Компот

КОМПОТ
Александра Чернышева

Родственница прислала нам из Ташкента большущий деревянный ящик сухофруктов или компота, как у нас говорили все в деревне. Какой это был компот! Сказка! Мама иногда брала в «Сельпо» компот. Он был похож на слипшийся ком грязи. Возьмёшь в рот пожевать, а на зубах песок хрустит. А этот, из Ташкента, завораживал одним своим видом. Золотистые, как солнышко, абрикосы; зеленовато-серые дольки груш; желтоватые, с коричневым ободочком, кружки яблок; чернослив, сушёный виноград и многое другое. Всего не перечислишь. Мы смотрели на этот компот, как на чудо. Хотелось его есть и есть, пока не кончится. Но попробовать его вдоволь нам не довелось. Мама дала нам по нескольку штук абрикосов, остальное ссыпала в мешочек и… только мы его и видели.
- Будем по праздникам варить фруктовый кисель, - сказала мама.
Нам только и оставалось, что подобрать  текущие слюнки.
Прошло несколько дней. Мама послала меня на чердак за берёзовым веником. На чердак я лазать не любила. Боялась домового. По чердаку был проложен дымоход. В сумраке он казался мне толстым длинным кабаном. А за дымоходом мне всегда мерещился домовой. Косматый, с горящими глазами, он глядел на меня сквозь развешанные над дымоходом берёзовые веники.
- Мам, пусть Надя лезет. Почему всё я, да я?
Надя – это моя старшая сестра.
- Надя уроки учит. Полезай, а то отец с работы скоро вернётся и пойдёт в баню.
К лазу на чердак была приставлена лестница. Я нехотя стала по ней подниматься. Нырнула в лаз головой и замерла, присматриваясь и прислушиваясь. Весь пол чердака был вымазан глиной. Пахло сухой пылью, чуть-чуть сеном и каким-то сладковатым незнакомым духом. Раньше я такого не чувствовала. В крохотное оконце едва-едва пробивался свет. Когда глаза привыкли к полумраку, я быстренько влезла на чердак и направилась к развешанным веникам. Глаза закрыла, чтобы не видеть домового. И на ощупь стала отвязывать веник. Отвязала, он выскользнул у меня из рук и упал. С закрытыми глазами я шарила руками и не могла найти его. Вдруг моя рука ткнулась во что-то мягкое. Послышался слабый шорох. «Домовой!» - в ужасе подумала я. Хотела закричать, но крик застрял в горле. Рука дёрнулась, и мне под ноги что-то упало с мягким шлепком. «Нет, не домовой, не похоже», - я слегка приоткрыла глаза и увидела… мешочек, в который мама ссыпала Ташкентский компот. Вот, значит, куда она его спрятала. Я забыла про домового, про свой страх перед ним. Рука сама потянулась к мешочку, развязала тесёмку и нырнула в его глубину. Зачерпнула полную горсть и отправила к себе в карман, потом ещё и ещё. Карман на платье оттопырился. Мама снизу закричала:
- Чего ты там возишься?
- Мам, я щас, веник никак не отвяжу!
Веник, который я никак не могла найти с закрытыми глазами, лежал тут же, рядом с дымоходом. Я опять завязала мешочек с компотом, водрузила его на прежнее место и быстренько спустилась вниз.
- Мам, вот веник. – Я протягивала маме веник, стараясь не повернуться к ней тем боком, где у меня карман.
- Копуша, тебя только за смертью посылать, - сказала мама с сердцем.
В другой раз я бы обязательно огрызнулась, но сейчас промолчала. Компот мы съели вместе с младшей сестрой, честно поделив всё поровну. Перед этим взяла с неё клятву, что она никому не скажет. А чтобы клятва была настоящей, заставила её есть землю. Так мы в деревне страшные клятвы давали. «Если я нарушу клятву, пусть я буду всю жизнь есть одну землю».
С этого дня всё и началось. Как только все из дому, я нырь на чердак и в мешочек с компотом.
Но пришел такой день, когда мешочек почти  совсем опустел. А мне то казалось, что его содержимое никогда не закончится. Вот тут-то я и испугалась. Что теперь будет? Я, не завязывая  мешочек с жалкими остатками компота, бросила его на дымоход  и больше на чердак не заглядывала. Зачем?
Приближались Ноябрьские праздники. Мама затеяла готовить лапшевник. Самая простая, самая сытная и самая вкусная  еда на свете. Лапшевник мама готовила только по великим праздникам.
- Ну, вот, - радовалась мама, - будет у нас на праздник лапшевник и фруктовый кисель.
Мама полезла на чердак, а у меня сердце замерло от страха. Вниз спускалась она молча. В руке болтался полупустой мешочек. Но когда она спустилась и посмотрела на меня, у меня душа ушла в пятки. Если мама ещё в чём-то сомневалась, то увидев моё выражение на лице – всё сразу поняла. Что было дальше – не интересно. Только я после этого долгое время не могла сидеть и спала только на животе.


Кувай – Орск, 2010 г.