Чувствовать запрещено!

Страх. Он делает людей уязвимыми, беспомощными и такими жалкими. Ученые полагают, а точнее они уверены, что страх в нашей жизни играет губительную роль, мол, избавившись от него, мы поднимемся на еще одну ступень в эволюции. Кто я такая, чтобы им перечить? По сути никто, я не ученый, не генетик, у меня нет крутой лаборатории, кучи времени или богатого спонсора, чтобы ставить опыты и выяснять что-либо. Я всего лишь слушаю, что говорят. Пускай страх – это плохо, но ведь человек, не испытывающий страха опасен. Он как монстр, прячущийся под кроватями детей, которого может прогнать только взрослый, которому это не под силу потому что монстра нет. Философская мысль, верно? У меня много времени, чтобы обдумать эту мысль, но я слишком взвинченная, чтобы искать разумные аргументы и доводы, в общем, можете забыть про монстра, которого нет. Меня зовут Объект №5, это имя мне дали по рождению кажется. Если честно, то я ничего не помню до пяти лет, кажется, у меня нет никаких воспоминаний, я не помню свою жизнь. Я не помню родителей и не помню, как дядя или тетя или какой-нибудь соседский мужик дарили мне подарки. Лет до десяти я думала, что появилась на свет путем скрещивания трубок или смешивания разных жидкостей в пробирках, но позже моя надзирательница (можно просто «добрая воспитательница»/ так она сама говорила) подробно рассказала, как же я все-таки получилась на свет. И помню тогда мои мысли были так далеко и в голове крутилось только одно: «Почему же я не вылезла из пробирки». В общем и целом моя жизнь ничем не отличается от чьей-либо другой. У меня есть руки, ноги и другие жизненно важные части тела, одно только меня отличает от нормальных людей. Я объект, подопытная крыса, мишень, в которую можно кидать что угодно, я как голодная вшивая собака, которой бросаешь корку хлеба и она с жадностью ее проглатывает. Вот так же и я. Я расскажу о своей никчемной жизни, об эксперименте, который вряд ли куда-то приведет. Моя жизнь важна только ученым, следящим за каждым моим шагом, вздохом и за каждый сменой моих клеток кожи.
Всю свою жизнь я провела в этих чертовых белых стенах, я никогда не видела ни неба, ни земли, ни солнца, ни чего-либо другого. Все то, что находится снаружи, я видела только на картинках, которые были так ужасно нарисованы (сто процентов старалась моя надзирательница, я зову ее Мисс Крюгер), что показывать это убожество кому-либо должно быть стыдно. Как я и сказала меня зовут Объект №5, я не знаю каково мое настоящие имя и есть ли, блин, оно вообще. Я зову себя Клэйми, не нужно долго думать, чтобы понять, что это словообразование от «клеймо», которое красуется тоненькой полоской на моем запястье, оно состоит из каких-то цифр, букв и штришков. Скорее всего это мой номер, либо адрес эксперимента в какой-нибудь базе данных, черт знает, спрошу его при встрече.




5 лет

Это было мое пятое прожитое время, которое я помню так отчетливо. Порой я думаю, что возможно именно в том возрасте мне запихнули в голову флешку и карту памяти, а все остальное благополучно кануло в корзину и дальше. Я не помню ничего, кроме пятого Дня Рождения. Кстати, я без понятия когда я появилась на свет, каждый год (вроде бы) это разное время. Могу счесть это за попытку обмануть меня. В общем мой праздник тогда, когда мой день планируется, как: «Дайте ей отдохнуть, черт возьми, сегодня она родилась». Так говорит Мисс Крюгер. Будь я не такая жестокая и злая, то определенно бы сказала, что эта женщина была добра ко мне. Она не тыкала проводами в меня, не пыталась уколоть или измерить пульс. Она была моей воспитательницей и гидом в жизнь…пардон, в псевдо жизнь, которую я променяю на бутерброд с колбасой и помидорами.
В это день я проснулась около шести часов утра, так говорят мои внутренние часы, которые (к счастью) никогда не сбиваются. Это дает хоть какое-то ощущение реальности и что я все-таки живая, а не каменная статуя, которой в принципе пофиг день сейчас или вечер. Она просто стоит где-то в парке, на нее смотрят, садятся, с ней фотографируются, а потом на нее испражняются прекрасные крылатые создания, чьи крылья горели бы ярким пламенем, выпусти меня на улицу хоть кто-то. Я это к тому, что на меня, мягко говоря, ходят в туалет все ученые кому не лень. Так вот, я просыпаюсь в шесть часов утра от жуткого жужжания чего-то опасного под потолком. Если хорошо присмотреться, то можно заметить маленькие искорки, которые (вообще-то) очень опасны. Но плевать они на это хотели. Искры, короткое замыкание, маленький ребенок…отлично, сожжем ее. Они так и думали, точно говорю.
В дверь заходит какой-то мужик в белом халате, костюме или черт пойми, что вообще на нем одето. Какой-то белый комбинезон с кучей карманов, которые оттянуты в стороны, в каждом что-то хранилось. На меня тоже белое одеяние, ничего особенного: штаны, футболка и носки, все белое (конечно же).
-Доброе утро, мисс, - черт, он бы еще поклонился и предложил мне газетку в пять лет. –Меня зовут Доктор Мэрт, я твой лечащий врач.
-Я больна?
-Пока нет.
ПОКА нет. То есть это какое-то предостережение. Да-да детка, сейчас у тебя все хорошо, но погоди, скоро мы будем на тебе пробовать всякие опасные вирусные разработки и тогда ты будешь болеть хахаха. Нет, это было определенно не смешно. Когда тебе говорят, что ты «пока здорова», сразу возникает не один вопрос. Либо во мне уже живет какая-то зараза, либо скоро ее заселят и честно говоря, вряд ли кто-то обрадуется таким соседям, которые пожирают твои органы или глаза изнутри.
-Я буду исследовать тебя, смотреть на реакцию и пробовать какие-то экстренные ситуации на тебе.
-На мне?
-Ты очень храбрая девочка, от тебя зависит очень многое, ты можешь помочь людям.
Одна ложь и я была готова помогать (чертова моя доброта). А я ведь и правда думала, что помогаю людям, что мой вклад неоценим и что я могу спасти много невинных жизней. Сейчас должен раздаться звук сдувающегося шарика и мой дикий смех, жаль я не могу это передать.
-Если ты будешь слушать меня и делать все, что я скажу, то поможешь очень многим, тебя никогда не забудут.
-Я прославлюсь?
-Безусловно.
У меня никогда не всплывало желание узнать где мои родители. Конечно же в голове это крутилось тысячу раз, но я не хотела или просто не осмеливалась задать этот вопрос вслух. Частично я боялась узнать правду, с другой стороны, правда могла меня огорчить, вдруг меня бросили или вообще от меня отказались при рождении. Хотя, сценарий мог бы быть и очень грустным, а Доктор Мэрт запретил мне плакать. Вот так, его раздражают слезы.

-Возьми кубик в две руки, - раздался противный металлический голос откуда-то с потолка.
Я знала, что за мной наблюдают каждую секунду, каждую нано секунду они записывают результаты и показания с приборов, которые вживили в мое тело. Я иногда чувствую их и хочу содрать с себя кожу, лишь бы избавиться от инородных предметов.
-Возьми кубик в две руки.
-Он холодный, - ответила я, кружа вокруг стола.
На маленьком столике лежало три вещи: кубик, круг и что-то плоское. Я сразу поняла, что первое очень холодное, второе горячее, а третье опасное. Его зазубренные края так и хотят порезать мою кожу и пустить красную жидкость на белое одеяние.
Еще пару секунд я мешкала, но я обещала слушаться, не хотелось больше получать кубики паталина в голову (это такая жидкость, которую они придумали для послушания, Миссис Крюгер так и говорила «если не хочешь получить укол послушания, подчиняйся», что я и делала). Я взяла в руки кубик, который обжег своим холодом мои маленькие ладошки.
-Ай.
-Терпи, - послышалось сердитое замечание с потолка. –Теперь зажми его в руках.
-Холодно.
-Терпи!
Главное слово «терпи», что бы ни было всегда «терпи». А ведь терпению может прийти конец, хотя кого обманывать, что я сделаю?

В пять лет я научилась не бояться холода, весь год меня обучали тому, что холод мой друг. Меня клали в ледяную ванную с кубиками льда по всей площади, окунали в какой-то ледяной раствор, от которого мое сердцебиение почти остановилось и пришлось пользоваться помощью машин, чтобы снова запустить мое сердечко. Меня запихивали в холодильник, мне наливали холодное молоко и заставляли выпить все одним глотком. Маленькие льдинки кололи горло, цепляли за него и раздирали в клочья, я чувствовала, как после каждого вдоха воздух бился об эти царапины, принося еще большую боль. Я кричала, била руками по стенам и пыталась сопротивляться, но все заканчивалось очень плохо. Дважды мне вкалывали паталин в висок, после чего я делала такое, что приводило в ужас. Я глотала куски льда, я спала в морозилке и я обмораживала себе руки, чтобы посмотреть, что будет дальше. Я так часто подвергалась смерти, но ни разу не была на самом краю, ходила рядом – да, но никогда не чувствовала это холодное дыхание на своей коже, может потому что я не чувствую холод, а смерть – это холодно.




10 лет

Сегодня мне предстоит сделать что-то очень важное, что закалит меня и поможет многим людям. Может меня научат спасать жизни, оказывая первую медицинскую помощь, а может скинут с моста и тем самым я чем-то помогу людям. Я не уверена, что то, чем я занимаюсь вообще как-то помогает хоть кому-то, разве что ученым. Но у этих психов такие тараканы в голове, что они не влезли бы даже в мою комнату – мое вечное заточение. На завтрак мне дали какую-то густую дрянь, вроде похоже на кашу-суп, я назвала это просто «лепёха», потому что не сложно догадаться о ее форме, в качестве десерта мне дали целых два стакана киселя напоминающего кислое молоко с огурцом (я не удивлюсь, если рецепт таков). Может меня бы сразу схватил живот, но меня не мучают боли, никогда. Я ничего не чувствую. Спустя пять лет с моей первой проверки многое изменилось, если тогда я и давала порой волю эмоциям, то сейчас они под толстым камнем, который никто не сможет поднять. Мне запрещено плакать, жмуриться, охать и ахать, кашлять, чихать, веселиться, грустить, я могу только злиться. Это единственная эмоция которую я никак не могу побороть. Честно говоря, я изо всех сил пытаюсь сохранить ее, да, по идее я давно уже лишилась эмоций. Врачи считают, что я совершенный человек, идеальная машина, которая ничего не чувствует, тем самым я на первом месте в рейтинге самых опасных людей в мире. Я ничего не чувствую, я не колеблюсь, не думаю, я просто действую. Но злость, она дает мне силы держаться, благодаря ей я все еще на плаву и не думаю о том, чтобы попытаться сбежать, потому что уже на первом повороте в коридоре меня застрелят или чего похуже. Эти люди за стенами беспощадны, они запросто могут препарировать не только животных, но и людей, даже не дав им снотворного или морфина. Думаю, если я перестану выполнять их указания, то следующие банки с формальдегидом будут наполнены моими внутренностями. Согласна, мало приятного.
Однажды, когда Доктор Мэрт ушел, я села в свой привычный уголок и начала думать. Первый раз мне в голову приходили странные картинки, содержащие мою жизнь. Я будто бы видела родителей, видела, как они мне улыбаются, но потом все исчезло. Я была в бешенстве, я бегала по комнате, кричала и била стены, чтобы картинки вернулись. Это был всего укол. Один укол, вызывающий галлюцинации, которые (само собой) были только проделками ученых, никаких родителей, никаких улыбок. Тогда чувства переполнили меня и я ревела два дня подряд без остановок, я просто не могла остановиться. Я сама не понимала, что происходит, почему я так расстроена, ведь по сути ничего не случилось. Я всегда была одна, родителей не было, взаперти уже слишком долго, чтобы это начало расстраивать меня так сильно. Это был побочный эффект от укола, с того дня я больше никогда не плакала. Мои эмоции умерли где-то на полу вместе с литрами слез, которые я успела выплакать. Горе – больше не было частью меня и я даже забыла вкус слез.
Когда врачи хотели избавить меня от каких-либо чувств, они вызывали их искусственно и держали во мне до тех пор, пока целый шквал эмоций не переполнял меня и не начинал давить на легкие. Я сотрясалась в удушливом состоянии, я чувствовала, будто мне сдавили горло, будто из него выходит какой-то едкий газ, отравляющий меня. Тогда я избавилась и от радости. Я никогда не улыбалась.
Со временем я избавилась от всего, что делает людей людьми, врачи были довольны и оставили меня в покое на целых три дня. Для меня это был праздник и если бы я еще могла смеяться и плакать, то соединила бы это и вволю порадовалась.

Дверь медленно открылась и в комнату вошли два мужчины, в руках которых были небольшие, но странные коробки. Я подошла ближе, но не так близко, чтобы получить электрической дубинкой по голове.
-Что это? – спросила я.
-Скоро узнаешь, - ответил один верзила и тут же с напарником вышел.
Дверь тихо закрылась и слилась со стеной. Если пару раз крутануться вокруг своей оси, то напрочь забудешь, где находится дверь и никогда ее не отыщешь, настолько она сливалась с белой стеной.
Я подошла к коробке и положила сверху руку. Теплая, значит мне больше не придется убеждать ученых, что холод теперь мне не страшен. Сверху раздался щелчок и противное жужжание.
-Одевайся.
Я открыла коробки. В одной лежала аккуратно сложенная одежда, а во второй еще одна коробка, которую я пока оставила в покое. Было велено одеться, а не открывать все. Я привыкла слушаться, мне больше не хотелось уколов в висок. После них чувствуешь себя не от мира сего.
Вытащив одежду, я узнала, что это комбинезон, сшитый точно для меня. Я скинула с себя штаны, оставшись в футболке и надела поверх комбинезон. Он был из приятной мягкой материи, но, не смотря на это, был прочен и кое-где слишком некомфортен. Я застегнулась и помахала руками, проверяя эластичность, которая напрочь отсутствовала.
-Открывай коробку.
Я достала содержимое и увидела странные вещи, которые прежде не попадались мне ни на руки, ни на картинках, которыми пичкала меня Миссис Крюгер. Разложив на столике предметы, я начала гадать что это такое, но не успела я додумать и первую мысль, как сверху вновь раздался голос.
-Это файер, если его поджечь, он будет ярко гореть огнем. Рядом находится две зажигалки. Возьми одну из них.
Я взяла ту, что напоминала ножик. Маленькая, черная, с металлическими вставками по бокам. Вторая же походила на морковку.
-Теперь зажги ее, надавив пальцем на выступ, - сделано. –Теперь поднеси огонек к фитилю файера.
К счастью я знала, что такое фитиль, не раз видела, как горят свечки…на картинке. Когда я подожгла фитиль, комната окрасилась в приятный красноватый оттенок, замысловатые тени тут же заплясали по стенам, вырисовывая всякие фигурки. Я никогда не видела вблизи огонь, не знала, что он горячий. Поэтому когда поднесла палец к огоньку, то почувствовала как что-то больно укололо палец и это неприятное чувство не проходило. Я выронила флайер и он тут же потух.
-Зажги его снова.
За мной наблюдали, как за пещерным человеком. Я понимаю, я впервые в жизни вижу что-то и конечно же мое впечатление вполне понятно. Огонь медленно разгорался и становился все больше и ярче. Наконец-то мне стало жарко и я пожалела, что у меня сейчас не испытание холодом, ведь к нему я привыкла, а это лучше, чем жара. Наконец-то, когда огонь погас, послышался новый приказ.
-Зажги второй файер и поднеси к рукаву комбинезона.
-Я же загорюсь!
-Делай.
Как могло быть иначе, конечно они хотят, чтобы я горела, чтобы кожу покрывали миллионы шрамов и ожогов. Но я не могла противиться. Замешкав всего секунду, я поднесла свечение к рукаву и тот моментально вспыхнул. Когда-то я слышала про огнеупорную одежду, кажется, у пожарных и наивно полагала, что я как раз и одета в такое, но хахаха, как я ошибалась. Одежда на мне в мгновение ока вспыхнула, как факел. Языки пламени летали по комнате и касались всего моего малого имущества. Загорелся стол с коробками на нем, дальше искра задела стул и тот вспыхнул, как рождественское дерево. Я чувствовала жар и видела, как он все ближе подбирается к моей коже и моим волосам, собранным в пучок. Не нужно быть гением, чтобы понять, если огонь коснется волос, то меня уже не спасти. Я упала на пол и пыталась сбить с себя пламя, пыталась снять комбинезон, но молния расплавилась и сделать это теперь было нереально. Огонь все ближе подбирался ко мне, я уже почувствовала первый ожог на плече, где ткань полностью сгорела. Я видела, как кожа начинает пузыриться и почувствовала омерзительный запах горящей плоти. Я начинала задыхаться, от дыма, от запаха, от страха. Он вновь вернулся ко мне. Не в такой сильной мере, как раньше, но я чувствовала опасность, мне нужно было бежать, спасаться. В глубине души я понимала, что если я сейчас сгорю, то все будет кончено. Меня заберет женщина в синем халате и я больше никогда не буду на экспериментальном столе, но даже если и буду, я ничего не буду чувствовать. Никогда больше не буду.
Впервые за долгое время я начала кричать. Я не узнавала свой голос, он внезапно сел и стал больше походить, на кашель восьмидесятилетней старушки, чем на голос десятилетней девочки. Я кричала, молотила руками по огню, от чего кожа еще больше горела и трескалась. Я думала, что так и закончится моя жизнь, думала, что это мое последнее задание, но в эту секунду все кончилось. Отовсюду раздались тихие пощелкивания, потом пиканье и всю комнату заполнил густой белый дым. Я чувствовала, как ледяные капли охлаждают мою кожу, даря ей хоть минутное облегчение. Я встала на колени, пытаясь подняться, но меня будто парализовало. Я посмотрела на свои руки, с одной стороны они были черными, а с другой уродливо-красными с сочащимися ранами и разорванными участками. Я бросила последний взгляд на дверь, которая начала открываться в тот момент, когда я потеряла сознание.

Не знаю сколько я так провалялась, но когда пришла в себя, то я находилась в своей комнате. Правда она была снова белой, чистой и здесь больше не пахло гарью. На секунду я решила, что это был только ужасный сон, но когда попыталась встать и почувствовала нестерпимую боль, поняла, что все реально. Я посмотрела на перебинтованные руки и ноги, почувствовала толстые бинты на шее и много клейких лент на лице. Ожоги сотой степени, удивительно, как я еще осталась жива. Наверное, это все гнев, он исцеляет, чтобы я смогла отомстить…однажды.
Я медленно перекатилась на бок и тут же поморщилась от боли. Я думала, что не смогу больше испытать подобного, но это было ужасно.

В течении следующего года меня еще поджигали раз сорок и каждый раз я потом лежала неделю на кровати, не в силах даже встать и дотянуться до стакана с водой. Под конец моего десятого года жизни, меня раздели и подожгли. Я чувствовала, как по мне пляшут языки пламени, как они ласкают и обжигают мою кожу. Видела, как она пузырится и медленно слазит, но я больше не чувствовала этой боли. Спустя несколько минут меня облили чем-то холодным и мягким, огонь сразу же потух.
Вот так, еще одна галочка в графе «Сделано». Для меня готовили новое испытание, к которому я была готова. И это была вода. Нет, не замороженная и не горячая, обычная вода. Меня топили. Меня клали в какой-то огромный чан и придавливали к самому дну, чтобы вода надо мной сомкнулась. Я чувствовала, как  горят легкие, чувствовала, как вода заливается в уши и жжет глаза, но я терпела. Я должна была, ради себя самой, ради того, что я должна была выбраться. Я обязана это сделать.


18 лет

Это было долго. Тринадцать лет тянулись слишком долго. Меня замораживали, поджигали, топили, травили, толкали с высоты, в меня кидали разные тяжелые и острые предметы. Я вытерпела все. Даже разряд электричества не смог убить меня, сердце упорно продолжало работать. Может, оно уже давно остановилось, решив, что мне нужно просто существовать, а не быть живой игрушкой для ученых. Итак, сегодня мне исполняется восемнадцать лет. Для меня приготовили что-то новенькое и пообещали, что это будет феерично (неужели торт, из которого выпрыгнет сам Доктор Мэрт и скажет, что я свободна?). В ожидании я сидела в углу и ждала чего-то, что должно вот-вот произойти. Я услышала звук открывающейся двери, спустя секунду она снова закрылась. Но даже спиной я чувствовала, что в комнате теперь не одна. Я оглянулась через плечо и увидела парня моего возраста, он удивленно озирался по сторонам, не замечая меня. Я медленно выползла из тени, оставаясь в напряженной оборонительной позе.
-Ты кто? – громко спросила я.
-Объект №4.
-Я думала, что я последняя.
-Как видишь, нет. А ты Объект №5?
-Нет, так меня зовут они. Я Клэйми!
Парень слегка изогнул бровь, может он пытался улыбнуться.
-Красивое имя. Я Джонатан.
-Привет, Джонатан.
-Привет, Клэйми.
-Зачем ты здесь?
-Это эксперимент. Они хотят посмотреть на наши реакции, ты когда-нибудь видела парней?
-Нет.
-Я не видел девушек.
Я слегка расслабилась, но осталась настороже. Джонатан был полностью расслаблен и вел себя вполне дружелюбно, но я знала, что он тоже готов к бою при малейшей моей выходке.
-Ты прошел все испытания?
-Почти, осталось одно. А ты прошла все? – удивленно спросил мой гость.
-Да, они сказали, что сегодня меня ждет что-то особенное. Без обид, но надеюсь, что это не ты.
Парень вскинул руки, но его лицо не выражало ничего.
-Никаких обид, я бы тоже не хотел получить себя в подарок.
Парень медленно опустился на пол и сел в позе лотоса. Его спина была идеально прямой и я даже немного позавидовала его грациозности. Я могла только красиво стоять.
Опустившись тоже на пол, я покусала губу и задала главный вопрос, который никогда и никому не осмеливалась задать.
-Зачем мы здесь?
-Чтобы с нас получили все необходимые данные, которые помогут создать идеального человека, который мог бы быть донором и был бы хорошим регенератом для последующих покупателей. Мир стал бы чище и здоровее. Мы нужны им для высших целей.
-Да, так они и говорят. А ты веришь?
-Я не думал об этом.
-Сомневаюсь, что мое поджигание чем-то поможет людям, у которых больные почки.
-Наверное, но им виднее. Может они инопланетяне и просто ставят над нами опыты, чтобы узнать, что сломает нас скорее.
Я кивнула и пододвинулась ближе к парню. Не отдавая отчет своим действиям, я протянула руку и коснулась его щеки. Она была мягкая и теплая, с маленькой шишечкой, которая свидетельствовала о том, что в него тоже метали дротики и один угодил прямо в лицо. Я провела пальцами по его подбородку, а он накрыл мою руку своей. Я вздрогнула. Это был не страх и не одна эмоция, какую я когда-либо испытывала, это было что-то новое, неизвестное мне и такое притягательное. Джонатан наклонился ко мне и его губы коснулись моих. Я почувствовала взрыв эмоций внутри меня и что-то горячее, разливающееся по моему телу. Поцелуй длился недолго, но он вдохнул в меня жизнь, я будто стала другой, обновилась и теперь мне было все под силу. Гость улыбнулся мне и я сделала то же самое.
Мы просидели так друг напротив друга, наверное, около трех часов. Джонатан гладил мою руку, которая больше всего пострадала при первом моем поджоге. Я сидела спиной к парню, а он обнимал меня и что-то напевал на ухо. Его голос, его дыхание и плавное покачивание усыпляло меня и дарило невообразимое спокойствие. Я будто снова обрела свободу, я была дома, видела родителей, которые бежали ко мне, раскинув руки для объятий. Я чувствовала себя возвышенной, будто весь мир поклоняется мне, будто я могу управлять погодой, я улыбнулась своим мыслям и произнесла.
-Знаешь, я рада такому подарку, это лучший день.
-У меня тоже.
С этими словами он поцеловал меня в макушку и я закрыла глаза, представляя, как мы вместе, держась за руку, выбиваем эти белые стены и бежим, бежим, бежим далеко отсюда.

В следующие два дня, мы только и делали, что делились друг с другом пережитым. Я рассказывала, что первый раз почувствовала, когда меня заперли в морозильной камере в мокрой одежде, а он рассказывал, как не мог выдернуть дротик из шеи и пришлось надрезать кожу, чтобы достать его.
На моем рассказе про нож, который впился мне в бедро, сверху раздался скрип и одна панель на потолке отошла на пару сантиметров, чтобы в них протиснулся…нож. В эту же секунду раздался спокойный голос.
-Убей его!
Я тут же соскочила с места, что сделал и Джонатан. Пару минут мы стояли друг напротив друга, после чего маленький черный ножик упал на пол и мы синхронно кинулись к нему. Я прыгнула на оружие в тот момент, когда парень откинул его ногой в другой угол.
-Клэйми, - закричал он. –Ты не обязана, не обязана подчиняться. Мы вдвоем справимся с ними, остановись.
Я издала какой-то странный звук, похожий на рык и прокричала в ответ.
-Ты такой глупый, как ты еще жив?!
-Ты когда-нибудь убивала?
-Все когда-то впервые.
Разбежавшись, я плюхнулась на колени и проехала пару метров, чтобы дотянуться до ножа. Схватив оружие, я резко обернулась и в это мгновение Джонатан со всей скорости налетел на меня. Я почувствовала, как холодное лезвие вошло глубоко в живот парню и ощутила теплую кровь на своих руках. Я выдернула нож и обхватив парня, опустилась с ним на пол. Он прислонился к стене, а я сидела напротив, зажимая его рану руками. Что-то мокрое бежало из моих глаз и когда я почувствовала соленый вкус на губах, то поняла, что это слезы. Они снова вернулись.
-Прости, - прошептала я.
-Ты ни в чем не виновата, ты сделала то, что я не смог.
-О чем ты?
-Так они и уходят.
-Кто уходит?
-Объекты, парни и девушки. Если все эксперименты закончены, они должны убить предыдущего, после чего получают ступень выше.
-Так ты шестой! Это был ты. Тот парень, которого пустили ко мне. Была такая шумиха.
-Я не смог убить тебя. И они решили, что будет забавно, если тебе дать следующего, а не предыдущего…-он закашлялся и тонкая струйка крови стекла из уголка его губ.
Я чувствовала, что плачу. Мои глаза наполнялись влагой, я почти не могла контролировать это. В любую секунду я снова могла подвергнуться нервному срыву.
-Ты должна поразить мое сердце!
-Что? Нет, нет, нет. Не говори такое.
-Клэйми, я страдаю. Это были лучшие дни в моей жизни, но я не могу больше страдать, ты должна это сделать. Тебе нужно тело. Они заберут меня, ты сможешь сбежать.
-Прости.
Я коснулась губами виска парня и не убирая губ воткнула нож прямо в сердце. Я почувствовала, как тело парня обмякло и по моим щекам хлынули горячие слезы. Взглянув на лицо Джонатана, я слегка улыбнулась. Теперь он свободен, в каком-то смысле я помогла ему. Я подарила ему ту свободу, которую он не смог подарить мне.
Через пару минут дверь открылась и в нее вошли два мужчины в белых одеяниях. Я схватила нож покрепче и двигаясь очень быстро и осторожно, прыгнула на первого. Лезвие вошло точно в шею, тут же брызнула ярко-красная кровь и медленно стекла по белой робе. Второй мужчина пытался ударить меня, но я изловчилась и проскользнула под его рукой, задев того под коленом. Он слегка согнулся и в этот момент я прыгнула сзади, воткнув нож точно в висок. Тело громко упало на пол, а я смахнула с лица последние слезы и медленно вышла в коридор. Я не могла обернуться, ведь я увижу Джонатана, его потухший взгляд и лицо, которое больше не сможет ничего выразить.
В коридоре горели тусклые лампочки, стены, пол и потолок были такими же белыми. Единственное, что не вписывалось в эту цветовую гамму – я. Моя одежда успела насквозь вымокнуть, а в другой руке был крепко сжат нож. Завидев меня, служащие лаборатории начали в панике разбегаться, это были в основном женщины. Их белые халаты развивались, когда они пытались бежать, каблуки громко стучали об пол при их попытке сбежать, но я была слишком хорошо обучена, чтобы дать им уйти.
Я делала все очень быстро и беспощадно. Убивать не так сложно, наоборот, нет ничего проще. Если внутри тебя остается только злоба и гнев, то все остальное дело техники. Внутри просыпается дикое животное, жаждущее крови, оно такое ненасытное и такое безжалостное.

Я шла теперь по красному коридору, повсюду были лужи крови, стены в небрежных красных брызгах и потеках. Вокруг меня лежали трупы, изрыгая из себя кровавую жидкость, заливающую весь коридор. Зайдя в одну из комнат, я нашла чистую одежду, быстро скинув с себя пропитанную насквозь робу и обтерев открытые забрызганные участки кожи, я вышла в другой коридор. Он был абсолютно пуст и слишком освещен, чтобы быть обычным. В самом конце я увидела огромную дверь, возле нее стоял стол с белыми халатами и перчатками, возле двери висела табличка «Выход».
А ведь еще недавно я думала, что здесь нет выхода. Выбравшись наружу, я оглядела здание. Оно было не очень большим, но слишком чистым, белые стены, маленькие окна, обрамленные белыми набивками, а с краю над входной дверью висела еще одна табличка «Каждый заслуживает свободы, нужно лишь протянуть руку к ней». Я улыбнулась и подумала, ведь они правы. Я всего лишь протянула руку и обрела свободу.
На протяжении тринадцати лет это здание было моим единственным домом, я считала себя кем-то важным, кем-то, кто сможет поддерживать жизнь в мире, кем-то, благодаря кому люди будут жить лучше. Я ошибалась, это были просто свихнувшиеся ученые, уверенные в своем правом деле, они были ненормальными и это их нужно было изучать. Нужно было их препарировать, жечь, морозить, бить, травить. Теперь я не чувствую ничего кроме жажды мести. Я отомстила лишь немногим, самый главный враг еще впереди. Доктор Мэрт, его не было в этом здании, он успел уйти, но у меня впереди вечность, чтобы найти его и уж я уверена, что найду его. Он будет умирать долго, он будет испытывать все, что испытывала я. Я найду его и его семью. Он будет смотреть, как невинные души «будут стараться на благо этого мира». Я сделаю все, чтобы он испытал все эмоции, которых нет у меня и самое важное, что он должен испытать – горе и страх.
Крепко сжимая в руках нож, я последний раз окинула взглядом здание и мысленно попрощалась с Джонатаном. Он отдал свою жизнь, спасая мою, чтобы я обрела свободу. Теперь я была обязана прожить жизнь за нас двоих, найти второе здание лаборатории и протянуть руку…еще раз.