Телохранитель

Она проснулась от ощущения, что кто-то наблюдает за ней. Но, подчиняясь некому внутреннему импульсу, девушка сделала вид, что продолжает спать. Послышались шаги, скрип входной двери, она подбежала к окну, надеясь увидеть того, кто только что вышел. Но тот, кто ещё совсем недавно находился в её комнате, бесследно исчез, словно растворился, оказавшись за дверью. 
Она подошла к двери и замерла в недоумении. Дверь была закрыта изнутри на цепочку, а из замочной скважины торчал ключ, свидетельствующий о том, что никто не мог выйти. Разве что этот некто просочился сквозь стену или дверь.
Ей не нравилось, когда происходящее с ней, она не могла объяснить с точки зрения здравого смысла. Девушка подошла к старому зеркалу и спросила своё отражение:
- И-и-и, кто приходил?
Отражение пожало плечами, а за спиной этого самого отражения вдруг мелькнула тень.
- Прячешься? Значит, боишься. Интересно только кого? От кого ты убегаешь? – спросила она, но ответа не последовало. –  Тень, ты знаешь, кто приходил?
Она увидела гримасу на лице собственного отражения.
- Ну, да. Сцена ещё та. Кому вопросы задаю, не ведаю, и понравятся ли мне ответы, понятия не имею. А может, лучше не знать? Сделать вид, что ничего не произошло?
Из остановившейся под окнами машины послышалась песня из фильма «Телохранитель». Она восприняла это, как некий знак.
- Ну, вот. Нашёлся способ общения. Это был мой незримый телохранитель? – улыбнулась она, и вдруг ей показалось, что кто-то словно повесил на зеркало прозрачное полотно, больше похожее на утреннюю дымку.
Она зажмурилась, потом открыла глаза. «Туман» исчез.
- Фантастика.
«Кому рассказать, не поверят. Я бы и сама не поверила. Исчезающий кто-то, кто охранял меня во время сна. Зачем? И охранял ли? А может, следил? Логичные вопросы. Но я не знаю ответа, - она дотронулась до зеркала, словно проверяя его плотность. – Что за странная фантасмагория с зеркалом? Ну? И что ещё на очереди, помимо тени, мелькающей за моей спиной, которую я увидела в зеркальном отражении, туманной дымки, за которой - сама её величество Неизвестность»? – спросила она мысленно и непроизвольно вздохнула.
- Ну, вот, - она ещё раз дотронулась рукой до зеркала. - Передо мной обычное зеркало. Его плотность не изменилась, оно не стало вязким. Сквозь него не пройдёшь. Это меня радует… вернее, должно обрадовать. А вдруг всё же нечто может просочиться сквозь него? Глупости. Это невозможно, - проговорила она вслух. – А откуда ты это знаешь? – вдруг мелькнувшая в голове мысль заставила Соню обернуться.
Ей показалось, что это спросил тот, кто стоял за её спиной. Но она никого не увидела там, чему несказанно обрадовалась, зато эта мысль заставила задуматься.
«А, правда, откуда я это знаю? Почему столь категорична»?
Она повернулась к полке, взяла первую попавшуюся книгу, раскрыла её и прочитала: «Человек волен идти или не идти на тот жуткий пик мысли, откуда виднеется мрак. Если он не идёт туда, он останется в обычной жизни. Для внутреннего покоя это, несомненно, самое лучшее. Если же он идёт на эту вершину, он уже захвачен увиденным вокруг себя. Чудеса чередой являются ему. Никому не дано безнаказанно видеть океан таинственного… Человек остерегается этой волнующей пропасти, зондирования неисследованного, самоустранения от привычной почвы и жизни, ощущения неосязаемого, взгляда в невидимое. Но он снова и снова возвращается к нему, касается его своим локтем, наклоняется над ним, делает шаг, другой и так проникает в непроницаемое, уходя в безграничное расширение бесчисленных свойств».
- И кто это у нас такой умный? – спросила она. – Ага, Виктор Гюго. Спасибо, дорогой, за информацию. Я, правда, не знаю, как она мне поможет. И, похоже, я ещё не успела проснуться, как уже погрузилась в «жуткий пик мысли, откуда виднеется мрак». Не знаю, была ли я «захвачена, увиденным вокруг себя»? Скорее, я была захвачена услышанным.  Надо будет Лёшке рассказать о моих глюках. Может, в его голове родится логичное, вполне здравое объяснение.
- И ты веришь в это? – опять мелькнула мысль.
Но теперь девушка уже уловила не свои интонации, а значит, это была не её мысль. Тогда чья?
- Это я спросил, - вновь промелькнуло в голове.
- Хорошо. А кто ты? – задала она вопрос.
- Я тот, кто обещал тебя охранять.
- Ангел-хранитель, что ли? – спросила она.
- Нет. Сосед по даче.
- Какой дачи? У меня нет никакой дачи. Что ты мне голову морочишь? – возмутилась Соня.
«Так, раз возмущаюсь, значит, я воспринимаю «голос» всерьёз».
- А где твоя бабушка жила? – снова прозвучало в голове.
- В деревне «Сосновка», - ответила Соня.
Диалог не радовал её. Но куда деваться, если в твоей голове звучат чужие мысли?
- Ну, вот. Бабушка просила присмотреть за тобой. Я обещал. Наверное, время пришло.
- Какое время? Для чего? Вы меня пугаете, молодой человек. И вообще, я просто переутомилась. Голос в голове – это клиника. 
- Простите.
- Прощаю. Только что это меняет? Вы хоть живы? – поинтересовалась девушка.
- Не знаю. Вы меня, похоже, не видите. Как я добрался до вас?
- А я должна это знать? – спросила она. – Я проснулась оттого, что кто-то на меня смотрел. Это были вы?
- Я не понял, где я. Увидел вас спящей на кровати. Испугался и решил уйти. С утра идёт автобус в деревню, я бы вполне успел. Но у меня нет денег. И почему-то очень сильно болит грудь. А ещё я очень устал. Я ничего не понимаю. Что происходит? И ощущаю я себя очень странно. И как я буду вас охранять, если я невидимка? Сдаётся мне, что здесь что-то не так...
- Не что-то, а всё не так. Так, может, это вам помощь нужна, поэтому вы и появились у меня? – спросила она, но ответа не услышала.
Ей стало не по себе.
- Я где-то читала, как один молодой парень, который жил где-то в Казахстане возле лагеря, где сидели заключённые, однажды сильно напился с друзьями. А когда стемнело, пошёл домой. Идёт-идёт, упёрся в колючую проволоку. Пошёл вдоль неё, а она всё не кончается и не кончается. Устал ужасно. Благо, дело летом было. Он лёг возле проволоки и уснул. А утром обнаружил, что он внутри лагеря. Через три ряда проволоки с током он пройти не мог, в проходной дежурили солдаты и офицер. Он-то и обнаружил паренька, который объяснил, что не помнит, как оказался в лагере. А офицер тот показал ему дверь в проходной. Она была закрыта на ключ изнутри. Ну, как моя дверь. И сквозь неё парень просочиться не мог и сквозь три ряда проволоки под напряжением – тоже. Офицеру не хотелось неприятностей, поэтому он просто вывел паренька через внутренние двери и приказал никому об этом не рассказывать. Ты ко мне тоже попал сквозь запертую дверь и не знаешь как. Но только ты не в физическом теле, иначе бы я видела тебя и слышала твою речь, а не воспринимала твои мысли.  Эй! Ты меня слышишь?
Но никто не ответил ей. Она позвонила Лёшке.
- Сегодня выходной, а ты меня в такую рань разбудила, - пробурчал Лёшка.
- Дело есть. Приходи. По телефону объяснять ничего не буду, - сказала Соня и положила трубку.
Минут через пятнадцать Лёшка уже был у Сони. Он знал, что Сонька по пустякам дёргать его не будет с утра пораньше. А раз уж позвонила, значит, что-то серьёзное случилось.
- И что стряслось? – спросил он с порога. - Меня напугал твой звонок. Я даже завтракать не стал. По дороге лишь пару бутербродов схомячил. Да и не жарко на улице, хоть и дождя нет. Её величество Осень на дворе. А мне не до разноцветия кленового. Ничего вокруг не замечаю, весь в себе. Всё думаю, что тебя так напугало? Так в чём дело? – он бросил куртку на тумбочку в коридоре, скинул башмаки и замер в ожидании.
- В комнату проходи, - сказала Соня. – У меня сегодня необычное утро выдалось, - и она в подробностях рассказала всё то, что с ней произошло.
- А что за дача? – поинтересовался Лёшка.
- Да не дача это, а дом. В нём жила моя прабабушка. Лет пять назад у неё начались проблемы со здоровьем, и моя бабушка решила жить с ней в деревне, чтоб ухаживать за ней. Я этот дом видела всего пару раз. И каждый раз при весьма трагических обстоятельствах. Через полгода после того, как бабушка переехала к своей матери, она прислала нам телеграмму, чтобы мы приезжали на похороны бабушки отца. Ну, мы и поехали. Похоронили мою прабабушку на сельском кладбище, помянули. Хотели бабушку привести в город, в её квартиру, в которой я теперь живу, но она не захотела. Она с весны до осени жила в деревне, а на зиму приезжала в город. А в том году, когда мне исполнилось восемнадцать, вернее, на следующий день после моего дня рождения нам её соседка прислала телеграмму, что бабушка умерла. У нас тогда ещё не было телефона. Мы похоронили её на том же сельском кладбище, рядом с её матерью, потом вернулись домой. Через полгода вступили в права наследования. Кажется, это так называется. Короче, отец оформил на себя сельский домик и пятнадцать соток земли в деревне «Сосновка», а на меня оформили вот эту однокомнатную квартиру. 
- И что?
- И вот теперь этот «телохранитель» объявился у меня дома в качестве невидимки, привидения. Он не понимает сам, я думаю, как оказался здесь. Скорее всего, с ним что-то произошло. А мысль, что он обещал бабушке присматривать за мной, оказалась по каким-то причинам очень яркой, доминирующей. Может, угрызения совести, что прошёл год со дня смерти его соседки, а он так ничего и не сделал. Не знаю. У меня есть ключи от дома. Родителям я не хочу ничего говорить. Они подумают, что я перезанималась, переутомилась или мне всё это просто приснилось. Могут и к психиатру потащить, испугавшись за моё душевное здоровье. А может, этому соседу просто больше не к кому было явиться. Правда, я могла и не услышать его. Но, как ни странно, услышала. Ты понимаешь, где-то рядом с нами вибрирует это самое Неведомое. А может, зеркало – это как плёнка, разделяющая наш и не наш миры? Я читала, что в зеркале иногда могут отражаться какие-то процессы, явления Неведомого.
- А я читал, как во время пожара родители с тремя детьми выбрались из горящего дома. И только потом с ужасом обнаружили, что забыли про четвёртого ребёнка, восьмилетнюю девочку, которая спала на втором этаже, во всю полыхающем. Родители, стоя во дворе, уже оплакивали дочь, как вдруг она показалась в окне, которое было разбито брошенным в него чайником. Некто невидимый подсадил её на подоконник, а потом вытолкнул в разбитое окно. Девочка не разбилась при падении и не сгорела в огне. Она утверждала, что чайник бросил в окно сверкающий мужчина, который появился неизвестно откуда, что это был дедушка, который умер пару лет назад, и это он спас её. Но у нас другая история. Хотя, может, этот сосед тоже пришёл из мира иного. А что? Только вот чего тебя спасать? И главное, от кого? Странная история. Молчу-молчу. Я же не отказываюсь тебя сопровождать. Мне уже самому интересно. А что ты скажешь своим предкам, если они вдруг тоже объявятся в «Сосновке»? С чего бы это мы с тобой припёрлись туда в воскресенье? Всё же они не в Сибири живут, а на соседней улице.
- Вряд ли они потащатся туда сегодня. И потом, мне никто не запрещает посещать этот дом. И приглашать друзей – тоже. Тем более они тебя давно знают.   
- Короче, ты думаешь, что без поездки в забытую всеми «Сосновку» нам не обойтись? – спросил Лёшка.
- Сидя у меня в квартире, мы ничего не выясним. А ехать туда на электричке – сорок минут, а там пешочком минут двадцать. Знаешь, если ты откажешься, я одна поеду.
- Шантажистка. Поесть дай, прежде чем мы на вокзал рванём, а то с голоду умру, - сказал Лёшка.
И вот теперь они подходили к дому, где раньше жила бабушка Сони. Чуть покосившаяся калитка, возле которой росла рябина с алеющими ягодами, а чуть подальше, почти у самого дома, берёзка с желтыми листьями, клён с разноцветной листвой, куст сирени и жасмина, да засохшие цветы вдоль дорожки из щебня. Но самое  странное, что сад и огород ощущения запустения не вызывали. Кто-то периодически косил траву, а на грядках летом урожай выращивал и только совсем недавно всё убрал. Только на одной яблоне ещё кое-где остались яблоки и то только потому, что оказались слишком высоко.
Соня постояла на крыльце бабушкиного дома, потом открыла дверь, Лёшка бросил на веранде сумку, после чего они снова вышли во двор.
- Ну и где твой телохранитель живёт? – спросил Лёшка.
- Вон в том кирпичном доме живёт участковый милиционер с семьёй, значит, сосед, объявившийся у меня сегодня утром вон в том старом деревянном доме.
- Как он может там жить в такую погоду с выбитыми стёклами? Да ещё и дверь, по-моему, нараспашку.
- Пошли, посмотрим, - предложила Соня.
- А нас твой участковый не загребёт за не санкционированное проникновение в чужое жилище? – спросил Лёшка.
- А мы к соседу в гости идём. Спросить, как дела, кто приглядывает за нашим участком? Если это он, поблагодарим, пригласим на чай.    
Они прошли через внутреннюю калитку в заборе между двумя участками. Лёшка чуть отстранил Соню и, слегка постучавшись в распахнутую дверь, крикнул:
- Есть кто дома? Эй, хозяева! Зайти можно?
Никто не ответил. Они постояли ещё немного на крыльце и вошли в дом. Следы драки были налицо: сломанные стулья, перевёрнутый стол, разбитая посуда, разбросанные вещи. Было ощущение, что здесь что-то искали, а вот нашли или нет, было непонятно. Они заглянули на кухню. Там лежал на полу молодой человек с ножом в груди.
- Боже! – воскликнула Соня и потребовала от Лёшки ничего не трогать. Она наклонилась над парнем, и в это время он застонал.
- Скорую, вызывай скорее и милицию. У нас здесь ножевое ранение, бандитское нападение, ограбление и… короче, пусть поторопятся.
- У тебя сосед участковый, может, его позвать, а то пока приедет помощь, мы с тобой превратимся из спасателей в участников преступления. И с ножом что делать?
- Не трогать. Я где-то читала, что нельзя из колотой раны вынимать нож, надо знать, как потом кровь остановить, а то, как хлынет. Парень пока жив, а вынем нож, вдруг умрёт? Будешь звонить в скорую, спроси, что делать? Они же врачи.
Она побежала на бабушкин участок и стала орать:
- Помогите! Спасите! На человека напали! Эй, люди!
Из кирпичного дома вышла женщина и строго спросила:
- Чего орёшь и руками размахиваешь, прыгунья? Ты кто такая? Бабкина внучка, что ли? Помню. Чего глотку дерёшь? Выходной сегодня у Николаши. Отдохнуть ему можно?
- Какой отдых? Соседа ножом кто-то ранил. Мы скорую вызвали. В милицию тоже сейчас Лёшка позвонит. Но это же ваш сосед. У участкового под носом драка произошла, человека ножом пырнули, а он спит и в ус не дует. Вот начальство его обрадуется.
- Боже! То-то под утро кто-то шумел, слышала, как машина подъехала, а минут через тридцать уехала. А потом тишина. А где ж его собака? Чего она шум не подняла?
- Откуда мне знать? Может, отравили или убили вначале собаку, чтоб не лаяла и не покусала нежданных гостей, а потом и хозяина. Я не видела никакой собаки. Может, усыпили и с собой увезли. Я не в курсе. Мужа буди. Это он милиционер, а не я.
- Да иду я, иду, - услышала Соня.
На пороге дома появился слегка полноватый мужчина средних лет в милицейской форме.
- Пошли, - сказал он. – Николай Петрович меня зовут. А вон и скорая. Что-то быстро. Видно, твой Лёшка напугал их чем-то, не иначе. Парень-то жив?
- Не знаю. Но мёртвые не стонут, значит, жив, - сказала Соня.
- Сейчас посмотрим, - сказал участковый. – А тебя как зовут, бабушкина внучка?
- Соня.
- Матрёна Ивановна душевным человеком была. Мы любили её. Это моя Нюсечка вам телеграмму посылала.
Он уверенно зашёл в дом, и почти сразу же появились люди в белых халатах. А следом за ними прибыла бригада следователей, они осматривали место преступления, снимали отпечатки пальцев, поинтересовались у врачей, насколько серьёзно положение у пострадавшего, опросили Соню, Лёшку и участкового. Потом соседей. Кто-то записал номер машины, что приезжала на рассвете, кто-то попытался описать троих приехавших.
К обеду они опечатали дом Дмитрия Симакина, поблагодарили участкового за оперативность, пожали ему руку и уехали. Участковый вытер вспотевший лоб, посмотрел на Соню и вздохнул:
- Чтоб начальство в выходной и так оперативно примчалось. Ты что им сказал, парень?
- Сказал, что позвоню отцу, если они будут долго собираться.
- А кто у тебя отец? – спросил Николай Петрович.
- Физику в институте преподаёт.
- Странно, - сказал участковый.
- Ничего странного. У меня фамилия, как у их министра.
- Что?
- Я им паспорт показал, никаких претензий. Свидетельские показания подписал.
- Они его в лучшую клинику повезли. Да ещё охрану приставят. Да, брат, повезло нашему соседу, что вы приехали сегодня. Знать, ему ещё не время уходить в мир иной. Врач сказал, что у парня аномалия, сердце то ли сдвинуто вправо, то ли как-то не так расположено. Говорит, парень в рубашке родился. Сердце не задето. Жить будет. Пошли к нам. Нас моя Нюсечка обедом накормит. А к чаю у нас фирменный пирог. Вы к нам надолго?
- Вечером обратно. Но что-то у меня аппетит пропал после увиденного, - сказала Соня.
- Э-э-э, какие мы чувствительные. Парень жив. Ну, поранили, так не убили же. А без еды никак нельзя. А потом я вас до станции подброшу, у меня газик милицейский в гараже.
Всю обратную дорогу Лёшка искоса поглядывал на Соню, а потом не удержался и спросил:
- И давно ты слышишь привидения?
- Привидение - это призрак умершего или отсутствующего существа. А Дмитрий живой, хоть и раненый. Вообще-то, насколько мне известно, привидения не говорят. Просто у меня в голове мелькали «чужие» мысли. Я даже не смогу тебе объяснить, чем отличаются собственные мысли от «звучащих» чужих. Может, интонацией? Это даже не голос в голове, это нечто иное. А может, и голос. Не знаю. Лёш, стала бы я тебя звать, если бы это было привычным делом для меня? Я вначале ощутила, что кто-то на меня смотрит, потом шаги услышала, скрип двери. Ну, что? Опять всё по кругу?
- Интересно, когда он придёт в себя, вспомнит ли, что приходил к тебе в гости, так сказать?
- Я читала про непроизвольные случаи выхода из тела во время клинической смерти. Многие описывали, что видели, что слышали. Но у Дмитрия не было клинической смерти, да и комы – тоже, я так думаю. Он, скорее всего, просто потерял сознание и вышел из собственного тела.
- Надо будет после операции проведать его. У него родные-то есть?
- Николай Петрович же говорил, что у него сестра-близнец с мужем в городе живёт. Он им сообщит сам о происшествии. Их родители года три назад уехали за границу жить, а они с сестрой остались здесь. Только не строй предположения, за что его хотели убить. Пусть следователи разбираются. Я устала, веришь? Всё же не каждый день к тебе приходят подобные гости.
- А если б ты испугалась? Если б не поняла, что это ему нужна помощь? Он же заявил, что он телохранитель, - никак не мог успокоиться Лёшка.
- И что? Гадать будем? А может, он и вправду был чьим-нибудь телохранителем? Всё. Никаких домыслов больше. Вот выздоровеет человек, и сам расскажет, что сочтёт нужным, - Соня посмотрела на смущённое лицо Лёшки и улыбнулась: - У меня сегодня не простой день. Мы минут через десять приедем. Ты, надеюсь, проводишь меня?
- Нет, брошу на вокзале, затеряюсь в толпе… Конечно, доведу до двери и даже на чай напрашиваться не стану.
- Спасибо.
- Чего благодаришь, я же только пообещал, но ещё ничего не сделал.
- Ты человек слова, - сказала Соня. 
 Лёшка улыбнулся. Он всю дорогу от вокзала до дома молчал, и лишь когда Соня открыла квартиру, облегчённо вздохнул:
- Свободна. Спокойной ночи. Если что, вызывай службу спасения в моём лице, - помахал ей рукой, словно она находилась за километр от него, и побежал по лестнице вниз.
А Соня ещё несколько дней ходила под впечатлением произошедшего. А дня через три Лёшка окликнул её возле подъезда:
- Привет, курносая! У меня хорошая новость. Нас Антон к себе приглашает на субботу.
- И что? Я прыгать от счастья должна? Что-то меня слегка настораживает череда сюрпризов. То визит «телохранителя», то Антон объявился. К чему бы это? Неужели к дождю?  – спросила она.
- В приметы не верю. А вот то, что отказывать бывшему однокласснику не удобно, знаю. Мы же всегда вместе были, неразлучная троица.
- В том-то и дело, что были, - произнесла Соня, - ладно, сходим, но только я за себя не ручаюсь, ты же знаешь мой характер, если нарвётся, получит по первое число.  Хорошо, что ещё билеты в театр не купили, а то пришлось бы сдавать. У него же в пятницу день рождения?
- Ну, да.
- Мы могли бы вечером к нему зайти, поздравить, посидеть немного и смыться, - сказала Соня.
- У него однокурсники в пятницу…
- Понятно.   
И вот теперь она смотрела на человека, сидящего рядом с ней, со смешанным чувством тревоги и недоумения. Антон увидел растерянность на лице Сони и закрыл рот, так и не озвучив конец фразы. Проглоченные слова, по всей видимости, встали у него поперёк горла. Антон стал беззвучно глотать воздух. Цвет лица при этом у него изменился. Ярко-красные щёки, как два пылающих пятна, бегающие из стороны в сторону глаза, руки, нервно цепляющиеся за край скатерти, не на шутку испугали Соню.
- Ты, это, осторожней, а то чашки из тётиного сервиза грохнутся на пол вместе с самоваром и пирогом. А вазочки с вареньем дополнят картину напольного натюрморта, - произнесла Соня. – Извини, может, ты и прав. Я не философ, всё верно. Я могу исходить только из здравого смысла. До сих пор он меня не подводил. Неужто дал сбой?
Антон перестал глотать воздух, облегчённо выдохнул и выдавил из себя:
- Дилетант. Ты просто дилетант. И при чём здесь твой здравый смысл?
- Конечно, дилетант, - безропотно согласилась Соня, понимая бессмысленность спора, а уж вопрос, скорее, был риторическим, поэтому не требовал ответа.
Что можно объяснить человеку, когда он уверен в своей правоте и не допускает даже ни тени сомнения. Иная точка зрения для него – абсурд. Для него важно донести свои «открытия» до других, потому что ему кажется, что он умнее своих бывших одноклассников, как минимум на несколько порядков.
И вновь Соня увидела, как произошла поразительная перемена в лице Антона: щёки перестали пылать. Он гордо расправил плечи, и с высоты птичьего полёта посмотрел на бывших одноклассников, сидящих с ним за одним столом.
«Уж лучше бы свекольные щёки. А то, не дай Бог, разорвёт парня от ощущения своей значимости, - подумала Соня и мило улыбнулась. – Ещё полгода назад мы были все равны, все учились в выпускном классе. Кто-то лучше, кто-то хуже, но все – ученики одной школы, а сейчас из нашей неразлучной троицы он один поступил в институт на факультет философии, на платное отделение. Изменился его статус. Он ещё ничего не сделал, а мы с Лёшкой уже для него неудачники, рабочий класс, люди второго сорта. Почему он решил, что мы с Лёхой поглупели? Откуда этот нравоучительно-снисходительный тон? Антон не знает, что я занимаюсь на подготовительных курсах, чтоб на следующий год поступить на госбюджетное отделение института, что Лёшка поступил в политехнический институт, где преподавал физику его отец. Но не по блату, а благодаря своим знаниям. Правда, на дневное отделение баллов не добрал. Но вообще, смешно смотреть на Антона. Был парень как парень, и на – тебе! Элитный институт, люди из высшего общества заразили его вирусом превосходства. Они люди, а мы  - недочеловеки. Откуда всё это в нём? Мы пришли поздравить его с прошедшим днём рождения, принесли торт, купили подарок. Вчера он не мог нас пригласить, потому что его однокурсники сидели за этим столом. Лёха не сразу признался, как юлил наш бывший одноклассник. Оказывается, Антон сказал, что может нас принять (именно «принять», словно мы его подчинённые) на следующий день. Я не хотела валять Ваньку и соответствовать его новому имиджу человека из высшего общества. Мне жаль его. А ему, по всей видимости, - нас, потому что считал нас неудачниками. Мы, с его точки зрения, оказались за бортом корабля, который назывался «Успех», «Обеспеченность». А может, у корабля было ещё более определённое название – «Богатство»? И билетов на этот корабль у нас не было. Ему не приходило в голову, что в этом мире есть и другие корабли». 
Мысли продолжали плыть намеченным курсом. Соня же при этом сосредоточилась на созерцании рисунка на скатерти, изредка отпивала чай из чашки и молчала. О чём думал Лёшка, она не знала, но как только они допили чай, одновременно встали из-за стола, потому что дальнейшее пребывание в обществе Антона ничего хорошего не предвещало. Соня мило улыбалась, Лёшка поклонился, поблагодарил за хлеб-соль. Короче, не сговариваясь, они решили отыграть до конца представление.
Антон растерянно заморгал, но тут же взял себя в руки.
- Нам пора, было очень приятно провести вечер в твоём обществе, - сказала Соня с придыханием.
- Спасибо, дорогой, - проговорил Лёшка. – Я забыл спросить тебя, как ты к привидениям относишься?
- Что?
- Мог бы познакомить при случае. По совместительству оно ещё и телохранитель. Да не смотри ты так, шучу, - засмеялся Лёшка.
 - Спасибо, что зашли. Было очень приятно побеседовать с вами. Я провожу вас, - заявил Андрей.
- До двери? Мы тебя задерживаем? – поинтересовалась Соня.
Антон растерялся. Получилось, будто он выставляет поднадоевших гостей.
- Человеку завтра рано вставать, ему в институт надо, не приставай. Говори «спасибо», что до двери доведут и дверь откроют. Другие бы с лестницы спустили такую гостью, а тебя до двери провожают, - нравоучительно забубнил Лёшка.
- Завтра воскресенье, - напомнила Соня.
- Ну, ему отдохнуть от приёмов надо. Это же так утомляет, - сказал Лёшка.
- А музыка где? – вдруг вспомнила Соня.
- Тебе ещё и музыку? – возмутился Лёшка. – А загреметь под фанфары не желаете с лестницы?
- Сонь, какую музыку ты хочешь услышать? – спросил вежливо Антон.
- Неужели сыграешь? – спросила девушка.
- Протопает, - сказал Лёшка и потащил Соньку за руку к двери.
- Подожди, Антон не всю программу увеселения нам выдал, - улыбнулась Соня и увидела, как лицо Антона начинает багроветь.
- Хочешь лекцию по политэкономии услышать? – спросил Лёшка. – На чисто английском?
- Ты читать будешь? – спросила Соня Лёшку.
- У меня с языком проблемы.
- А чего предлагаешь?
- Лекцию, - гордо объявил Лёшка.
- Нет. Я на свежий воздух хочу. Антоша, ты с нами? – спросила Соня.
- Мне ещё позаниматься надо, - сказал Антон и с облегчением вздохнул.
- Ты не обижайся, мы люди простые, - начал Лёха.
- Неразумные, - засмеялась девушка, - и невоспитанные.
- Ах, бросьте! Цель иметь надо и стремиться к ней, самообразованием заняться не мешало бы вам, да и культурный уровень повысить хорошо было бы. Знакомство с нужными людьми – великая вещь в наше время. А вы с кем общаетесь?
- С тобой, - в один голос заявили бывшие одноклассники.
- Я про круг вашего общения, - Антон свысока посмотрел на стоящих возле открытой двери «гостей».
- А что? Чем плох этот самый круг  у нас? – удивилась Соня.
- Чем? Низко плаваете вы, ребята. Вы даже за столом не умеете себя вести…
- А я высоты боюсь, падать больно, - проговорила Соня. – А ты сам-то давно с правилами этикета познакомился?
- Ладно, Антоха, мы пошли. А то с телохранителем придётся объясняться, - пробурчал Лёшка.
- Кому? – набычился Антон. – С каким телохранителем?
- Бестелесным. Он всё видит. И шутить не любит.
- Что ты имеешь в виду? – растерялся Антон. – Божественную сущность? Так…
- За здоровье он твоё опасается, на сквозняке стоишь, - вмешалась Соня и подтолкнула Лёшку в спину.
- Не толкайся, вульгарная ты, Сонька. Разве девушки так должны себя вести? – Лёшка распахнул дверь, обнял девушку, и они вывались за пределы  квартиры бывшего одноклассника.
Соня поправила съехавшую шапку, а Лёшка, мило улыбаясь, произнёс:
- Покеда, друг. Звякай, когда козлы, что тебя окружают, надоедят до блевотины…
- Лёша, займись русским языком. Читай классиков. Разве можно так говорить? Базарный сленг. Пора бы отказаться от школьных дурных привычек, - проговорил Антон назидательно.
- Спасибо за заботу, я почитаю, обязательно почитаю, - пообещал Лёшка и языком займусь. Каким? Посоветуй!
- Для начала – русским, - ответила за Антона Соня. – Вести разговоры за дверью не вежливо. Коль попрощались, надо уходить. Так? Я ничего не перепутала?
Антон промолчал. Дверь захлопнулась.
- Мы его потеряли, - вздохнула Соня.
- Не-а, - засмеялся Лёшка. – Такие не теряются. Как только узнает, что у меня родственник в министерстве работает, сразу позвонит, и ему будет всё равно, как я говорю по-русски. Поверь.
- И ты ещё смеёшься? – возмутилась девушка. – Мне плакать хочется.
- Раз хочется, поплачь, - Лёшка взял Соню за руку. – Это его жизнь, а не наша. Как думаешь, что с ним будет, когда лет этак через семь-восемь, ну, может, через девять, я стану профессором, знаменитым учёным?
- Вначале стань им, а тогда посмотрим, - отрезвила его Сонька. – А то вдруг мозги станут плавиться от бесконечного шарканья ножкой перед нужными людьми? Ты тогда вспомни, что на свете есть друзья помимо нужных людей. Похоже, Антохин вирус живуч, прыгуч… Уж не заразился ли ты им, милый?
- Язва ты, Сонька, но справедливая. Тебе мудрость от рождения была дана…
- Пой, ласточка, пой. Пой, не умолкай, - пропела девушка.
- А голос?! Ангельский, ей-богу! – Лёшка восхищённо посмотрел на Соньку. – Ты бы лучше в театральное училище поступала…
- Мне хватило музыкальной школы. К тому же у меня страх сцены…
- Это как? Ты же в своей музыкалке постоянно ездила с концертами…
- И каждый раз в полуобморочном состоянии находилась. Я жить хочу. Сцена не для меня. Из личного опыта знаю. Давай не будем. А музыка – для души, хорошая музыка, классическая, - улыбнулась Соня. – Мне кажется, что я пока не определилась, кем стану, что мне нужно. Я в поиске.
- Верю, - сказал Лёша. – А на курсы зачем бегаешь?
- Пустоту пытаюсь заполнить.
- А твой телохранитель не приходил больше в гости? – поинтересовался Лёшка.
- Нет. А жаль, - вздохнула девушка. – Зато я его во сне видела. Он благодарил нас за спасение. Обещал приехать в гости, как только выздоровеет. Я звонила в клинику, где он лежит. Операция прошла весьма успешно. Он идёт на поправку. Организм сильный, молодой. Его сестра звонила мне, она у участкового взяла мой телефон. Она, оказывается, живёт недалеко от нас.
Лёшка молча шёл рядом. Соня ощутила его смятение.
- Что стал не весел, буйну голову повесил?
- Не хочу быть третьим лишним, - признался Лёшка.
- А где ты видишь третьего? – улыбнулась Соня.
- В том-то и дело, что хотя его и не видно, а я ощущаю его присутствие, незримое.
Соня взяла Лёшку за руку.
- Ревнуешь?
- Не знаю, - честно признался он.
- Ты мой самый лучший друг. И ты знаешь об этом. Я знаю, что если тебе будет нужна помощь, я приду, если нужно будет спасать меня, ты прибежишь.
- Вот это здорово! - засмеялся Лёшка. – Ко мне она придёт, а я прибегу. Пусть уж лучше в наших жизнях не будет таких ситуаций, когда нас надо будет спасать и бежать через весь город среди ночи ради этого. Сестра телохранителя не собиралась к тебе в гости? – вдруг спросил он.
- У неё сынишка недавно родился. Она с ним гуляет в парке. Мы договорились пересечься там. Хочешь со мной? – предложила Соня.
- Да нет, - сказал Лёшка. – Потом расскажешь, как прошла встреча. А сегодня я б погулял с удовольствием, да как назло дождь моросит. И ветер колючий какой-то. Так что не обессудь, доведу тебя до квартиры и домой побегу, - сказал Лёшка. – Заметь, на чай не напрашиваюсь. У Антохи напился на три дня вперёд. Боюсь икота замучает.
- Мне чая не жалко, - сказала Соня.
- Стало быть, приглашаешь?
- Конечно. Но не сегодня.
- Вот так всегда, - засмеялся Лёшка. – Только я уши развешу…
- А ты не развешивай, глядишь, и толк будет.
- Какой толк?
Соня пожала плечами.
- Какой-нибудь.
- Глубокий смысл, однако, - улыбнулся Лёшка.
А на следующий день Соня встретилась с сестрой «телохранителя», достаточно миловидной девушкой, лет на пять старше её. Погода выдалась достаточно тёплой для осени. И никакого намёка на то, что вчера был дождь. Ребёнок мирно посапывал в коляске. Молодая мама поправила шапку и тихо проговорила:
- Устаю, хандрю.  Мне иногда кажется, что ещё чуть-чуть, и я завою на луну. А если не будет видно луны, на фонарь буду выть. У меня сейчас не лучший период в жизни. Мать попала в аварию, ногу сломала. Отец вчера звонил. Я не стала их расстраивать, ничего про Диму не сказала. А у самой ощущение безысходности какой-то. Холод внутри. И что с этим делать?
- Вы не одиноки, Жанна. В своё время Мопассан жаловался: «Чувствую себя усталым, измученным до того, что чуть не плачу с утра до вечера…».  Брюсов в дневнике написал в 1898 году: «Я устал, устал ото всех отношений, все люди меня утомили и все желания. Уйти куда-либо в пустыню или уснуть «последним сном». Даже Шопен в одном из писем сообщал: «Я выхожу из дому, иду на улицу, тоскую и опять возвращаюсь домой. Зачем? Затем, чтоб хандрить…». Вы слышали его «Второй концерт для фортепиано с оркестром»? Радость, необычайная сила и даже ликование звучат в третьей части концерта. Значит, и сила, и радость, и восторг в нём были. А то, что озвучил гениальный музыкант, преходящая тоска, состояние хандры не может быть постоянным…
- Я вас понимаю. Конечно, это просто определённая полоса моей жизни. Она пройдёт, обязательно пройдёт. Я устала, и мне тоже хочется убежать, как Брюсову, в пустыню, чтоб спрятаться ото всех. А потом я сама себе говорю, что быть несчастной пылинкой, которую гонит, крутит и бросает на землю ветер, я не хочу. Тогда откуда рождается хандра? Не родилась же я такой. Комар и тот ликует, хотя ему отпущено всего несколько часов жизни, ликует, что может летать, дать потомство. А потом я спрашиваю себя: «Зачем живу»? И ответить пока не могу. Димка же мне говорит, что надо освобождаться от вещей, меня закрепощающих. Чем больше присваиваешь, чем большим количеством хочешь овладеть, тем зависимей становишься. Отсюда и страхи могут быть. Хотя причин для страха очень много. Правда, говорят, что основной страх – это страх смерти. Мой брат утверждает, что важно содержание, а не форма. Всё правильно говорит. Но только на практике почему-то всё иначе. Бытовые проблемы затягивают. И ты забываешь о правильных вещах. Я сумбурно изъясняюсь. Да, Димка просил вам передать, что он помнит. Правда, почему-то не захотел уточнять, что именно он помнит. Может, не захотел. А может, хотел сказать, что память не потерял. Короче, не знаю. Я передала его слова, а зачем, не очень понимаю. Следователь сказал, что бандиты адрес перепутали. Они подельника заказчика искали. Слух о нападении на Димку разлетелся по деревне, и тот, кого не нашли, сам пришёл в милицию. Он в другом конце деревни жил. Так вот и заказчика арестовали и исполнителей. Это хорошая новость. К Димке следователь приходил, фотографии показывал. Опознал он троих, на него напавших. Я была рада пообщаться с вами. Но нам пора возвращаться домой. Мой малыш скоро проснётся. Погода сегодня не по-осеннему тёплая. И ветер ласковый, и небо ясное. И жить хочется, - Жанна улыбнулась.
- А как же хандра? – спросила Соня.
- Отступила, - сказала Жанна.
- Мой отец любит повторять, что люди сами создают себе трудности, чтобы потом их преодолевать. А мне кажется, что есть некая данность, от которой не убежать. Я где-то прочитала, что «лебедь бел не от того, что каждый день купается, а ворона черна не от того, что каждый день чернится». Кто-то родился лебедем, кто-то вороной, а кто-то человеком. И опыт у нас, похоже, у всех разный…
- У каждого своя судьба, свои испытания, для которых есть определённые причины. Только вот искать их утомительно для многих. В том числе и для меня, - призналась Жанна. – А Димка у меня хороший, настоящий, - проговорила она и смутилась.
Соня обняла Жанну и прошептала:
- Ты тоже настоящая, я это ощущаю.
- Спасибо, - сказала Жанна и всхлипнула. – Это нервное. Не обращайте внимания.
Они распрощались. Соня резко повернулась и почти побежала по дорожке парка.  Возле главного входа она столкнулась с Лёшкой.
- Ты как здесь оказался? – спросила Соня.
- Погулять вышел, а тут ты кросс сдаёшь. Вот думаю, присоединиться к тебе или нет? Можем вместе бежать, можем идти… Летать не предлагаю, ещё не освоил. А если честно, я уже замёрз. Может, хоть в магазин зайдём, погреемся, а потом и поговорить можно.
- Какой магазин? – растерялась Соня.
- Книжный. Он ближе всех.
- И что мы там делать будем? – спросила она.
- Греться. Походим среди умных книг…
- А как ты определишь, где умная книга, а где не очень?
- А я не собираюсь определять. Короче, если ты будешь продолжать задавать мне вопросы, я околею, - он икнул.
- Самый убедительный аргумент, - сказала Соня. – А потом, может, к телохранителю съездим?
- Зачем? Его скоро выпишут. Я узнавал. А дома у него – хаос.
- Там уже жена участкового вместе с соседями навели порядок. Она мне звонила. И стёкла вставили, и дверь отремонтировали, и мебель починили. Она даже свой фикус ему принесла. И шторы повесила. Так что нам там делать нечего.
- Везде опоздали. Только хорошее дело задумаешь сделать, а тебя обязательно кто-то опередит. Хотя, если честно, я рад.
- Лентяй. Ну что? Согрелся?
- Нет. Кто-то кого-то на чай обещал пригласить. И?
- Пошли, - вздохнула Соня. 
Лёшка молча пил чай, изредка вздыхал. Соне показалось, что он хочет что-то сказать, но никак не решается озвучить то, что его тревожит.
- Ну что ты дёргаешься? – спросила Соня.
- Я хочу, чтобы ты была счастлива, - сказал Лёшка. – Я вижу то, что ты ещё не осознаёшь, что прячешь от самой себя, чего боишься и чего страстно желаешь. И его ощущаю. И у него те же самые страхи. Но пространство уже протянуло между вами нить, невидимую нить. Сонь, и я не смогу избежать того, через что должен буду пройти. Судьба. Странно, но мне почему-то симпатичен твой телохранитель. Ты не бойся. Я не могу даже сердиться, ибо то, что я испытываю к тебе настолько велико и чисто, что там нет места мутным помыслам. Там только свет. И я всегда буду рядом. Что бы ни случилось. Ты просто должна знать это, - он замолчал.
- Глупый, - улыбнулась Соня. – Тот, кого ты видишь на другом конце нити, это ты. Это ты мой телохранитель. Бестолковый, преданный рыцарь, бегущий спасать меня в любую погоду, в любое время суток.
- А как же привидение? – спросил Лёшка.
- Я думаю, мы с ним подружимся. Он же обещал моей бабушке охранять меня, а не разрушать мою личную жизнь.
- Сонька, ты серьёзно? – он встал из-за стола, зачем-то подошёл к холодильнику, открыл его, снова закрыл.
- Ты чего ищешь? Привидение?
- А? Да нет, - смутился Лёшка.
- Господи! Горе ты моё луковое, - Соня обняла Лёшку, а он вдруг уткнулся в её плечо и всхлипнул как-то по-детски, а потом вздохнул и ощутил такую лёгкость, будто сняли с него стопудовые гири, освободили от пут и сказали: «Свободен»!
- Сонька! Я кузнец счастья.
- Кто тебе сказал такую глупость? Ты уж будь лучше тем, кем был всегда.
- Телохранителем?
- Другом, самым надёжным и любимым, - улыбнулась Соня.
- Согласен, - сказал он и впервые поцеловал эту взбалмошную и самую необыкновенную девушку, - согласен, - повторил он. – Сонька, я так...
- Тс-с-с, - она приложила палец к его губам, - я так же… послушай, как листья падают за окном, как ветер их нежно ласкает, как поёт им колыбельную песню. Слышишь? И дождь не оплакивает их последний полёт, он отбивает ритм их движения. 
- Листвы багряной тихое плесканье.
    Теней изломанная вязь.
    Мелодия осеннего дыханья
    В Душе моей отозвалась…
- Сонька, я  слышу, честное слово, слышу. Не должен бы, а слышу, - он закрыл глаза. – Разве такое возможно?!  Мелодия осеннего дыханья… - он улыбнулся и добавил: - Звучит! Но почему?


Февраль 2015 года