Две улыбки для Госпожи Фортуны x Низэтрим

Когда это произошло, Вангион Панкрай, машинист поезда кольцевого пути "Гэлонъят-Столица" и горный гном по рождению, глубоко вздохнул и нервно закурил трубку с душистым Ръельдангским табачком, хоть это и было запрещено уставом. Но организм требовал... вдобавок, сам устав он видел всего один раз, да и то, когда пытался использовать его не по назначению.

По идее, о происшествии нужно было сообщить начальнику поезда. Но этот хрен скорее всего валяется где-то в вагоне-ресторане, пьяный вусмерть.
Вусмерть...ву-смер-ть...забавное выражение, в текущей ситуации.

"Гномы не плачут". Так принято считать, но мысли о родных и любимых душах, оставшихся по ту сторону заставили рыдать даже битого-перебитого жизнью на железной дороге старого машиниста. Горькие слёзы, впрочем не мешали ему время от времени прикладываться к заветной трубке.
Он представлял, как его седая жёнушка получает то самое известие...
Как скорбят две сотни его родственников в Столице, выпивая за старого машиниста кружку эля за кружкой, наполняясь пивным жаром и славными воспоминаниями о прошлом.
Как плачут семьи и друзья каждого пассажира поезда, который никогда более ни остановится на станции. Станций-то больше нет.
Как хватается за волосы инвестор железной дороги, милорд Фуллоуд Аббартон, деньги которого в прямом смысле ушли в грязную землю.
Последняя мысль дала Вангиону возможность криво ухмыльнуться, ибо тем ещё сукиным котом был Аббартон.

Вытерев лицо рукавом он с изумлением замечает, что приборы на контрольной панели поезда не нужно контролировать. Кнопки и рычаги не действуют так как раньше, а двигаются по своему усмотрению, словно чья-то невидимая рука ими управляет.
Старый гном делает ещё пару неудачных попыток, а потом плюёт от досады, убирает свою трубку и начинает укладываться на отдых.
Кем бы ни был этот невидимка, он умеет вести состав по курсу. Да и пара часов сна никогда не помешают...
Казённое шерстяное одеяло удобно обнимало плечи, а на узкой железной кровати, торчавшей из стены впервые за 127 лет было так удобно и просторно, словно это было ложе самого императора. Шума колёс не было слышно, внутри кабины стоял приятный полумрак, а за окном блестели три дивные луны этого мира.
Последней мыслью засыпающего машиниста было неудовольствие от того, что поезд навернулся с путей именно ночью. А значит, дневного света не случится больше увидеть. Жаль, но это уже ничего не значащие мелочи.


Свет ярко бил в глаза.
С проклятием, Вангион Панкрай вынырнул из забытья. Снова заснул на посту!
Мать твою! Благо, что начальник поезда не в кабине, а потопал проверять обстановку в вагонах.
Поезд противно заверещал колёсами по шпалам, он останавливался.
- ОТЛИЧНО! Ещё и ты выйди из строя, проклятая рухлядь! - со злобой обратился он к механизму автоведения.
А потом вдруг заметил, что поезд остановился как раз в десятке метров от рокового моста из странного сна. Хотя, сон ли это был...?

Жуткий гудок справа оборвал ход размышлений о везении и судьбе. Гном выглянул в окно. Параллельно с поездом шёл другой состав.
Шёл прямо по земле, словно паря над нею. Сотканный из белого тумана, сверкающего в лучах полудня.
Звук гудка повторился вновь, и эшелон безмолвно сорвался в то самое ущелье, в котором ещё вчера должен был покоиться эшелон Вангиона. На мгновение могло бы показаться, что из окна падающего поезда даже кто-то машет рукой незадачливому наблюдателю. Но, только на мгновение.
Машинист счастливо улыбнулся. А затем улыбнулся его поезд.
Беда миновала.