Молоток

   Ну, что, друзья! Давайте я расскажу вам,  как, начальник группы регламентных работ в авиационном полку, Лев  Табакевич, так и не смог убить своего подчинённого Сашку Перхоменко!
 
   Кто знал Сашку, тот помнит его, как жизнерадостного, шустрого, незаурядного субъекта, острого на язык. К примеру, однажды, в пылу какого-то технического диспута «под крылом самолёта», он очень вежливо и серьёзно сказал Лёве: Лев Николаевич, ну вот, ей-Богу, если бы Вы не были моим начальником,  я бы Вас на ... послал! – чем вызвал ответную буйную реакцию начальника с беготней за подчинённым вокруг самолёта.  Таким образом, Сашка буквально в два слова умел доводить Лёву до истерики.

   Однажды, сидит это как-то Лёва под открытым капотом на двигателе ЗИЛ-130, закреплённого за его группой, и занимается «корректировкой» двигателя при помощи зубила и увесистого молотка.  Увлечён Лева этим делом по уши. И то – процесс творческий, всепоглощающий. Прицелится Лева тщательно и молоточком по зубилу, тюк! Посмотрит на результат и снова, тюк! Ну и так далее. И видно, что результат радует Лёву и настроение посему у него замечательное.

   Тут на его беду  идёт  мимо Перхоменко. А Перхоменко же не может просто так мимо пройти; ему надо обязательно  проникнуться состоянием души своего начальника. Он остановился, проникся и быстренько оценив ситуацию, выдал гениальную, по своевременности и психологическому воздействию на Лёву, фразу: Лёва, а слабо молотком по пальцам забубенить?

   Ухмыльнулся Лёва в ответ на эту детскую шутку и, не останавливая ритма работы, со всего маха так забубенил себе по пальцам, что в глазах у него потемнело!
Вот ведь какая штука! Попал Лева, и нехило попал! Больно ему, ужас, как больно, но ... характер! Не позволяет характер показать своему подчинённому, что ему больно. Зажмурил он глаза и вежливо так произнёс: Слушай, иди … отсюда! Пока я тебе молотком по башке не забубенил!

   Естественно, Сашке два раза такие вещи говорить не надо, он и сам, не ожидал такого эффекта и уже стал пятиться назад, набирая безопасную дистанцию. Табакевич же, тем временем, оправившись от болевого шока, снова взялся разбитыми пальцами за зубило. Настоящего самурая таким пустяком не выведешь из равновесия! Настоящий самурай никогда не теряет самообладания!
 
   Но! Не успел он забыться  в сладостном труде, как, не верящий еще в свою легко добытую удачу Сашка, всё еще пятясь назад, блеснул золотым зубом в глумливой улыбке и снова произнёс ту же фразу. Но, уже после слов «Лёва, а слабо...», Лёва, ни секунды не сомневаясь, снова хрястнул себя тем же молотком по тем же пальцам!!!

   Что-то такое, видимо, было в этой фразе, … зомбирующее, что ли, что приводило к такому вот результату. Искры, вспыхнувшие в глазах жертвы, помешали ей увидеть, куда скрылся его подчиненный. Иначе, чем можно объяснить тот факт, что Лева остался сидеть на двигателе, прижимая к животу исковерканные пальцы. Этот факт, конечно, можно попытаться объяснить тем обстоятельством, что жертва опять не хотела показывать, что она попалась на такую детскую мульку.  Да еще два раза подряд!
 
   Чего греха таить, Лева сам любил подобные штуки проделывать над другими. А тут его разводили, как пацана! Вот и сидел он, не зная, как быть? Убить бы надо гада, да признавать себя жертвой не хочется!
 
   И Лёва Табакевич принял самое простое решение: он продолжил тюкать молотком по зубилу, которое уже едва держал негнущимися пальцами.

   По прошествии какого-то времени, когда физическая боль поутихла, удары молотком становились всё более уверенными, всё более точными и мощными. Лёва, как бы вколачивал зубило в голову своего обидчика. Тюк по башке, тюк еще раз! Хорошо! Облегчающе! Увлёкся, опять увлёкся!

   А зря! Не надо было бы ему увлекаться. Потому что подозревающий о душевном и физическом состоянии своего начальника Александр, высунул свою, такую заманчивую для Лёвы, башку из-за угла ближайшего строения, за которым он до этого скрылся.

   Честно говоря, он «выполз» выяснить, что там с Лёвой? Не слишком ли он переборщил с этой шуткой своей. Не пора ли на мировую как-то все свести. Может быть посочувствовать как-то. Мол, ладно, начальник, пошутили и кончено! Мир, мол. Но увидев мирно работающего на прежнем месте Лёву, Сашка, не удержался  и вместо вступительного, как намеревался, «Прости, начальник!» - громко крикнул «ЛЁВА!»

   Он, конечно, во внезапном азарте хотел дальше прокричать «А слабо …?»
Но результат был достигнут сразу...

   Может быть, дело было, все - таки не во всей фразе, а только в имени, с которого она начиналась? «Лёва». Не знаю! Но только его обладатель снова и со всего маха забубенил себе по пальцам. В третий раз!!! Это уже был высший пилотаж прикола! Образец, можно сказать! Экспромт на все времена.

   И тут уже ни гордость Лёвы-самурая, ни искры, фонтаном брызнувшие ему в глаза, ни парализующая боль, способная слона заставить втянуть в себя хобот целиком, не могли остановить Льва Табакевича в стремлении заставить этого зарвавшегося пацана на коленях ползать впереди своего начальника по всей стоянке и каждому встречному объяснять, как он был не прав сегодня.

   Вся энергия, пружиной сжимавшаяся в течение всего этого действа, в одно мгновение выплеснулась наружу в виде поистине львиного рева, перемежаемого нечленораздельным матом. И только люди, хорошо знавшие Табакевича, могли разобрать в этом словесном селевом потоке что-то вроде - «Убью, суку!» 
Уже ничто не могло сдержать Леву на месте и весь личный состав, которому посчастливилось в это время находиться на свежем воздухе, стал свидетелем увлекательнейшего представления, в виде парного спринтерского забега на дальнюю дистанцию с виражами и препятствиями. В забеге участвовали, сами понимаете, двое. Причем один из двоих, догоняющий, все время швырял в догоняемого молоток с целью сбить его с ног, нагнать и добить зубилом. К сожалению догоняющего, цель поражена не была ни разу, что, впрочем, при врожденной шустрости убегающего, было вполне закономерно. Единственно, чего никто не мог понять: как Леве, удалось, при таком количестве бросков, не потерять молоток и при таком скоплении народа, ни разу ни в кого не попасть?...

12.03.08

/Уважаемый читатель, если Вы дочитали рассказ до конца, то, пожалуйста, просто, поставьте какой-нибудь знак в рецензии или плюс, или минус.
Вельми Вами буду я за это благодарен./