Приручение Силы

Третью ночь мне снится один и тот же сон. Сон, без сомнения, живописный и красочный, наполненный жизнью и самобытностью. Все эти три дня он будто развивался, раскрывая предо мной новые детали и подробности, что ранее отсутствовали, либо же ускользали от моего внимания. Как известно, сны подчинены собственной бессознательной логике, вызванной деятельностью нашего мозга, вбирая и синтезируя в себе события и размышления прожитых дней. Однако же, позвольте спросить: бывали ли сны, увиденные вами, настолько неправдоподобны и окрашены такими деталями, о которых вы не имели ни малейшего представления, о которых вы никогда не задумывались и не слышали в принципе? Уверенно склоняюсь к вашему положительному ответу.
Мой текущий сон отличался от всего ранее увиденного. Нет, в нем вы не сможете разглядеть причудливых изворотов сюжета или же странных футуристических явлений. Может для вас он и вовсе не несет никакой ценности, но все же, выслушайте до конца.
Так уж повелось с детства, что к миру сновидений я прислушивался, внимал ему и верил. Случались со мной и «вещие» сны, однако, сейчас не о них. Во многом моему увлечению способствовала мать, которая, возможно, и привела меня к миру чудес на пороге бодрствования и глубокой фазы сна. Помню, у нее была дряхлая книжица без обложки, где еще на старорусском языке приводились толкования увиденных явлений. Она заглядывала туда в редких случаях, в отличии от меня, буквально каждый свой сон интерпретируя согласно текстам книжицы. Если толкование предвещало добрые вести, я с радостью соединял старые листы, клал их на полку и тут же забывал о прочитанном. Когда толкование предвещало нечто тревожное и неприятное, я усиленно вспоминал детали сна, пытаясь отыскать в них зацепки, несущие позитивный характер, и в случае, если таковых не находилось, считал увиденное вымыслом, что не мешало мне переживать в глубине души и быть начеку. Так уж устроен человеческий мозг: все лучшее и прекрасное он воспринимает как данность, обыденность, само собой разумеющееся; все скверное – как злой рок, гнетущий и не отпускающий, гнездящийся в потайных углах души.
Вы можете не сомневаться: свой сон я тщательно изучил и проанализировал. Ни одна деталь не была упущена моим кропотливым умом, работающим без устали и отдыха. Я уже столько рассказал вам о нем, так и не озвучив содержание, что вы, должно быть, могли заскучать или, что еще хуже, вовсе отбросить его, посему, не смею больше терзать вас и вкратце перескажу суть событий, ограничившись лишь последней ночью, самой насыщенной и полноценной.
Я очутился в лесу, густом и светлом, похожим на лиственное море. Спиной я опирался на могучий дуб, ствол которого был настолько толстым, что обхватить его представлялось возможным лишь семи, а то и восьми людям, взявшимся за руки. Уши мои улавливали многоголосую птичью трель, наполнявшую красотой и ощущением счастья.
Однако меня смел потревожить желудь, столь не вовремя упавший с дерева. По началу я так рассердился на него, что решил попусту размозжить обидчика, кинув его со всей силой в дерево. Однако, как только мне удалось отыскать небольшой овал без шляпки, я переменился во мнении. Надтреснувшая скорлупа манила плодом внутри, и я не удержался, разломав ее усилиями пальцев. В детстве я всегда хотел попробовать его на вкус, но среди мальчишек ходили разные слухи, не позволявшие этого сделать. Одни говорили, что желуди едят только свиньи и, съев их, можно самому стать свиньей, другие же заявляли, что плоды и вовсе отравлены.
Но сон на то и сон, что события в нем складываются по заранее спланированному сценарию, и нет места рассуждениям и волеизъявлениям. Ты делаешь то, что делаешь, что должен сделать. А я, тем временем, поместил желудь в рот. Как только я раскусил сморщенный и совсем неказистый на вид плод, то осознал, насколько обманчива бывает оболочка. Мягкими волнами пряная сладость раскатилась по полости рта, стремительно перемещаясь по всему телу, одаряя его силой и энергией. Когда с делом было покончено, я взял лежащую рядом сухую палку и зашвырнул ее прямо в крону дуба. Как вы поняли, ограничиваться одни плодом я не собирался. Палка с шумом влетела в густую листву, да так там и осталась, не сбив ни одного овального малыша. Отступать было не в моих правилах, потому я принялся с разбегу врезаться в дерево ногой, пытаясь расшевелить мощный ствол, но успехов мои действия не возымели.
И тут-то произошло чудо сна. Как вы могли замечать, все события во сне подчинены определенной силе, научившись управлять которой можно изменять привычный ход вещей. Хотя, управлять – довольно громкое заявление. Скорее, эта сила позволит погладить себя, как своенравная породистая кобыла, а после умчится вдаль, не оставив и следа. Но во сне мне удалось на короткое время приручить силу. Я, не произнося ни единого слова и не производя ни единого жеста, приказал дубу дать мне желудей. На секунду лес стих, погрузился в полную тишину, но уже следующая секунда омыла меня градом плодов. От неожиданности и силы ударов я даже был вынужден припасть на одно колено и закрыть голову руками. А после… После я, как дикое животное, голодавшее всю свою жизнь, накинулся на плоды, неистово разрывая скорлупу и помещая сладкие сморщенные овалы в свой рот. Я был настолько увлечен едой и жадной страстью до нее, что практически не жевал желуди.
Наконец, все закончилось. Наваждение, охватившее меня, сбросило оковы, оставив одного, с полным животом и довольной улыбкой. Не известно, сколько бы довелось пролежать мне в такой вольной позе, если бы не крик совы: ясный, пронзительный, манящий. Я не смог сделать ничего, кроме как последовать за ним, томным вибрирующим криком.
Я двигался скорее интуитивно, нежели на звук, поскольку сова подавала голос крайне редко, однако каждый раз, когда это происходило, я в очередной раз убеждался, что нахожусь на верном пути.
Дорога в лесу, из густой и непроглядной, менялась на более солнечную, разреженную. Мне так и не удалось повстречать ни одного животного, да и в наличии совы я также периодически сомневался.
Когда я прошел значительное расстояние от начальной точки, а сова уже давно не подавала никаких признаков существования, я остановился и прислушался. На фоне неумолкающего пения птиц и легкого шепота листвы, колышимой озорным ветерком, я ясно ощутил шум, исходивший откуда-то спереди. Конечно же, я направился в его сторону. Еще издали я заметил, что лес резко обрывался, потому последние шаги совершал настороженно. Шум все нарастал.
У самого края многое прояснилось: шум исходил от горной реки, размеренно текшей и заканчивающейся крутым обрывом, а я находился на возвышенности, вершину которой покрывал лес. Завидя воду, я ощутил невероятное желание напиться из источника. Сломя голову кинулся я вниз по крутому склону, поднимая клубы пыли. Корень, торчавший из земли, ловко подцепил меня за ногу, повалив на землю и заставив проделать остаток пути, катясь кубарем.
В воду я влетел прямо в одежде. Глубина реки оказалась совсем небольшой, где-то чуть выше колена. Я, стоя на коленях, без устали пил чистейшую горную прохладу. Однако, новый шум привлек мое внимание. Я повернул голову, и сноп воды смел меня, унося с собой прямо к обрыву. Глотая воду и пытаясь найти равновесие, я боролся со стихией, но та была в разы сильнее. Последний раз я вынырнул вверх, дабы набрать воздуха, и готовясь к падению. На секунду мне показалось, что на берегу кто-то движется, но в следующий момент вода смыла меня.
Так и завершился сон. Постель была влажная, равно как и моя кожа. Казалось, ничего ужасного во сне не привиделось, но каждый раз, по пробуждении, я ощущал нервозность, и день сразу шел наперекосяк. Потому, сегодня ночью, я твердо намереваюсь покончить с навязчивым сновидением. Я еще не знаю, как, но твердая решимость и стремление во что бы то ни стало добраться до истины, должны вывести меня на верный путь.
Конечно, я не мог начинать движение, не изучив прежде происходящие события. Вооружившись тем самым старым сонником, я нашел необходимые толкования. Безусловно, поедание желудей представало знаком хорошим, сулящим добрые перемены. Однако же трактовка леса несколько покоробила меня, но, вчитавшись более тщательно, я также смог отыскать приятный мне ответ. Дело в том, что густой, непроходимый лес означал трудности жизни, но по мере моего в нем продвижения, он становился менее густым и более светлым, следовательно, я выходил из трудностей. Особенно приятен был тот факт, что по данному пути вел меня крик совы, общепризнанного символа мудрости. Река представала аналогией жизни. В моем сне она текла неспешно и тихо, но стоило мне погрузиться в ее воды, как поток просто-напросто сметал меня. Заинтересовала и следующая трактовка: пересекать реку – изменить свою жизнь на сто восемьдесят градусов. Таким образом, сквозь жизненные препятствия меня ведет зов мудрости, и стоит мне переправиться на другой берег, как я смогу изменить свою жизнь. Решено: этой ночью, во чтобы то ни стало, я пересеку реку.
Перед погружением в сон я успокоил дыхание. Тело медленно согревало пуховое одеяло, большое и тяжелое. Напоследок я зевнул, перевернулся на левый бок и поджал ноги – принял самую верную и удобную позу для сна.
Я очутился в знакомом мне лесу, густом и непроглядном, но не в том месте, где оказывался обычно. Растерянно оглядевшись по сторонам, я заприметил тот самый толстый дуб, под которым сидел, кто бы вы думали? Я, собственной персоной. По началу мне хотелось подбежать к себе, однако сила, что управляет сном, не позволила мне сделать этого, потому пришлось довольствоваться лишь наблюдением со стороны.
Вот я ем желудь, тот первый, что упал мне на голову, вот бросаю палку, которая словно растворяется в листве, вот все стихает и, наконец, дерево сбрасывает плоды на… на моего двойника. Чтобы не запутать вас, и уж тем более, не запутаться самому, я буду называть того меня двойником.
Двойник с яростью поедает желуди, в самом деле, походит дикое животное. Увиденная картина смутила меня и даже откликнулась чувством стыда где-то в глубине. Я вижу его обессилевшее от жадности тело. И вдруг, крик совы! Значит, все повторяется, только теперь мне дана возможность наблюдать со стороны.
Я вижу, как двойник начинает движение, и устремляюсь за ним. Его шаги длинны и размеренны, отчего мне приходится порой переходить на легкий бег, при этом постоянно заботясь о сохранении конфиденциальности собственной персоны. В конце концов, измотав меня, двойник останавливается. Я замечаю, как он прислушивается и осторожными шагами начинает идти к краю. Я знаю, что ждет его там, и начинаю догадываться, как мне пересечь реку.
Сейчас он должен устремиться вниз, и мне нельзя отставать от него. Двойник уже кубарем летит навстречу горной речке, а я только начинаю спуск. Разнося многочисленные брызги, двойник падает в воду, в неистовом порыве пьет освежающую жидкость с той же яростью, что некогда ранее ел желуди. Я спешу к берегу и замечаю, как мощный поток воды уже мчится ему навстречу, готовый смыть неосмотрительного гостя. Я бегу и теперь абсолютно уверен, что единственный шанс пересечь реку – принести в жертву двойника. Я не смогу помочь, я должен отказаться от него и успеть пересечь реку до того, как новая волна потока смоет и меня в резкий обрыв.
Семимильными шагами я подлетаю к берегу в тот момент, когда волна больно бьет двойника. Он выныривает и замечает меня, но я уже по колено в воде, рвусь вперед, помогая себе руками. Слух улавливает новое громогласное шипение, а это означает, что новая волна готова смять меня, не оставив пути к спасению.
И вот, находясь в метре от берега, я предпринимаю отчаянную попытку выбраться, собираю все силы, что могу вмещать, и совершаю прыжок. Мощнейший удар воды срывает с меня обувь и разворачивает тело. Он больше не властен надо мной, я смог победить течение.
Однако, что дальше? Впереди себя я вижу темное ущелье, где едва заметно горит огонек. Осторожно ступая босыми ногами по траве, я подхожу к скале и протискиваюсь внутрь, где…
Так легко я никогда не просыпался. Голова была чиста и воздушна. Насущные мысли больше не тревожили ее. Я осмотрел комнату незамутненным взглядом, свободным от названий и описаний. Ощущение происшествия чего-то важного и кардинального не оставляло меня. Спокойствие и умиротворение поселились в голове и глубине груди. Я с удивлением смотрел на окружающие предметы глазами ребенка, еще не искаженными оценками и ярлыками. Я точно знал, что этот сон больше никогда не посетит меня. Его унесла река, как и прошлую жизнь, полную суматохи и отчаяния.
Улыбка на лице напомнила мне о подарке, что получил я этой ночью. Та сила, что действует без слов и намеков, которой не нужны бесконечные потуги и доказательства, позволила приручить себя. И я твердо знал, что она действует не только во сне. Она пронизывает все вокруг, от мала до велика. И я прибывал в полной уверенности, что она позволит приручить себя вновь.