Дневник моей мамы. Папа

«Хочется чего-то свежего,.. Не в плане еды или мебели, а на личном фронте». Когда эта фраза мелькнула в моей голове, я поняла, что любви во мне больше нет. Как нет и доверия и уважения к человеку, за которого я вышла замуж.
Это было странно. Для меня, ведь никогда о других я не думала. Как дурочка любила лишь того, единственного.
Дурочка. Повторяю себе каждый раз, думая о муже.
Все было куда проще, если бы наш трехлетний сын не спрашивал каждое утро о папе. Дети его любят. Пока они еще дети.   
В голову лезут жуткие мысли, особенно когда сидишь без дела и пялишься в монитор старенького компьютера.

Я не люблю жаловаться и говорить, как плохо я живу. Живу я совсем не плохо. У меня двое прекрасных детей, удобная работа, ипотека закончена. Жизнь прекрасна. Если бы не запои моего мужа. Это происходит каждую неделю по четыре или пять дней подряд. Это ад. Все хорошее, что связывает нас вот уже восьмой год, перечеркивается с новой рюмкой. Я смогла прожить с ним лишь год, хотя нет, одиннадцать месяцев. Невозможно терпеть оскорбления каждый божий день, боятся за малышей и за тех кто встретиться на его пути, когда это пьяное существо с видом гордого самца пытается доказать всему мир, что он всевластен. Я боялась не сразу. А с того момента, когда он ударил меня и разнес весь наш дом вдребезги на глазах у детей… Ненавижу. Ненавижу его.
Но мне повезло. Выдался момент, когда муж не появлялся дома вот уже третьи сутки. Я собрала вещи, забрала лишь необходимое и переехала в новую квартиру, которую нам все же удалось купить на материнский капитал. Поставила ему одно и, наверно, главное условие, если он выпивал, то на квартире не должен был появляться. Никогда.
Дети, наконец-то, вздохнули спокойно. Дочка стала снова улыбаться и разговаривать. Сын не боялся ходить в другую комнату, потому что там не было папы.
Все стало покойно. Месяц я прожила без него. И была уверена, что он больше не придет. Короткие звонки стали большой редкостью. Я сказала ему, что хочу развод.
Дурочка.
А он – ничтожество.
Заявил, что я нашла себе кого-то. Что я никогда не любила его, и была с ним из-за денег.
В итоге он сильно избил меня. И мою подругу. Один Бог знает сколько ненависти было во мне на тот момент. когда он раз за разом бил меня по лицe кулаками, а я кричала ему, что дети дома одни… Но ему было плевать. И на меня, и на детей. Когда он затащил меня в квартиру, я видела эти маленькие напуганные глазки. Мои дети видели кровь на моем лице, слышали снова пьяного папочку. Ненавижу. Он сказал, чтобы я уложила их спать и немедленно пришла его ублажать.
«Нож на кухне»,- мелькнуло в моей голове. И следующие полчаса эта мысль меня не оставляла. Я быстро умылась и увела детей в их комнату, пришептывая им что-то, постоянно пытаясь выдавить из себя улыбку, будто мне не было больно. Уснул только сынишка, дочка не отпускала моей руки.
Что кто-то стучит в дверь, я поняла не сразу. Я слышала, как муж спит, тяжело дыша в соседней комнате. Дверь оказалась не заперта. Я нашла в себе силы подняться и вышла в прихожую. Две девушки и какой-то парень вошли сюда. Одна из них сразу стала будить мужа, пытаясь привести его в чувство. Через пару минут стало ясно, что молодые люди вступились за мою избитую подругу. Муж в панике поднялся, оделся и напугано сбежал из квартиры, как трус.
Я уехала с квартиры той же ночью. Во мне умерли в тот момент все остатки любви. Была только ненависть. Страх куда-то тоже исчез. Поймала себя на мысли, что была готова убить этого человека. Убить того, кому я доверяла своих детей, с которым спать ложилась под одно одеяло и ела с одного стола.

Переночевала у друзей, а на утро уехала к родителям. Три недели сходили синяки. Он названивал, обещал и клялся, что больше такого не повториться. Я не хотела с ним уже ничего и никогда. Все остыло. Тело постепенно забывало, но голова все помнила, до последней детали.
Подала на него заявление в полицию, стала оформлять развод сама, оставив детей на какое-то время у мамы.
В суде мне отказали  в возбуждении дела, видимо помогли его связи и чертовы деньги. Что мне делать я не знала. Хотелось проснуться из всего этого кошмара.
Он сказал, что хочет видеться с детьми, мне пришлось согласиться. Трезвый и вычищенный он стал приезжать на пару часов к детям. Так прошел еще месяц.
Я поняла, что если сделаю из папы монстра, это может сказаться на моих детях. Они все же любили его. А сын хотел быть таким же, как он. Хорошим и сильным.  Хорошо, что мои малышки не запомнят этого всего.
Для детей и окружающих мы будто были еще вместе. Улыбались, целовали друг друга в щеки, говорили просто, без оскорблений.

Однажды моя мама сказала мне, что я стала оптимисткой. Да, я ничего не говорила ей плохого. Но про оптимизм это было не правдой, я стала жестче и реальнее смотреть на вещи. Я принимала мужа, что делаю и до сих пор, как нежеланного гостя. Кстати, он тоже считает, что я его простила… И только я одна знаю, где в моем доме лежит остро наточенный нож.
«Хочется чего-то свежего,.. Не в плане еды или мебели, а на личном фронте. Хочется вернуться в свои семнадцать и гордо сказать ему: «Да пошел ты!».