движущейся сто пятидесяти двух миллиметровой пушки. Стальная труба поворачивающегося орудия, чиркнув генерала по макушке, с такой силой сбила с его головы фуражку, что та, закрутившись подобно летающей тарелке, отлетела шагов на десять.
- Ух, ты, дура! – выругался генерал, ныряя под пушку танка, подобно шлагбауму, преграждавшую путь к отлетевшей фуражке.
- Что, быстро перекидывает?
- Да уж - не медленно... – согласился генерал, поднимая с земли и отряхивая свой головной убор.
Внутри танка было темно и прохладно, лишь тусклое мерцание индикаторов и экранов, да горящий у водителя-механика свет, кое-как освещали боевые места экипажа.
- Бог мой, теснота-то, какая! – не в первый раз протискиваясь меж рабочих мест, различных блоков и механизмов боевого отсека, демонстративно, для прибывшего столичного «варяга» сокрушился Машков. – В чертежах и эскизах, места экипажа конечно красиво смотрятся… А как, позвольте узнать, отсюда можно быстро выбраться в случае подбития танка?! Или конструктора решили, что экипажу пораженного танка не будет необходимости его покидать, ибо они погибнет вместе с ним?
- Ну, зачем же ты так? – в свою очередь, набивая синяки и ссадины о разного рода препятствия, укорил генерала Семенов. - В днище корпуса есть люк. В случае чего, экипаж вышибет его пиропатроном и покинет танк.
- Теория! Это все теория. Если танк сядет на брюхо, а экипаж не сможет развернуть башню, то он навечно останется в нем. А если танк утонет…
- Возможно. Но эвакуироваться через «низ» - все же лучше, чем вываливаться через башенные люки - под огонь противника. Да и монолитный верх, без огромных «дыр», в привычных нам с тобой, крышах башни и корпуса крепче обычных конструкций с множеством люков, амбразур и всевозможных прицелов, перископов...
После недолгой суеты, оба танкиста, (а по военной специальности  полковник с генералом были танкистами), заняли свои рабочие места, согласно недавней обоюдной договоренности. Генерал заняв место командира танка. Полковник разместился в кресле слева от командирского местом, заняв пост первого оператора. Сказать, что Машков и Семенов "заняли свои персонально подогнанные под них кресла" было явным  преувеличением. Высота боевого отсека «Черного орла» была таковой, что нормально - полноценно сидеть в нем мог только командир, место которого было по центру башни. Места ж трех других членов экипажа напоминали ложа, в которых позы “работающих” танкистов больше соответствовали расслабившимся в шезлонгах курортниках, ну или, сидящим по-самолетному летчикам-истребителям. Органы управления системами и агрегатами танка были смонтированы на подвижных колонках, и при посадке-высадке отводились в сторону. Многочисленные же панели с контрольными индикаторами, дисплеи наблюдения и прицеливания под небольшим углом крепились к бронированному потолку, отделявшему “необитаемую”, до предела роботизированную и автоматизированную башню, от «обитаемого» корпуса.
“Рациональная компоновка, елки палки! – осмотрительно не высказывая свои «темные» мысли, думал Семенов, собственной шкурой ощущая “комфортабельность” нового танка. – Хотя… Места экипажа удобны и хорошо оборудованы. Только вот, как их быстро покинуть в такой тесноте? Да-а, прав Николаич, быть подбитым в такой машине смертельно опасно….”

- И где наш оператор? Ждем-с…?
- А, нету... – чуть ли, не развел руками Машков, и тут же задел какой-то блок. – Кстати, ты инструкцию по «пробным» испытаниям хорошо читал?
- Да. Через нас, ее к вам в НИИ и спустили. А что?
- Тогда скажи, мне почему весь состав экипажа должен садиться в танк непосредственно на танкодроме. А до него что? Рысью бежать?
- Почему?! Мы сейчас где? На танкодроме-же.
- Не-ет! Мы сейчас в парке. До танкодрома еще три кэ-мэ…
- И…?
- Семенов, я командир! Так?! – в темноте трудно было разглядеть выражение лица Машкова, но то, что на нем точно играла улыбка, можно было понять по интонации сказанного.
Генерал на глазах превращался в молодого лейтенанта-танкиста, так же как и сидящий за ним полковник, всецело вошедший в роль оператора системы управления огнем.
- О да, командир! Какие будут приказы?!
- Механик...
- Да, товарищ генерал, – сидящий слева от генерала механик-водитель, не играл в танкистов, а работал - посему обязан был соблюдать субординацию.
- Полный вперед!

Из моторного отсека донесся, уже знакомый, свист работающего двигателя, да такой, что несведущему человеку могло показаться, что к танку приближается идущий на взлет реактивный авиалайнер. Машина дрогнула. Подалась вперед, и тут же качнулась назад. Через секунду, танк, с легкостью легкового автомобиля, сорвался с места. Такой динамичный разгон позволил и Семенову, и Машкову осознать необходимость установки в танке кресел с привязными ремнями, казавшихся им излишними и даже вредными. Только ощутив, как перегрузка вдавливает тело в кресло, можно было поверить в слова разработчиков, повествовавших о феноменальных ходовых качествах танка и как следствие малой вероятности поражения движущегося на полной скорости “Орла” - в борт. Постоянно «работающие» амортизаторы с бортовыми рычагами опорных катков беспрекословно подчиняясь приказам электронного мозга, обеспечивали плавное перекатывание опорных катков через неровности рельефа. Благодаря чему гусеничное шасси такого танка, словно обтекало складки и препятствия, надежно удерживая корпус танка в строго горизонтальном положении, тем самым  не позволяя ему сильно трястись и, что еще хуже раскачиваться.
- «Механик» не гони! Мы на асфальте, – отметив момент, когда показания спидометра перевалили за семьдесят километров в час, приказал Машков. – Кувыркнемся.
Семенов был не согласен с Машковым, но противиться не стал.
“Кто его знает, как танк поведет себя на асфальте? Может и не перевернется... Но если это случится - лучше, чтоб меня в этот момент не было - ни в танке, ни на танкодроме, ни вообще в Кубинке. Но испытать его на максимальную скорость движения, конечно бы, надо… Но потом.”
Идущая позади “Ауди” едва поспевала за танком. Сидевший за ее рулем  водитель, на такой разбитой дороге, двигаясь чуть ли не в танковой колее, просто не имел возможности выжать из двигателя максимальные обороты и переключиться на четвертую-пятую передачу.
Опробывав аппаратуру, «стремительно» разогревшуюся за минуту после запуска вспомогательной турбины-генератора, Семенов замерил расстояние до отстающего автомобиля.
- Ты чем там занимаешься? – заметив, что его полковник припал к экрану каким-то «окулярам», поинтересовался “командир танка”.
- Смотрю на свою машину, и меряю дистанцию, которая все увеличивается и увеличивается.
- Да ладно...
- Не веришь? Сам посмотри.

Вращающаяся головка бронированной тумбы, подобно смотровой вышке на метра возвышающаяся над крышей башни танка, развернулась назад и отворила свои бронированные шторки, из-за которыми моргнули объективы обзорно-поискового комплекса. Телекамера, тепловизор, оптико-электронный дальномер, в едином порыве устремили свои взгляды на идущую за танком машину.
- Надо же? Действительно отстает, – наблюдая на своем мониторе силившуюся догнать “Орла” машину, подивился генерал. – Механик!
- Да, товарищ генерал?
- А сколько выжимал ты из этого монстра на полигоне?
- До девяноста километров в час, товарищ генерал.
- А еще быстрей сможет?
- Мотор то сможет и сотню дать и больше сотни – запас мощности большой. Шасси вот только не потянет. Гусеницы постоянно слетают и рвутся.

К финишу, за условной чертой которого начинались испытательные поля танкодрома, «Орел» так и не отдал своего лидерства детищу немецкого автоконцерна.
- Насколько вы оторвались от “легковушки”?
- На сто двадцать - сто пятьдесят т метров, за три километра пути – быстро наложив на приближающуюся машину метку прицела-дальномера ответил Семенов.
- Феноменально! Ходовые качества у этой машины просто фантастические.
- Ага…. Только вот двигатель у нее по ходу перегрелся. Надо ждать пока остынет.
- Разворачивай, Георгий Владимирович, башню. Полезли на воздух. Сейчас дизель будет полчаса стынуть.
- Слушаюсь, - ответил раздосадованный Семенов и взявшись за один своих “джойстиков” развернул башню, для того чтобы открыть сквозные бронелюки ее крыш ее и корпуса.

Дальнейшие испытания Семенов решил пока что, приостановить. И полномочия и повод для этого у него были…
И решение же это родилось у него еще там, на плацу, у ангара - до того, как удалось с ветерком “прокатившись” на “Орле” и лично столкнуться с его проблемами в системой охлаждения. Но главным побудительным мотивом к этому решению для Семенова стал внешний вид танка, если можно так сказать, его полная “обнаженность”. Сейчас вдали от ангара и множества, стоящих рядом танков - это было особенно заметно. Замерший посреди открытого поля, танк выглядел совсем по иному, нежели при первом его рассмотрении: не свистел его двигатель, не было других в один миг “устаревших” танков, на фоне которых, “Орел” казался грозной машиной. Да и отсутствие камуфляжной окраски его бортов - на лоне природы с преобладающей зеленью и голубизной - превращало танк в подобие какой-то несерьезной бутафорской машины – муляжа или игрушки.
- Слушай, Сергей Николаевич, а это что? – словно не в силах разглядеть детали, прищурился Семенов, смотря на скошенный лобовой лист корпуса. – Угол то хорош… Но где “динамики”? Ее крепления?
- Ты хочешь сказать “реактивная броня”?
- Можно и так, - не то от удивления, не, то негодуя, в каждом слове повышая голос, Семенов сошел на мат. – Без динамики! Без экранов! Без турели! Какого хрена, вы тут испытывали и снимали еще какие-то характеристики? Ваш “Орел” сейчас тонн на шесть-восемь легче, чем должен быть.
- На четырнадцать с половиной...
- Так много? Откуда столько?
- До сих пор нет электромагнитного трала, турбогенератора, электронного комплекса оповещения об атаке, «урановых» бронемодулей и ...
- И где они? Где все эти системы?
- По некоторым из них работы заканчиваются, и мы вот-вот смонтируем их на танк. Остальные же либо еще не поставлены изготовителем, либо вообще находятся в стадии сборки и доводки. Так что, в лучшем случае, поставить все эти системы на танк раньше августа-сентября не получится.
Семенов успокоился и остыл. Такое заявление, окончательно срывало сроки завершения испытаний. Да и вообще, полностью терялся смысл их дальнейшего проведения, в условиях такой недокомплектации машины. Тем более уже не было никакого резона их форсировать. Все надежды “фирмы” и министерства на скорую премьеру “Черного Орла” - рушились. А самое главное, Семенов не только свой козырь, благодаря которому, вчера стал главным руководителем по теме “Черного орла”. Больше того. Теперь эти, его личные заверения, что есть все возможности ускорения работ по машине, с ее представлением на одном из ближайших военных салонов уже в этом году становились, по меньшей мере, лживыми.

- Ну, вы хотя бы “Пращу” опробовали? – ища, хоть какою - нибудь зацепку, для того чтобы не останавливать испытания полностью, чуть не взмолился Семенов.
- Мы ее еще в глаза не видели.
- Вот это да?! Это значит, что вы полгода гоняли здесь танк, не имеющий передовых систем и агрегатов! Совершенно голый танк! Не испытания, а какое-то стриптиз шоу, мать вашу! Да еще какой стриптиз?! Горячий! С участием закипающей «звезды» - вместо двигателя!– уже не обращая внимания на звание своего собеседника, выругался Семенов, в злобе отстучав дробь по броне танка. – А из пушки-то стреляли?
- Стреляли.
- Ну, хоть это сделали, - импульсивный и в то же время необычайно практичный, высоко опытный специалист в деле танкостроения, Семенов сжигающим взглядом посмотрел на Машкова и тоном, не терпящим возражений, продолжил: – Значит так, Сергей Николаевич: дальнейшие полигонные испытания я прекращаю. Останавливаю, до полной комплектации машины. Снимайте “движок” и гоняйте его на стенде, до тех пор, пока не устраните причину перегрева. Не получится требуйте с двигателистов: второй, третий. Вызывайте их!
- Так это же месяц, а то и больше простоим!– Мы сорвем все сроки!
- Уже сорвали. Я сейчас еду назад – в Москву... Лично, займусь комплектацией “Орла”! Через неделю - две весь комплекс испытаний начнем заново. Даст бог, уложимся...
Генерал, помнивший о царившем в министерстве обороны бюрократизме и о медлительности высших армейских чинов, лишь незаметно усмехнулся в густые, седеющие усы, но ничего вслух не произнес.
Семенов еще раз обошел танк, разглядывая его, как красную девицу и похлопав рукой по теплозащитному кожуху пушки, направился к своей «Ауди». По его нахмурившемуся лицу и неспешным движениям было видно, что он не хочет покидать танкодром, и так быстро, после получасового знакомства, расставаться с “Орлом”.
«Красавец… Может еще и станешь таковым.» – в последний раз взглянув на отогнанный в поле - брошенный танк, Семенов захлопывая дверь машины и уже через опущенное стекло крикнул. - Николаич, только ради бога, не сожгите двигатель.
- Не сожжем, – обнадеживающе успокоил генерал. – Что понравился наш «Орел»?
- Ну-у. Да... Что-то в нем есть, – не желая сознаваться в зря потраченных силах, уклонился от прямого ответа Семенов, про себя добавив, – Одни проблемы с вашим «Орлом». Головная боль и недосып.