О крестьянском труде

Который уже год, все, кому не лень – и левые, и правые, и центристы, и монархисты с националистами, и вообще все – разглагольствуют о каком-то там «постиндустриальном обществе». Теперь ещё какое-то «информационное общество» придумали. Лучше б объяснили, что это такое и с чем его едят? Если память не изменяет, то слово «пост» означает: «после». То есть, выходит: «послеиндустриальное общество». Стало быть, «общество после индустрии», или, скорее, надо понимать: «общество после индустриализации», а может, и как общество, пришедшее на смену индустриальному. То есть, такое, как сейчас. Оно же после индустрии. После заводов, фабрик, промышленных комбинатов, которые лежат в руинах. Нет уж, увольте от такого счастья! Очень мало раздаётся в печати, преимущественно левой, трезвомыслящих голосов о том. Что никакого постиндустриального общества не существует в природе. И не может существовать. Хотя бы потому не может, что не может существовать то общество, которое не производит материальных ценностей, Или, если даже и производит, то делает это по минимуму. А если и может сколько-то просуществовать подобное общество, то совсем недолго. Но, ведь, производством-то материальных ценностей и занимается индустрия. То есть, индустриальное общество. А наука в нём в первую очередь ориентирована на увеличение производительности труда, на повышение качества и количества производимых товаров. То есть, на удовлетворение нужд производства. Если, конечно, речь идёт о настоящей науке и о настоящих учёных, а не о каких-то там юристах, финансистах, экономистах, которых за последние годы, как не очень давно в разговоре выразился один мой знакомый, с присущими ему язвительностью и остроумием, развелось столько, что уже пора производить плановый отстрел, а также – о каких-то там, извиняюсь за откровенность, но нужно же, в конце концов, вещи своими именами называть, кафешантанных историках, философах, лингвистах, филологах, психологах, футурологах, астрологах, политологах, культурологах, маркетологах и прочих уфологах. Это же – прописные истины. Оттого-то, признаться честно, и обидно. Что эти самые прописные истины приходится снова и снова так подробно объяснять вроде бы умным людям. Дуракам же и вовсе объяснять ничего не надо – пустая трата времени и сил.

Из всего вышесказанного – вывод: производство первично. Это – базис. Наука вторична. Это – надстройка.

Однако, среди производства на первом месте объективно находится производство сельскохозяйственное. А значит, среди всех видов и форм труда самым наипервейшим является труд крестьянина.

Сразу оговорюсь. Не имею ни малейшего желания идеализировать крестьянство, какое бы то ни было, и петь ему дифирамбы. Я всего лишь говорю о том, что реально существует на самом деле, не зависимо от того, как к этому относиться, абсолютно не взирая на то, нравится эта реальность кому бы то ни было, или – нет.

Дело вот в чём. Деревня без города проживёт. Проживёт без промышленных товаров. Проживёт без печатной продукции. Без радио и телевидения. И даже без электричества проживёт. Проживёт без науки вообще. В том числе – и без ветеринаров и агрономов, как жила на протяжении веков. Проживёт и ещё. Не сомневайтесь. Как? – Это уже другой вопрос. Но, главное в том, что проживёт. Пусть, на самом примитивном уровне. В грязи и в темноте – как в прямом, так и в переносном смысле. Пусть, в беспросветности в безграмотности и в невежестве. Но, проживёт. В то время, как город без деревни, без её продуктов не просуществует даже в чисто физиологическом плане ни одного дня.

Предвижу, что мне могут возразить: мол, и горожанин, если будет нужда, может обрабатывать участок земли, и даже завести там скот и птицу. Что можно было бы на это ответить? – Да. В принципе, конечно, может. Но, в таком случае, он, в тот же день и час, превратится в крестьянина, пусть даже и оставаясь формально горожанином. Это, как раз, и служит ещё одним дополнительным подтверждением тезиса о невозможности существования города без деревни, и, как следствие, тезиса о первичности крестьянского труда.

На втором месте – труд рабочего. Труд учёного призван, как уже говорилось, работать для повышения, как количественного, так и качественного, результатов труда рабочего и крестьянина. Так что труд учёного – учёного-техника и учёного-естественника – на третьем месте. Что же касается учёного-гуманитария и вопроса о том, где его место, отвечу также предельно объективно: его место в концлагере, где, может быть, своим каторжным трудом сможет он искупить, хоть в малой степени, всё то зло, что успел принести за минувшие годы.