Вот я и привёл ваше сокровище, Вера Николаевна!

Я люблю его, люблю, люблю! Это чудо с упругим ёжиком волос, которые никак не хотят ложиться под рукой. С его отблескивающими окулярами дурацких очков и ласковым оскалом ровных, в линеечку, зубов. Как у породистой кобылы.. Нет, до кобылы ему далеко. Как у породистой собаки. Ровные и правильные, неимоверно ровные. Скалился он, когда видел меня. Наверно, тогда он любил Ритусика. Ритусик- это я.

Мне всего восемнадцать. Ему в два раза больше. Хотя он и утверждал, что любил меня всегда. Ещё до появления меня в его жизни. И потом тоже. И не переставал никогда. Исключая редкие завихрения мозгов. На проститутку необыкновенной красоты и наркоманку. Тоже чудной, фантастически волшебной внешности. Мы- ценители прекрасного. Для этого мы и живём, собственно. Чтобы восторгаться красотой.

У него однокомнатная квартирка. Как игрушка. Солнечная, вся пропитанная золотым закатным солнцем. Солнце влезает вечером в окно. Перешагивает ботинком через оконную раму и заливает жидким золотом стену, шкаф с бронзовыми обрезами редких книг. Стеклянный большой аквариум с золотыми рыбками. Письменный раскоряченный дубовый стол с металлической лапкой, держащей пачку бумажек. И диван, на котором валяемся мы. Опираясь головой в стенку стола.

Я зубрю к экзамену билеты. Нудно повторяю вслух то, что написано. Выделено цветными ручками, красиво обведено в рамочки. Такая у меня память. Хватаю всем- глазами, ушами, губами. Губы у меня иногда бывают заняты. Им. Мы учим, собственно, учу одна я. Он сходит с ума, млеет рядом. Потом, когда закроется метро.. Важно дотянуть до момента, когда закроется метро. Мы же не можем расстаться добровольно.. Мы тащимся как на каторгу, еле волочём ноги. Передвигаем их как чугунные тумбы.. на станцию Чертаново.

Ночь, цветущий, благоухающий луг. Мы проходим сквозь него, сцепившись, не разлепишь. Теплынь, низко , почти над головой виснет луна. Я языком вожу у себя по нёбу. Ди-ма! Повторяю внутри себя беззвучно его имя. Схожу с ума, падаю там в воздушные ямы и взмываю в небо. А на подоконнике в подъезде висит моя мутер. В час ночи, в полнейшей темноте. Тут нарисовываемся мы из-за тёмных кустов сирени, обнявшись. И мягким тембром из Димы выливается :
- Вот я и привёл ваше сокровище, Вера Николаевна!