Русские-2

(посвящается нашим милым, добрым и красивым девочкам-рукодельницам, да и всем нашим женщинам – смекалистым, нежным, любящим и любимым)

 Огромный, пыльный и душный мегаполис дышал выхлопами автомобилей, коих он вмещал в себя неисчислимое множество. Сизый смог простирался над городом, и казалось – нет ему начала и конца. Колоссы небоскрёбов пронизывали его, и взмывали ввысь, неся в самых верхних своих этажах квартиры премум-класса – настоящие дворцы, расположенные сотнями метров вверху над головами людей, обречённых внизу ежечасно дышать отравленным воздухом – как на улице, так и внутри, в своих пяти- и шестнадцатиэтажных домах.
 И вот, над всем этим безумием огромного города-исполина, жила девочка. Не совсем ребёнок, но ещё далеко и не женщина – тринадцатилетняя Мила. Она стояла, и скучающе смотрела на мелкие автомобили, людей, и на горизонт, где так же виден был её город, – колоссальный по своим размерам и мировому значению – родной город девочки.
- Милочка, родная – спустись в магазинчик, купи колбаски и хлеба! Да, и не забудь ещё пельмешков взять – я устала, готовить не хочу, - это мама Милы – красивая, тридцатипятилетняя женщина, вернулась с работы.
 Девочка засунула руку в карман, вытащила оттуда деньги; пересчитала.
- Нормал, хватит, - кивнув головкой, сказала тихо она.
- Ох, ёшкин кот! – раздосадованная молодая женщина, прыгая на одной ноге – пыталась расстегнуть одну из босоножек.
- Мам, давай! – Мила встала на одно колено, и ловко расстегнула обувь.
- Ой, спасибо, доча, - женщина поцеловала дочь в нос, и прошла в спальню.
- Мама, а на каком этаже твой «магазинчик»?
- Пятнадцатый! – донеслось из спальни.
 «Пятнадцатый, пятнадцатый, пятнадцатый…», - мысленно повторяла про себя Мила, спускаясь в кабине лифта.
- Интересно, а как я буду жить, когда мне будет пятнадцать лет, а?
- Ты будешь пятнадцатилетней девушкой, очень красивой и милой, по которой мальчишки будут сходить с ума! – послышался приятный мужской голос.
- Ой, Aфанасий Матвеич, здравствуйте! – сказала Мила, и до неё дошло, что она опять сказала свои мысли вслух.
- Привет, привет – хорошая ты наша! Как родные, мама в Смоленск летала уже?
- Да, утром – и уже дома.
- Ну, привет родным! – сказал сосед, когда девочка выходила из лифта.
- Конечно, я передам! – девочка помахала рукой, двери сомкнулись, и кабинка понеслась дальше – на втречу смогу, шуму, пыли и жаре.
 «Дядя Афоня, я тебя сейчас в космос проводила», - подумала Мила, в памяти прокручивая картинку, где бесшумно смыкаются двери, заслоняющие собой машущего рукой Афанасия Матвеевича.

«Магазинчик», как его называла мама Милы – Лада Андреевна, представлял собой огромный супермаркет, занимающий целых пять этажей, и как бы разделяя собой нижние десять уровней гостиницы – от верхних, содержащих в своих чревах квартиры элит-класса.
 Атмосферу чрева торгового колосса заполняла некая музыка – электронная, старых выпусков.
- Жан Мишель Жарр, - вслух произнесла Мила, точно копируя французское произношение.
 Выбрав всё, что ей требовалось, она направилась к кассе. Путь её пролегал через отдел книг, и она не могла не задержаться рядом с одной – «Русские полководцы. От Святослава – до наших дней». Большая, массивная книга, одними только размерaми вызывающая уважение. Бегло посмотрев – кто авторы, девочка удовлетворённо кивнула, и прошла к очереди.
- Ильдарке подарю, он давно эту книгу уже ищет, - сказала Мила, вспоминая друга своего детства – Ильдара, или, как она его дразнит – Илька-килька.
- Что, простите? – обернулся мужчина, стоящий перед девочкой.
- Я говорю – книгу другу подарю, он её уже год, как ищет! – она улыбнулась.
- Ну-ка, полюбопытсвуем, полюбопытствуем – что сейчас читает нынешняя молодёжь… позволите? – интеллигентного вида мужчина потянулся к книге.
- О, конечно, конечно! – Мила с охотой вручила книгу собеседнику.
- Ух, ты – какая тяжёлая! Та-а-ак-с… ого, русские полководцы! Похвально, похвально! А как вас зовут, милая барышня? – мужчина выказывал галантные манеры, без тени фальши, и всё его существо цвело благородством и добротой.
- Мила… - смущаясь, ответила девушка.
 Тут сзади послышался едва различимый голос:
- …педофил, наверное…
 Интеллигент резко развернулся, и спросил спокойным, уверенным голосом:
- Кто это сказал?
 Очередь замерла.
- Ну, я… и что? – сказал рослый детина.
- Так вот, послушайте меня, уважаемый… - твёрдо заговорил молодой человек, - есть такая профессия – защищать Родину, и речь о педофилии в мой адрес – неуместна, - сказав это, мужчина вынул из внутреннего нагрудного кармана пальто служебное удостоверение, раскрыл.
 На его странице отчётливо блеснула фотография парня, в форме майора-десантника.
- Извини, - сказал детина, - мало ли, какие дураки по свету бродят. Попутал я.
- Да ладно, - голос мужчины стал снова мягким и добрым, - я и сам в людях ошибаюсь!
 Мила наблюдала за этой сценой, восхищённо глядя на своего героя! Да, она его стала считать Своим Героем – настоящим мужчиной, воином, защитником! Её глаза ещё больше вспыхнули, когда она увидела, что он – военный! Она чувствовала в этом интеллигентном человеке спокойствие, уверенность и силу.
 Девушка, когда подошла её очередь, быстро расплатилась с кассиром, и стала догонять незнакомца, в миг ставшего ей близким, но… она нигде его не видела! Мила забеспокоилась, но вот среди людей, вдали – мелькнула знакомая спина!
- Подождите, а как вас зовут? – переводя дух, спросила она.
- Меня? Зовут меня Павел Александрович, или Палсаныч, а для детей я просто – Павлик, Паша.
- А вы как тут оказались, у вас есть время – давайте поговорим?
 Тут прозвенел телефон.
- Мила, где ты там? Мама кушать хочет!
- Да, мам – бегу я уже! – ответила девочка, и посмотрела на Палсаныча, - Палсаныч, вы меня подождите, я скоро, ладно?
 Павел улыбнулся.
- Хорошо. Давай, я буду в том кафе! – и он рукой указал на детское кафе, красиво расположившееся рядом.

- А как вы тут оказались? – спросила Мила, когда она вернулась, и новоиспечённые друзья расположились за столиком в кафе, ожидая заказ.
- Да мой боевой товарищ меня пригласил, из Питера я приехал. Мы срочную вместе служили, я потом в училище ушёл, а он – в бизнес. Вот, тут у него живу.
- А давайте – мы в гости к вам пойдём сейчас?!
- Э-э-э, нет, Мила. Сейчас дома никого нет, и к себе, да ещё наедине - я приглашаю девушек постарше!
 От осознания того, что у Палсаныча может быть женщина – Миле стало не по себе. Желая исправить положение, мужчина предложил:
- А пошли-ка к тебе, познакомишь меня со своими родителями!
 Мила улыбнулась, но потом ею овладела грусть.
- У меня папы нет… Он погиб в Афганистане, в самом конце войны…
 Павел смутился.
- Хм… да… дела… понимаю… - потом взял себя в руки, - Ну, так что – идём к тебе?
- Идёмте! – бойко ответила девочка, и они, допив сок, пошли в гости к Миле.

 Лада встретила Пашу настороженно, и можно даже сказать – враждебно, но когда Мила потребовала, чтобы он показал маме своё служебное удостоверение – несколько смягчилась, а когда женщина и девушка узнали, что Афанасий Матвеевич – боевой товарищ Павла, то Лада окончательно смягчилась, и стена недоверия растаяла.
- А что, Афоня – воевал?
- Да, а он, конечно – не рассказывал?
- Да я его ещё с института знаю – он всегда болтуном был, как и сейчас – тоже, но тут… удивительно. Я знала, что он в десанте служил, но что воевал – вообще даже ни-ни.
- Честно сказать – он даже при мне не любит это вспоминать, - сказал Палсаныч.
 И так, до позднего вечера – компания сидела на кухне (Лада с советских времён полюбила маленькие кухни, стараясь меньше пользоваться столовой; «уютненько и душевно так» - любила она это говорить), с горячим чаем и душевными беседами.
«Семья…», - промелькнула мысль в голове Милы, чему она несказанно удивилась.
В сгущающейся тьме темнели окна верхних этаже небоскрёба. Больше, больше темнело, и уже в полночь остались всего несколько светлых окон, и за одним из них сидели близкиe друг другу люди – Мила, Лада, Павел и Афоня.

 Утром Мила, выйдя из квартиры и запирая дверь, услышала сзади шаги – это шла незнакомая ей молодая женщина: тёмно-русые её волосы покрывали плечи, высокий рост, простые и правильные черты лица, и ни грамма косметики.
- Девушка, доброе утро! Я заблудилась, тут недавно поселилась, скажите – это какой этаж?
- Сорок первый… - разглядывая шикарную незнакомку, ответила Мила.
 Женщина, глядя на Милу, склонила голову набок, повела ею слегка вперёд, отчего её густые волосы переместились вправо, и каскадом заструились вниз. Всё это выглядело естественно и изящно. «Как эффектно, как красиво она это делает! Наверное – привычка это у неё такая!», - восхитилась девочка, и ещё больше восхитилась улыбке, - «Боже, да она кого хочешь – сведёт с ума такой улыбкой! Вот почему она не пользуется косметикой -  всё, чем её одарила природа – это и есть настоящие украшения!».
- Спасибо, - слегка низким, «грудным» голосом сказала незнакомка.
«Ну, всё, мужчины – держитесь!», - подумала Мила, поразившись красоте голоса собеседницы.
 - А как я найду квартиру сорок один-три?
- Да вот же, вы рядом с ней и стоите, напротив моей! – протянув вперёд ладошку, сказала девочка, и засмеялась.
- Ха-ха-ха-ха, и верно же! Совсем я голову потеряла! Спасибо, девочка! – заливистым, тихим, красивым смехом засмеялась незнакомка; смехом женщины, у которой «по всем фронтам» - всё отлично, и которая добра ко всем, даря свою любовь окружающим её людям.
 Развернувшись, она пошла к своей двери, вздрагивая грудью при каждом шаге.
 «Какая она красивая… и добрая…», - подумала Мила.
- Женщина, а можно к вам в гости?
 Незнакомка остановилась, слегка удивившись; потом неспешно повернулась к девочке.
- Хм… шустрая ты, однако! Ну, давай, соседка – идём – почаёвничаем, потрещим о нашем – о бабском! – женщина ослепила Милу снова своей потрясающей улыбкой, - ну всё, заплывай! – сказала она, взмахом руки приглашая гостью в квартиру.
 Мила прошла внутрь, остановилась; коротко осмотревшись, она разулась и обула ноги в заботливо предоставленные женщиной тапочки.
- Что – нравится тебе убранство моих пaлат? – шутливо спросила женщина.
- Да, впечатляет! С виду вы – эдакая успешная бизнес-дама, вся урбанизированная до кончиков ногтей, а тут я нахожусь – будто в сельской избе века эдак девятнадцатого.
- Bсё это я сама сделала, своими ручками, - с гордостью поведала женщина, поведя вокруг рукой.
 А гордиться было, чем: вокруг всё было вышито – подушки, ковры, игрушки, занавески и шторы. Всё вокруг навевало покой, уют, и не было чувства, что тут живёт старушка, а понятно было, что хозяйка тут – молодая, красивая женщина-рукодельница!
- Как тебя зовут, удивлённое и любознательное дитя?
- Мила, а вас?
- Моё Сиятельство, Царица сей красивой квартиры – Полина Скромная, Первая! – с напускной и комичной торжественностью ответила женщина, подбоченившись, - ко мне надо просто – на «ты», я же не начальница твоя.
- Ой, уговорила, Полина! – замахав ручками и смеясь, согласилась Мила.

 Уже сидя на кухне, барыня и барышня неспешно прихлёбывали чай и разговаривали о разных вещах: любовь, дружба, события в мире и стране, планы на будущее и ещё о многом, о чём могут судачить две женщины в тёплой обстановке. Ради шутки они вырядились в одежды девятнадцатого века, и казалось, что время переместилось назад – так самобытно выглядел интерьер, и женщина с девушкой среди него.
- А ты чего не замужем-то, а?
- Да, - махнула рукой Полина, - не клеится у меня с мужиками. В погоне за славой, успехом – забывают о себе, о своих увлечениях, а ведь без увлечений, - Полина повела взглядом вокруг, - никак, это же всё для души…
- Да-а-а, мужики – они такие, - задумчиво сказала Мила, прихлёбывая из блюдца ароматный чай.
 Женщина засмеялась:
- Ты посмотри, а – какие мы умные!
- Ой, - опомнилась Мила, - ну, я иногда мысли в слух говорю! – засмущалась она.
- Да ладно, всё нормально – я же шутя-любя!
 Мила вдруг встала, подошла к Полине.
- Встань, пожалуйста, - попросила она женщину.
 Полина, недоумевая – встала, и в это же мгновенье девочка обняла её, прижалась крепко-крепко, и горячо заговорила, торопясь:
- Полиночка, солнышко, миленькая – давай и дальше будем общаться, не оставляй меня! У меня есть мама, она меня любит очень сильно, но у неё нет времени на меня – занята своими делами, а с ровесниками я не хочу общаться – у них на уме только шмотки, гаджеты и ещё разная чушь! Только Илька – мне настоящий друг, но мне всё равно не хватает друзей, и ещё - материнского тепла. Я не хочу маму доставать своими трудностями, ей и так хватает, а мы будем дружить, и ты будешь мне второй мамой… - девочка подняла лицо, и посмотрела на Полину, - ладно?
 Полину тронули чувства девочки, и она с трудом сдерживала слёзы, Миле и без них сейчас – несладко. Она погладила ребёнка по голове.
- Ну, конечно – девочка моя… Теперь мы – вместе, а значит мы – сила. Большая, бабская сила… Чистая и святая…
- Я знала, что ты согласишься! – сказала Мила и, подпрыгнув, поцеловала Полину в щёку.
- Да ладно тебе, баскетболистка, - слегка коснувшись пальцем кончика носа девочки – сказала женщина.
- О, у меня – мысль! А хочешь – я тебя с парнем познакомлю, а?
- Ну, ты даёшь! – улыбнулась Полина, - и сколько ему лет?
- Тридцать два…
- Ой, сопляк – напротив моих-то сорока! – засмеялась женщина.
- А он – военный, воевал…
 Полину это сильно, по-хорошему – тронулo.
- Хм-м-м… Ну, что ж – давай…
 И подруги принялись обсуждать детали предстоящего знакомства, но потом беседа плавно перетекла на другие темы и уже вечером Мила ушла к себе, счастливая и гордая своими красивыми, добрыми и сильными друзьями.

Астана, 14.05.2015
Музыка: Jean-Michel Jarre