Как родился Галиан. Глава 28

     Направляясь вверх по течению речки, я заметил свет. Прошел еще несколько десятков шагов и оказался перед небольшим строением. Внутри горел огонь, отблески которого в дверном проеме и привлекли мое внимание. Неожиданно оттуда полилась тихая, грустная мелодия.
     Я решил, что это и есть храм Доброго случая. Сооружение состояло из двух помещений. В первом, с провалившимся потолком и каменной скамьей у стены, никого не было. А во втором на краю жертвенника, где горел огонь, сидела молодая женщина и играла на авлосе. Незнакомка мельком взглянула на меня и продолжила игру, без видимых усилий исторгая из простой дудки прекрасную мелодию. Растерявшись, не зная как себя повести, я прислонился к дверному косяку.
     Закончив играть, женщина положила авлос и спросила:
     - Ты пришел за пророчеством Трофония?
     - Нет. Я шел мимо и увидел свет. А потом услышал, как ты дивно играешь.
     - И поэтому ты осмелился войти без даров? – усмехнулась она.
     - Так ты и есть богиня Тихе? – промолвил я в изумлении.
     Она встала с жертвенника и подошла так близко, что я ощутил ее дыхание.
     - Да. Перед тобой богиня удачи.
     На меня пахнуло ароматом ночных фиалок.
     - Я не рассержусь, если ты что-нибудь мне подаришь. Вот эту розу, например…
     Неуловимым движением она выдернула цветок из булавки на моем плече.
     - Нет! – вскрикнул я, потянувшись за своей драгоценностью.
     - А что ты сделаешь? – засмеялась Тихе. – Станешь со мной бороться?
     И игривым тоном добавила:
     - Воспользуйся случаем! Сегодня ты можешь скрасить мое одиночество. Не многие смертные могут похвастаться близостью с богиней…
     У меня запылали щеки. Тихе откровенно обольщала, прижимая меня к стене. Я уже ощущал тепло и упругость ее тела, к лицу приблизились алые губы. Я повернул голову набок и неуклюже сполз по стене вниз.
     Тихе засмеялась, рукой взъерошив мои волосы, и отошла к жертвеннику. Ее грациозное тело светилось в оранжевых бликах огня. Богиня положила розу Персефоны у самого пламени. Казалось, еще мгновение – и цветок исчезнет в его языках.
     - Персефона далеко. Ее супруг очень ревнив и страшен в гневе, - проговорила Тихе. – Я же совсем рядом и свободна. Могу щедро одарить, сделав тебя самым счастливым человеком на свете…
     «Она все знает!» - пронеслось в голове.
     Наверное, она прочитала эту мысль в моих глазах и опять засмеялась. Неуловимым движением откуда-то из-за спины Тихе выхватила большой рог. Он засветился голубым перламутром, из него посыпались цветы и выпорхнули маленькие птички, наполнившие помещение щебетом. К моим ногам упало что-то тяжелое. Продолжая сидеть на корточках, я хорошо разглядел пачку стодолларовых купюр в банковской упаковке.
     - Ты даже это можешь! – вырвалось у меня.
     - Если ты не романтик, давай решим вопрос по-деловому. На некоторое время ты получишь Рог изобилия, а взамен подаришь мне ночь любви.
     Богиня кокетливо повела плечом.
     - К утру будешь богаче Билла Гейтса.
     Собравшись с духом, я произнес:
     - У меня другое предложение. Сейчас – ночь любви, а завтра я отправляюсь в свое время, в свою страну, в свой дом…
     Тихе всплеснула руками.
     - Ты должен знать, что это невозможно. Отец не позволит мне прервать эксперимент.
     Она лукаво добавила:
     - Но мне нравится, что ты начал торг. Попробуем сговориться на чем-то другом…
     Я поднялся на ноги, не притронувшись к деньгам.
     - Это не торг. Просто озвучил свою мечту. Даже если бы ты согласилась на все условия, мне пришлось бы отказаться. Я люблю только одну богиню и не изменю ей.
     На лице Тихе отразилась досада.
     - Ты забываешься! Ни одна богиня не позволит смертному шутить с ней. Неужели ты не боишься, что счастье и удача навсегда отвернутся от тебя?
     Из моей груди вырвался невольный вздох.
     - Счастье… Оно уже покинуло меня…
     Подойдя к жертвеннику, я потянулся за розой. В ту же секунду пламя ярко вспыхнуло и, как живое, обхватило мою руку, причиняя нестерпимую боль…
     Я очнулся в одиночестве на полу с цветком Персефоны, зажатым в саднящей руке. Огонь жертвенника не горел. На ощупь я выбрался из храма Доброго случая. Луна скрылась, было темно и сыро от выпавшей росы. Кое-как приладив розу на прежнее место, я побрел назад к спящему Ксанфу.
     Вдруг тишину нарушил протяжный волчий вой. Замерев на месте, я прислушался, озираясь по сторонам. Вой раздался вновь, совсем близко, как раз в том направлении, где я оставил спящего мальчика. Одна, две, три пары хищных глаз засветились в ночи. Меня окружали волки.
     Я побежал вверх по склону. Ветки хлестали по лицу, цеплялись за одежду, царапали ноги. От быстрого бега уже закололо в боку. Мне следовало бы поискать высокое дерево и постараться на него залезть. Но, как назло, роща кончилась, вокруг был лишь кустарник. Продравшись сквозь него, я выскочил на открытое место. Впереди, почти у вершины горы возвышались две скалы, между которыми светился нисходящий диск луны. Я бросился к скалам. За моей спиной стая хищников, вырвавшись на простор, сжимала полукольцо.
     Высокий прыжок одного из волков я заметил боковым зрением, и, пригнувшись, метнулся в его сторону. Огромная зверюга пролетела надо мной, задев задней лапой плечо. Промахнувшийся волк столкнулся с другим, бежавшим слева от меня, и они, злобно рыча, покатились по камням. Я рванулся к скалам. Прыжка еще одного волка не заметил, зато услышал, как совсем рядом щелкнула его пасть.
     Лунный свет разлился по камням. Голубой диск луны появился между скал, отбрасывавших длинные тени. Положение было критическим. Одновременно с обеих сторон от меня находились два огромных волка. Набегу споткнувшись обо что-то, я по инерции полетел вперед, ясно видя впереди ту точку, в которой меня настигнут волки, священные животные Аполлона.
     Больно ударившись при падении грудью и подбородком, я весь напрягся, готовясь к самому худшему. Но лишь услышал за спиной рычание и визг. Помедлив, я перекатился на спину и посмотрел назад. В ярости волки бросались между двух скал, натыкались на невидимую преграду и падали на камни. Некоторые, поджав хвосты, убегали прочь.
     Я упал навзничь. Легкие хрипели, как меха дырявого баяна. С разбитого подбородка в рот попала кровь. Меня трясло от перенапряжения.
     Вдруг на лицо легла тень. Мелькнула мысль, что волкам удалось преодолеть невидимую преграду, и я зажмурился…
     - Ну и прыть! Ты опять утер нос Аполлону, Андрей, - раздался веселый голос.
     Вздрогнув, я открыл глаза. Надо мной склонилась смеющаяся Тихе. Потом, обхватив за плечи, богиня без усилий подняла меня на ставшие деревянными ноги.
     - Меньше всего я рассчитывал на твою помощь, - с трудом проговорил я. – Благодарю! Ты спасла мне жизнь.
     - Не стоит благодарности, - откликнулась богиня случая. – Я тут ни при чем. Ты сам успел добежать до Двери Коры.
     И она указала взглядом на скалы, между которыми мы находились. Об этом месте упоминал в своем рассказе Ксанф, но я и представить не мог, что оно станет спасительным для меня.
     - Ты бы привел себя в порядок, - поморщилась Тихе. – Лицо все в крови, рука распухла…
     Увидев мою растерянность, она укоризненно покачала головой.
     - Носишь оберег великой богини, и до сих пор не научился им пользоваться…
     Она бесцеремонно запустила руки под мой хитон и развязала пояс Персефоны. Потом приложила его к обожженной руке. Я сразу же почувствовал облегчение. А Тихе уже вытирала мой подбородок. Саднящая боль тут же прошла.
     Богиня вытерла кровь на моих губах, легкой рукой пригладила мне волосы. Потом засмеялась, почувствовав мое смущение.
     - Глядите-ка! Покраснел, как непорочная дева…
     Она повесила пояс Персефоны мне на шею. Потом подняла камешек и бросила его в середину волчьей стаи, собравшейся за скалами. Камешек, не встретив преграды, упал между волками, которые бросились врассыпную.
     - Неужели ты никогда не изменял своей жене? – вдруг спросила Тихе.
     Я отрицательно покачал головой.
     - И не ревновал?
     - Она не давала повода…
     Богиня удачи махнула рукой.
     - Ревность всегда следует за изменой. Если за самим водятся грешки – повода для ревности уже не надо. Аид ревнив не потому, что Персефона давала повод, а потому, что сам изменял супруге.
     Тихе взялась за концы пояса, висевшего у меня на шее, и потянула их вниз.
     - Изменив жене, ты тоже станешь ревновать, если конечно вернешься домой…
     Богиня потянула за пояс сильнее. Я старался сопротивляться, напрягая шею, чтобы не склонять головы, точно от этого зависело что-то важное…
     - В моем сердце не найдется место для ревности, потому что я люблю только одну женщину. И эта женщина никогда не станет моей женой, - признался я.
     Тихе резко отпустила концы пояса. Мой подбородок тут же вздернулся вверх, как у гордеца, задравшего нос.
     - Ты прав. Богине ни к чему становиться женой смертного. Хотя такие случаи бывали…
     Тихе взяла меня за плечи и развернула. Неожиданно я оказался лицом к лицу с Персефоной. Она была прекрасна! Каждый день после нашего расставания я просыпался с мыслями о моей богине, мечтал о встрече. А, увидев ее, растерялся и не мог вымолвить ни слова.
     - Кажется, я здесь больше не нужна, - сказала Тихе.
    Она повернулась спиной, и я увидел у нее два белых крыла. Взмахнув ими, она легко оторвалась от земли и вскоре исчезла из виду.
     Персефона взяла меня за ледяные руки и виновато улыбнулась.
     - Тихе моя сводная сестра, дочь Зевса и Ананке, которой ведомы все тайны мира. Наверное из добрых побуждений она пыталась доказать мне, что любовь смертного ничтожна, как и сама недолгая человеческая жизнь. Пока у нее это не получилось…
     Тепло от божественных рук Персефоны приятным током переливалось в меня, наполняя душу блаженством, а тело силой. Я попытался притянуть любимую богиню к себе, но она решительно отстранилась.
     - Нет, Андрей! Все, что произошло между нами, осталось в прошлом.
     В ее глазах блеснули слезы. Прекрасное лицо дрогнуло. Но Персефона быстро взяла себя в руки.
     - Наша любовь взаимна. Но мы обречены на разлуку. Поэтому не надо пытаться повторить то, от чего станет еще больнее…
     - Не говори так! – с жаром воскликнул я. – Мне не выбраться из этих древних времен. Живой или мертвый я останусь здесь навсегда. Моя душа принадлежит тебе!
     Персефона вздохнула.
     - Знаю. Каждый день твои мольбы тревожат мое сердце. Но я не хочу, чтобы ты сгорел от любви быстрее смоляного факела. Тебя ждут. Ты нужен своей семье. С тобой, наконец, связаны надежды богов…
     - Я хочу принадлежать только тебе!
     Мой отчаянный возглас заставил Персефону вздрогнуть. Она отступила назад и вскинула голову. Ее лицо точно окаменело.
     - Пора прощаться, Андрей. Если хочешь еще раз увидеть меня – сумей достичь Олимпа.
     С этими словами Персефона сняла с пальца кольцо и бросила себе под ноги. Раздался гул и расступившаяся земля поглотила богиню.