Сказка о Драконессе. Глава 16. Отрывки

Если кто-то спросит меня, зачем я выкладываю сегодня отрывки ещё не законченной главы и тем самым заранее раскрываю будущий сюжет, отвечу коротко: так надо, ребята. Так надо.


Примечание от 7 июня 2015 года.
Наивный аффтырь, как обычно, собиралась уложиться в одну главу, а в итоге получилось две. И теперь эти отрывки принадлежат сразу двум главам - 16-й и 17-й.

****

Драконесса поменяла облик обратно на человеческий. Мир кружился перед глазами, по краям вспыхивали радужные блики. Она зачем-то посмотрела на свои дрожащие руки. Смотрела долго и удивленно, будто не знала, что это такое и для чего. Потом тяжело осела на ближайший стул и закрыла руками лицо. Слёз не было. Пока не было. Была только мерзостная пустота внутри и единственная мысль в голове, тупой погремушкой бряцающая от виска к виску: "Вот просто так взял и ушел. Молча развернулся и ушел. Даже не попытался что-то сказать, взял и ушел".

***

Её взгляд упал на то место, где еще недавно сидел Симон, на его тарелку с нетронутым десертом, на недопитый бокал. Стало нестерпимо больно, захотелось бежать отсюда сломя голову. Она всхлипнула и быстро вышла из столовой.
В коридоре никого не было. На втором этаже тоже. "Попрятались, – вяло подумала Драконесса. – Как тогда. А зачем? Чего им бояться? Он же не сбегал. Я сама. Сама!". Она почувствовала, как начинает подкатывать истерика. "А если вернуть? Сказать, что я передумала? Вот я такая взбалмошная, взяла и передумала! А? Нет! Пусть уходит. Пусть уходит! Я так больше не могу! Что толку стучать в эту дверь, её всё равно не откроют. Он закрыл её наглухо. Зачем унижаться? Но как же больно, Великий Создатель, как больно!..".
Она рванула на себя дверь своих покоев, как она думала. И замерла, едва переступив порог и недоумевая, как она сюда попала. Это была малая гостевая, комната Симона. Бывшая комната Симона.
"Даже здесь я пришла к нему. Его нет, а я пришла к нему. Какая ирония! Заблудиться в собственном замке и искать человека там, откуда сама же велела ему уйти. Он сейчас, поди, уже к дому подъезжает. Радуется, что всё закончилось. Даже вещи не стал собирать, лишь бы поскорее удрать отсюда. Чем ему здесь было плохо? Чем я была ему плоха???". Драконесса сквозь слезы оглядела комнату и увидела оставленный на столике платок, тот самый платок, который ей так нравился, и который она давно воспринимала, как часть самого Симона. И теперь, брошенный и забытый, он казался ей осиротевшей зверушкой. Драконесса бережно взяла платок и прижала к лицу. Он хранил запах владельца – легкий запах недорогого одеколона, казавшийся ей изысканнее ароматов самого прославленного парфюма, и собственный запах его кожи. У Драконессы невольно раздулись ноздри, она судорожно втянула воздух. Что толку? Какой смысл терзать себя? Она не позовёт его, он не вернётся. Она уткнулась в платок и заплакала. "Это всё, что мне осталось. Это всё, что мне осталось" – бормотала она.
"Знал ли ты, догадывался ли, как я хотела просто прижать тебя к себе? Вдыхать твой запах, слушать твоё сердце, чувствовать щекой твои волосы. Только я тебе этого уже не скажу. Если ты этого не понял, тебе незачем это знать".
Стоять не хватало сил, начался озноб. Драконесса подошла к кровати, осторожно присела на край. Провела ладонью по простыне, дотронулась до подушки. "Я должна посмотреть, как устроился м-мальчик! Я не собираюсь его будить, я только посмотреть!". Как давно это было. Как в прошлой жизни.
По какой-то причине у горничной сегодня не дошли руки привести постель в порядок. Подушка была смята, при желании на ней можно было угадать отпечаток головы. Губы у Драконессы задрожали; она ласково погладила подушку, захлебываясь вновь подступившими слезами, и опять спрятала лицо в платок, подвывая и всхлипывая.
"Здесь осталась твоя тень. Твоя эфемерная тень. Сменят бельё, расправят подушку, и она исчезнет. Соберут и увезут твои вещи. Комната приобретёт безликий, гостиничный вид. Ничего не останется. Наверно, стоит заколотить её, чтобы больше в ней никто не жил. Уеду отсюда. Не могу здесь больше, стены давят. Выйду замуж за этого мерзкого кузена Гарри, как давно хотела моя маменька. Может быть, даже кого-нибудь рожу. Или лучше уеду к Ване; он всё предлагал сосватать меня за Змея Горыныча. И пусть у того три головы и в человека не умеет обращаться, зато поговорить будет с кем. И напиться тоже. Все успокоятся, станут счастливы и довольны. Все, кроме одной глупой драконихи, но кому это будет интересно?
Великий Создатель, ты опять одарил меня безысходной любовью, и опять к человеку. Почему? И зачем?".
Она мысленно перебирала всю историю своего общения с Симоном, вспоминала каждую мелочь, будто нанизывала невидимое ожерелье из мелких жемчужных бусин, и не замечала, как промокает от её слёз его платок, и на нём уже нет сухого места.
Потом и слезы кончились. Не осталось ничего, ни внутри, ни снаружи. Она сидела, не двигаясь, не чувствуя тела, не помня, кто она и зачем она здесь, ничего не понимая, ни о чём не думая.

***

Симон поднял голову и обнаружил, что солнце вот-вот зайдет, а он до сих пор сидит на поваленном дереве и не знает, как быть дальше.
"Ну, хорошо. А если я вернусь и увижу, что ей нет до меня дела? Я приду – а она там веселится... Вдруг она выгнала меня, потому что я ей надоел? Вдруг я на самом деле ей не нужен? Приду, а она рассмеется мне в лицо... Что тогда?"
Он машинально потянулся рукой к шее, поправить платок – становилось холодно – и обнаружил, что платка нет. Сначала он подумал, что обронил платок где-то в лесу. Потом вспомнил, как по возвращении с прогулки поднялся в свою – в свою! – комнату, развязал и снял платок, потом прошел в столовую. А после обеда, когда Драконесса указала ему на дверь, ушел, в чем был.
"Вот и предлог! – обрадовался Симон. – Если окажется, что я вернулся зря, скажу, что пришел за платком. Глупо, конечно, и мелочно. Выглядеть буду, как идиот. Можно подумать, я и так не идиот... А ну и плевать!".
Он вскочил на ноги и тут же охнул, обнаружив, что напрочь отсидел себе и ноги, и зад. Идти сперва было больно, приходилось держаться руками за оставшиеся на стволе ветви. "Ничего, это всё мелочи!" – думал он, воодушевленный.

***

На опушке порыв ветра швырнул ему в лицо ворох сухих листьев. Симон машинально прикрыл глаза рукой. И вдруг до боли отчётливо вспомнил: утро, карета, Драконесса внимательно смотрит вперёд, воротничок куртки топорщится, а на спине виден краешек аппликации в виде... Листья!.. Её куртка! Она была в своей куртке с листьями, той самой, которая талисман. И вовсе не из-за дел на заводе она надевала эту куртку. Те дела яйца выеденного не стоили, простая формальность. Она из-за него куртку надевала. Ждала, что он... Надеялась, что... Какой же он дурак!
Все сомнения исчезли. Симон стряхнул с головы мелкие кусочки листьев, нанесённые ветром, и стремглав побежал в сторону замка.

***

Замок черным бумажным трафаретом на фоне закатного неба предстал перед ним. Не горело ни одно окно, только в надвратной башне, в комнате охранников, мерцал призрачный голубоватый свет. Ворота, обычно запиравшиеся с наступлением темноты, были открыты.
Никем не задерживаемый, он пробежал через двор и распахнул парадную дверь. Ни во дворе, ни в передней никого не было. Коридоры тоже были пусты. Разыгравшееся воображение немедля вытащило из памяти прочитанные в детстве сказки о страшных замках и заколдованных принцессах. Это было, конечно, совершенно глупо, но у Симона волосы шевелились на голове при мысли о том, что могла наворотить Драконесса в расстроенных чувствах.
Первым делом он метнулся в её покои. Пусто. Он опять выскочил в коридор. Где она может быть? Ноги подкашивались, сказывалось напряжение. Так где же? Он оперся о стену и постоял в раздумье несколько секунд. Куда может пойти женщина, самолично прогнавшая дорогого ей мужчину? Всё так же придерживаясь рукой за стену, он пошел в свою... уже не свою... малую гостевую комнату.
Всё оказалось и проще, и страшнее, чем он думал. Драконесса неподвижно сидела на его кровати. Сумерки затягивали комнату и скрадывали мелкие детали, но Симону хорошо были видны покрасневшие глаза Драконессы с распухшими веками, остановившийся взгляд, следы от слез на щеках. И руки, судорожно прижимающие к груди платок. Его шейный платок.
Сколько она сидит здесь? Неужели с тех пор, как он ушел? У Симона сжалось сердце. И первый шаг от порога, казалось, дался ему тяжелее, чем весь прошедший день.
Она не сразу заметила его. Симон дошел до середины комнаты, прежде чем она перевела на него взгляд.
– А, это ты... – Голос сухой, безжизненный. Как те листья, что принёс ему ветер на опушке леса. – За платком пришел?
Она смотрела на него без всякого выражения. Она даже не удивилась. Не разозлилась. Ничего. Говорящая кукла. Это было так непохоже на всегда эмоциональную Драконессу, что Симону стало по-настоящему страшно. Не за себя, за неё. "Господи, какое счастье, что у меня хватило ума вернуться!".
Он подошел к кровати и опустился на колени перед любимой женщиной... драконом... какая разница...
– Дракошенька, прости меня! Я знаю, что я дурак...
Он осторожно погладил её онемевшие от напряжения пальцы. Робко протянул руку к её щеке. Её взгляд ожил, заметался по его лицу, как бы ища подтверждения услышанному. Задрожали губы. Мелко затряслись руки. Вся она напряглась, как сжатая до предела пружина. И зарыдала.
Пружина разжалась, плотина рухнула. Она сползла к нему с кровати...

***

Полный текст главы будет выложен позже, когда она будет закончена.
К сожалению, конкретные сроки назвать не могу.