Случай на таможне

Моя младшая сестра, со своей семьей, уехала жить за границу, в Израиль.
Через три года прислали мне приглашение. Билет-то  они мне купили. Туда и обратно на самолет, а вот чтобы добраться до Москвы, заплатить за визу и международную страховку надо было ещё немало денег. Спасибо друзьям, одолжили. С моей-то пенсии не  то, что скопить, дай Бог, чтобы ноги не протянуть.
И вот, я в Москве. Пятнадцать лет прошло с тех пор, как я уехала из Мо-сквы. В моем представлении она осталась такой, какой я её помнила. Но, Боже мой! Какой же я пережила шок, как только вступила на привокзальную площадь.
Ни привычных плакатов, ни уютных магазинчиков. Вместо этого огромные рекламные щиты, мигающие неоном. И все больше на английском языке. «Вот это да!» - изумлялась я. – Не попала ли я уже за границу?»
Но нет, слава Богу, вот и наше русское приложение – пьяные нищие, чу-мазые, оборванные бездомные дети и множество лиц «кавказской национальности», как теперь принято говорить.
Столица мне определенно не понравилась. Чужая какая-то стала.
Два дня ушло на оформление документов и покупку символических по-дарков родным.
Вечером второго дня я приехала в аэропорт Шереметьево.
В справочной мне сказали, что надо оформить таможенную декларацию, а как это сделать, никто вразумительно не объяснил. Сижу и думаю, « к кому обратиться?»
Пассажиры снуют туда-сюда с огромными тележками, доверху завален-ными сумками и баулами. Среди них я со своей небольшой спортивной сумкой смотрелась, как инородное тело.
Вдруг к стойке подлетел молодой человек лет тридцати. В руках у него бланк декларации. Остановился у стойки и начал легко и уверенно заполнять его. Из багажа у него был только черный кожаный дипломат, который он крепко прижимал к себе левой рукой.
«Ага, - думаю, - вот он-то мне и нужен».
Придвинулась бочком поближе и спрашиваю:
- Сынок, не поможешь ли мне декларацию заполнить?
Он мельком окинул меня взглядом с головы до ног, ничего, видимо, опасного для себя во мне не увидел и, продолжая писать, ответил:
- Отчего ж не помочь, мамаша? Помогу, вот только свою закончу.
Через пару минут он взял из моих рук бланк и, со словами «начнем», нацелился на первый пункт. Здесь сложностей не возникло.
Дошли до пункта «Что вывозишь?»
Спрашивает:
- сколько и какой валюты везешь, мамаша?
- И-и-и какая валюта, сынок? Ничего нет.
- Ладно, тогда, сколько российских рублей вывозишь?
- Семнадцать.
Мужчина с явным любопытством уставился на меня.
- А что же ты тогда, мамаша, везешь?  Книги, картины, драгоценности?
- Да ничего такого, я только сало везу.
- Что-о-о? Сало?! К-к-какое сало?! – почему-то заикаясь, изумленно спросил он.
- Какое? Какое? Свиное, соленое, - буркнула я.
Сначала он широко распахнул глаза, брови поползли вверх, рот открыл-ся, как будто, что-то хотел сказать, а потом...потом он зашелся смехом.
- Сало! За границу! Ну и ну ! Ха-ха-ха!
 На нас стали обращать внимание. С противоположной стороны зала по-дозрительно уставился милиционер.
Я стала дергать мужчину за рукав, пытаясь вернуть его к своей деклара-ции.
Наконец, он немного успокоился. Насмешливо посмотрел на меня, только что пальцем у виска не покрутил.
- И в какую же это страну ты летишь, мамаша, с салом?
- В Израиль.
- В Израиль?! С салом?! – он опять расхохотался.
- Ну, мамаша! – сквозь смех и слезы выдавил он. – Ну, насмешила! Я в жизни еще никогда так не смеялся. Подумать только! В Израиль с салом! Расскажи кому – не поверят! Прямо анекдот!
Я была в отчаянии.
- Так, что же мне с декларацией-то делать?
- Иди-ка ты, мамаша, в-о-о-н к тому окошку, - он указал рукой направление – там пропускают без таможенного досмотра, тебе он ни к чему. Разве ж только, кто на сало позарится,  - лукаво ухмыльнулся он.
Подхожу к указанному окошку. Там сидит юная девица и с подружкой лясы точит.
Подаю загранпаспорт. Она мельком глянула в него, потом на меня, рав-нодушным голосом поинтересовалась:
- Валюта есть?
- Нет – коротко ответила я.
- Проходите.
И опять продолжает разговор.
«Ничего себе – думаю – даже в сумку не заглянула. А вдруг у меня там бомба или еще что криминальное?» даже обидно стало. Прошла, как в метро, через турникет.
Я потопталась на месте немного, может, одумается, вернет. Оглянулась – куда там! Она уже и забыла обо мне.
Пересекла красную черту и тут ко мне подлетает служащий, молоденький такой, но дотошный, страсть.
- Я хочу с вами побеседовать – с ходу заявил он.
- Хорошо, я не против, только мне нужно узнать, есть ли для меня билет на самолет? Пропустите меня к стойке регистрации.
Он так и замер, как вкопанный.
- Как же вы без билета через таможню прошли?
А я что, знаю? У меня его никто не спрашивал. Так я этому израильскому служащему и объяснила.
Мало сказать, что он был удивлен. Он был просто потрясен. Шел за мной по пятам и только тогда облегченно вздохнул, когда выяснилось, что билет для меня есть.
Пока вся очередь томилась в ожидании таможенного досмотра, мы беседовали. Это была еще та беседа! Больше походила на допрос с пристрастием. Меня то в жар, то в холод бросало.
За полчаса он вытянул из меня всю мою подноготную, добрался до всех моих родственников. Когда мы уже дошли до моих прабабушек и прадедушек, через таможню стали проходить первые пассажиры. Тут он, наконец, от меня отстал, напоследок только спросил:
- Почему вы меняли дату вылета с 16-го на 30-е сентября?
«Надо же, – думаю, - и это знает». А вслух говорю:
- Потому что с огородом не управилась. А то проезжу по заграницам, а зимой есть нечего будет.
Вижу по физиономии, что это выше его понимания.
Еще спросил:
- Что везете в Израиль?
Сказать, что везу сало, кто знает, как он к этому отнесется. Ничего не сказать, тоже нельзя. Немного помявшись, говорю:
- Так, мелочи всякие. Хотите, сами посмотрите.
Говорю, а у самой сердце замирает. А ну, как заглянет?
- Нет, нет, не надо. Я вам верю.
А сам смотрит на меня и улыбается. Я так и не поняла, чему он, собственно, улыбался.
Пожелав мне хорошего отдыха в его стране, он поспешил навстречу хлынувшим через таможню пассажирам. Только тогда я пришла в себя.
Вскоре я сидела в салоне комфортабельного лайнера. Взлетели благопо-лучно, и через три с половиной часа я сошла по трапу в аэропорту Бен-Гурион. Израиль встретил меня почти тропическим теплом и радостными улыбками родных.
2002 г.