Не убий!

(внутренняя нравственность языка и недостаточные глаголы)

В войнах не бывает победителей. Тот, кто убивает ближнего своего, берет великий грех на душу. И какими бы высокими и красивыми словами не прикрывалось это действие, как бы ни оправдывалось, как бы ни вознаграждалось орденами, медалями и деньгами, оно ужасно по своей сути. Убийство безнадежно деформирует человека. Если принять идею реинкарнации, то оно отбрасывает его на несколько воплощений назад, чтобы его душа вновь и вновь проходила уроки общечеловеческого императива «не убий!» Убивая себе подобных, человек деградирует.

Это всем ясно. Но как быть в том случае, если невозможно иначе защитить себя, своих близких, свою страну? Неужели надо подставить другую щеку, молча пустить врага в свой дом, разрешить террористу грабить и убивать?

Может ли быть благородным убийство? Ради идеи, ради свободы, ради жизни на земле?

Можно ли назвать героем и победителем того, кто находит удовольствие в уничтожении себе подобных, мстит за гибель своих родных и друзей? Бывает ли свята ненависть? Очищает ли насилие? Может ли быть прощен тот, кто вынужден защищаться и пошел на войну, понимая, что совершает этот грех ради того, чтобы больше никто никогда друг друга не убивал?

Это очень сложные, на мой взгляд, вопросы. И ответить на них однозначно я не берусь. А вы?

Опыт всех на свете войн говорит о том, что искоренить насилие насилием невозможно. Затухают одни войны, обозначаются победители и подводятся итоги, но проходит какое-то время, и начинаются другие. Еще более страшные и жестокие. И люди ничему не учатся, они повторяют те же ошибки.

Театр абсурда, который сегодня развернулся на наших глазах, был бы предметом ироничного изучения, если бы мы не платили за билеты в зрительном зале для наших кукловодов такую страшную цену.

Те, кто затевает войны, как правило, физически в них не участвуют. Они зрители. Те же, кто играет на сцене, становятся их заложниками, рабами, участвующими в кровавой схватке гладиаторов.

Одни удовлетворенно подсчитывают барыши и досадливо отмахиваются от потерь. Другие на всю оставшуюся жизнь и на несколько поколений вперед остаются калеками в прямом и переносном смысле слова.

Самый страшный итог любой войны – то, что происходит внутри человека, который в ней участвовал. Раны, оставленные войной, невозможно вылечить в госпитале, вынув осколки из тела. Они остаются навсегда.

Да, существует психологическая помощь и реабилитация. Говорят, мирная жизнь залечивает душевные раны. Но не все и не так быстро. И они никуда не деваются. Этот страшный генетический груз когда-нибудь, через несколько поколений способен запустить новую войну. Мы это уже увидели. И никакой страх перед прошлыми жертвами, ни слезы, ни боль, ни великая идея, оправдывающая убийство, не спасают.

Уж, как ни пугала всех вторая мировая, но прошло 70 лет, и новая волна насилия захлестнула как раз тех, кто больше всего пострадал от неё.

Один из участников второй мировой, Николай Николаевич Никулин, чья потрясающе откровенная книга «Воспоминания о войне» пролежала в столе 30 лет, пишет о Великой Отечественной: «Война — самое грязное и отвратительное явление человеческой деятельности, поднимающее все низменное из глубины нашего подсознания. На войне за убийство человека мы получаем награду, а не наказание. Мы можем и должны безнаказанно разрушать ценности, создаваемые человечеством столетиями, жечь, резать, взрывать. Война превращает человека в злобное животное и убивает, убивает...  Самое страшное, что люди не могут жить без войны. Закончив одну, они тотчас же принимаются готовить следующую. Веками человечество сидело на пороховой бочке, а теперь пересело на атомную бомбу. <…> В Великой Отечественной войне шло глупое, бессмысленное убийство наших солдат. Надо думать, эта селекция русского народа — бомба замедленного действия: она взорвется через несколько поколений, в XXI или XXII веке…»

Вот и взорвалась!

А что дальше? Неужели мы так и будем ходить по кругу? Или нам все-таки придется посмотреть внутрь  себя и разобраться с теми уроками, которые мы еще не усвоили.

В русском языке есть так называемые недостаточные глаголы, у которых нет формы 1 лица. Например, глагол победить. Нельзя сказать я победю, побежу, побежду… можно использовать только синкретический способ: одержу победу.
Лингвисты связывают это с законами благозвучия. А мне кажется, есть еще один аспект. Нравственный. Сам язык сопротивляется смыслу слова.

"Победителей не судят", - любили говорить советские пропагандисты. Но самый страшный суд находится внутри нас самих. И нам никуда от него не деться. Разве может забыть победитель, как он убивал, как грабил и насиловал, шагая победным маршем по Европе на Берлин. И нет ему оправдания, если он сам себе придумал индульгенции, объяснняя свою бесчеловечность бесчеловечностью фашистов.

И вот что интересно, в единственном числе победить нельзя, а во множественном – запросто. Победили, победим… Почему? Случайно ли это? Не думаю… сказал бы известный вам  потомок Геббельса.

Массовое сознание часто делает человека заложником чужой идеи. И заставляет совершать поступки, противные человеческой природе и накладывающие страшные неизгладимые отпечатки на его психику и душу. Деформация личности – вот цена войны. И мы обречены испытывать это снова и снова, пока не найдем иные способы защиты от зла, кроме насилия и убийства.

Надя Савченко предлагает голодовку. Святослав Вакарчук – песню. Честный журналист – правду.

Что предлагаете вы?

Кстати, к недостаточным глаголам относятся также  слова убедить, галдеть и затмить. Случайно? Не думаю…