Возрождение

         216 годовщине со дня рождения Пушкина А. С. посвящается.

В 1819 году под впечатлением картины Рафаэля «Святое семейство» или «Мадонна с безбородым Иосифом» Пушкин написал одно из искренних душевных исповедей с названием «Возрождение». Именно с этого времени друзья и коллеги помнят поэта с ермолкой на голове на протяжении всей короткой, но бурной жизни. Произведение носило настолько личный характер, что впервые было опубликовано только в 1828 году в журнале «Невский альманах».

Художник-варвар кистью сонной
Картину гения чернит.
И свой рисунок беззаконный
Над ней бессмысленно чертит.

Но краски чуждые, с летами,
Спадают ветхой чешуёй;
Созданье гения пред нами
Выходит с прежней красотой.

Так исчезают заблужденья
С измученной души моей,
И возникают в ней виденья
Первоначальных, чистых дней.

Картина «Святое семейство», условно датируемая 1509 годом, хранилась небрежно в одном из итальянских домов. Краски её потускнели, и неизвестный художник, не разобравшись, что перед ним картина Рафаэля, решил обновить её, но сделал это неумело. В таком испорченном виде российские специалисты приобрели её для Эрмитажа и после реставрации выставили в музее для показа.
Рафаэль умер от невоздержанности в любви в возрасте 37 лет «Для того, чтобы написать красавицу, - говорил художник, - мне надо видеть много красавиц…. Но ввиду недостатка, как в хороших судьях, так и в красивых женщинах я пользуюсь некоторой идеей, которая приходит мне на мысль».
Картина изображает красивую молодую женщину с ребёнком на руках и контрастом к ней пожилого, но крепкого  мужчину. Название объясняет нам, что это «Святое семейство», судя по именам, еврейское – Иосиф (плотник), его молодая жена Мария (так звали бабушку и дедушку Пушкина) и их младенец Иисус. Во времена Иисуса мужчины волос не стригли: борода считалась символом мужского достоинства, но, чтобы подчеркнуть его половое бессилие, Рафаэль изобразил Иосифа без бороды. Поэтому второе название картины, неизвестно кем придуманное, «Мадонна с безбородым Иосифом».
Рафаэль или, правильнее, Рефаиль – ангел исцелитель, один из семи (третий) священных ангелов, доводящий до Господа все молитвы святых - имя весьма распространённое среди евреев.
Смысл стихотворения не трудно понять. Пушкин родился в еврейской семье. Его мать - Надежда Иосифовна Ганнибал, отец - Сергей Львович Пушкин, в недалёком прошлом (по утверждению самого поэта) из благородного семейства Раши, под страхом смерти во времена Ивана Грозного изменивший свою фамилию на Пушка, в дальнейшем Пушкин,  прадедушка по имени Авраам, одна из прабабушек по имени Сарра и. т. д….
С пелёночного возраста, но не с рождения, Пушкин рос в гетто под названием Немецкая слобода среди людей, которым запрещалось проживать в Москве, в основном это были евреи или евреи в протестантских маскарадных костюмах, так требовало время, чтобы выжить. Христианских школ и церквей в слободе не существовало. Жители слободы в домашних условиях придерживались древних библейских законов и обычаев, передавая их своим детям. Там, где евреи, там и еврейские школы, и Пушкин учился в одной из них в младенческом возрасте от 3 до 7 лет, что подтверждает поэт.
В Немецкой слободе сформировался характер и мировоззрение будущего поэта; в ней, в дополнение к своим способностям, он получил глубочайшие знания и знакомства, позволившие ему рано начать писать и быть признанным среди литературной элиты.
В 1811 году родители Александра использовали все свои связи для определения сына в престижный Императорский лицей в Царском селе рядом с Петербургом. В лицее, а затем на службе при царском дворе Пушкину приходилось скрывать свои религиозные убеждения, лицемерить. подчиняться церковным, чуждым ему с раннего детства молитвам. Он устал от двойной и к тому же ещё и бурной придворной жизни в послелицейский период.
"Человек может возродиться только духом" – так трактует Даль слово "Возрождение" во времена Пушкина. Тема возрождения присутствует во многих произведениях Александра Сергеевича Пушкина, в том числе и в ранней лицейской поэме "Монах". Чем дальше от лицейской жизни, тем откровеннее проступает возрождение поэта. В 1821 году в Кишинёве:

Вот муза, резвая болтунья,
Которую ты столь любил.
Раскаялась моя шалунья,
Придворный тон её пленил;
Её всевышний осенил
Своей небесной благодатью -
Она духовному занятью
Опасной жертвует игрой.
Не удивляйся, милый мой,
Её израильскому платью,
Прости ей прежние грехи
И под заветною печатью
Прими опасные стихи.

«Опасные стихи», датированные в советских изданиях 1821 годом, находились в частной коллекции, и потому не были уничтожены ни самим Пушкиным от страха, ни царской цензурой. Ключевые слова «всевышний», «небесной благодатью», «духовному занятью» не возникают спонтанно – терминология глубоко религиозного человека в "израильском платье", находиться в котором в России, да ещё на царской службе было  небезопасно.
В Кишинёве Пушкин возвращается из духовного придворного царского плена домой. В апрельском номере 1821 года в посвящении «Чаадаеву» тот же мотив:

Врагу стеснительных условий и оков,
Не трудно было мне отвыкнуть от пиров,
Где праздный ум блестит, тогда как сердце
                дремлет,
И правду пылкую приличий хлад объемлет.
Оставя шумный круг безумцев молодых,
В изгнании моём я не жалел об них;
Вздохнув, оставил я другие заблужденья,
Врагов моих предал проклятию забвенья,
И, сети разорвав, где бился я в плену,
Для сердца новую вкушаю тишину.
В уединении мой своенравный гений
Познал и тихий труд и жажду размышлений.

"…Тогда как сердце дремлет.., где бился я в плену»…– придворная Петергофская жизнь, и в еврейском Кишинёве: "…для сердца новую вкушаю тишину". Что может быть откровеннее, чем признание поэта в том же посвящении: «Небес я не томил молитвою другой».
В то же лето в письме к А. И. Тургеневу: «В лето 5 от Липецкого потопа – превосходительный Реин и превосходительный жалобный сверчок (пр. авт.: прозвище Пушкина в литературном кружке Арзамас) на лужице города Кишинёва, именуемой Быком, сидели и плакали, вспоминая тебя, о Арзамас, Иерусалим ума и вкуса…».

Статья написана по книге Анатолия Штаркмана "Муза в Израильском платье", ISBN 978-965-90203-7-9. Израиль, Рамат – Ган, 2013 г. Размер А-5, стр.316, цветных иллюстраций 59.  Обложка: Лицевая сторона – фотография улицы Тверской в Москве с плакатом поперёк Тверской "Пушкин – это наше всё" Тыльная сторона – А. Н. Мокрицкий. Пушкин на смертном одре, над ним шестиконечные звёзды. 29. 01. 1837.