Браслет

«Блестел браслет, кисть оттеняя»…

«Я буду все время с тобой,
Пока на руке будет тонко звенеть
Браслет серебряный твой!»

Перебираю стеклянные бусинки из муранского стекла на серебряной цепочке браслета.
Каждая бусинка напоминает мне об одной из моих девушек.
Их всего семь бусинок – семь девушек.
Много это или мало, а для меня - целая жизнь. Они все такие разные, но мною любимые.
Вот, темно-вишнёвая с сиреневыми сердечками она похожа на мою первую любовь. Первую?
Кто кого соблазнил, я её, или она меня? Это так и осталось неразгаданным.
Она всегда на людях улыбалась, но я видел грусть в серых глазах.
Часто встречал её в клубе вместе со спутником – самоуверенным юнцом, моложе моей искусительницы.
Наблюдал за ними, оставаясь незамеченным. Видел их опьянение спиртными напитками и опьяненными любовью.
Только знал, что это не любовь, а всего лишь увлечение.
Так говорил себе, а впрочем, мне было всё равно.
Когда надоело созерцать чувственный экстаз, подошёл и, обдав ароматом Christian Dior Fahrenheit Absolute, пригласил на танец.
Момент был подходящий – кавалер выбранной мною дамы отошел за новой порцией пива.
Удивление в  глазах незнакомки сменилось интересом. Подействовала магическая сила парфюма, который завораживает и волнует. Он одновременно роскошный и страстный. В «Абсолюте», как и во мне, сошлись - лёд и пламя, дерзость и чувственность, зрелость и ребячество.

Вспомнив о своём приятеле, она заколебалась. Только в моём взгляде была не просьба, а приказ.
Пришлось подчиниться.
Очень высокая.
На каблуках вровень со мной. Это не помешало мне уверенно играть свою роль.

Во время танца прижимал партнёршу к себе, и с проникновенной вкрадчивостью нашептывал комплименты ей на ушко.
Говорил всё, что придет на ум. Памятуя, что женщины любят ушами. И слова мои оказывали волшебное действие, словно их подсказывал сам змей-искуситель.
А  яблоком стал я сам. Впрочем, яблоко было – маленькое из зеленого нефрита с двумя золотыми листочками. Откуда оно у меня? Не помню. При попытке вспомнить, начинало ломить в висках. Это мой амулет, который одиноко висел на цепочке браслета, слишком легкой для него.
Странно, я никогда раньше не носил украшения – браслеты, кольца, считая их женскими штучками.
Как оказался браслет на моей руке?
Мне дала его женщина.
Кто она - мать, сестра, любовница?
Опять заболела голова.

Я переключил внимание на партнершу. Что там успел ей наговорить?
Голос у меня немного сел (он всегда садится в подобных ситуациях) и от этого звучит с завораживающей хрипотцой. Она слушала не слова, а запоминала его.
Последнюю фразу, произнесенную дыханием - я позвоню тебе, уже не услышала, почувствовала.

«Я знаю, опасны: блистанья миров,
Мерцание глаз, и туман полуслов…
И это желанье коснуться плечом,
И смех этот легкий почти ни о чем»…

Всем этим оружием, которого в избытке было в моём арсенале, я владел безукоризненно.
Очаровать, покорить, соблазнить, влюбиться и влюбить.

После танца подвел свою даму к столику, где с недоумением и легким неудовольствием за происходящим смотрел её кавалер.
Самоуверенный юнец, не видел во мне соперника, а зря. Его девушка дала свой номер телефона.

Держа за самые кончики пальцев партнершу по танцу, я нежно пожал их.
Дождавшись, когда она сядет, слегка склонил голову и сказал, стараясь, чтобы мой голос звучал проникновенней:
- Благодарю за танец.
Взглядом благодарил совсем за другое.
Она задумчиво смотрела на меня и молчала. Похоже, я сумел произвести впечатление. Или девушка не отличалась красноречием.

Семь дней выжидал. Потом позвонил, чтобы договориться насчет свидания. Не торопил события. Знал по опыту, что на следующий день гордо откажется, на второй тоже будет непреклонна, на третий станет сомневаться, на четвертый задумается. На пятый внутри себя согласится, а на шестой будет ждать с нетерпением моего звонка.
Чтобы немного помучить себя и её, я отложил нашу встречу еще на один день. Семь ведь счастливое число?
Позвонил на седьмой, когда её надежда стала угасать.
Она пришла сказать мне - «нет», но глаза говорили «да».

Эту ночь провела со мной и две следующих тоже.
Я чувствовал её тело, как инструмент, на котором играл, нет творил божественную музыку любви. Не понимал, что делаю, полностью уйдя в творческий процесс. Получал удовольствие, делая её счастливой.
Какая вкусная!
Её нектар казался мне слаще меда и напоминал особое мороженное, которое я лизал, проводя языком вокруг вишенки, венчавшую эту сахарную трубочку. А потом включал свой «миксер».

В нас словно бес вселился, и была вакханалия любви. Губы, руки, языки… спальня, ванная, кухня и коридор.
До балкона не добрались.
На четвертый день наши силы иссякли. Она ушла, покачиваясь, со счастливой улыбкой на губах. Я чувствовал себя ужасно уставшим и долго восстанавливал свой потенциал после любовного марафона.

Приходила ко мне на свидание, словно влюблённая девочка. Неразговорчивая, лишь улыбалась и смотрела на меня, а в глазах зажигались призывные огоньки, как у кошки.
Я любил её тогда, или был влюблен, но верил в любовь. Самообман? Быть может.
Два года продолжалась наша связь. Редкие, сумасшедшие по накалу встречи. Мне нравился с ней заниматься любовью.

Но прошло время, я разлюбил.
Не сразу, постепенно стал разочаровываться в ней. Искал и находил следы порока на её лице.
Оно не казалось мне больше прекрасным. Словно на холсте, которым недавно ещё любовался и восхищался, выцвели все краски, стали заметны трещинки и другие изъяны.
Осуждал за лицемерие и притворство, за то, что продолжая жить со своим парнем, бегает ко мне.
Хотя знал, что позови - она придет, и останется только со мной. Но не был готов к тому, чтобы быть с кем-то на всю жизнь. Желание свободы и дух независимости поднимали восстание против семейных уз и обязательств.

Она всё реже улыбалась, всё чаще на лице у неё появлялось выражение грусти, тревоги и скрытой боли.
Читал в ней, как в открытой книге, или казалось, что читаю. Но чем холоднее становились мои чувства, тем больше возрастала её привязанность ко мне.
Кто говорит, что легко прервать отношения, когда не любишь? Это не так! Ведь я ощущал всё, что чувствовала она: боль, обиду, отчаяние, разочарование и... пустоту.
Переступая через себя, признался, что больше не люблю. Она всё поняла. Не стала просить, умолять. Гордая! Уважаю.

Мы расстались навсегда. Разошлись без слёз и взаимных упрёков.
Через полгода узнал от знакомых, что она ждёт ребенка.
Кто отец его? Последний месяц перед расставанием, мы не предохранялись. Но она не порвала со своим парнем. Продолжала жить с ним и встречалась со мной.
Умом я желал ей счастье в семейной жизни с ним, а сердцем ревновал. Во мне говорили ещё отголоски прошедшей любви.
Потом я встретил другую.
Нефритовое яблочко где-то потерял, а может – снял и забыл об этом. Теперь на цепочке браслета красовалась яркая бусинка. Прикольно смотрелась.
Вскоре, к ней присоединилась другая.
Зеленовато-голубая бусинка с изображением глаза так подходит к глазам моей новой пассии и её характеру, переменчивому, как море.
Нервная, подозрительная, чувствительная и ужасно ревнивая. Закатывала мне сцены ревности. Язычок жалил, как жало. Я лишь улыбался. Улыбка вызвала новый поток сарказма и колкостей.
– В гневе ты прекрасна! – не выдержал и поцелуем закрыл ей рот.
Она сразу обмякла в моих руках, а потом прильнула всем телом, и срывающимся голосом сказала:
- Я люблю тебя!
И я её любил. Затем устал любить.
Сил хватило на два года. Видимо слишком расточительно отдавал любовь, но по-другому не умел. Переживал. Чувствовал себя уставшим, разбитым и опустошенным.
И со всеми остальными девушками была такая же история. Я влюблял их в себя, любил сам. Только моей любви хватало на год, максимум два. Потом уходил, когда понимал, что больше не могу выдержать. А на браслете появлялась новая бусинка...
Любовь оказалась миражом, который поманит и растает.
К чёрту воспоминания, они тянут назад!
Не раздумывая, взял листок бумаги и стал писать: - Прими в дар эту бусинку. Она – это ты. С ней я отпускаю тебя навсегда. И ухожу в мир, где меня никто не ждёт.

Около свежей могилы стояли семь женщин, молодых и не очень, красивых и так себе. Их объединяло общее горе. Каждая из них сжимала в кулаке цветную стеклянную бусинку.
Погруженные в воспоминания о том, кого когда-то любили и в глубине души продолжали любить, они не заметили одинокую фигуру мужчины, который наблюдал за ними.
Капюшон прикрывал лицо. Он зябко ёжился на холодном весеннем ветру, но продолжал стоять, вглядываясь в лица пришедших женщин.
Серо-голубые глаза сверкали странным блеском в немом ожидании, что почувствуют его присутствие. Он этого боялся и хотел.
- Обернись, - шептали губы незнакомца, но никто не оглянулся, не вспыхнул от радости.
Он так и остался невидимым для них.
И лишь, когда все ушли, вздох облегчения, или всё же сожаления вырвался из его груди.

Переглядываясь, женщины разошлись. Они прекрасно знали, кто здесь собрался, но не испытывали друг к другу ненависти. Тот, кого они любили, вначале заканчивал свои отношения, а потом через промежуток времени начинал новые.
Дождавшись, когда все разойдутся, мужчина подошёл к могиле. На памятнике была его фотография.
Он невесело улыбнулся и, поправив непослушную прядь волос, пошёл к выходу с кладбища.

Одинокая сгорбленная фигура с опущенной головой, под грузом своих мыслей и чувств.
Лишь на секунду остановился, провел пальцами по серебряному замочку цепочки и ушел.

На дорожке в талом апрельском снегу остался лежать браслет.

Привлеченная блеском, подлетела галка. Покосившись вороватым взглядом и покрутив головой, она клюнула его и с добычей полетела в свое гнездо.

Говорят, что призраки не могут любить!
Они ошибаются. Если любишь по-настоящему, то и после физической смерти любовь не пройдёт.
Особенно, если при жизни не поняли, что любят.