Четверо. Механические Земли. Глава 2

     – Нет-нет-нет! – настойчиво пробормотала Физалис, стремительно вышагивая к выходу из Храма. – Я не пойду на такое! Я и видеть его не хочу!
      Вайзерон следовал за ней, безрезультатно пытаясь уговорить ее изменить свое решение. Уж слишком высока цена задания. На кону целостность и судьба континента, который уже давно трещит по швам. Что только стоит поведать о серии землетрясений в прошлом сезоне, прокатившихся по Гористым Землям и сровнявших с землей несколько поселений. Старики, чьи крылья уже не могли оторвать от земли грузное, дряблое, ослабевшее от времени тело, погибли, даже не успев раскрыть глаза в ту роковую ночь.
      Вайзерона тревожила не только глобальность – во всех отношениях – задания. Он никак не мог смириться с тем, что их прочный союз вот-вот разрушится, оставив после себя лишь полупрозрачные, тающие с каждым сезоном воспоминания пережитых мгновений. Хороших и не совсем. Несмотря на довольно удачное истечение обстоятельств путешествия (Физалис и Лавер, будучи окрыленными от надежд на создание семьи, могли удариться в поиски уединения), они не разделились, не покинули друг друга и остались верными друзьями. Их сплотило не задание, а ситуация, в которую случилось угодить.
      Вайзерону надо действовать. И как можно скорее.
      – Физалис, постой! – взывал коричневый. – Ты должна меня выслушать!
      Но Физалис проскользнула за дверь, так и не обратив внимания на ничтожные уговоры. Вайзерон на мгновение задержался у выхода и, окинув быстрым взглядом богато уставленные хоромы Храма с его неповторимыми коврами, огромными полотнами и гобеленами с изображением героев былых времен (или просто важными персонами), ветвистыми подсвечниками и расписанным куполообразным потолком в размашисто-помпезном стиле барокко, и решительно шагнул за дверь, додумавшись только сейчас сунуть книгу в кожаную сумку, пристроенную к правому бедру.
      Тем временем, день стремился к своему естественному завершению. Лимонно-янтарный свет вечернего солнца ослепил Вайзерона, показав свое явное превосходство над тем, кто большее время проводит под крышей, в освещаемом свечами помещении. Он, жмурясь, опустился на хвост и поспешил снять пенсне, у которого было явное преимущество перед круглыми и прямоугольными очками – возможность, не склоняя голову, смотреть на собеседника поверх линз. Стало немного лучше. С каждой секундой Вайзерон приближался к тому моменту, чтобы смело распахнуть карие зенки навстречу льющемуся свету.
      Мир оказался куда прекрасней, когда это, наконец, удалось. Физалис стояла напротив, в нескольких футах от него и посредственно улыбалась. Вайзерон, никак не ожидая такой нелогичной выходки, нахмурился.
      – Это несерьезно, Физалис.
      – Да, – передразнивая, кивнула она, – я тоже так думаю, что несерьезно раз в неделю выходить на свежий воздух.
      Вайзерон согнал с себя едва появившееся раздражение и вяло улыбнулся. Физалис как всегда неотразима. Особенно сейчас, когда вечерние лучи солнечного диска ласкают ее узкую мордочку и вопросительно торчащие уши. В подобные моменты темно-фиолетовый цвет ее лоснящейся чешуи переливался всеми оттенками синего. Ее безупречное тело манит и приковывает к себе неосторожный и поддающийся кратковременной страсти взгляд. Даже от ее единственного неполноценного крыла, между пальцев которого натянутая кожа была окрашена в нежно-голубой цвет безоблачного неба, сложно оторвать взгляд. Привлекательное создание, которым можно любоваться бесконечно долго, боясь шевельнуться, словно ты наблюдаешь с сачком за бабочкой, легко порхнувшей на цветок. А если бы это создание молчаливо перемещалось с цветка на цветок и не делало глупостей...
      По петляющей дорожке, выложенной из плоских сколотых камней и вдоль которой высажены куполообразные кусты, прогуливались редкие жители. В основном, драконы. Зеленые, серые, красные, синие, бескрылые и с одним крылом, как у летучей мыши, или с парой неотразимых перьевых, под двенадцать футов в высоту и совсем юные, которым полдюжины сезонов отроду. Некоторые, как бы невзначай, украдкой поглядывали на всем известных путешественников по мирам. Парочка даже остановилась, почтительно раскланялась и пожелала хорошо провести время, порекомендовав на Третичной улице приличный трактир с дешевыми номерами. Физалис покосилась на Вайзерона, который, оробев, поспешил перевести взгляд на массивные колоны перед входом в Храм.
      – Я надеюсь, – заговорила Физалис, – что мы воспользуемся одним из стационарных телепортаторов?
      – Нет, – машинально ответил Вайзерон. – Но до Брога едва ли больше ста пятидесяти миль.
      Надбровья Физалис подскочили ко лбу скорее от удивления, чем от возмущения, так как она не совсем не совсем понимала, почему Вайзерон с таким непоколебимым спокойствием сообщил об этой весомой подробности предстоящей прогулки, будто это тут, недалеко, буквально две улицы пересечь. Больше ста пятидесяти миль... Подумать только! Если идти быстро и учитывать, что они будут совершать небольшие остановки на ночлег, то прогулочка по свежему воздуху выльется в нескромные три дня. А эта перспектива не очень-то радовала Физалис, которая, вполне вероятно, за все двадцать два сезона не ходила так много. Она не поскромничала поинтересоваться у осведомленного и обращающегося на "ты" к книгам Вайзерона, извлекая из голоса насмешливые нотки:
      – Какой прок от научных достижений, если ими не пользоваться?
      Вайзерон многозначительно вздохнул и поместил пенсне на предназначенное для этого место.
      – Никакого, если сперва мы не перестанем быть слишком самоуверенными.
      – Что-что?
      – Телепортаторы вышли из строя, Физалис, – печально сообщил он. – Несколько сезонов назад. Вещество, которое они использовали при работе, израсходовалось подобно воде. В наших хранилищах не осталось ни грамма. А залежи столь ценного ресурса, обнаруженные в Озерных Землях, так быстро истощились, что из остатков последнего телепортатора едва успели сделать две дюжины одноразовых браслетов. – Внимательный взгляд Вайзерона остановился на лапе Физалис, которая, перехватив его, показательно подняла бывшее сокровище. – Да, – протянул он, – теперь это просто украшение. В тот мир, на богатую планету Земля нас забросил телепортатор, расположенный в Храме Решений, а обратно вернул твой браслет. А тот скудный запас таких же одноразовых браслетов теперь стал настолько бесценным, что находится за толстыми стальными дверями и охраняется днем и ночью огнедышащими драконами. – Пауза. – Я все еще верю, что однажды они сослужат добрую службу. Или, – Вайзерон потупил взгляд, – плохую.
      Физалис опустила лапу.
      – Значит нас ждет незабываемое трехдневное путешествие? – спросила она, до последнего веруя, что он даст отрицательный ответ.
      – Верно.
      – Не на голодный же желудок? – вопрошала Физалис, улыбнувшись краешком рта.
      Вайзерон уловил ее странную тональность в голосе, которая объяснялась, как ни странно, беспокойством. Физалис никогда не выказывала тревог за свой желудок. Конечно, не сказать, что она настолько пренебрежительно относилась к пищеварительным процессам организма, а всего-навсего не находила для них времени. Физалис хлебом не корми – предоставь что-нибудь, что может занять на долгие часы. Но теперь ее слова, можно сказать, брали свое начало из тех самых глубин, где пища превращается в набор питательных элементов.
      – Тебя это никогда не волновало, – отметил Вайзерон.
Физалис вздохнула.
      – Что поделать, я старею.

***

      Вернувшись в Храм Решений и плотно отужинав фруктами и хлебом (хотя, куда больше бы подошло питательное мясо) с властелином Мирдалом, что, несомненно, польстило юным драконам, Физалис и Вайзерон бодро зашагали к городским воротам, которые, несмотря на крадущееся за лес солнце, едва поспевали заглатывать и выплевывать все прибывающих нескончаемым потоком путников и торговцев, причем, вторые поспевали торговать прямо на ходу. Что плохого в том, чтобы, не превращая мобильную повозку в громоздкую палатку, немного заработать? Что самое забавное – драконов среди таковых не было.
      Физалис старалась не привлекать к себе внимание, нахлобучив забавную шляпу с прорезью для ушей на голову. Но крупные, как наливные яблоки, изумрудные глаза можно было спрятать, только совсем отвернувшись или закрыв их. Конечно, это не означало, что кому-то взбредет отыскивать Физалис по довольно распространенному оттенку лукавых зенок. Также нельзя было забывать, что ее взгляд не уж точно забывается.
      Вайзерон украдкой поглядывал на перевоплотившуюся в еще один образ – образ разыскиваемого преступника – спутницу и радовался в душе, что она согласилась составить ему компанию. Ведь изначально планировалось, о чем он умолчал, что за Лавером отправится в одиночку. "Надежда все еще есть, – подвел поверхностные итоги обладатель роскошных пыльно-серых усов. Подняв глаза вверх, на прозрачное, как стекло, небо, он продолжил с особой увлеченностью, перейдя на глобальные проблемы: – Однако, я не понимаю, почему разумные обитатели континента так равнодушно относятся к Матери? На каждой Земле, будь то Гористые Земли или самые спокойные Озерные, было природное бедствие. Сильнейшие грозы, разрушительные землетрясения, стремительные наводнения, сокрушительные снежные лавины, недельные нескончаемые ливни... Я просто не понимаю, как можно ходить с гордо вздернутой мордой, когда под лапами земля расползается по швам?"
      – Может, этот доблестный воин подкинет нас до Брога? – прервала его размышления Физалис, кивком указав на уже знакомого стражника, ловящего ртом мух.
      Вайзерон обратил сомнительный взгляд на пристроенную к другому бедру сумку, из которой торчали несколько свитков и рулон белоснежной ткани. Все в порядке, сумка пристегнута надежно, что ей, при необходимости, не навредит и бег. Пожалуй, это лишь вопрос времени и того, как быстро придется бежать.
      – Его долг – не покидать пост до полночи, – ответил он. – Затем его сменят.
      Физалис расплылась в сардонической улыбке.
      – Чтобы скоротать службу за кружкой, – вставила она. – Было бы практичней поставить здесь устрашающую статую с разверзнутой пастью и футовыми клыками. И дешево, и не воняет.
      Вайзерон лишь пожал плечами и неторопливо зашагал вперед. Физалис льстило, что шляпка, пусть даже и изношенная временем и одним из гонцов властелина Мирдала, по-прежнему работает. Стражник не узнал ее, даже глазом не повел. Хотя он вряд ли сейчас что-то различает среди темных и светлых пятен, которые пытается переварить его притупленный разум.
      – Физалис!
      Драконица так и застыла на месте, признав в голосе знакомые скрипучие нотки. Она обернулась и увидела старика, который добродушно улыбался во весь морщинистый рот. За его спиной красовался пустой воз, на котором восседали шестеро отпрысков, один из которых весьма гордо держал поводья наготове и предпочел пялиться на зады лошадей, нежели на драконов. Но в их взглядах не было высокомерия и честолюбия; они улыбались искренне и вполне радостно. Похоже, день для них оказался удачным. И прибыльным.
      – Простите, что задерживаю, – поспешил оправдаться за свою назойливость старик, – но я хотел только поблагодарить вас за то, что вы вступились за нас у ворот.
      Вопрошающий взгляд Вайзерона метнулся к спутнице, явно требуя пояснений.
      – Пустяки, – ответила Физалис и с удрученностью подумала: "Только бы он не сказал, что ему по пути".
      – Вы покидаете Глоун? Так скоро? – поинтересовался старик с некоторым сожалением в голосе. – А я хотел пригласить вас на завтрашнюю ярмарку...
      Физалис молча улыбалась, надеясь, что до старого дойдет, что они торопятся. Но ее ожидания не оправдались. Напротив – старик забыл о существовании земли под ногами и своих детей, уже с малой долей раздражения ерзающих на пятых точках, но по-прежнему старающихся улыбаться, чтобы не оплошать перед отцом, который все еще полон сил, чтобы дать щедрого леща или запереть в комнате. "Они слушаются его и беспрекословно выполняют любые поручения, – не без иронии размышляла Физалис. – И теперь не могут возразить, потому что привыкли подчиняться. О таких отпрысках не скажешь, что они далеко пойдут. Они просто готовятся повторить жизнь родителя".
      – ... и знаете, что производство хлеба носит характер...
      Физалис перевела взгляд на спутника, который, между прочим, с удовольствием поглощал информацию, выплескиваемую маленьким подвижным ртом старика с до смешного тонкими полосками губ. Возникло непреодолимое желание развернуться и зашагать прочь, чтобы освободиться от этой, как сочла Физалис, ненужной болтовни. Зачем ей инструктаж по производству хлеба? Это случайно не для того, чтобы не беспокоиться за свою душу, набивая брюхо до отвала хлебобулочными изделиями? "Если я ем кролика, – вполне логично рассудила Физалис, пока отец семейства углублялся в разнообразие хлебобулочных изделий, – то зачем мне знать, где он бегал и какую траву ел?"
      – Ну что ж, – перевел дух старик, осознав, что увлекся. – Желаю вам доброго пути и ясного неба над головой!
      Физалис, испытывая несравненную радость, что рассказ о хлебе и особенностях расценок при его продаже в зависимости от вида начинки закончился, учтиво склонила голову и дала знак Вайзерону, что пора идти. Вайзерон послушно зашагал за спутницей, даже не бросив прощального взгляда в сторону старика. В последний момент, как отец семейства произнес: "... мы готовы отстоять свои поля, даже если это будет противозаконно...", коричневый испытал чувство, которое изначально не мог приписать себе при поверхностном взгляде на этого добросердечного человека. Что-то его резко оттолкнуло от нескончаемой доброты этих людей, передаваемой жестами и наигранной мимикой лиц. Что-то заставило его усомниться в их искренности. "Поклоном до самой земли, – с подозрением размышлял коричневый, – он выдает себя. Такой образ въедается в разум так же глубоко, как и образ заклятого врага". Возможно, Вайзерон ошибался на их счет. И он был только рад совершить ошибку.
      – Физалис, – ненавязчиво и с мягкостью в тоне поинтересовался Вайзерон, когда они отошли на достаточное расстояние от машущего вслед старика, – ты не заглянула за занавес его разума?
      Физалис лукаво улыбнулась, приспустив хохолок.
      – Как можно устоять перед таким соблазном? – Она подняла глаза немного вверх, будто припоминая. – Все, что он сказал, – чистейшая правда. Пятеро человек на возу – его дети.
      – Пятеро?
      – Да, – с некоторой печалью выдохнула драконица. – Одна девушка – приемная.
      "Может я зря грешу на них? – всерьез задумался Вайзерон. – И все мои подозрения целиком и полностью берут начало из нелепых желаний кого-нибудь в чем-нибудь подозревать?"
      – Ты полностью прочитала его мысли? – решил он стоять до конца, намереваясь до последнего не отказываться от своих принципов.
Физалис одарила его очередной улыбкой, но несколько блеклой, в которой присутствовала изрядная доля самолюбия.
      – Как бы ты хотел себе такую же способность, – передразнивающим тоном отозвалась она.
      Вайзерон удивленно приподнял надбровье.
      – Пожалуй, я один из тех немногих, кто этого не хочет.
      – Правда? – Физалис прищурилась, сосредоточив всю пронзительность травянисто-зеленых глаз на спутнике. Их черные, как уголь, зрачки недоверчиво блеснули.
      Вайзерон молча кивнул и перевел задумчивый взгляд на дорогу. Но Физалис слишком любопытна, чтобы вот так просто отстать, не получив подробного ответа с десятком убедительных аргументов, приправленных твердым тоном и настойчивой прямотой.
      – Почему?
      – Это нескончаемая головная боль, – пояснил Вайзерон, смотря строго вперед. – Ты начинаешь строить проблемы, еще не заговорив с тем, кто стоит перед тобой.
      – Но я могу в корне пресечь некоторые из них, – не сдавалась она.
      – Да, но любые слова подлежат толкованию. И тебе придется несладко, гадая, с каким чувством, интонацией и эмоциями намерен выложить свои мысли собеседник.
      Физалис удивленно хлопала глазами, а затем звучно усмехнулась. Какое толкование? Какие интонации? Зачем пытаться переосмыслять одни и те же слова по несколько раз? Что же тогда можно сказать о некоторых книгах, которые лишены этого, несмотря на предусмотрительность и профессионализм авторов, преподнесших свету не одно успешное во всем мире произведение?
      Вайзерон продолжал шагать, зная, что Физалис приняла его слова не столько к сведению, а, скорее всего, набросилась на них с растопыренными когтями и окровавленной пастью. Это нисколько не удивляло. Физалис даже спустя двадцать два сезона осталась прежней. Любознательной, но верной своему воззрению.
      Они шли молча, предавшись каждый своим мыслям. Физалис окинула восхищенным взглядом озеро, раскинувшееся по правую сторону. Ветер гнал серебристые барашки по поверхности и шаловливо раскачивал плакучие ветви фруктовых деревьев, что роняли свои драгоценные плоды прямо в воду, освобождая проголодавшихся купающихся от лишних трудностей. Солнце неохотно скользило по небесному полотну, стремясь нырнуть за могучий лес, что располагался по левую сторону, и мог без книг и мрачных историй местных всем своим видом показать, что существует не одну тысячу сезонов. Физалис не без смешка отметила про себя, что этот участок извилистой дороги наиболее подходит для убийц и разбойников, которым не состоит труда напасть и одержать верх над нелетающим драконом. "Вроде меня, – подумала Физалис и одарила загадочной улыбкой спутника, что вышагивал рядом, плечом к плечу и имел за спиной неприспособленные к полету орехового оттенка крылья разного размера. – Или он меня спасет, достав из своей смешной яйцеобразной сумочки магический свиток, что остановит недоброжелателей, обратив их в камень. О, а лучше в пепел! Жестоко, пожалуй, но эффектно!"
      – Что еще я должна знать о Механических Землях? – спросила Физалис, после того как Вайзерон дал ясно понять, что готов ответить на любой вопрос. Он прочистил горло, уловив недовольные нотки в ее голосе, и поспешил осведомить:
      – Там нет растительности. И уже не один десяток сезонов.
      – И их не заботит то, что Матерь может стереть остров в порошок? – Физалис удивленно подняла надбровья.
Вайзерон вздохнул.
      – Почва и воздух там отравлены пеплом, – сказал он. – Тебе ведь известно, что на острове есть действующие вулканы?
      Физалис призадумалась. Кажется, что-то подобное она слышала от старика, что живет с ней по соседству. Он часто рассказывал несусветные небылицы, приторные сказки со счастливыми концами и ужасающие истории, от которых бросало в лихорадочную дрожь и хотелось одним глотком осушить кипяток в кружке. И как раз таки драконице вспомнилась искаженная старческой памятью поведанная история, что когда-то Механические Земли не были отдельным островом и входили в состав Людских Земель, являя собой огромный полуостров с богатыми залежами железной руды и кварца. Возможно, именно по этой причине люди первыми научились плавить металл и варить стекло, так как ресурс был прямо под ногами. Физалис, предавшись захватывающим воспоминаниям проведенных бесед, не заметила, что Вайзерон не сводит с нее выжидающего взгляда.
      – Вулканы?.. Ах да, конечно знаю, – промямлила она извиняющимся голосом.
      – Прекрасно, – хмыкнул коричневый. – Раньше их было три, а теперь – один.
      Физалис не придала значения столь странному уточнению, насмешливо сдвинула надбровье и подняла ухо.
      – Что ж, – сардонически протянула она, – Матерь не настолько уж и справедлива?
      Вайзерон остановился, повернув голову в сторону озера. Он с удивлением отметил, что оно пустынно. Обычно, до самой ночи этот прекрасный, веющий прохладой и захватывающими таинствами непокоренных глубин, водоем был со всех сторон облеплен жителями города всех видов и расцветок. В основном, это были те, кто после долгого трудового дня решил освежиться или просто отдохнуть. Но, не пренебрегая правдой, можно смело заявить, что им больше некуда пойти, не имея при себе лишнего медяка. Либо в свою тесную городскую конуру, либо на озеро. Выбор, как говорится, очевиден.
      Физалис перехватила остекленевший взгляд спутника и прищурилась. Ей, как и большинству особей противоположного пола, влетела, как вихрь, в голову мысль, что она сказала что-то не так. Или сделала что-то не так. И, пожалуй, Физалис в этом вопросе преуспела как никто другая. Она знала, что надо спросить напрямую. Не колеблясь.
      – Что я такого сказала?
      Вайзерон перевел снисходительный взгляд на нее и печально вздохнул.
      – Ты не должна винить Матерь в каждой нашей оплошности.
      – Я и не виню ее! – Физалис обиженно фыркнула. – С каких это пор ты стал святошей?
      – С тех самых, – проговорил он со всплывшим ужасом в глазах, – как чуть не провалился под землю. – Его голос дрожал. – В прямом смысле этого слова.
      Физалис резко остановилась и уставилась на Вайзерона таким жалобным и сочувственным взглядом, что коричневому пришлось добавить, тем самым успокоив ее:
      – Все обошлось как видишь. Я функционирую и шагаю рядом с тобой.
      Навстречу двигалась массивная повозка, которую тащили двое бурых бескрылых драконов, чьи шеи были нестандартно длинными и подвижными. Вскоре скрипучая шестиколесная махина приблизилась достаточно близко, чтобы зоркая Физалис могла разглядеть добросовестных трудяг. За их широкими спинами не было крыльев, даже каких-нибудь отростков, однако они покрыты твердыми костяными пластинами, очень похожими на латы, которые немного налегали друг на друга, образуя прочную броню. Их вытянутые треугольные морды обменивались веселым хохотом и громкими репликами. Когда повозка оказалась совсем рядом, трудяги быстро переглянулись и озарились глуповатыми, но вполне добродушными улыбками.
      – Вечера доброго вам, – проговорил один, наиболее смелый, коверкая стандартную конструкцию предложений. Звучало довольно забавно. И безобидно. – Держите куда путь?
      Физалис все еще была занята размышлениями над сказанным Вайзероном и лишь метнула быстрый взгляд в сторону приземистых крепышей. Второй лучезарно улыбнулся ей, но тут же согнал улыбку с физии, поняв, что ей глубоко наплевать на потенциальных ухажеров, и он выглядит глупее домашней живности – кудахчущей и крякающей.
Вайзерон со сдавленным вздохом взял инициативу на себя:
      – Здравствуйте. Туда, где поменьше землетрясений.
      Труженики (по всей видимости, братья) понимающе переглянулись. Второй поднял переднюю лапу и устало сжал ее в кулак. Нелегкий день сказался на его физическом состоянии. Навязал усталость, но даровал (судя по сухой золотистой соломе) хлеб.
      – Да, – согласился первый, – дергать надо давно отсюда лапы. Гористые ведь Земли совсем рядом. Кто знает, что нам Матерь преподнесет.
      Физалис сперва смотрела в сторону раскинувшегося поля, которое сменило привычное глазу озеро, а теперь же сверлила непонимающим взглядом смышленого Вайзерона, который уже был готов тронуться в путь. Он проверил свои сумки. Они по-прежнему были намертво пристегнуты к бедрам и, по всей видимости, являлись хранилищами чего-то очень важного для их владельца. Металлические овальные застежки все еще поблескивали в умирающих лучах солнца, словно были сделаны из благородного металла. Вайзерон крайне беспокоился, что они могут привлечь к себе лишнее внимание почитателей воровства. Но двое трудяг полей, о чем говорила массивная кучка сена, заботливо перетянутая веревками, не относились к их числу.
      – Верно, – сказал Вайзерон. – Доброго вам пути.
      – И вам того же, – в унисон отозвались разнокалиберными голосами братья. Затем первый поспешил добавить: – Матерь вас храни. – И повозка неспешно заскрипела дальше.
      Вайзерон некоторое время смотрел им вслед. Он извлек из нескольких реплик тружеников только положительные качества. "Вот кому следует доверять посадку деревьев и очистку прудов. Им не придет в голову то, что выходит за рамки возложенных на них обязанностей. Конечно, глуповато звучит, но..."
      – Идем, – прервала размышления Физалис. – Нам еще шагать и шагать.
      – Ты оскорбила их своим равнодушием, – сказал Вайзерон. – Могла бы и попрощаться ради приличия.
      Физалис фыркнула и приблизилась к нему плечом, обратив к нему нарочито-острую мордочку. Глаза, эти ядовито-зеленые глаза с крошечными зрачками.
      – Эти болваны накидаются в первой же таверне, подерутся друг с другом, а на утро будут жалеть, что совершили обе ошибки.
      Вайзерон от изумления открыл рот. Его карие зенки стали ненастоящими, как глянец на кувшине. Как талый воск на свечи.
      – Откуда тебе знать? Ты прочла их мысли?
      – У меня для тебя много сюрпризов, – заносчиво произнесла она, развернувшись. – Идем. До сумерек еще есть время.