Глубина 12

                Прогулка

   - Ну что, Василий Семенович, опять в гости к Мудрому? - спросил Аркадий.
   - Да в гости, в гости, - ответил Василий. - Ты лучше про Михалыча расскажи.
   Дело в том, что "Кавказ" успел сходить сменить экипаж на станции, доставить нового робота, и Михалыча вытащить сумели. Но ходили какие-то слухи, что не все гладко было.

   Аркадий сморщился:
   - Да как всегда: без идиотов не обошлось. Да ты бы записи посмотрел. У экипажа поинтересовался.
   - А их сразу забрали куда-то. Перевели что ли?
   
   - Охотно веря, задолбали они начальство, - согласился Аркадий. - Ваньку жалко, достались же ему орлы. А по записям, конечно, толком ничего не понять.
   Доктор ласково посоветовал:
   - Можно ведь у участника событий узнать. Вон он в углу сидит.

   В углу сидел Михаил, который промямлил:
   - Да я-то что.
   - Ну ладно, тогда я начну, - сказал Аркадий. - Мы когда на станцию опустились, экипаж с роботом доставили, Леха и предложил, чтобы сэкономить одно погружение, Михаилу опуститься за Михалычем одному, без напарника.

   А вместо него использовать нового робота, чтобы промежуточную катушку дополнительного троса придерживал...
   - Чтобы грех свой замолить, рационализаторы, - засмеялся доктор.
   - ... новый оператор уперся: мол, сами обгадились, сами и исправляйте. А Яшка с радостью согласился.

   Василий удивился:
   - Так ведь это ты решаешь. Человек опытный, как ты согласился?
   - Да вот согласился, дурак. Если бы не Яшкина инициатива... Миша, может, продолжишь? Ты ведь там показал себя с хорошей стороны.

   Михаил вздохнул:
   - Продолжу. Я-то тоже дурак, что согласился. Опустили трос, подвели робота, остановили метрах в пятидесяти от края, робот катушку держит, я тонкий трос вытравил побольше и пошел цеплять его за Михалыча.

   Мне нового робота не видно, и вдруг я чувствую боковой линией шевеление, а там и сигнал ультразвуковой. Я поворачиваюсь и ничего не понимаю: откуда робот, не должен я его видеть.
   Аркадий пояснил:
   - Это Яшка по собственной инициативе подогнал робота к самому краю, чтобы видеть, что делается, и помочь в случае чего.

   - Чем же он мог помочь? - удивился Василий.
   Мишка лишь развел руками:
   - Не знаю. Но продолжу. Вернулся я к роботу, а он уже с края вниз пополз. Я на ручное управление его переключил и вернул обратно. Заблокировал управление, затем сходил к Михалычу, зацепил, подняли. Вот и все.

   Доктор заметил:
   - Торопливый росток
     Прорастает в холодное время
     И погибает.

   - И что это значит? - поинтересовался Василий.
   - В переводе: "Спешка нужна при ловле блох". Или что-то вроде этого. Очень трудно точно передать смысл восточных выражений.

   План работы был ясен: выход в прежнюю точку, первое погружение на пять тысяч, дальше по обстановке. Надо будет висеть и ждать. Хоть сутки. Мудрый обещал найти его сам. Дальше в случае успешной просьбы Василия через месяц выход вместе с Мишкой на семь тысяч, чтобы познакомить его с Мудрым. У "Кавказа" была своя программа, с ним шли еще два кракена.

   Как обычно, поутру Василий встретил на палубе Сергея Адамовича.

                ----------------------------------------------

   Здесь автор должен отвлечься и объяснить читателю, почему он так мало уделяет внимания описанию моря и его красот. Дело в том, что сам он ни разу на судах не ходил, а кроме того считает, что писать надо о том, чего читатель не знает. То есть только самое необходимое. Историю же эту он не выдумал, а записал со слов того самого Николая, что выручил Василия Семеновича у магазина.

                ----------------------------------------------

   - Доброе утро, Василий Семенович.
   - Доброе утро, Сергей Адамович. Долго до места?
   - Наверное, завтра с утра и пролив. Можно было бы сегодня вечером, но в пролив лучше с утра. Конечно, бог дураков любит, а все же...

   Ну а там еще пару дней и на месте. Вы мне лучше скажите, правда, что вам на этот раз кракен обещал экскурсию устроить?
   - И ведь вроде никому не рассказывал, а все знают.
   - Ну, далеко не все.

   - Да, был у нас с ним разговор, что поднимемся повыше и пройдемся там. Я так понимаю, что это у него охотничьи угодья. Говорит, много рыбы, покажет, кого есть можно, кого нет. Ты, мол, маленький, тебе не всякую поймать можно. Покажет, кто опасный, кто нет.

   Капитан расхохотался:
   - А потом вы туда охотничьи экскурсии водить будете.
   - Да ну вас. Мне хорошо, если два-три раза еще сходить получится.
   Капитан посерьезнел:
   - Простите ради бога. Очень неудачная шутка получилась. Еще раз простите.

   В расчете времени капитан не ошибся, и через три дня Василий выходил из батискафа. Посмотрел на таймер: три часа провозился Сергей Адамович, чтобы аккуратно устроить его на склоне. Разумеется, когда говорилось "висеть" - это было условно. Он ходил вдоль склона вправо-влево, уходя от батискафа не больше, чем на километр.

   Живности было мало, в основном та, что на дне (на склоне). Полный набор, что был описан ранее: актинии, голотурии, креветки, моллюски всякие, звезды ползали. Впрочем, ползали - это тоже условно. Все это было собрано в двух небольших очагах, которые нашел Василий. Там же шныряла какая-то незнакомая рыбья мелочь. В остальном все было довольно уныло. Часа через три Василий повис, чтобы отдохнуть, и задремал.

   - Хватит спать, Вася, - услышал он, а боковая линия противно заныла.
   Мудрый висел метрах в двадцати и, похоже, смеялся.
   Василий посмотрел на таймер: спал он часа два.
   - Здравствуй, Мудрый. Как сходил в гости?

   - Гости? А, вот ты о чем. Не хочу об этом, ты не поймешь. Пойдем походим.
   - Конечно, походим. Только мне нельзя намного вверх или вниз.
   - Ты ведь раньше был глубже. Почему?

   Довольно долго Василий объяснял про то, что каждый раз его готовят на определенную глубину. Наконец Мудрый сказал:
   - Понимаю. Пойдем вдоль склона. Вверх-вниз немного. Будешь говорить, когда нельзя.
   
   - Тут я походил немного, - сказал Василий. - Мало рыбы и другого. Везде так?
   - Нет. В ту сторону есть, и в ту есть. Но туда ближе.
   Василий уже не удивлялся: уж если можно говорить с соседней впадиной, то сориентироваться в пределах нескольких километров... Только спросил:

   - А как ты это определил?
   - Пойдем, объясню.
   Впрочем, объяснения Мудрого помогли мало. Не хватало у Василия органов чувств. Мудрый смеялся:
   - Ты слепой, как рыба. Вода же разная.

   Впрочем, крупный оазис Василий сумел увидеть на расстоянии в два раза большем, чем смог бы ранее.
   - Тут пищи больше.
   Василий не говорил раньше, что под водой не ест, не стал и сейчас. Мудрый плыл вдоль оазиса и объяснял:

   - Вот эту, как вы ее называете?
   - Звезду.
   - Ее есть можно, но невкусно.
   - Эти...
   - Моллюски.

   - Они вкусные, но трудно доставать. Мне можно целиком, у тебя не получится.
   Чуть позже Василий увидел, как плывущий морской ангел жрет своего собрата-моллюска, сидящего на грунте.
   - Эти вкусные, но очень редко, - продолжал Мудрый. - Ага!

   Он подошел ближе к склону и выдернул из грунта какую-то рыбку, про которую Веретенников ничего не рассказывал. Оторвал кусок и протянул Василию:
   - Держи.
   - Спасибо, я потом. Про запас, - Василий с трудом запихал рыбину в карман костюма. Мешало жутко.

   Мудрый проглотил свой кусок, и по нему побежала рябь удовольствия. Затем продолжил лекцию:
   - Эти... эти... эти...
   - Эх, профессор бы из него получился, - подумал Василий.

   Он понял, что голотурии и морские ежи невкусны, а раков есть смысла нет: один панцирь, а мяса чуть. Впрочем, он и сам догадывался об этом.
   - Смотри, Мудрый, какая рыба!
   Недалеко висел изрядный, метра полтора, мешкорот.

   - Пища?
   - Для меня да, для тебя нет. Укусит.
   Зубы у рыбки и впрямь впечатляли.
   Живности было неожиданно много.

   - Не иначе источник горячий, - подумал Василий. Тепловое зрение и впрямь показывало что-то такое: не ясный день, но сумерки.
   - Ох ты, - удивился Василий. - Один из ваших?
   Впереди чуть выше висел вниз головой кальмар этак метров в пять. Так сказать, в активном поиске, чего бы съесть.

   - Ах этот, - условно сморщился Мудрый. - Это не наш, безмозглый. Может напасть. Съесть не съест, но обожжет. Подожди.
   И Василий увидел удивительную картину битвы титанов (хотя против Мудрого второй кальмар на титана не тянул).

   Мудрый кинулся удивительно быстро. Кальмар попробовал уйти в сторону. Кальмар попробовал уйти в сторону, понял, что не получится, и выпустил ядовитую струю. Мудрый зашипел от боли, чуть-чуть забрал в сторону и удивительно точно своим длинным щупальцем передавил кальмару то место, откуда шла ядовитая гадость.

   Затем он парой рук схватил кальмара за щупальца, а еще двумя руками оторвал кальмару голову (туловище). Все это заняло минут пять, вода бурлила, боковая линия вибрировала, а Василия мутило, как в самолете.

   - Ух, здоровый попался, - сказал Мудрый. Затем рассмеялся:
   - А я понял, что тебе здесь пища не нужна. Твоя пища там. Ладно, пошли говорить.
   Они нашли безжизненное место чуть в стороне и повисли. Первым делом Мудрый спросил:

   - Ты обещал принести эту... аппаратуру о числах.
   - Да, я принес. Когда будем расходиться, я отдам ее тебе, покажу как пользоваться. Сам посмотришь и послушаешь.
   - Хорошо. Как у тебя дела? Ты тоже ходишь в гости?

   Василий растерялся, потом сообразил что-то для себя:
   - Нас же много. Я все время вижу своих. Разных. А в гости я тоже хожу, к друзьям. У каждого из нас есть друзья. Больше или меньше.
   - Один или два?

   Василий засмеялся:
   - У кого-то и намного больше. Хотя настоящих друзей так и бывает: один, два... может, три. Ну и семья, у кого есть.
   Мудрый сказал:
   - Я хотел бы знать больше.

   Долго Василий рассказывал про жизнь наверху. Про мужчин и женщин, про любовь и дружбу, про города, полеты в воздухе.
   - Жаль, что нельзя увидеть, - сказал Мудрый.

   - Можно, наверное. Если я буду приходить еще, я принесу такую же аппаратуру с рассказом о том, что я говорил, но больше. С изображением. Если тебе понравится сегодняшняя аппаратура, я отдам тебе и ту.
   - Ты сказал если... - удивился Мудрый. - Ты можешь не прийти? Встретишь своего кашалота?

   Василий засмеялся:
   - Конечно, нет. То есть встречу, но не скоро. Может быть, я не смогу опуститься сюда. Если тогда вместо меня придет другой, ты поднимешься к нему?
   - Не знаю. Лучше приходи ты.

   - Может быть, в следующий раз мы придем вдвоем? Он будет молчать.
   - Хорошо.
   Затем Василий отдал технику с записями по математике, показал, как ею пользоваться, и Мудрый сказал:
   - Интересно. Надо идти смотреть. Думать.
   И ушел в глубину.

   Время еще оставалось, часа четыре (мы ведь помним, что Мудрый говорил не торопясь, с большими паузами). Василий походил еще вдоль склона, но старался держаться безжизненной части. Впечатлений и так хватало. И спокойно, без приключений зашел в батискаф.

   - Как здоровье? - доктор с кружкой кофе привычно сидел рядом.
   - Вроде неплохо.
   - Да, брат, неплохо. Другие норму выходить не могут, списываем, а тут. Ну я тебя еще проверю, каждую косточку. А пока пошли в столовую, Аркадий аж подпрыгивает от возбуждения.

   Что было правдой:
   - Ну вы дали на этот раз, Василий Семенович! Столько информации! Я даже не говорю про беседы с кракеном, тут я не специалист, там свой коллектив. Еще и новый оазис, похоже, новые виды. А уж схватка кракена с кальмаром...
   Веретенникова жаба задушит. Только этот материал наш с вами, Василий Семенович.

   Аркадий мечтательно задумался, доктор ухмылялся, остальные ели, причем Василий за себя и за того парня.
   Аркадий очнулся от раздумий:
   - Нет, ну надо же! Кракен у него инструктором и проводником. Это же если наладить с ними тесный контакт, сколько интересного мы узнаем!

   - Уволь, - сморщился Василий. - Тут надо аккуратно. Очень уж они необщительны. Мало их. Да, Миша, ты же знаешь, что Мудрый согласился посмотреть на тебя?
   - А то, - заулыбался Михаил.

   - Только будешь молчать и слушать. Привыкать к особенностям его разговора, поведения. Ладно, месяц впереди. Пойду-ка я свежим воздухом подышу.
   - А чего же, - согласился доктор, - после погружения надо насытить организм кислородом. А через день и шторм обещают. На неделю. Там уж не до воздуха.

   Василий согласно кивнул и вышел на палубу. Сергей Адамович был уже там.
   - Добрый день, добрый день, ничего лишнего спрашивать не буду. Правильно, что вышли. Про шторм слышали?
   - Слышал.

   - Пришлось нам изменить программу, чтобы рейс не затягивать.
   - Это как?
   - С нами же еще двое ваших идут. Так бы мы первого выпустили через два дня, но до шторма не успеваем. Поэтому выпустили его сейчас, здесь. Часов через десять-двенадцать время.

   - То есть он еще там? - уточнил Василий.
   - Ну да. Кстати, вы не собираетесь впоследствии мемуары написать? Если, конечно, работа ваша не секретная.
   - Да секретов-то нет, - махнул рукой Василий (который, кстати, фантастику любил). - Только что тут писать?

   - Ну, сделать роман какой-нибудь фантастический.
   - И я о том же. Народ ведь действие любит. Другие миры, иные времена, схватки, погони, чудовища с оборотнями. Или на худой конец что-нибудь социальное: как эти иные миры устроены и прочее.

   А у нас что? Чудовищ нет, ты там один. Мудрый - он тоже один, королей и герцогов у них нет. Всех приключений - или толчок подгадаешь да ударную волну, или в течение ненужное попадешь, в горячий источник.
   
   - А ведь действительно, - удивился капитан. - Это нам здесь ясно, что вы делаете, и то отчасти, а если со стороны посмотреть... Ну соврите что-нибудь про хрустальные дворцы на дне океана.
   - Разве что так, - усмехнулся Василий. - А обитатели этих дворцов кормятся гниющими останками жителей верхних слоев.

   Дальше потянулся неизбежный месяц отдыха. Остальные-то работали, а Василий отдыхал. Ну немного занимался, но для этого Аркадию пришлось сильно надавить. Аппаратуру с записями о надводной жизни доставили (назвать ее просто плейером язык не поворачивается). Аркадий поначалу вздыхал, мялся, уговаривал отложить до следующего рейса.

   Подключил своего начальника - научрука с "Кавказа", но тот согласился с Василием: обещал - сделай. В авральном режиме сделали записи, два сюжета. О сельской жизни и о городской. Решили, что хватит. Какие бы ни были мозги у Мудрого, но больший объем информации и ему не охватить.

   Самолетом перебросили на ближайший остров. Гражданских рейсов не было, пришлось уговаривать военных. Порт на острове был маленький, рыболовецкий, да и программу "Кавказу" ломать не стоило, поэтому лодка сходила самостоятельно. Амаяк Ашотович, впрочем, был доволен.Его любая новая задача бодрила. В общем, целая войсковая операция.

   Погружаться надо было вдвоем, поэтому сделали специальную подвеску для двух батискафов. Лодка для страховки, как обычно. Правда, в случае чего она забрала бы лишь одного, но чтобы отказали оба батискафа сразу - это уж что-то совсем невероятное.

   - Ну что, Мишаня, не забыл? Твое дело молчать, говорить в крайнем случае.
   - Помню, Василий Семенович.
   - Ну, пошли по контейнерам. По батискафам.

   Вышли нормально, походили вдоль склона, а ждать Мудрого на этот раз пришлось часа два. Немного. Василий уже привык к его появлениям, а Михаил только охнул, увидев, как поднимается из абсолютной черноты светящаяся масса. Мудрый смеялся.
   - Здравствуй, Василий. Ты пришел.

   - Да, Мудрый. Я пришел с другом.
   - У него тоже есть имя?
   - Э-э... Михаил, - выдавил Мишаня.
   - Хорошо, Михаил, приходи. А теперь поговорим.

   Поговорили о том, о сем. Казалось бы, какие могут быть сплетни на глубине семь тысяч? Ан нет. Две недели назад толчок случился. Довольно далеко, не во впадине, а восточнее ее, километрах в пятистах (Василий смотрел потом по карте), а вот поди ж ты. Мудрый подробно рассказал, что толчок был несильный, самому ему никакого вреда, а вот на качестве пищи скажется.

   Моллюски и разные ползающие останутся, а вот часть вкусной рыбы уйдет. Ее место займут другие, но вкус уже не тот. Ладно, не беда, такое часто бывает.
   А теперь давай поговорим о тех записях, которые ты мне принес прошлый раз. Там все понятно и, в основном, давно известно, но есть несколько мест, где можно и поспорить.

   - Мудрый, - взмолился Василий, - ты же помнишь, что я математику плохо знаю.
   - Помню, помню, - засмеялся Мудрый.
   - Давай сделаем так: ты снова включишь записи, а в нужных местах будешь говорить, что неправильно и как нужно. А я все запишу и покажу наверху тем, кто понимает.

   - Давай, - согласился Мудрый.
   Следующие несколько часов так и прошли: иллюзия лектора рассказывала про математику, начиная с таблицы умножения или даже раньше. Время от времени Мудрый оживлялся и начинал что-то увлеченно комментировать, Василий зевал и лишь смотрел, чтобы запись шла. Михаил, похоже, спал.

   - В общем, не все ваши там понимают, - сказал Мудрый.
   Потом подумал и добавил:
   - Скучно мне стало, Василий. Пойду я скоро наверх.
   Василий растерялся:

   - Ты... не надо. Я, правда, тоже скоро приходить перестану. Но это сюда. А у себя наверху я еще буду жить. Я вот тебе записи принес, как обещал. Про нашу жизнь. А наши посмотрят нынешнюю запись, где ты им возражаешь, ответят. Я тебе это принесу. Так и поспорите. Ну интересно ведь?

   Мудрый засмеялся, но как-то печально:
   - Я ведь говорил тебе, Василий, что "скоро" для меня - это не то, что "скоро" для тебя.
   - Ну да, ну да, - пробормотал Василий.

   - А я, когда в гости ходил, акулу порвал, - как-то по-детски похвастался Мудрый. - Большая, раза в три длиннее тебя.
   - Метров пять, - прикинул Василий.
   - Они быстро плавают, но эта большая, наглая. Подплыла поближе, посмотреть. Пришлось сначала выпустить...

   Транслятор запнулся.
   - Отравляющую жидкость, - понял Василий и произнес это негромко вслух, чтобы транслятор запомнил.
   Увлеченный Мудрый не придал значения его бормотанию и продолжал:

   - Она стала вялой, ну ты уже видел...
   Вообще-то Василий видел, как такую струю выпускает кальмар, но лишь подтвердил:
   - Да, видел.

   - ... а потом я ее и порвал. Жесткая, невкусная, старая уже.
   Михаил закашлялся.
   - Что с твоим другом? - спросил Мудрый. - Может, голодный? Ну пусть терпит, вы же здесь не едите.

   - Нет, все в порядке, - успокоил его Василий. - Будем говорить еще?
   - Будем.
   - Вот мы рождаемся, потом учимся. Кто больше, кто меньше. Потом работаем. Нас всегда много. А ты здесь один. Давно?

   - Давно, и для тебя, и для меня. Но сначала, пока я был бессмысленный, нас было много. Не буду говорить где.
   - Понимаю, - согласился Василий.
   - С нами был старший...

   - Мудрый опять произнес неизвестное слово.
   - Воспитатель, - тихо сказал Василий в транслятор.
   - Потом я узнал, что здесь свободно, и пришел сюда, - продолжил Мудрый. - Когда нужно, меня зовут. Нужно рассчитать график толчков - я прихожу, делаем. Это редко. Когда скучно - иду в соседнюю впадину. С тем, кто живет там, мы росли вместе.

   - И сейчас ты с ним ругаешься, - подумал Василий. - Но надо же, кого я встретил: мизантроп, а мы с ним друзья. Сейсмолог, талантливый даже по их меркам. В океане обстановку видит на сотни километров вокруг, связь у них на тысячи километров.

   - Хватит говорить, - сказал Мудрый. - Надоело. Пойдем погуляем. Твоему другу полезно.
   - Только ты никого крупного не разрывай.
   Мудрый захохотал:
   - Что, боится друг? И меня боится? Я же вижу. Не бойся, Михаил, не трону.

   - Д-да я ничего, - выдавил Михаил. - Пойдемте.
   - Что, Мишаня, - подумал Василий, - хотел с кракеном разговаривать? Пожалуйста. Это тебе, брат, не цирк, не зоопарк и не беседа под водочку.

   Прогулка удалась: Мудрый увлеченно объяснял Михаилу то же, что и Василию в прошлый раз. Василий с удивлением понял, что Мудрому нравится быть учителем.
   - Да, - подумал Василий, - одиночество надоест любому, даже философу.

   Прогулка была, в общем-то, неинтересной: дошли до оазиса, походили вокруг него. Мудрый напомнил, что лезть вглубь оазиса опасно. Ему можно, но незачем. Василий под конец даже задремал, затем как-то встрепенулся и посмотрел на таймер: оставалось два часа. А еще идти к батискафам.

   - Мудрый, ты извини, но нам пора.
   - Да, я понимаю. Приходите еще.
   Мудрый погас и растворился в глубине.
   - Да, Василий Семенович...
   - Михаил, все впечатления потом. Время идти домой.
   И они заскользили к батискафам.
 
   - Ну как, Василий Семенович? - поинтересовался доктор.
   - Вроде терпимо. Как Михаил? - ответил Василий, выпив кофе.
   - Спит еще, а так в порядке. Не привык он еще к семи тысячам, дольше вас отдыхает. Ох, пора вам завязывать с этим экстримом. Михаила вы представили.

   - Надо ему прийти в себя, - уклончиво ответил Василий. - Может, еще разок-другой?
   - Но не больше. Еще рейс сделаем - и все. Пойдемте обедать, - ответил доктор.

   Михаил появился наутро и смотрел как-то понуро.
   - Ну что, как впечатления? - поинтересовался Василий.
   - Впечатления... да. Я как-то и не знаю.
   - Что, ожидал чего-то другого? - засмеялся Василий. - Боишься Мудрого?
   - Боюсь, - признался Михаил.

   - А ты не бойся. Не будет он тебя есть.
   - А может? - осторожно поинтересовался Михаил.
   - Может, конечно. Технически возможно. Но не думай об этом. Я ведь не думаю. Мы ему интересны. А рыба все равно вкуснее. Ну что ты в самом деле, ну шутки у меня такие.

   - Да... у вас получается не думать, а у меня...
   - И у тебя получится. Ты видел, с каким удовольствием он тебе показывал всю подводную живность? И еще одно: кроме тебя меня сменить некому. На семь тысяч больше никто не ходил, а у меня остается последний рейс.

   Значит, никого больше представить Мудрому я не успею. В следующий рейс ты, наверное, не пойдешь, чтобы погружения не тратить, а осенью пойдешь самостоятельно. Вот так. Встряхнись, Мишаня, ты же кракен.
   - Конечно, Василий Семенович, - слабо улыбнулся Михаил.

   Лодка через день ушла на глубину, Василий остался на "Кавказе". Штормов не было, решил отдохнуть немного от Аркашки с его шахматами и учебой, от доктора с его духовными практиками, да и свежим воздухом подышать.
   Где-то через неделю выпустили последнего кракена (лодка к этому времени уже вернулась), а еще через день Василий опять встретил на палубе капитана. Против обыкновения, тот был мрачен.

   - Слыхали? Никак у нас не получается без приключений.
   - Пока не слыхал. А что?
   - Коллега ваш провалился.
   - Глубоко?
   - Метров триста сверх нормы. Вроде и немного, но это уж вам виднее.

   - Триста метров - ну, каждый по-своему, но, в общем, терпимо. Так что случилось то?
   И узнал Василий, что вышел парень из обычного контейнера на четырех тысячах, рядом с краем впадины. Подошел поближе и свалился в вертикальное нисходящее течение. Попытался плыть против течения, сил не хватило, утащило вниз.

   - Вы ведь тоже попадали в подобную ситуацию, Василий Семенович?
   - Попадал, но раньше такого не было, пришлось на месте догадываться, что и как. А он сам дурак, - раздраженно ответил Василий. - Если бы меньше с ножичком в бассейне игрался, а больше чужие записи просматривал, то знал бы, что в подобных случаях надо сразу уходить из струи. У нее толщина метров пятьдесят, ну восемьдесят. В сторону, подальше от склона, и вверх. Тоже, небось, сразу после службы?

   - Да, - по-моему.
   - Что-то очень уж много совсем молодых в школу набирать стали, - задумчиво сказал Василий. - У них еще детство в заднице играет, романтики хочется. Ну берите их в боевые пловцы.

   - А ведь вы и сами ненамного старше, - заметил Сергей Адамович.
   - Не знаю. Почему-то я чувствую себя намного старше их.

   До базы дошли как обычно, не торопясь, на четвертый день и пришвартовались. Василий рад был ступить на твердую землю, хотелось отдохнуть. Усталость чувствовалась, о чем он и сказал Андрею Дорофеевичу.
   - Понимаю, понимаю. Может, ну их, эти рекорды? И так уже восемнадцать погружений.

   - Да наверное, еще рейс и все. Надо с Мудрым попрощаться. Не нравится мне его настроение.
   - Но он же вам объяснял, что по нашим меркам это не скоро?
   - Так-то оно так... Врач наш тоже бурчит, но все обследования я прохожу хорошо. В общем, еще один рейс. А пока недельку поваляюсь, ничего делать не буду.

   - Вот это правильно. И когда снова начнете тренировки, бассейном особенно не увлекайтесь. Тренажеры, новые записи. Опыта у вас достаточно. Лучше пока еще экзамен-другой сдайте. А рейс у "Кавказа" будет где-то в середине августа. На это и ориентируйтесь.

   Ну и, конечно, пару раз Василий проведал Веретенникова с шифровальщиками. Веретенников был в восторге от схватки Мудрого с кальмаром, шифровальщики были рады новому заданию: перевести на язык Мудрого новую запись с комментариями известного математика и подготовить еще одну запись о жизни наверху. На этот раз подробно описывали семейную жизнь.

   А в середине августа Василий опять поднимался по трапу "Кавказа".