Спарринг

СПАРРИНГ

                Совесть – это  тысяча  свидетелей.
                Квинтиллиан
       Вершинин подошёл к служебному микроавтобусу, открыл его дверцу и заглянул внутрь.
       - Выпадай, Эдик, - сказал он. - Мы всё быстренько засняли, теперь твоя очередь. Боюсь, времени у тебя на это совсем мало, так что поторопись. Остальное мы сделаем уже после тебя.
       - Есть такое дело, товарищ майор! – Тюрин не без привычных усилий вынул свои почти десять пудов из радостно заскрипевшей рессорами « Газели ». Тяжело переступая ногами, он подошёл к месту преступления.

       …Девушка лежала на спине, целомудренно сжав колени, но и с первого взгляда было вино, что её сначала изнасиловали, предварительно изорвав на ней всё, что можно было, почти в клочья, а потом долго истязали и её юное тело… Судя по позе и выражению лица, она умерла сама от потери крови, а не была на десерт добита насильником. Поляну усеивали обрывки её платья, а брызги крови достали даже до стволов ближайших деревьев.
       Была ясна последовательность событий. Её первым делом зверски избили, чтобы лишить способности сопротивляться и хотя бы кричать, привлекая чьё-то внимание, или из своих мазохистских наклонностей, потом буквально содрали с неё лёгкую летнюю одежду фактически кусочками, и надругались над ней, уже после этого изрезав её тело ножом, чтобы наблюдать за агонией…
       - Коля, мне это опять очень сильно не нравится… - озабоченно сказал Тюрин Вершинину, стоявшему за его спиной. – Это совершенный псих и вполне законченный маньяк, а такие по-звериному осторожны и рациональны. Наши собаки опять не взяли его след?
       - Они и не пытались. Он снова посыпал или облил всё вокруг чем-то таким, от чего они просто шарахаются…
       - То-то и оно-то… – Тюрин нервно облизнул свои пухлые женские губы. – Боюсь, и у меня опять вряд ли получится что-то путное. Прошло не меньше десяти часов после события, всё уже почти рассеялось в Пространстве. Этот гад будто чувствует меня заранее, и творит свои ужасы в таких глухих закоулках, что мы слишком поздно в них появляемся…
       - А ты всё-таки попробуй, Эдик, - попросил Вершинин. – Хоть что-нибудь, хоть ещё какой-нибудь след, какой-нибудь новый штришок к портрету… Рано или поздно мы его всё равно поймаем, а от тебя зависит, насколько быстро это радостное для нас событие произойдёт…
       - Я, конечно же, попробую, но за результаты на всякий случай не отвечаю… - вздохнул Тюрин.
       Он побродил по поляне, отыскивая на ней точку наилучшего ракурса, потом молча указал рукой на место, на котором тут же поставили его умощнённый раскладной стульчик, и осторожно сел на него, проверяя его прочность своим чрезмерным по размерам телом.
       Стульчик опять сдюжил, это было многообещающим началом, поэтому можно было переходить к делу.
       Тюрин привычно окинул окровавленную поляну одним коротким взглядом, чтобы зафиксировать в своём мозгу её наиболее полный видео-образ, закрыл глаза и стал терпеливо ждать.

       …Сначала он мысленно увидел поляну такой, какая она есть сейчас, но знал, что Время уже послушно пошло вспять, и очень надеялся, что оно не унесло с собой ВСЕ следы…
       Изображение в мозгу Тюрина, изначально почти предельно ясное, затем медленно, но неуклонно слабевшее, расплывавшееся, возвращая события к своим давним истокам, в какой-то непредсказуемый момент вдруг снова и скачкообразно обрело необъяснимую чёткость.
       Эдик воодушевился, пока не вникая в физику этого нового для него проявления своих способностей, но так же неожиданно всё погасло, точно кто-то выключил дневной свет…
       И всё прекратилось. Тюрин ещё посидел пару минут, на что-то надеясь, потом открыл глаза.
       - Есть результаты?.. – спросил Вершинин, стоявший рядом и терпеливо ждавший.
       - Коля, только, пожалуйста, без радостных нервного разноса… - тихо сказа Тюрин. – ОН здесь, где-то поблизости, среди зевак… Вернулся на место своего недавнего преступления… Он опять абсолютно уверен в том, что не оставил никаких следов, и наверняка видел, что наши собаки нам не помогли… Не оглядывайся и я тоже не буду, чтобы он ничего не заподозрил… Он не знает о моих пара-нормальных способностях, а потому решил, что я тут таким образом занимаюсь дедуктивным анализом… Не будем его разочаровывать…
       - Зацепки есть? Хоть какие-то?.. – взмолился Вершинин.
       - Я ВИДЕЛ жертву здесь чуть раньше с золотой цепочкой на шее, а теперь её нет. Если это наш маньяк, то он очень любит трупные сувениры. Значит, эта её золотая цепочка должна быть в его кармане… Такие таскают трофеи с собой несколько дней… Зевак, как я заметил, всего человек десять, и только половина из них – мужчины… Обыщи их, Коля, неожиданно для него и для всех! Ради благого Дела нарушь Закон… Я думаю, нам всё простят за то, что это чудовище не подарит нам одиннадцатый труп…
       Вершинин был профессионально способен на любые импровизации и в любых ситуациях.
       - Граждане! – сказал он, направляясь к толпе зевак. – Мы уже всё почти закончили, а к вам будет несколько последних вопросов. Может быть, это и поможет нам в наших поисках…

       …ОН слишком поздно всё понял, и совершенно инстинктивно попытался удариться в бега, но не пришлось ни стрелять, ни гоняться за ним – его легко догнали и остановили хорошо вымуштрованные собаки. Они его даже не покусали для официального порядка. Тренированные овчарки просто зажали зубами обе его руки, и он с затравленными глазами загнанного зверя, и искажённым от страха и ненависти лицом сидел на земле, пока на его запястьях не защёлкнули наручники.
       Вершинин обыскал задержанного, и с ликующим видом достал из его кармана женскую золотую цепочку с оборванным звеном.
       - Это откуда? – спросил он.
       - Моё… - ещё надеясь на какую-то случайность, сказал мужчина. – Купил в подарок своей подруге…
       - Проверим на ДНК… - угрюмо сказал Вершинин. – Если на ней обнаружится пот с шеи этой убитой девушки, ты подробно расскажешь нам, как она перед смертью тебе её продала…
       Он радостно обернулся к уже подошедшему, физически тяжёлому на подъём Тюрину.
       - Обалдеть! – восхищённо сказал Вершинин. – Всё были одни шестёрки да шестёрки, и ничего другого, а тут вдруг – раз, и сразу козырный туз! И как ты его так быстро вычислил?!.
       - Это он сам мне помог, - ответил Тюрин, сражаясь с настырной одышкой. – Я же говорил тебе, что опять прошло слишком много времени. Я снимал данные с Единого Информационного Поля Вселенной, и залез в него часов на семь назад, пока картинка совсем не расплылась и не погасла. Я думал, что это всё, но тут изображение ни с того, ни с сего, стало вдруг таким чётким, что я сразу заподозрил неладное. Я не волшебник, Коля, а Поле не меняет своей структуры произвольно. Значит, рядом находится кто-то, кто видел всё это с САМОГО НАЧАЛА, и это именно он совершенно непроизвольно транслирует свои воспоминания в мой мозг… И ещё я обратил внимание, что на той непродолжительной и ясной картинке девушка была с цепочкой на шее, а сейчас этой цепочки на ней нет. Остальное было уже просто. Он появлялся здесь трижды: когда убивал, через несколько часов после этого, чтобы удовлетворить кровавым зрелищем ещё раз свой садизм, и сейчас. Это именно он своей ещё свежей памятью помог мне улучшить визуальную картинку семичасовой давности, когда забирал у своей очередной жертвы цепочку на память. Я на девяносто девять процентов уверен в том, что это тот, кого мы ищем. В десяти случаях почерк совершенно один. Думаю, если мы пороемся у него в доме, то найдём и вещи предыдущих его жертв.
       - Найдём?!. – спросил Вершинин у арестованного, сжавшегося в неживой комок под деревом.
       Тот поднял на него совершенно безумные, горящие почти обжигающей физической ненавистью глаза, по-звериному оскалился, и издал такое жуткое, нечленораздельное рычание, что охранявшие его, видавшие виды собаки, поджали хвосты, и испуганно попятились от него…
       - Нашли… - сказал Вершинин, испытывая необыкновенное облегчение от того, что весь этот двухлетний кошмар для них всех, наконец, закончился, и можно с совершенно чистой совестью переходить к какому-нибудь другому из многочисленных абсолютно глухих дел…

     Божьей  кары  не  боятся  только  те, кто  попадёт  в  Ад  раньше 
                Страшного  Суда…