Убийца с добрым сердцем

Пролог.

На дворе 2057 год, вся планета покрылась шрамами войны, вся политика ушла в небытье и миром правит лишь сила, власть и оружие. Начиная с начала 21 века люди активно спешили отжать у соседнего государства территории, в конце концов, кто-то начал вести военные действия, за ним последовали другие и планета покрылась несколькими огневыми точками. Потом их стало всё больше и больше, к концу 2030 года не существовало ни одного правового или конституционного государства, всё вокруг - полная монархия, люди потеряли всякие права и теперь выживают, ибо другого выхода уже нет.
Я стоял перед чертой, мог податься в отшельники и жить, как среднестатистический партизан, но всё же вступил в карательный отряд. Я боялся жить среди зверей, которые уже давно отреклись от общества и одичали. Можете судить меня, я трус.

Глава 1.

Казалось бы, сколько лет прошло с момента восстания фашизма в Германии, тем не менее этот культ возродился и в 2057 году, люди стали превозносить себя, свою семью выше всех и творить непонятные вещи, наш карательный отряд лишь пополнял этот список. Наша задача - вырезать любое движения на территории нашего “государства”, мы тратили огромные силы и каждая операция - жертвы. Я привык убивать, привык убивать людей и издеваться над ними. Поймите меня, другого выбора нет. Я рвал плоть голыми руками потому что этого хотел император, его это забовляло, забавляло как человек борется с собственным страхом, как он истерично пытается зажать рот рукой, но от руки несёт запахом плоти и рвота льётся через уголки рта. Зрелища впечатляет? Не думаю, а главный герой в этой картине был я.
Приносило ли это кому-нибудь удовольствие кроме императора? Раньше думал, что да, теперь - пересмотрел всех людей, находящихся вокруг меня и сделал несколько выводов, чисто для себя. Предводитель карательного отряда - Анатолий Аушвиц, русский паренёк, не знаю кем он был до всех этих событий, но теперь он железная машина, затаптывающая любое живое тело на своём пути. Отрезать человеку голову - раз плюнуть. Заставить человека жрать собственную плоть - раз плюнуть. У него нет души, нет чувства совести…

Глава 2.

Помню свою третью операцию, как сегодня, весь этот демонический ужас, сковавший мой разум на всю оставшуюся жизнь. Наша цель - детский приют, переделанный в цитадель для пыток какими-то сектантами. Там, по слухам, есть даже газовая камера. Наша основная цель - убить каждого, подавить восстание репатриантов, они, по словам императора, нарыв на теле нашего общества. О каком обществе можно говорить? Оно погибло, где-то там, лет эдак пятьдесят назад. Вот что было тогда:
-Эй, салага, - это был голос Анатолия, звучный, плавный, если не видеть его в предыдущих двух боях, можно было подумать, что это очень добрый человек. И глаза его, голубые, как небо, постоянная ухмылка на лице. Но внутри таится зверь, готовый в любую секунду вылезти наружу, - ты что застыл? Пора работать.
После этих слов я только качнул головой, потянулся к поясу за своим оружием. ПО правде сказать, несколько миллионов отдали на разработку новых прототипов оружия, а мы использовали старое. Модифицированную M4A1 без глушителя с разрывными патронами и старенький револьвер с несколькими прибамбасами в виде увеличенной дальности стрельбы и всего в этом роде. К тому же, в нашем вооружении был еще и старенький мачете с заострённым лезвием, мой - был чист, а у всех остальных мачете носил узор из засохшей крови. Помыли бы хоть… ублюдки… я нервно сплюнул в траву, бросил взгляд на здание. Величественная серая громада со стенами по периметру, а ведь там сейчас обычные репатрианты, борющиеся за своё существование, естественно, они дадут нам отпор, естественно, мы всех их уничтожим без особых сложностей, но осадок внутри меня постоянно остаётся.
Всюду начали грохотать выстрелы, где-то взорвалась гранта, заставив меня на минутку отключиться от реальности, свинец вспорол землю подо мной и брызги земли полетели в мою сторону. Мне ничего не оставалось делать, я вскинул свой револьвер, пытаясь выцепить хоть кого-то, но поняв безуспешность, опустил его и начал рыскать хищным взглядом вокруг. Прошло несколько секунд, а почва вокруг была полита кровью, успевшей перемешаться с грязью. Где-то послышалось ржанием коней, крик Анатолия: “Конница!”. Думать не было времени, я инстинктивно развернулся и несколько раз вдавил спусковой крючок. Пули, окроплённые свинцом, разрезали воздух со свистом, никого не задев. Зато взгляд успел выцепить несколько силуэтов с автоматами и на конях. Я слышал, что репатрианты и партизаны используют коней, но никогда не видел этого в действии. Казалось бы, у них есть преимущество, но не против карателей. Конь дико взревел, пытаясь встать на дыбы и в итоге скинул своего “наездника”, но даже животину в этой суматохе напичкали свинцом.
Всадник был не один, взгляд насчитал их около восьми, каждый теперь лежал на земле, а лошади бегали по полю рядом с серой громадой зданий и поливали всё фонтанами крови. Взгляд брезгливо зацепил ленту кишок, вылезавших из брюха одной лошади. Рвота потянулась ко рту, я не выдержал и опустошил свой организм. На меня никто не обращал внимания. Все осматривали трупы, добивая раненых.
Только сейчас я пришёл в себя и заметил какую-то суматоху возле одного из карателей, лежавшего на земле. В боку сияла дырка откуда сочилась красно-алая кровь. Каждый из нас знал, что как только пройдёт шок, его тело наполнится адской болью, Анатолий не стал медлить, быстро вскинул ствол, приставил его к голове и нажал курок, смотря карателю прямо в глаза. Взгляд его был настолько холоден, что никто никак не отреагировал на куски мозга, разлетевшиеся в стороны, обеспокоенные свинцом.
Снова рвота готова была вырваться, но я сдержался. Всё вокруг - адская агония, политая кровью, как святой водой.
На этом ужасы дня не закончились, ведь я не дослушал приказа императора, нам нужно было найти Рюрика - хозяина местных репатриантов и жестоко его наказать, как именно - наша воля. Найти его не составило труда, он лежал бездыханным телом на последнем этаже той самой серой громады на просторах которой произошла бойня, жернова со всех сторон сдавили и теперь это просто поле боя.
Легче быть незрячим, глухим, дабы не видеть всего этого дерьма, которое обнимает тебя со всех сторон. Подойти к человеку и выпустить ему пулю, без слов, без раздумий. Нет, это не человек, это машина.

Глава 3.

Всё, что нам осталось - это вернуться в свою “страну”, которая представляла из себя небольшое городишко. Карательный отряд, разодетый в фашисткую одежду, полностью состоящую из качественной кожи, презирали, общение с ними - это смертный грех. Но что нам оставалось? Жить также, как все вокруг без возможности и шанса хотя бы сбежать отсюда и пасть не от голода и других патологий, а от пули, которая, если повезёт, сложит тебя одним ударом. Мы хотели лучшей жизни, по крайней мере я, но люди всё испортили, жажда власти и денег охватила их, люди начали страдать лихорадками, люди практически полностью израсходовали ресурсы своей планеты и даже пытались создать несколько экспедиций на Марс, но даже там люди нашли за что друг друга поубивать. Бешеные мрази!
Все вокруг прожигали нас взглядами насквозь, смотря на наши руки, которые опоясаны кровью. Но следующая ситуация поразила меня до глубины души. Рядом с нами, в некотором отдалении, шагала девушка с годовалым ребёнком под руку. Естественно, она пыталась подальше держаться от нас, но ребёнок всё лез и лез… к Анатолию. Тот послушно шёл, словно делал это уже миллионы раз, выработал каждый шаг, но после очередного приставания ребёнка, но повернулся к нему. Я ожидал всего, убийства, удара, знаменитой русской речи, но на его лице блеснула секундная улыбка, искренняя, настоящая, человеческая. Ребёнок засиял, мать тут же схватила его и унесла прочь. Анатолий изменился в моих глазах, серьёзно изменился...
Выходит, всё, что я знаю о людях - ложь, они только притворяются злыми, но зачем? Или улыбка - это еще не показатель? Для меня - показатель, я всегда видел железное лицо нашего предводителя и даже предположить не мог о том, что он способен улыбаться. Дети видят в людях хорошее и тянутся к добрым, выходит, Анатолий добрее меня и всех остальных раз стал примером для подражания маленького дитя?

Эпилог.

У любого ужаса есть конец, возможно и у моего он тоже наступит когда-нибудь. Я по-прежнему пополняю ряды карательного отряда, но теперь с полной уверенностью, что каждый здесь - жертва обстоятельств, никто насильно ни в кого не стреляет, у нас просто нет выбора. Я не могу заставить себя убивать, также, как это делает Анатолий. Но он человек, настоящий, живой, со своими эмоциями, просто он научился не думать, а делать. У него есть на это свои причины, которые он никому не раскрывает. Равно как и у меня написать этот рассказ.
Любой человек, каким бы он подлым и коварным не казался, внутри него, внутри этой грязной оболочки, запачканной дерьмом, спрятался обычный человек с обычными потребностями. Надо только достучаться.