Тренди-бренди балалайка или размышления дурочки

  Русский язык это такая скрепляющая структура, которая веками позволяла нам оставаться народом                Николай Губенко

Женщина воткнула уставшее тело в кресло, положила натруженные ноги на предусмотрительно подвинутый пуфик, расслабленно откинулась и привычно щёлкнула пультом. Она искала ответы, хотела понять, что происходит вокруг, из-за чего столько шума и паники, на работе кто что говорит, да бегают рубли меняют. А эти рубли куда-то всё падают и падают, не поймаешь. Одним словом, суматоха. С тревогой шевельнулась мысль: новости послушать надо, а то не заметишь, как беда зарядит с тыла роскошный пендель, с карачек не поднимешься потом. Она включила новостной канал, который послушно стал сыпать новостями:

      - Основной инструмент проведения денежно-кредитной политики по поддержанию запланированного уровня инфляции — манипулирование учетной процентной ставкой (ставкой рефинансирования)...

      Она вздохнула: ей эта новость почти ни о чём не сказала, разве, усилила понимание важности происходящего. А красивая журналистка продолжала, перейдя уже к другой теме:

      - ФСФР признала законным байбэк шахты «Распадская»... не нашла нарушений в обратном выкупе акций «Распадской», отчиталось ведомство по итогам проверки... Из представленных документов ... в рамках buy back, ФСФР не усмотрела каких-либо нарушений. Приобретено по условиям сделки будет только около 78 млн штук акций..., половина free-float.

      - О, Господи, что за птичий язык! – Простонала она и подумала: надо встать за словарём. Коль дура, так дурой и останешься. Раз совсем запомнить ничего не можешь, смотри тогда телевизор со словарём.


      Словарь ей привёз внук Витька, студент. Устал он своей бабке одно и то же в каждый приезд растолковывать. Она своим пытливым умом пыталась понять жизнь, в которой жила, да получалось у неё это плохо. Сначала она записывала непонятные слова, часто звучащие с экрана. А в выходной, когда внук забегал к ней, она совала ему заработанную тысчонку, стараясь хоть чем-то помочь дочери доучить сына Витьку, кормила его, а потом подсовывала ему непонятные слова. На растолковывание уходило много времени. Да и новость уже пролетела, в какой привязке, и с чем она звучала, было не понять. В очередной приезд внук вручил ей словарь иностранных слов. В него она заглядывала, но слова были трудные, не запоминались совсем. И услышав знакомые термины снова, она будто слышала их впервые. Да и не всё она в этом словаре могла найти. А внука спрашивать было неловко, не хотелось толкушкой перед ним выставляться.


      Прихватив словарь, она вернулась в кресло, а журналистка тем временем продолжала:
   
     - Ритейлеры подтвердили заморозку цен на два месяца, …снижение экспорта из Китая стало очень сильным драйвером для развития ресайклинга.
                - О, двойной эффект с выносом мозга, как теперь молодёжь говорит. И драйвер и ресайклинг какой-то. Чтоб вас всех! – Ругнулась она вслух и открыла словарь. Но он дал ей объяснение только слова «драйвер» - водитель, шофёр, погонщик. При чём тут Китай? А может, будет понятнее, если второе слово найти. Второго она не нашла и раздражённо проворчала:

     - Ну, да, куда уж нам, желудям, до вас, орехов! Что ж вы за люди! Чтобы по-русски сказать! Не умеют, что ли? – А потом подумала, а, может, и впрямь уже не умеют. Послушаешь этих журналистов, все с высшим образованием, вроде, а вместо «на проезжую пОлосу», говорят «на проезжую полосУ». Или вот особенно популярное у них: «… в портАх». Всю жизнь «портЫ» были штанами у мужиков в деревнях, а у этих экранных грамотеев «пОрты» штанами называются. Нет, английский им, журналистам, вреден, по-русски совсем разучиваются правильно говорить. Высшее образование то им дали, но это совсем не значит, что они его получили.

      А на экране пошли новости экономики. Слушая вновь непонятные «рецессия», «инфляционное таргетирование», «волатильность рубля», она лихорадочно листала словарь, обращаясь к экрану, просила:

     - Не налезайте, не налезайте! Куда ж вас так несёт? Помедленнее. Ага, вот, нашла! Рецессия – это спад, оказывается. Что нельзя было так и сказать? А это специально, видно, так сказали: спад больно огорчительно, а рецессия, вроде ничего, даже красиво «ре-цес-си-я», и с разбегу не каждый поймёт. А ещё часто повторяют «ритейл, ритейлинг, ритейлеры». Чёрт их побери! О, нашла! Ритейл – розничная торговля. Всего-то. Дак, так и говорили бы. Понавешали нам заграничных макарон на уши, не стряхнуть. Так и ходим с ними. Всё правильно, это называется «мы с дураками (такими, как я) не боремся, мы их обманываем». И красиво как обманывают. Вроде, обмана и нет, а если не знаешь перевода иностранного слова, так это, как теперь модно говорить, ваши проблемы.

     - Вот же ж гады! О, опять! - И она уставилась на экран, где журналистка говорила:
     - Авария произошла из-за мощного стихийного бедствия – землетрясения, с последующими афтершоками и цунами.

     Словарь помог ей, и афтершок оказался повторным сейсмическим толчком. На экране уже шла речь о другом:
     - …владелец бренда расторг договор с местным франчайзи...

И снова ступор. Что такое «бренд», она уже выучила, потому как слишком часто звучит с экрана, а вот «франчайзи»? Она почувствовала, как устала. Больше никаких новостей! Давление, видно, подскочило. Щёлкнул пульт и сменился канал. Нарочито бравый, полный радостно-зазывной бодрости голос рекламно убеждал:

     - Летние тренды: дешевые планшеты и Hi-Fi ноутбуки...

     Опять на птичьем языке говорят, подумалось ей. Хотя слово «тренд», как часто звучащее отовсюду, она тоже уже знала. Тренд – это направление, течение или попросту мода. Наверное, отсюда произошло слово «трендеть», «трендёж», модничать что ли, предположила она.

     После рекламы ведущий продолжил разговор в студии:

     - …Плющенко не проиграл. Лайсачек выиграл… За камбэк золотую медаль на Олимпиаде никогда на шею не вешали.

     - За что, за что? – Встрепенулась она на имя любимого фигуриста. Но разговор уже перешёл в другую плоскость. Говорили о Сочи:

     - В состав горного кластера вошли биатлонный и лыжный комплексы, санно-бобслейная трасса, горнолыжный центр, комплекс трамплинов, а также сноуборд-парк и фристайл-центр.

     - Снова кластер какой-то! Да что ж это такое-то? – Расстроенно произнесла она и опять щелкнула пультом. Потом подумала: они там просто хотят, чтобы я себя дурочкой понимала. Неужто, я одна такая дура, а остальные умные и им всё понятно?

      А с молодёжного канала в это время слетела очередная новость:

     - Скайдайвер погиб, пытаясь установить рекорд.
     - А это ещё кто такой? Но словарь листать уже не стала, а перепрыгнула на другой канал, где бесновались на английском языке. Эх, будто и не в своей стране нахожусь, грустно подумала она. В магазине под английские песни покупки делаю, дома снова под эти же песни жить предлагают. Пусть поют другим, я сама себе спою. И снова сердито щелкнул пульт. Молодая девчонка взахлёб говорила:
    
     - У меня такой драйв от дайва!

     - Стоп! Да что ж сегодня за день такой!

     Она смотрела на экран и думала: неспроста всё это. За непонятным словцом часто кто-то что-то хочет скрыть. Вот, например, в 90-е часто слышала «секонд-хэнд, секонд-хэнд». Вроде, как симпатично, а оказалось, что это обноски. Потому и секонд-хэнд. Или вот ещё: клининговая компания, клинер. Без словаря ни за что не догадаешься. Оказалось, всего-то, фирма по уборке помещений, а клинер – уборщик. Вот такой секонд-хэнд. Очнувшись от мыслей, она вслушалась в очередную новость с экрана:

     - Якутин с супругой основали в Цюрихе эндаумент фонд Андрея Первозванного. В начале июля супруги Якутины возглавили другой эндаумент фонд…

     Уже без досады она опять щёлкнула пультом, убегая на другой канал:

     - …организовать сбор средств, благо, краудфандинг в России уже не утопия…
     - А это ещё что за зверь такой? – Задалась она вопросом, и, преодолевая мозговую тошноту, снова полезла в Витькин словарь.

     – Батюшки мои, да мы ж всю жизнь это складчиной называли.

     Листая словарь, она наткнулась на часто встречающееся словцо «трейдер». Мелькнула мысль: чего смотреть, всё равно не запомню. Но пальцы автоматически пролистали словарь. Трейдер оказался обыкновенным спекулянтом. Раньше мы таких барыгами называли. Опять секонд-хэнд. Трейдер, конечно, поскладнее барыги будет, а в словарь не каждый полезет. Она усмехнулась и уже без раздражения, будто в забавную игру в запрятанные родные слова начала играть. О, ломоязычное словечко «мер-чен-дай-зер»!  На деле - товаровед обыкновенный. Или, вот, менеджер, которого Витька манагером обзывает. А по-нашему, это просто управляющий.
     С экрана снова звучало:

     - …у интересного стартапа появилась новая и необычная идея. На встрече с … были начинающие предприниматели, стартаперы.

     - Почти старпёры. Ну, тут уж обязательно посмотреть надо, как ни крути! Ага, «стартап»  - это запускать. Значит, «старпёры», запускатели, что ли? – недоумённо проворчала она и переключилась на какой-то уж совсем безобидный женский канал. Молодящаяся дама с накачанными губами, растянутыми в постоянную жабью улыбку, разглядывая модную вещицу на выставке, пропищала:
     - О, креативненько.
      - И эта туда же, - подумала она, листая страницы словаря: креатив – творчество. - Ну, да, всё правильно, попробуй произнеси «творческенько». Убиться легче! А тут «креативненько». Совсем же другое дело.

     Снова перебежка на другой канал, откуда звучал призыв:

     - Стань волонтёром патриотического проекта!»

     - Взяли моду, - проворчала она, - волонтёры, волонтёры! Всю жизнь у нас их добровольцами называли. Да ещё дела наши почему-то в проекты превратили.
     С экрана представительный мужчина убеждал:

     - …транспарентный. Россия должна задавать тренд.

     И этот трендит, и Россия должна, оказывается, трендеть, подумала она, но не переключила, давая трендёжнику продолжить мысль:

     - Однако в сегодняшнем мире такие отчаянные манипуляции уже не мейнстрим. А попытка нащупать новый мейнстрим, удачная или нет, это план президента Всемирного банка Роберта Зеллика.

     - Ещё один чудодел, полный породного трепета, по нашим несчастным мозгам ездит, - процедила она и безжалостно перещёлкнула кнопку, поймав  обрывок фразы:
     - … делаем фейковый онлайн в мониторингах.

     - Это ж как умудриться надо: четыре слова сказать и три из них на птичьем языке! Только и поняла, что чего-то делают. Говорят на иностранном и только иногда русское словечко вставляют. Суметь надо! – Удивилась она и подумала: зачем они это делают? Зачем в иностранцев играют? Вместо выходных викенд выдумывают? Может, враги какие решили так потихонечку нас в иностранцев превратить. А что? Вполне. Скоро иностранцев будем совсем хорошо понимать. Пару лет телевизор со словарём посмотрим и будем. Станем Лондонградом или Вашингтонградом. Впрочем, зачем мы им нужны? Хотя рабами нас иметь им вполне сгодится. Придут хозяева планеты, а бывшие россияне кланяются, да «йес» трендят, раболепствуя перед всем иностранным, и, как зулусы, рот открывают, глядя на лощёных напомаженных иностранцев, да чувствуют себя совсем неполноценными. Уничтожат русский язык, а, вместе с ним, и нас. Вот уже и словарики приготовили: учитесь только. Так что «Вставай, страна огромная!», стряхни заграничные макароны с ушей пока не поздно. Нынче страшнее, чем в июне 1941-го. Тогда-то всё понятно было: где враг и что с ним делать. А вот сейчас, никто и ухом не ведет, хотя, всё куда опаснее, потому как оккупация идёт тихо, постепенно и потому незаметно. Никто и не понял, что враг по нашей земле ходит и замечательно себя чувствует. Как у себя дома. Уютно. Кругом почти на его языке разговаривают.

      Молодец Камов: их геликоптер назвал вертолётом и прижилось. Про геликоптер почти никто теперь не вспоминает. А какие замечательные слова дал нашему языку Карамзин: промышленность, человечность, трогательный, влюблённость, будущность, совершенствовать. А Ломоносов разработал русский научный язык. Слова «опыт», «насос», «явление», «плоскость», «чертёж», «рудник» и многие другие принадлежат именно ему.

     - А ты, красотуля, что хорошенького скажешь? – обратилась женщина к красивой дамочке на экране, взахлёб рассказывающей зрителям:

     - Топ-менеджмент в столь трудное для страны время даже от премий и бонусов не отказывается.
     - Ах, ты, миленькая, совсем иностранщиной зашибленная. Даже я знаю, что бонус и премия одно и то же. Наверное, так, для оживляжа, ненашенское словечко вставила, да промахнулась.

     А экран продолжал извергать замысловатые новости:     

     - Если сравнивать сетевую авиакомпанию «Аэрофлот» с зарубежным лоукостером, то, конечно, разница в цене будет».

     - Опять лоукостер какой-то, - проворчала она и выискала в словаре: лоукостер – дешевый авиаперевозчик. В словаре взгляд наткнулся на ставшее привычным латинское слово «эвакуация». Означало оно «опорожнение». Странно, подумалось ей: эвакуация граждан, например. Что это означает? Граждан как ночной горшок опорожнили? Или от граждан чего-то опорожнили? Проще и понятнее было бы сказать - вывоз граждан. Что ж мы за народ-то такой, с грустью подумала она. Из избирателей нас в электорат превратили. Всё через запад на себя глядим, да, как дикари, тужимся до иностранцев допрыгнуть! А не понимаем, что удар по языку - это «секир башка» нам всем.

     А при чём тут народ? Ей вспомнилось уральское село, где она оказалась в юности. И тот разговор, услышанный в открытое окно. И ту речь, и не речь вовсе, а музыку:

     - Марея, пошто ты не у Дарьи на именинах? Все уже собрались.

     - А мне не торопно. Да к ней идти-то не манит: она не из простеньких. Сама знаешь: всё каурзы строит.

     - Да и то. Я утрося пробудилася, лежу и мыслю: уж не ходить ли не то?

     - Ну и что удумала? Не пойдёшь?

     - Эк ты судишь неладно…

     Вспомнились удивительные выраженьица, которые говаривали бабы в уральском селе: «проплясала возле шанег», что означало стряпала шанежки. Или вот: «три дня хлестались», пололи, значит, картошку. А поговорки приводили в восторг: «Дружком дорожку не изведашь, пока сам не проведашь». Однажды в разговоре была услышана фраза, запомнившаяся на всю жизнь: «Набрали ягод, но земляника оказалась дожжевата». Вроде, ничего особенного, но, ведь, музыка: «дож-же-ва-та». Значит, мокренькая от росы или дождичка. Удивительно красиво и образно! Наш русский язык, это ж не только слова!

     А с экрана продолжали сыпаться как из рваного мешка: мессиджи, фейки, спикеры, копирайтеры, голдкиперы, спичрайтеры, дресс-коды, флешмобы, маржа, скриншоты, кастинги, селфи, фрики, догхантеры, консалтинги, ребрендинги, продюсеры, инновации, омбудсмены, ресепшены, праймериз и прочая «бамбарбия кергуду».

     - Как же меня тошнит от этого тренди-бренди! – устало проговорила она. - Разве должна я в родной стране телевизор со словарём смотреть? Кто-то же должен защитить меня. Вот бы умники в Думе закон какой сочинили. Хотя какое там! Тут недавно мелькнуло по телевизору: «Государственная дума, Совет Федерации принимают драфты, которые потом доводят до состояния работающих законов». Они там тоже иностранщиной зашибленные. Кому мы там нужны, с безнадёжной грустью подумала она.

     Тренди - бренди балалайка, ты по-русски нам сыграй-ка!
     А пока, «большой пардон за мой маленький конфуз».