Сказка Мурзы Рафсан Али из Шахр аль Сабса

У одного красивого молодого человека, который вырос в семье очень богатых родителей, был день рождения. Причем, не просто день рождения, а день совершеннолетия. Молодой человек предвкушал этот день заранее. В этот день с самого утра он чувствовал себя настоящим героем дня, принцем целого мира. Его сердечно поздравил отец, подарив ему дорогой гоночный автомобиль. Его поздравляли друзья его отца и родственники матери, ему аплодировали и улыбались известные и влиятельные люди. Вечером его ждала вечеринка с друзьями и прекрасными девушками, с музыкой и развлечениями. Его будущее представлялось прекрасным. Все шло как по маслу – до тех пор, пока один из гостей не задал ему странный вопрос.

Юноша впервые видел этого человека – кажется, тот был его двоюродным дядей. Впрочем, юноша не был в этом уверен. Когда шумные поздравления утихли, и гости отвлеклись от именинника, дядя подошел к нему и негромко, но отчетливо задал вопрос: что этот молодой человек желает получить в подарок? После чего дядя пояснил, что его возможности простираются далеко за пределы всего, что известно юноше. Что-то в виде этого дяди было немного странное. Этот дядя, несмотря на безупречный внешний вид, почему-то напоминал юноше нахохлившуюся ворону. Юноша расхохотался. Дядя, тем не менее, настойчиво продолжал спрашивать юношу, чего бы тот хотел получить, возможно, не самое обычное. Юноша решил, что ему ничего не нужно от такого странного гостя и поэтому, не переставая хохотать, он предложил дяде самому выбрать ему подарок. «Это же ваш подарок» - заявил юноша, - «поэтому выберите его сами, на ваш вкус» - смеялся он. У него было отличное настроение сегодня. Все карты сошлись в этот день.

Юноше показалось, что по лицу гостя промелькнула тень: «Ну что же, тогда я подарю тебе глаза». Кажется, так он и сказал. Но юноше уже наскучил этот странный тип, и он перестал обращать на него внимание. К нему подошла какая-то столичная знаменитость, и польщенный юноша
полностью переключился на нее.

После торжественного приема все гости разошлись, и вдруг юноша увидел двух мрачных, стоящих в отдалении. Выглядели эти двое по настоящему страшно, причем было совершенно непонятно, что именно в них пугало. Впрочем, кое-что в них было по настоящему странно – о них ничего невозможно было сказать точно – старые они или молодые, люди они или призраки, какого они пола, живые они или нет. Они никак не попадали в область прямого взгляда, и стоило попытаться сосредоточить внимание на них, как фокус расплывался, а они вдруг оказывались на периферии зрения. Ужас шел от одного их присутствия, как тошнотворная, густая, липкая волна. Они странно и напряженно елозили и дрожали, каждым своим движением вызывая спазмы в животе. Юношу пробил озноб, по его спине потекли струйки холодного пота – хотя он не был слабонервным и даже помогал поварам разделывать окровавленную дичь после отцовской охоты. Он впервые в жизни наблюдал такое пугающее зрелище. Он закричал, вызывая охрану. Но прибежавшие охранники с тревогой смотрели на юношу и ничего не предпринимали. Они не видели этих двоих!

Тут ему стало по настоящему плохо. Прибежавшие родители и прислуга унесли его, еле стоящего на ногах, в спальню, и срочно вызвали врача. Никто не замечал двоих мрачных! Но те неотступно следовали за ним, сотрясаясь в такт его лихорадки. Его вывернуло наизнанку, он понял, что, кажется, сошел с ума. Примчавшийся врач ничего не мог поделать, он дал юноше каких-то капель и тот забылся в полусне. Но даже сквозь сон он ощущал присутствие двоих мрачных, которые, казалось, содрогались заодно с его неровными сердцебиениями.

В доме все были омрачены, срочно принялись за поиски «дяди», про которого упомянул юноша. Но нигде, ни в каких списках и в записях видеонаблюдений, никого похожего не было. Он как сквозь землю провалился! Впрочем, все в итоге списали на расстройство здоровья. Отец был вне себя от внезапной болезни юноши, он отложил все дела, и дни напролет просиживал в своем кабинете.
К юноше был вызван консилиум самых прославленных врачей. Они судили так и эдак, смотрели его снимки, просвечивали насквозь, и, наконец, решили что нужно «наблюдать», «снимая» наиболее болезненные синдромы с помощью успокаивающих и обезболивающих. Был предписан «строгий покой и наблюдение». Юноше, тем временем, лучше не становилось. Он трепетал в странном полубреду, сон мешался в его голове с явью. Двое мрачных неумолимо приближались к нему, и их намерения были хуже не придумаешь. Все происходящее юноша чувствовал каждой клеткой своего тела. Двое приближались примерно по миллиметру в час и ожидание для юноши было хуже всего. Он стремительно терял силы. Когда двое мрачных приблизились, юноша уже был ни на что не годен, он был разбит и почти не осознавал ничего. Эти двое, приблизившись на два метра, вдруг набросились на него, и жестоко его избили. Случайной свидетельницей этого события стала сестра сиделка. Она наблюдала очень странную картину – юношу бросало из стороны в сторону, как безвольную тряпку, - словно бы его кто-то избивал. Когда появился вызванный врач, он констатировал, что все уже закончилось. Юноша лежал, неестественно бледный слабый, но, по крайней мере, его уже не трясло.

Юноша очнулся на следующий день. Двое мрачных стояли на изначальном расстоянии. Юноша ощущал их сверлящее, изнуряющее сердце равнодушие и бесчеловечный страх. Его странная связь с двоими мрачными сохранилась. Они подергивались в такт его сердцебиению. Юноша едва нашел в себе силы встать. Ему помогла сиделка, девушка из медицинского училища. Опираясь на нее, юноша прошел по дому. В тот день он даже нашел в себе силы заставить себя поесть. Доктора с плохо скрытым ликованием объявили, что их дорогущие лекарства помогают юноше: наблюдается прогресс. Возможно, где-то прогресс и торжествовал, но для юноши ничего не изменилось. Вслед за ним, куда бы он не пошел и что бы он не делал, следовали двое мрачных. И раз за разом повторялась одна и та же история: двое пугающе медленно приближались, а затем набрасывались и своими полуклешнями избивали молодого человека.

Так продолжалось некоторое время, пока юноша не решил, что лучше умереть, чем жить таким образом, больным и униженным, лишенным подруг и друзей. Преодолевая боль, он попрощался со всеми, кто ему был дорог, и с теми, кого он любил, поблагодарил всех, кто его поддерживал, не обращая внимания на их не слишком искренние увещевания. Закончив дело, юноша лег в постель и стал ждать смерти. Ждать пришлось долго, смерть по каким-то причинам медлила. Казалось, чего-то ждали и двое мрачных. Потеряв всякую надежду, юноша решил принять яд. Он тайком вытащил из аптечки пузырек с ядом, и, воспользовавшись рассеянностью сиделки, выпил его одним глотком. Однако смерть оказалось не такой, как юноша представлял себе. Вместо того, чтобы быстро и мучительно умереть, он получил сильнейшее и неуправляемое расстройство желудка и ближайшие два дня провел в еще более постыдном и болезненном состоянии, чем обычно. Не в силах пошевелиться, он лежал в собственных нечистотах, выворачиваемый наизнанку. Оказалось, что под его адом находится еще более мрачный и мучительный ад, адское подполье.

Как ни странно, но понимание этого придало ему какую-то слабую уверенность. Перспектива все более угрюмых и унизительных пространств, сменяющих друг друга по мере падения в бесконечную бездну, подстегнула его в противоположном направлении.

Постепенно, день за днем, несмотря на ужасающую ситуацию, юноша начал искать способы укрепить себя. Он заставлял себя есть, и делать какие-то упражнения. В промежутках между кошмарами он начал видеть какие-то странные цветные сны, в которых тот самый зловещий дядя в облике вороны не говоря ни слова, показывал ему какие то странные движения и манипуляции. Юноша повторял эти движения наяву, и они каким-то образом укрепляли его разбитое и ослабевшее тело. Двое мрачных по-прежнему следовали за ним, пугая и избивая его до полусмерти, но как ни странно, страх его куда-то уходил, а нападения двоих мрачных стали более редкими и как бы не такими острыми и сокрушающими.

Вскоре, подстегиваемый странной жаждой жизни, юноша окреп достаточно, чтобы иметь возможность выходить в город, хотя и в сопровождении. Его любящий отец был вне себя от радости и одарил докторов со всей своей щедростью, на которую был способен. Прогулки юноши становились все более удаленными. За ним всюду следовала девушка-сиделка и надежный и молчаливый слуга. Интересы юноши кардинально изменились. Он перестал искать общества бывших друзей и подруг. Он полюбил неспешные и длительные пешие прогулки, под дождем, по лесу, под звездным небом или под лентами облаков. Он полюбил подолгу смотреть на все, что его окружает – так, как будто бы он вот-вот умрет или уже умер, и этот шанс наслаждаться зрелищем мира – невероятная удача для него. И хотя двое мрачных по прежнему следовали за ним, они выглядели и действовали не так ужасно, как раньше.

А однажды, произошел и вовсе удивительный случай. В тот раз юноша, сиделка и слуга остановились на одном плато. Гремящая невдалеке черная и массивная грозовая туча заставила их остановиться и сделать временное убежище от дождя. Утомленный долгой прогулкой юноша собрался было прилечь, но тут он заметил нечто заставившее его по настоящему удивиться. Двое мрачных приближались к нему. Но они приближались к нему несколько иначе и выглядели иначе, чем он привык их видеть. Все это было настолько удивительно, что юноша даже не сразу смог сфокусировать на них свои глаза. Когда ему это удалось, двое были совсем близко и впервые за много лет он смог взглянуть им туда, где у них должны были быть глаза. Он смотрел и понимал и не понимал – в одно и то же время. Заглядывая в их глазницы, он почему то видел самого себя, со стороны. И несмотря на то, что это зрелище заставило его содрогнуться, он не отвел взгляда, а продолжал смотреть. И нечто поднялось в нем, и одна внезапная мысль взорвалась в его голове с невыносимой ясностью. Ее обжигающий холод был настолько силен, что юноша разрыдался в полный голос. Слезы текли из него как весенние ручьи. Он вдруг все понял, и это было выше его сил.

Те, двое мрачных, которые так жестоко и злобно обходились с ним все это время – это были части его собственной души, преданные, оболганные и забытые. Их злобы была не злобнее чем то, что он сделал сам с собой, оболгав и предав сам себя, ради признания и зависти товарищей, ради чувства власти и быстротечных удовольствий с нелюбимыми подругами. И он вспомнил своего странного дядю, который обещал ему подарить глаза. Юноша понял, какие глаза дядя имел ввиду. В этот странный момент над стоянкой путников начала с громким карканьем кружить огромная старая ворона. Для юноши это карканье звучало как прекрасная музыка. Вокруг никого не было, никаких мрачных, - весь мир утопал в звуках и в благоуханьях предчувствуемой грозы.

После тех событий юноша прожил долгую и счастливую жизнь.