Рыба

1.
   Наверное, что бы писать книги, нужен какой-то опыт или безмерный дар писателя. Но у меня нет ни опыта, ни того самого дара.  Я простой человек из маленького города, название которого уже Богом забыто. Я работаю менеджером в обычной фирме, а их в нашем городе, как и во всей стране, навалом. Я ни чем не примечателен, ну разве что только тем, как ем хлеб. Мама всегда меня ругала, за то, что я скатываю мякушку шариками и кидаю их в рот, как в кольцо для баскетбола.
    Ах, да я совсем забыл о книге. Да и если бы я ее писал, то написал бы книгу об огромной белой рыбе, с огромным ртом. Она бы заглатывала души несчастных моряков, что плавали вдали от дома.
   Она была слишком «крупной» рыбой, что бы ее поймать. Да никто, в принципе и не хотел ее ловить, не имел желания. Мало кто верил, что рыба существует, а если они и ошибались, то ошибку не признавали.  Рыба была совсем одинокой, ей было так грустно, что она искала души и поселяла их в своей голове, что бы они говорили с ней. Мелкая рыбешка ее не привлекала, уж слишком мелкая она была, а подобной большой рыбы не существовало ни на земле, ни даже в просторах фантазии тех самых моряков.
   Я думаю, рыбу звали Иветта, просто потому что, я так думаю и никак иначе.
У нее есть дом, большая серая пещера с вкраплениями белого, не знаю что это, но предположим, что это вкрапления залежей камней с какого-нибудь мелового периода. Не разбираюсь в них. Пещера такая холодная и даже имеет запах, хотя находится глубоко под водой, но Иветта ощущает этот запах каждой чешуйкой, каждым изгибом своего тела, хотя носа у нее и нет. Ей так холодно, что она мечтает стать котом, ведь у него есть шерсть.
Рыба забыла, как говорить слова и даже смеяться. Она просто существует, она просто здесь, она просто рыба и никто другой.
   Мне было 20, когда моя мать умерла, и я остался один. Один, в огромном доме с двумя кошками, которых я просто называл кошками. Я так и не решился дать им имена, ведь когда знаешь чье-то имя, оно привязывает тебя к носителю имени и не отпускает всю жизнь. Еще у мамы была коллекция фарфоровых тарелок с собаками, котами и другими животными. Она была добра  душой и с теплыми руками. Я помню ее глаза, полные любви и ласки, но почему, то они были пусты, словно она не видела меня. Будто меня не было. Я не отражался на серо-голубой радужке.
   Я стоял посреди светлой кухни, среди фарфоровых чашек, коричневых шкафов с золотыми ручками. Холодильнику было лет 20, порой мне казалось, что он трещит из-за того, что умирает, будто он живой и это последние секунды его жизни, которая была полна холода и колбасы. Пол был жутко обшарпан, черно-белые квадраты  уносили меня в страну чудес к Алисе и белому кролику. Я стоял и думал: «Что дальше?». А  дальше душный офис, день, ночь, бутерброды, кошки, душ. Все обыденно и эта обыденность прекрасна. Мне хочется утонуть в ней, умереть в ней, провалиться в нее, застрять и никогда не выбраться. Потому что все спокойно и ничто не предвещает беды.
2.
   Я налил себе кофе и планировал предстоящий день. Коков он будет? Встречусь ли я с друзьями или съезжу на могилу к матери, может, я прочту очередную интересную книгу, или предпочту ей хороший фильм.
Запах кофе вызывал восторг в моей душе, а его легкая горечь согревала меня сильнее, чем его температура.  Я подумал, что не плохо бы было развеяться и выпить с друзьями в местном баре. В этом баре работала моя мать, поэтому с детства он мне сильно полюбился. Его деревянный пол и барная стойка в цвет полке с алкогольными напитками. Я люблю этот бар, его запах, его приглушенный свет и влюбленные парочки.
   Я позвонил своей подруге детства и предложил выпить, естественно она не могла мне отказать. Она скоро выходит замуж. Ее избранник намного старше, ему больше сорока, но он отлично выглядит. Я видел его пару раз, вместе с ней в супермаркете, они подходят друг другу. Она: рыжая с короткими волосами, чуть полная и с маленькими зелеными глазами.  Он: высокий, статный шатен, с черными, как ночь глазами и большими руками. Он постоянно обнимал ее и, даже, когда не было возможности, старался коснуться ее талии. Они были влюблены, они были прекрасны.
   Скоро подруга уедет, поэтому она и согласилась встретиться, ведь, может, мы видим друг друга в последний раз. Она так прекрасна, я счастлив за нее и это счастье переполняет меня так сильно, что порой мне кажется, что это я ее будущий муж.
Друг тоже мне не отказал, хотя он уже семейный человек. Он старше меня на 5 лет и уже обзавелся детьми и женой. Он любит подкалывать меня, мол, я превращаюсь в старую деву. Он мне, как брат. Дороже его, только могила моей матери.
Мы договорились встретиться около «Космоса», местного супермаркета, в восемь вечера. Автобусы я не любил, поэтому решил поехать на своей новенькой иномарке. Ехать выпившим обратно я не боялся, я всегда знал меру в алкоголе и способы избежать правонарушения.  Я чувствовал такой прилив сил, как никогда. Мне хотелось спеть или станцевать босиком на оживленной улице и плевать, кто, что думает. Пусть думают, на это и даны человеку мозги.
   Я и мои лучшие друзья вместе, как же это прекрасно. Кажется, я и в правду превращаюсь в старую, сентиментальную деву.  Но, разве, это не счастье быть с теми, кого любишь.
На улице моросило, уже начало темнеть, 19.55. Ну, где же они? Я заждался, я так по ним соскучился, будто не видел миллион лет.
Друг, приехал на автобусе.  Семейные расходы не позволяли ему купить машину. Трое детей и добавить нечего. Как всегда одет с иголочки: синие джинсы, белая футболка, максимум минимализма. Его белесые волосы, длинной по плечи развивает ветер, и он мне напоминает Бритни Спирс, я невольно улыбаюсь. Он жмет мне руку, а после обнимает по-братски, его ярко-голубые глаза сливаются с цветом джинсов. Забавный.
-А ты постарел.- он улыбается, не разжимая губ.
-На себя посмотри, дедуля.
Мы улыбаемся, мы счастливы. Кто-то хватает меня за руку.
-Милая!- Я вскрикнул.
Я так счастлив, будто выиграл в лотерею или мама подарила мне паровозик на батарейках. Она вся в белом, уже невеста. Расцвела и похорошела, я так крепко ее обнял, что она стала визжать. Не зря в детстве я обзывал ее поросенком.
3.
-Когда ты женишься?- спросила подруга, посасывая через трубочку коктейль с мудреным названием.- А то не заметишь, как состаришься и останешься один.
-Никогда. Я не хочу жениться. Это бремя, дорогая.
-Для кого?
-Для его будущей жены.- заливается смехом, кажется, что он сошел с ума.
   Они долго меня допрашивали, на счет моей личной жизни. Но я не раскололся. Я так и не сказал. Не сказал, что мечтаю о любви, что мечтаю засыпать в объятиях любимой, так и не сказал все тех банальностей, что говорят в таких случаях.  Мне стало грустно. Я одинок, а они нет. Они целуются, занимаются сексом, покупают вместе с любимыми продукты. А я даже не решаюсь дать кошкам имена.
Солнце село, и время клонилось за полночь, я решил ехать домой. Я хотел спать и, кажется, меня тошнило. Приторный привкус во рту от вина и горечь от пива, никчемный из меня экспериментатор. Друг предлагал вызвать такси, но я боялся бросить свою машину, свою новую машину, в одиночестве.
Меня мутило, я сел за руль и постарался сосредоточиться на дороге. У меня получилось, правда, ненадолго, как потом выяснилось. Ветки деревьев свисали в дороги кривыми руками и пытались схватить меня. Я ковылял и старался не попасть к ним в лапы. На черном асфальте я вырисовывал узоры, волны, я рисовал море.
 Мои мечтания резко прекратились.
-Предъявите документы.
Я протягиваю дрожащей рукой права и молчу, что бы из моего рта не вырвался прекрасный аромат сегодняшнего вечера.
-Вы пьяны?
Я махаю головой, мол, нет, никогда и ни за что в жизни.
Не срабатывает.
Меня охватывает паника. Всё, прощай права, прощай моя милая машинка.
-Нам придется проехать на освидетельствование.
   Я покорно выхожу из машины, ставлю ее на сигнализацию. И сажусь в карету, которая отвезет меня прямиком в ад. Карета правопорядка, она разрушила мои мечты о поездке на море. О поездке на своей любимой машине. Мне грустно. Но делать нечего. Я еду и жду приговора. Я еду. Меня мутит. Они что-то говорят и спрашивают. И только в этот момент я осознаю, на сколько я пьян. Я безмерно пьян.
4.
   Больница воняет, так жутко, что меня еще больше тошнит. Я хочу, что бы всё это было сном.
   Раньше я никогда не проходил освидетельствование, и не знал, что его проводят в психиатрической больнице. Жуткое место. Стены обшарпаны, кажется, последний раз ремонт здесь проводился, никогда.  Я сижу на кушетке в кабинете медсестры, дую в трубочку, отвечаю на какие-то вопросы. Я чувствую себя ребенком, мне плохо и холодно, я хочу к маме.
   Пока меня оформляют, я решил посидеть около поста медсестры, на мягком кожаном диване. Когда я присел на него, то мне показалось, что я окунулся в ежевичное желе. Так мягко и тепло, как будто, я никогда этого не ощущал. Я даже почувствовал запах ежевики, я утопал в мечтаниях и грезах. Диван прекрасен и на данный момент, нет ничего прекраснее него.
   Мои мечтания остановили собственные мысли. Как я мог так поступить по отношению к себе? Так напиться и потерять контроль над своим телом и разумом. Бессовестный. Нельзя так, видимо я слишком себя не люблю, что позволяю такое.
Опять обрыв. Обрыв мыслей. Я смотрю в конец дивана. На том конце, так далеко, сидит девушка. Огромные круглые глаза болотного цвета смотрят на меня. Она плачет и улыбается. Ее длинные белые волосы спускаются по плечам, на грудь и до пояса. Брови такие же белые, как и волосы, а кожа мрамор. Он маленькая, как ребенок и на вид ей лет 16. Такая чудная, таких я еще не встречал.
Она что-то шепчет, я не слышу, или не предаю значения. Я уже запутался в мыслях, мечтаниях, звуках, ощущениях и запахах. Я смотрю на нее и молчу, я трезвею.        Девушка придвигается ко мне ближе, она похожа на призрак, и на минуту, она даже показалась мне прозрачнее воды. Опять шепчет, но на этот раз, каждое слово я слышу четко, как удар молотка.
-Ты пришел.
Ну да я пришел, а точнее приехал, и что из этого, мало ли кто сюда приходит.
-Ты пришел.
Что мне сказать?
-Я ждала тебя. И ты пришел.
-Ага. - и это все, что я смог вымолвить.
Я в ужасе. Я не понимаю, что происходит. Я, наверно, еще пьян.
-Таким я тебя и представляла.
-Что, простите?
-Ты снился мне вчера, я тебя видела,  таким, как сейчас. Останься здесь.
   Я не знаю, что сказать. Я вообще, даже думать не могу. Я упал в какую-то пропасть, в моей голове вакуум и он меня пугает.
Но мое спасение близко, спасение от этой ненормальной. Ко мне подходит медсестра, пихает мне в руки какие-то бумаги, я растерян и поэтому мало, что понимаю.
-Вы свободны.
   Аллилуйя, я воскликнул это в своей голове. Я просто разворачиваюсь и ухожу, я хочу бежать сломя голову, но это бы выглядело очень странно и, вероятно, не совсем прилично. В конце коридора, я обернулся, я все-таки посмотрел на нее. Она плакала и тянула руки, ее окликал доктор, но я так и не расслышал  имени. Ее хватают за руку, и она уходит, вся в слезах. Она выглядела очень несчастной в своей растрепанной ночнушке. Она смотрела на меня, не отрывая взгляда. Будто мы любим, друг друга и нас разлучили на веки.
Выйдя из больницы, я заметил, что уже светает. Меня знобит и я голоден. Готов съесть огромную шаурму или пять пачек китайской лапши.
Вызвал такси. Хочу домой, в свою кровать, к своим кошкам и фарфоровым тарелкам. Я согрелся, ожил, проснулся на рассвете, словно цветок. Надо будет вызвать днем эвакуатор и отогнать машину на стоянку на ближайший год. Боже, какой я неудачник!
5.
   Обожаю своих кошек, они такие мягкие, такие родные и безмолвные с понимающим взглядом. Больше мне нравится черная, у нее огромные подушечки на лапах и такие нежные, что я готов мять их вечно. Белая кошка совсем отстраненная, витает в своих кошачьих облаках. Она вызывает у меня ассоциацию с неприступной стеной, возможно, даже, и с китайской.
   Я укутался одеялом  с ромашками, фривольное одело, подняло мне настроение. Кошки лежат рядом и утыкаются своими мокрыми носами мне в ноги. Пью чай. Телевизор давно перегорел, поэтому я просто смотрю в окно, на осенний листопад.
Природа умирает и возрождается, в этом сила ее бессмертия, она вечна. Накрапывает дождь, на улице довольно прохладно, но меня греет мысль, что я дома, в ромашковом одеяле, совсем беззаботный, как ребенок.
Прошлая ночь выдалась бурной, права, алкоголь, та девушка. Кто она? Да и была ли она вовсе? Эти мысли меня преследуют весь день. Я больше должен беспокоится о своих водительских правах, но мои мысли занимает лишь та сумасшедшая. Я не могу забыть ее белесости, ее болотных глаз и рваной ночнушки. Мне жаль ее, и эта жалость растет с каждой секундой после нашей встречи.
   Она смотрела на меня с надеждой, а я не оправдал этих надежд. Я должен был, но не смог. Хотя, почему должен? Может потому что она ждала меня и я пришел. Я хотел знать и понимать все, что произошло той ночью, но мне это было не дано. Теряться в догадках я устал и поэтому просто решил поспать.
Наступил вечер, а я так и не заснул. Ворочался, будто на моей постели рассыпаны хлебные крошки. Никакие мечтания меня не занимали и я так и не смог уснуть.
Машины у меня уже нет, но есть ноги, которые ходят и даже бегают временами. Ноги должны выгуливать голову, поэтому я решил прогуляться.
На улице пахло дождем, он закончился, но я на всякий случай все-таки взял зонтик.   Стемнело и деревья превращались в моей фантазии в скрюченных монстров,  а луна висела на небе, как головка сыра. Я подкурил сигарету и затянулся горько-сладким дымом, я почувствовал, как он проникает в мои легкие, кровеносные сосуды и разноситься по телу, к каждой его клеточке. Я закрыл глаза и улыбнулся, мне было хорошо. Вообще, мне всегда было хорошо, я ловил счастье за хвост в самых мелких моментах жизни и улыбался всему, что меня окружало. Жизни надо улыбаться, иначе она перестанет улыбаться тебе.
Открыв глаза, я понял, что ушел далеко от дома. Место казалось мне знакомым, но я редко здесь бывал. Жуткий дворик с тремя домами, огромными деревьями по всему масштабу двора и огромным пятиэтажным зданием в центре. Я знаю это здание, но что написано на табличке разглядеть не могу. Здание на столько жуткое, серое, старое,  что, на секунду,  мне показалось, что я очутился в фильме ужасов.
Кажется, и в правду очутился. Это ж та самая больница. Как меня сюда занесло, как я вообще дошел, ведь дорогу к ней не знаю. Только машины привозили и увозили меня к этому месту и то один раз.
6.
   Стая птиц поднялась в небо, а я в него упал. Мне стало трудно дышать, что-то внутри меня заборохлило, может душа, в самом деле. Посмотрел ввысь, за улетающими птицами, по-моему, это были вороны. Почему то в такие жуткие моменты в книгах и фильмах летают вороны. Черные, как уголь, с глазами, бусинами. Страшно-красивые птицы.
   Я оцепенел, подняв глаза вверх, я увидел ЕЁ.
   Девушка, снова смотрела на меня своими огромными глазами и что-то говорила, но я слышал немую тишину. Девушка, словно рыба, хватала воздух своими прекрасными губами. На тот момент, я обнаружил, что они прекрасны. Она светилась, она горела, она утопала в своем крике, который для меня был лишь тишиной.
   Обшарпанное окно, словно клетка, решетчатое, темное и устрашающее. Мне стоило бы уйти отсюда, но что-то меня тянуло, как магнитом. Я смотрел и смотрел, долго, потеряв счет времени. Темнота ночи уже поглотила мое тело, мысли затуманились немым разговором с незнакомкой.
   В больнице было холодно, на дворе стояла глубокая ночь, и я сильно удивился, что мне разрешили пройти. Люди не смотрели на меня, а если и смотрели, то глаза их были пусты. Я пытаюсь вспомнить, на каком этаже я видел ту сумасбродку на шестом или четвертом? Так этажей только пять, значит на четвертом. С моим зонтом что-то не так, его просто нет в моих руках, верно, я его потерял по дороге сюда, заблудившись в собственных мечтаниях.
   Я хочу взглянуть в глаза той девушке, кажется это самые живые глаза, которые я видел за последнее время. Я долго искал лестницу, которая ведет к палатам на четвертом этаже, но вскоре нашел указатели, и они привели меня в обитель тайны, прошедших дней. Этаж был похож на море, синий с оттенками зеленого и белым потолком, словно пена покрывала мою голову. Каждая дверь, каждая палата вела в пучины сумасшествия, в пучины тайн сознания и понимания мира. Все спят, тишина заполняет пространство, никогда я не слышал такой тишины.
   434 плата. Я ведь не спрашивал персонал о том, в какой палате находится девушка, наверное, я сориентировался еще на улице, когда потерял ход своих мыслей. До палаты еще метров пять, но она уже стоит на пороге. Прекрасная, прозрачная, выбеленная, с туманным взглядом. Я вижу в ее глазах себя, я вижу в ее глазах радость встречи и умиротворение, которого не было в прошлый раз.  Я подарил ей счастье?
7.
   Ни слова не слетело с наших губ. Только взгляд и нежное касание ее мраморной руки, когда она проводила меня в палату. Я полюбил ее. Всё что в ней есть, это мои мечты о море. Она мое море.
   Мы, люди, лишь пылинки на дороге вселенной, но она была для меня древом, посреди этой пыли. Древом, которое корнями врастало в мое душу. Древом, у которого, я пылинка, искал покоя. Я любил ее сотни лет, я любил ее десятки тысячелетий. И даже когда я родился, я уже ее любил.
  Я смотрел на нее, я видел ее, мой взгляд плавал по ее лицу. Иногда, я ронял свой взгляд на ее тело. Она же держала меня за руку, своей прохладной рукой и улыбалась, молча, говоря слова любви. Я сидел на стуле, она на кровати, но мы были так близко, что даже тысячи километров не расцепили бы наши руки.
- Я  люблю тебя.- Шептала она.
-Кто ты?- думал я.
-Я твоя.- слова разрезали воздух, и я понял, что мой вопрос не был задан вслух.
-Ты моя.- не слова, а поток любви.
   Мне не было страшно, что я молчал, а она говорила. Меня не испугало, то, что она проникала в мои мысли и отвечала мне. Меня волновала лишь она, меня волновала лишь любовь, которую я так ждал, и которая меня захватила со скоростью света. Я утонул в болоте ее глаз, меня затянул холод ее рук. Узел любви затянулся на сердце и ничто не сможет его разорвать.
   Воздух пах прохладой и прелым запахом моря, воздух пах счастьем и мое счастье сидело напротив.
 - Как тебя зовут?- спросил я.
   Тишина. Я забыл, что спросил, слова стерлись из памяти. Губы забыли движения слов, это пустота расползлась в моем сознании.
   Я лег рядом с ней, она была такой хрупкой, но за эти пар дней стала старше, я вдохнул запах ее морских волос, вздохнул и отправился в мир грез.
8.
   Солнце ослепило меня своей утренней улыбкой. Весь мир меня ослепил, когда я проснулся, а проснулся я дома, в своей кровати со своими кошками. Нужно распланировать свой день, все пунктуальные люди так делают, не стоит отставать от них. Завтрак, чик чик, обед, чик чик, ужин, чик чик. А что между ними? Может, стоит сходить на работу, но я не припоминаю, есть ли она у меня. Значит мне не нужно на работу. Я жалею тех, кто работает, эти трудоголики тратят драгоценное время, а для чего? Исход один- смерть.
    Что было вчера? Голова гудит, как с похмелья. И тут меня осенило, я вчера видел ее, я вчера держал ее руки и обнимал взглядом, а она шептала мне немые стихи о любви. Я не помню, как оказался дома, видимо сильно устал, что забыл, как вернулся обратно. Но важно не это, а важна она. Она, она, она долго ли я буду ее так называть? Но зачем имена, там, где живет любовь. Там где она властвует и сводит безымянных.
   Волосы отросли. Золотом отливают, спустились до плеч, глаза такие голубые, как у мамы. Как там мама? Может навестить ее и посмотреть в ее голубые глаза..или серые? Черт, видимо сильно я устаю в последнее время.

9.
   Опять утро? Никогда не думал, что я так похож на Иисуса. Борода, глаза, волосы, худоба. Видимо мне приснились мои золотые волосы и стальной пресс и горы мышц на руках.
   -Раз, два, открой глаза.
  Она шепчет, шепчет. Открываю глаза. Я в ее палате? Значит, кошки и мой дом мне приснились. Бывает же. Смотрю на ладони. Когда я успел сделать татуировки.
   -Я давно здесь?
  -Нам достаточно.
  В палате безумно жарко и я решил открыть форточку, на улице зима, снег хлопьями. Наверное скоро новый год. Нужно поздравить друзей и ма.. Как я мог забыть, у меня их нет.
  Я ложусь к ней на колени и снова засыпаю. Она шепчет мне на уши короткие рассказы о чудесной рыбе, о большой рыбе.
10
  -Я здорова! Я здорова! Мне не нужно лечение! Лучше умереть, чем так жить.
   Я  смотрю, как она нашептывает эти слова, повторяя их тысячу раз. Я смотрю, как она пьет таблетки горстями, которые украла на посту. Глотает: одна, вторая, третья, сто какая-то. Я бы остановил ее, но что-то со мной не так. Нужно позвать врачей.
    Иду на пост медсестры.
-Там девушка в палате хочет покончить жизнь самоубийством.
Тишина.
-Ау.
Тишина.
-Куколка ты меня слышишь?
Тишина. Видимо заработалась. Подбегаю к врачу.
-Там в палате девушка жизнь самоубийством решила покончить. Помогите, она таблеток нажралась!!!
Тишина.
-АУ. - я срываюсь на крик.
Тишина. Тишина.
   Смотрю в сторону палаты и вижу, как ей несут прописанные таблетки. Потом крик, зовут врача. Забегаю в палату, она будто спит, но рот открыт, руки скрючены.
   Врач говорит, что пульс еще есть, что нужно делать промывание. Все суетятся.
   И впервые в жизни я вижу над ее кроватью огромный плакат, а на нем..я. Я. Я. И имя странное, а в руках духи, волосы черные, глаза голубые. Смотрю в зеркало, но не отражаюсь. Почему я не помню своей матери? Друзей? Даже имени? Где я живу? Какой сегодня день? Волосы то черные, то золотые, то длинные, то короткие. Я худой и накаченный.
   Кто я?
   Вокруг меня вырастают белые стены, руки растворяются, они исчезают, каждый палец, каждая фаланга.
   Секрет прост. Меня нет. Я лишь плод ее больного воображения. Она создавала меня каждый день таким, каким ей хотелось меня видеть.
   Если бы я мог писать книги, я бы написал книгу о большой рыбе. Но у меня нет рук. Я бы написал, если бы сам существовал.