ВОЛК

Со временем всё чаще возникает вопрос, а могло бы быть иначе? И простой ответ: «не могло», как ни странно, приносит успокоение. Уходит безнадёжность. События уже свершились. Что толку рассуждать об ином русле? Может, река жизни и не могла течь иначе? 
Но тогда почему вновь и вновь на протяжении жизни у людей появляется стремление рассуждать об изменении собственной судьбы, когда уже есть некая данность? Чтоб оправдаться перед собственной совестью или доказать кому-то, что не причины порождают следствия, из которых ты лишь пытаешься выкарабкаться, порождая всё новые и новые причины, а твой свободный выбор? Иллюзия даёт ощущение, что всё зависит от твоего выбора. А мог бы быть выбор иным, это уже другой вопрос.
В полотне всё увязано, иначе это будет уже не полотно: каждая петелька должна быть на своём месте. Откуда тогда недовольство? Не хочется быть просто петелькой? Или дело в чём-то ещё?
А для чего даются человеку стрессовые ситуации? Правильнее было бы спросить, почему человек попадает в них? И какой след они оставляют? Кто-то сказал, что всё, что с нами происходит, если не убивает, то делает нас сильнее. Странно, тогда почему столько людей с изломанной психикой? Почему их не сделали ситуации, в которых они оказались на грани жизни и смерти, сильнее, почему сломали? Судьба?
И есть ли некая сила, которая хранит нас? И что это за сила? Неужели всё давным-давно написано, просто мы не знаем об этом?
Снег вертелся перед глазами, кусался, жалил и порхал. Сквозь снежную пелену, как сквозь туман, виднелся огромный силуэт зверя. Она вначале не могла понять, что это за зверь, а когда поняла, почему-то не испугалась. На пригорке стоял рослый серый волк. Он не выл, он молча глядел на девочку, не знающую, что делать? Кто за кем наблюдал: волк за ней или она за волком? Взгляд огромного зверя становился всё более пристальным, глубоким.
Ей показалось, что он уже смотрит не на неё, а сквозь неё, словно принимает не простое для себя решение под вой волчьей стаи, что раздавался со стороны озера. Отец утверждал, что волки могут общаться. Они реагируют на звуковые сигналы других волков. Значит, застывший на пригорке волк мог бы сообщить остальным, что здесь, среди ночи беззащитное человеческое существо, лёгкая добыча для голодных сородичей. Но он молчал. «Может быть, он не из их стаи? – мелькнула спасительная мысль. – Хотя, какая разница: разорвёт меня стая волков или один великан»?
Волки бежали к лесной дороге, на которой они задрали совсем недавно возвращавшегося из города на лошади соседа. Труп лошади и человека нашли через день, когда их останки уже запорошило снегом. Только голод заставляет волков нападать на человека, говорил отец. «Какая разница, почему их жертвами становятся люди», - подумала она. О безумствах стаи из пяти волков ходили легенды. Местные охотники пытались истребить их, но то ли охотники чего-то не понимали, то ли звери слишком умными стали за время войны, то ли озверели ещё больше, Верка не знала.
Возвращаться на станцию или бежать домой? Что в одну, что в другую сторону расстояние было приблизительно одинаковым. И шансы на спасение слишком малы.  А здесь ещё ей преградил путь волк-одиночка. Предупреждала же тётка. Но говорили, что стая ушла из их района: охотники хоть и не убили волков, но напугали так, что они покинули эти места.
«Значит, и там их тоже загоняли охотники. Вернулись или убегают от погони? А может, по пути просто решили подкрепиться, чтоб уйти окончательно из этих мест. Ага, - прошептала Верка, - а ужином для них стану я. И что делать»?
Человеческая психика – забавная штука. Девочка вздохнула, и вдруг решительно глядя на огромного волка, что замер на пригорке, крикнула:
- Чего смотришь? Сейчас твои собратья прибегут и растерзают в клочья меня. А чего я им сделала плохого? Или тебя чем обидела? Я из города от тётки к родителям возвращаюсь. Каникулы у нас. Говорила тётка, дождись утра. Хотя какая разница, в какое время суток тебя сожрут в лесу. У меня не хватит сил убежать от них. Они сильнее меня. И бегут они наперерез. Даже если я буду мчаться, как ветер, они догонят меня на полпути. Отец говорит, что вы можете мчаться со скоростью до шестидесяти пяти километров в час? – вдруг вспомнила она, будто без этой информации волку никак не обойтись, он должен знать с какой скоростью бегает, - а до деревни далеко. А я жить хочу, учиться. Меня дома мать с отцом ждут. Они не знают, что я в беду попала. А мне надеяться даже не на кого. На дереве я через час замёрзну, - она села на снег и заплакала.
Она слышала, что волк подходит к ней всё ближе и ближе. Девочка подняла глаза и встретилась с ним взглядом.
- Идёшь? Съесть хочешь? Голодный? Я тоже голодная. У тебя дети есть? Тебе их жалко? - спросила она и поднялась на ноги.
То ли в голосе девочки было что-то такое, что заставило волка остановиться. О чём он думал в этот момент? Может, зерно здравомыслия проснулось, и он ощутил, как плохо девочке среди завывания метели одной в лесу? От безысходности, не иначе, она не побежала прочь, а пошла навстречу, ища защиты у огромного одиночки от уже показавшейся стаи волков. Волк замер, не совсем понимая её действия.
- Всё, а вон и стая. Помоги мне, - прошептала она и посмотрела ему в глаза.- Господи! – она снова села на снег и обхватила голову руками.
Сумка с учебниками съехала с плеча в снег. Она вновь посмотрела на огромного зверя. Девочке показалось, что он понял её, потому что вдруг распрямил спину и прыгнул, оказавшись перед стаей, закрывая её своим телом. Он оскалил пасть и зарычал.
Волки остановились. Похоже, они тоже не ожидали такого поворота. То, что произошло потом, девочка не очень хорошо помнила. Вожак стаи кинулся на её защитника, но с визгом отлетел к дереву. Из его разорванной шеи полилась кровь. Удар был так силён, что зверь перевернулся вверх ногами. А потом, не дав опомниться остальным, он резко и быстро стал раскидывать одного за другим своих собратьев. Кто-то попытался спастись бегством, но волк-одиночка не дал уйти никому.
Девочка растерянно смотрела по сторонам. Может, у него своя обида была на стаю, и это он не из-за неё дрался? Может, они его изгнали из леса, когда он был ещё щенком? А теперь, заматерев и набрав силу, он отомстил своим обидчикам? Она зажмурилась и забормотала что-то себе под нос. Верка не могла пошевелиться. Ей казалось, что она видит кошмарный сон.
Огромный волк приблизился к ней и слегка толкнул в спину. Верка очнулась.
- Спасибо, миленький, спасибо, дорогой, - пробормотала она. – Я сейчас, - она с трудом подняла сумку с учебниками и посмотрела волку в глаза.
Ей показалось, что она услышала его требование:
- Иди.
- Да-да, - прошептала она, а потом до неё дошло, что волки не говорят.
Она стала вглядываться в темноту, но ничего, кроме деревьев, да растерзанных волков на дороге не увидела.
- Кто здесь? Кто мне сейчас сказал? Это ты? – спросила Верка, надеясь, что её бред не найдёт подтверждения.
- А здесь есть ещё кто-нибудь? – вновь услышала она. - Те, что на снегу, замолчали навсегда.
Верка вглядывалась в его морду, но волк не открывал пасть, а при этом она слышала его.
- Как ты говоришь? – спросила она.
Но то ли волк сам не знал, как у него получается общаться с испуганной десятилетней девочкой, то ли сейчас время было не для объяснений, то ли по какой-то не ведомой Верке причине, он не желал раскрывать свой секрет.
- Иди, - вновь услышала она и вдруг поняла, что не стоит искушать судьбу: раз сказано было «иди», так надо идти, а то мало ли что ещё придёт в голову огромному зверю.
Она сделала несколько шагов, потом не удержалась и обернулась, не от страха, а, скорее, от любопытства. Волк стоял неподвижно. Ей показалось, что его глаза светятся в темноте, словно два маленьких фонарика. Или это выглянувшая луна создала такой эффект? Тени от деревьев зловеще задвигались на снегу, залитом кровью. Она шла мимо растерзанных животных, стараясь не смотреть на место битвы. Если бы было можно пройти этот участок с закрытыми глазами, Верка так бы и сделала, но страх наткнуться на разодранное животное, споткнуться и упасть в его объятия, оказался сильнее. 
Девочка вновь обернулась, поймав взгляд огромного зверя. Она подумала, что сейчас он останется в лесу, а ей придётся ещё несколько километров идти по лесу. «А вдруг»? – мелькнула мысль, от которой она невольно зажмурилась. Волк кивнул мордой и пошёл за ней на некотором расстоянии, словно охраняя.
О чём думала Верка всю дорогу, вряд ли бы она смогла рассказать. Она то читала молитву, единственную, которую с ней выучила мать, не понимая, зачем твердит непонятные слова и чего хочет от Бога, то пыталась вспомнить, почему не послушалась тётку, почему была уверена, что ещё до темноты окажется дома. На краю деревни залаяли собаки. Она остановилась возле крайней избы, поклонилась волку и проговорила:
- Ты не ходи дальше. Я вон в том доме живу. Пятый отсюда, - словно волк мог считать, но у неё почему-то не было сомнений, что он понимает, о чём она говорит.
Она увидела, как Полкан перепрыгнул через забор. Он мчался к своей маленькой хозяйке на помощь. Он встал рядом с ней и оскалил зубы. Волк огрызнулся в ответ. Верка закрыла волка от собаки:
- Тише, тише. Это друг. Он мне жизнь только что спас.
Девочка обернулась, посмотрела на волка, потом на свою собаку, увидела на их лапах одинаковые белые отметины, а вокруг носа – белое кольцо.
- Ты меченый, - сказала она волку. - У нашей овчарки такая же метка. А может, ты его сын? Ты не совсем волк, - вдруг дошло до неё. – В тебе течёт кровь собаки. Это вам в том году наш пёс кур таскал? Ну, да.
- Да, - услышала она Полкана, - могла бы и не кричать об этом на всю деревню.
- И ты разговаривать умеешь? – спросила Верка как-то обречённо. – Нет, это у меня что-то с головой. То волка слышала, теперь тебя. Это я от страха понимать вас стала, точно.
Она повернулась к волку.
- Уходи. Слышишь, как беснуются собаки? Ты вообще уходи отсюда.
Волк не двигался с места.
- Что? – спросила она. – Ты перестал меня понимать?
- Где она? – спросил волк, но вопрос серого зверя, скорее, озадачил Верку, чем пролил свет на происходящее.
- Он не хочет без неё уходить, - сообщил Полкан, но Верка не понимала, о ком идёт речь. – Я приведу её к обрыву, - пообещал Полкан, после чего волк молча развернулся и побежал прочь, а девочка с собакой побрела домой, ощущая неимоверную усталость.
Ей уже было всё равно, кого приведёт Полкан к обрыву и приведёт ли вообще. Скрип калитки обрадовал девочку. Она долго топала ногами у порога, потом обметала валенки веником и только после этого вошла в дом, где пахло жареной картошкой с луком, свежеиспечённым хлебом и ещё чем-то таким родным, что Верка невольно улыбнулась.
Родители, глядя на усталое лицо девочки, не стали расспрашивать о новостях, связанных с семейством тётки, а Верка промолчала о том, что с ней произошло в лесу. Поужинала и полезла спать на печку. А утром отец сообщил новость, что соседская собака Эмма сбежала ночью. А кузнец, возвращавшийся с сыном из города на лошади под утро, увидел стаю растерзанных волков на лесной дороге слегка припорошенных снегом, на полпути до деревни.
- Может, это Эмма их? – спросил отец.
- Ты кого спрашиваешь? Кто ж тебе ответит? Верка? – поинтересовалась мать. – Ты чего-нибудь видела ночью в лесу?
- Нет, - сказала Верка. – А где Полкан?
- В будке дрыхнет, где ж ему ещё быть? Ты думаешь, это ленивое создание способно волков гонять? Даже к миске с едой не вылез. Поскуливает с закрытыми глазами, - сообщил отец.
- Может, сны видит, - предположила мать.
- Скажешь тоже, - засмеялся отец. - Эх, если б у меня дар был, как у дядьки моего…
- Что за дар? – насторожилась Верка.
- Да он с животными мог говорить. Слышал их, - сказал отец.
- Прям так и слышал? Голову вам морочил, а вы уши поразвесили. Твой дядька клоуном был. Всю деревню смешил.
- Он за стопку мог рассказать…
- Вот-вот. Именно за стопку. Эти стопки его и погубили, - перебила мать.
- Может и так, - согласился отец. – Только прадед наш тоже язык животных понимал. Общался с ними.
- А кто их проверял? – не могла успокоиться мать.
- Так кто ж их проверит? Только пёс нашего прадеда сообщил ему однажды, кто козу увёл из амбара ночью, а его, то есть пса, обманным путём закрыл в будке. И знаешь, нашёл козу прадед. Ему даже крыска монетки таскала за то, что он её кормил и деток её не давал в обиду.
- Про прадеда твоего ничего не ведаю, а вот то, что за дядькой твоим кошки табуном ходили, сама видела. А ветеринар сказывал, что приглашал его для выяснения, на что жалуются коровы, да лошади. Говорил, что ни разу не ошибся твой дядька. Может, правда, дар какой был?
Верка оделась и выбежала во двор.
- Полкан! – позвала она.
- Чего тебе? – услышала она вопрос, а вслед за ним – сонное бормотание собаки.
- Проснись, - попросила девочка. – Проводил?
- Ты чего собаку пытаешь? Нечто она ответит тебе? Наслушалась отцовских баек? И кого Полкан должен был проводить и куда? – спросила мать.
- Сон, - улыбнулась девочка.
- Отвёл-отвёл. Они ушли отсюда навсегда, - зевнул пёс, вылез из конуры, понюхал содержимое миски. – Ох, и устал я, набегался. Поесть нечто?
Он стал с жадностью заглатывать еду.
- Давно бы так, - улыбнулась мать. – Значит, проводил свой сон, выспался. Ишь, проголодался. Будто дня два не ел.
А Верка подошла к забору соседа, посмотрела на пустую будку, где ещё вчера пряталась от непогоды Эмма. А теперь…
- Верёвку перегрызла и удрала. Такая спокойная была. Может, побегает и вернётся? – спросила мать.
- От таких красавцев, как мой сын, не возвращаются, - Полкан подошёл к Верке и ткнул её мордой в бок.
- Да-да, - сказала она. – Грустно?
Мать посмотрела на дочь:
- С чего бы это мне грустить о собаке Михеича?
Верка пожала плечами.
- Ты посмотри, какое небо сегодня необычное, - вдруг предложила она матери.
Но женщина, подняв голову, заявила:
- Небо, как небо. Завтракать пошли.
Полкан понюхал воздух.
- К морозу, - услышала заключение собаки девочка.
Она вновь посмотрела на небо и подумала:
«Интересно, а если бы не смертельный страх, с которым я сегодня столкнулась в лесу ночью, открылся бы у меня этот странный дар, с которым я пока не знаю, что делать».
- На врача животных учись. Они тебе сами будут о своих болезнях говорить, - услышала она Полкана.
- Я же не произнесла ничего вслух…
- Ты решила, что я жду, когда ты соизволишь сказать, что идёшь? – мать посмотрела на дочь и улыбнулась.
- Мне без разницы, говоришь ты или думаешь, - Полкан зевнул и полез в конуру.
- Хорошая новость! – заявила Верка.
- Это ты про завтрак? Тогда беги в избу, - сказала мать.
Когда Верка вернулась к тётке и снова пошла в школу, то первый вопрос, который она задала учителю, был про волков. Ей казалось, что Фёдор Андреевич должен всё знать, раз он учитель.
- Если щенок появился на свет от волчицы и собаки, он больше собака или волк? – Верка смотрела на учителя, ожидая ответа.
Фёдор Андреевич задумался.
- Я не могу знать наверняка, потому что изучением повадок животных, их строением, проявлением в определённых условиях, и генетической предрасположенностью занимаются учёные. Но мне кажется, что очень многое зависит от среды, в которой рос щенок. Если среди волков, то, скорее всего, в нём больше будет от волка, если же он рос среди людей, наверное, собака станет преобладать в нём. Но я не учёный, который занимается данной проблемой. Мы, вообще, очень мало  знаем о волках. Я читал об одном исследователе, который посвятил свою жизнь изучению лесных волков. Он нашёл волчью нору и стал наблюдать за волками в естественных условиях. Он годы посвятил этому. Выяснилось, что летом они в основном питались мышами-полёвками и не охотились ни на оленей, ни на зайцев. Мы часто слышим, что волки – санитары леса. Но они загоняют слабых животных не потому, что заботятся об их здоровом воспроизводстве, а потому, что слабый или больной олень не выдерживает длительной погони, да и сил на сопротивление у него гораздо меньше, чем у здорового животного, поэтому его легче поймать, в подобном поединке победит волк. А ещё он заметил, что волки метят свою территорию. Исследователь поставил свою палатку на опушке леса, откуда ему хорошо было видно волков в бинокль и тоже «пометил» свою территорию. И что бы вы думали!? – воскликнул Фёдор Андреевич, волки ни разу не пересекли границу его территории. Что это? Можно ли подобное поведение считать разумным? А ещё он заметил, что волки каким-то неведомым образом сообщают своим сородичам о приближающейся опасности, лёгкой добыче. Как они это делают? Загадка. Может, они мысли слышат друг друга. У людей такая способность отсутствует, - заявил он.
Верка вздохнула, потому что не получила ответ на прямо поставленный вопрос.
- А почему волки на людей нападают?
- Не только волки. Есть медведи-людоеды, тигры-людоеды, как и киты-людоеды… Я думаю, что это аномалия. А вот с чем она связана, не могу сказать. То ли от голода звереют, хотя животные и так звери… то ли на агрессию человека отвечают агрессией, то ли нарушение психики у них произошло по какой-то причине. Говорят, что животные одного вида не убивают друг друга, даже когда борьба идёт из-за самки или из-за власти…
- А если один зверь, защищая человека, всё же убивает своих сородичей?
- О подобных случаях мне ничего не известно. Были случаи, когда семейство волков воспитывало грудного человеческого детёныша, как своего собственного, и, естественно, защищало от сородичей, пока тот не окреп. Подобных детей вернуть к нормальной человеческой жизни не удавалось. Они бегали на четвереньках, рычали, ели сырое мясо. За несколько лет их с трудом могли научить говорить несколько слов. Но зато у них обоняние было сильнее развито, чем у собаки и, похоже, они «слышали» своих сородичей, потому что были случаи, когда подобные дети чувствовали, что за ними пришли их «воспитатели», и убегали снова в лес.
Всё, о чём говорил Фёдор Андреевич, было интересно, но Верке хотелось знать, почему её спас волк, которого она назвала Меченый, от стаи волков-людоедов, а это, похоже, учитель ей не мог объяснить.
Во время летних каникул она пыталась выяснить это у своей собаки, но та только виляла хвостом или вовсе убегала. В конце концов, Верка поняла, что никто, кроме самого «спасителя» ей не объяснит это. Но где искать Меченого? Она была уверена, что волк с соседской овчаркой Эммой давно ушли из их леса. А потом история с её чудесным спасением в зимнем лесу со временем всё больше становилась похожей на сказочный сон. Так что в какой-то момент она сама даже засомневалась, а было ли всё это в реальности?
Но всё же странным образом она получила весточку от Меченого и Эммы. Во всяком случае, ей хотелось верить в это, хотя к ней произошедшее событие никакого отношения, казалось, не имело.   
Когда осенью сосед нашёл в заброшенной конуре щенка, смесь овчарки и волка, с белой грудкой, как у Эммы, Верка была далеко от родного дома. Эта новость дошла до неё от кузнеца, что периодически приезжал в город по своим делам и останавливался то у Веркиной тётки, то у своих дальних родственников. Овдовевшему кузнецу приглянулась женщина, у которой жила Верка во время учёбы, только сильный и смелый кузнец становился робким и застенчивым, едва оказывался в её обществе. Так что время шло, а сделать предложение даме своего сердца он так и не решался.
 Так вот, со слов кузнеца, никто не мог объяснить, откуда появился этот щенок, но Веркин сосед Михеич был несказанно рад. Он всем говорил, что это его Эмма принесла ему своего сына, чтоб тот охранял его жилище. Эта новость облетела всю деревню. Правда, никто не видел красавицу-овчарку с белой грудью в лесу, и уж, тем более, никто не поверил, что овчарка Эмма настолько умна, что не забыла прежнего хозяина и подарила ему своего сына, чтоб он не страдал от одиночества. 
Но любая сказка со временем забывается, а вот реальный факт в виде сильного, умного щенка во дворе Михеича, трудно игнорировать. Соседи думали, что всё гораздо проще: старик приобрёл этого щенка где-то, а всем рассказал душещипательную историю про привязанность прежней собаки, которая подарила ему своего сына.
Михеич назвал щенка Дар, подчёркивая, что это подарок, невероятным образом проявившийся однажды в старой будке. Почему-то Верка боялась спрашивать щенка о его родителях.
Шло время, Дар вырос. Как-то Верка в очередные каникулы столкнулась с ним на лесной дороге.
- Вот ты какая! – услышала она. - Я провожу тебя.
- Зачем? Разве мне угрожает что-то?
- Нет, - услышала она и решила больше не задавать собаке вопросов.
А через несколько дней после этого Дар провыл всю ночь, наводя тоску на людей, вселяя ужас в их сердца. С утра кузнец пришёл к калитке Михеича и крикнул:
- Заткни глотку своему волку, душу всю вымотал. Сил уже никаких не осталось. А то, не ровён час, пристрелю я твоего Дара.
Верка прибежала вслед за ним к соседу, присела рядом с Даром, глядя ему внимательно в глаза. Пёс вдруг замолчал, залез в будку и только изредка высовывал морду из неё. Все облегчённо вздохнули. А Верка позвала Михеича и сообщила:
- Твоя Эмма в лесу раненная лежит, умирает. Её волк сообщил об этом Дару. Бери свою собаку, она отведёт тебя к ней.
- Неужто слышишь, как Савелий?
- Забудь, - резко сказала Верка.
- Понял, - как-то сразу согласился сосед.
К вечеру он вернулся с Эммой на руках. У неё были рваные раны, перебитая лапа. Она с грустью смотрела бывшему хозяину в глаза, словно просила прощения. Пришедший ветеринар развёл руками:
- Если до утра доживёт, это уже будет чудо, Михеич. Я ничего не могу сделать. Ей чародей нужен или сам, - он показал на небо, - а не я. Прости, Михеич.
К утру Эмма закрыла глаза, чтобы уже больше не открывать их. Михеич взял лопату и отправился в лес, выкопал яму, потом принёс Эмму, закопал, сделал земляной холмик, достал полбутылки водки, выпил залпом, вытер рукавом рот и, опираясь на лопату, пошёл домой.
Всё это время из-за кустов за ним наблюдал Меченый. После ухода Михеича, он подошёл к земляному холмику, где нашла своё успокоение от страданий Эмма, лёг и замер. О чём он думал, лёжа там, что видел в последние минуты своей жизни? Через неделю Михеич, пришедший на могилку своей любимицы, обнаружил окоченевший труп волка. Старик повздыхал, удивляясь волчьей верности. Сходил за лопатой и похоронил его рядом с возлюбленной.
А потом целую неделю пил и всё вздыхал:
- Вот тебе и зверюга, а надо же… жить без неё не смог. Верка! – крикнул он. – Я Меченого рядом с Эммой закопал. Он от тоски умер, понимаешь? Что же это получается? – спросил он. – Кто он такой?
- Волк, - ответила Верка, - иди, Михеич, в избу, проспись. Хоть и лето, а ночи холодные уже.
Она проследила через забор, как за соседом закрылась дверь, после чего села на бревно, лежащее во дворе, и, подняв голову к звёздам, молча наблюдала, словно ожидая чуда.
- Чего сидишь? – услышала она голос матери. – На звездопад смотришь? – она присела рядом с дочерью и вдруг прошептала: - Не кручинься. Всё имеет начало и свой конец.
Верка всхлипнула.
- Ну-ну. Это он тогда тебя три с половиной года назад в лесу от волчьей стаи спас? – спросила она.
- Откуда?
- Догадалась, - прошептала она, - как прядь седую наутро увидела у тебя в волосах, так и поняла. Сопоставила рассказ кузнеца с твоим молчаливым возвращением. Я молилась за него. Понимаю, волк, зверь, а ничего поделать не могу. Здравия ему желаю, и всё тут. А оно вон как вышло. Не от раны, от тоски помер.
Верка вновь всхлипнула.
- На их холмики цветочки кто-то положил, я утром там случайно проходила и увидела, - сказала мать.
- Это Михеич вчера полдня там просидел, а потом до дома вместе с Даром на карачках приполз, - вздохнула Верка.
- Ничего, он больше, чем на неделю, в запой не уходит. Сегодня последний день. Завтра с утра огород за сараем перекапывать будет. А зимой снег расчищает. Всю улицу, правда, ещё ни разу не осилил. Потом сутки отсыпается, и снова человеческий облик принимает. Я его псину в это время подкармливаю. Пошли домой, а то отец вон на крыльцо вышел…
- Верка, - произнёс он, когда они с матерью подошли к нему, - тут от Савелия кулон нам в наследство достался, кулон-оберег. А ему от прадеда нашего перешёл. А от кого тому достался, не ведаю.
Отец достал отлитую из серебра фигурку волка на цепочке.
- Савелий просил перед смертью отдать эту вещицу моей дочери. Знал будто. А я спрятал её. Думал, пусть лежит. А вдруг обойдётся? Не понадобится. А оно вон как вышло, - он вздохнул. – Судьба. От неё не спрячешься, и на печке не отсидишься. Это Савелий любил повторять. 
  Он посмотрел дочери в глаза.
- Твоё это теперь, доченька. 
- Волк, - прошептала Верка и сжала серебряную фигурку в кулачок. 


Январь 2015 год