Книга I. Пробуждение. Часть I. Глава 1

               Часть I. Долгая дорога к дому.

                Ненормальные йома.


  Стоял погожий сентябрьский денёк. Ласково, совсем ещё не по осеннему, припекало солнышко. Большие поля пшеницы налились тяжёлым зерном и уже ждали косцов. Звонко щебетали пичуги в небе над полями, радуясь последнему теплу. В воздухе разливался аромат блаженства и покоя. Но что-то неладное и совсем не радостное происходило в поле возле леса. Можно было разглядеть три фигуры, а приглядевшись, различить и четвёртую, совсем крошечную. Три из них (в том числе и крошечная) явно человеческие, четвёртая похоже принадлежала кому-то не из людского рода. Это существо обладало могучим человеческим, хотя и покрытым шерстью, телом, но совершенно "звериной" мордой, впрочем - не у всякого зверя встретишь такую страшную морду. Его физиономию можно сравнить с изображением низших демонических существ, какими их рисуют в храмах многочисленных богов художники, наверное наслушавшись рассказов о встречах именно с такими существами.

  Молодая, очень просто одетая женщина сидела на земле, прижимая к груди годовалого малыша, рядом с ней валялся узелок со скудным припасом пищи. Мужчина стоял рядом, сжимая в руке бесполезный топор. Разве способен простой человек убить йома! Шкура у йома прочная, словно доспех, тело твёрдое, а регенерация такая, что любой может только позавидовать! Справиться с йома способны лишь среброглазые воительницы, но на то они и выведены искусственно из плоти человека и самих йома, то есть сами являются наполовину нелюдями. Ещё рыцари ордена "Пречистой Девы", каждый из которых мало что не вдвое сильнее обычного человека, но и искусству боя у них может поучиться даже капитан королевских гвардейцев. Да ещё монахи, те хоть и не очень-то сильны физически, но сильны какой-то особой силой, такой, что об их тела ломаются толстые жерди, а голой рукой они могут пробивать каменные  стены. Да и в искусстве боя они, пожалуй, превосходят даже рыцарей "Пречистой Девы". Нет, обычные воины тоже могут убить йома, если нападут на одного йома в количестве десяти – пятнадцати человек. Но этот мужчина не был даже простым воином, он был крестьянином, как и его молодая жена с сынишкой.
- Ну что, - довольно щурясь на ярком солнышке проговорил йома, –  печень мужчины на первое, сердце женщины на второе, ну а детёныш пойдёт на десерт, целиком. Ну какой же удачный у меня сегодня денёк! – плотоядно хохотнул он.
- Это вряд ли, – вдруг раздался откуда-то сбоку спокойный голос.
Йома мгновенно развернулся всем телом, готовый к броску. Но, увидев говорившего, слегка расслабился и ощерил пасть в улыбке. Невдалеке стоял ещё один йома, гораздо выше и крепче первого. Это чудище вполне подходило под название "гигант", так как рост его мало что не доходил до двух с половиной метров. Вид этот йома имел весьма странный, но мало ли какие чудища могут рождаться в расе йома! Голова у этого йома напоминала скорее змеиную, или голову ящерицы, но с высоким лбом и тремя костяными гребнями, один от лба тянулся к затылку, а два других начинались над глазами и у затылка сливались с первым. К тому же он имел шкуру чёрного цвета. И уж что совсем необычно, так это то, что он носил широченные шаровары. На боку у него висел огромный меч, человек смог бы держать такой меч только двумя руками. Йома умеют превращаться в съеденных ими людей и в таком виде тоже носят одежду, но в своём истинном облике йома сроду одежду не носили. Да и не нужна она им, шерсть и так тёплая, ну а если кто-нибудь решит побрить йома наголо – всё одно не замёрзнет в любой мороз. Оружием некоторые йома тоже пользовались, хоть и не особо умело. Но если слабое умение помножить на чудовищную силу и ловкость хищного зверя, то с такими йома не просто справляться даже среброглазым. Воинскому мастерству их конечно никто не учил, но йома частично перенимали навыки съеденных ими людей. Так что, если среди жертв попадались воины - то и йома становился немного воином. Вот и первый йома в лапе держал боевой топор, которым весьма ловко поигрывал (видать не одного воина сожрал), давая понять оппоненту, что драться с ним из-за еды явно не стоит.
 - Да ладно, братуха, еды тут вполне хватит на нас обоих, - проговорил он. - Так и быть, мужчину я уступлю тебе!
 - А я сюда не попрошайничать пришёл, - раздался в ответ голос чёрного. - Я пришёл предотвратить то паскудство, которое ты намеревался совершить.
С этими словами чёрный ловко освободил меч из ножен, и вовремя. Первый йома в гигантском прыжке нанёс сокрушительный удар топором, намереваясь завершить бой в один удар. Но топор, не достигнув головы чёрного, встретился с его мечом. В ответ чёрный, отведя топор первого, мгновенным ударом снизу вверх отсёк тому левую кисть, порезав заодно и правую ногу. Первый йома отскочил, скрежеща зубами от боли и ярости.
 - Ах ты ж…, - первый грязно выругался, - теперь целый месяц новую кисть из-за тебя отращивать!
Чёрный вдруг сместился чуть правее, молниеносно подался вперёд и рубанул наискось, развалив тело первого йома от ключицы до бедра на две части. "Попробуй-ка сейчас отрастить", – Процедил он сквозь зубы. После чего спокойно повернулся к людям: "С вами там всё в порядке?"- голос чёрного звучал мягко и даже как-то участливо.
 - А что, - выкрикнул мужчина, продолжая сжимать в руке топор, - сейчас у жратвы принято интересоваться её самочувствием?
- Так вы решили, что я отбил вас у этой мрази, чтобы самому сожрать? – хохотнул чёрный. - Не переживайте, я людей не ем. Ни людей, ни эльфов, ни гномов, ни орков, ни гоблинов, ни других йома. Даже пещерных троллей и то не ем, хотя их трудно назвать разумными. А коровой там, или свиньёй, вы и сами не прочь подзакусить.
 - Эт-то как – не ешь? - оторопело выдавил из себя мужчина. - Разве такое бывает?
 - Бывает, и не так редко, как вы привыкли думать! Я лично знаком со многими йома, которым противно поедать плоть разумных существ. Кстати, прошу прощения за невежество, совсем забыл представиться! Меня зовут Кукурюи, что значит "Чёрный Дракон". Вас проводить до посёлка?
 - Н-нет… спасибо… не нужно, - всё ещё не веря тому, что они избежали страшной участи, сказал мужчина. - Мы это…того… как-нить сами дойдём.
 - Ну нет – так нет, - снова улыбнулся чёрный какой-то мягкой, по детски чистой улыбкой. - Тогда счастливо оставаться. И запомните моё имя – вы ещё услышите его не раз.
С этими словами, назвавшись крестьянам, чёрный странный йома, подхватив с земли топор поверженного противника и мешок, видимо со своими пожитками, зашагал в сторону леса, весело насвистывая незамысловатую мелодию.
               
  Городок был не большой и весь какой то пыльно-серый. Деревья, несмотря на близость леса, росли здесь лишь в садах горожан. Самым высоким зданием являлись трёхэтажная церковь, да двухэтажная таверна. Остальные дома ставились в один этаж и полностью скрывались за высокими и прочными заборами. Да и не только прочные заборы имели здешние жители. Сами дома тоже строились так, что могли выдержать кратковременную осаду. Половина из них были сложены из камня, другая половина – из толстых брёвен. Окна в домах напоминали узкие бойницы, а двери обивались железом.
  В этот то городок  на рассвете и вошла молодая женщина, вёдшая за ручку малыша лет пяти, с чёрной повязкой на глазах. Женщину сопровождал огромный пёс, размером с годовалого телёнка, с широкой грудью и толстыми мощными лапами. На поясе женщины висел длинный нож, а на собаку навьючили два мешка с поклажей. Редкие прохожие опасливо косились на огромного пса, который казалось их вовсе не замечал, и старательно обходили троицу стороной. Лишь собаки за заборами поднимали неумолчный лай, желая доказать, что если бы не высокий забор, уж они этому псу задали бы хорошую трёпку.

  Остановившись возле таверны, женщина обратилась к своей собаке: "Ну что, Расмис, как тебе этот городок?". Пёс смотрел на хозяйку своими умными глазами и казалось что он сейчас пожмёт плечами и скажет: "Городок – как городок. Не хуже и не лучше остальных". "Ладно, пойдёмте устраиваться на ночлег, отдохнём здесь денёк – другой." – Женщина, взойдя на невысокое крыльцо, потянула тяжёлую дверь таверны и вся троица вошла внутрь. Хозяйка, женщина весьма дородная и гренадерского роста в придачу, с неудовольствием покосилась на пса. Путница, оглядев убогое и весьма грязное помещение, с давно не мытыми столами и грубо сколоченными скамьями возле них, подошла к стойке и поинтересовалась наличием свободной комнаты.
- Ты и собаку собираешься с собой в комнату тащить? – раздражённо спросила гренадерша.
- Да, он будет ночевать с нами, для безопасности.
 - С собакой не пущу, - тут же заявила хозяйка, - пусть во дворе ночует, за ним потом не наубираешься. Шерсти кругом наоставляет, да и псиной всё пропахнет – неделю проветривать нужно будет! А на счёт безопасности не переживай, у нас крепкие двери и прочные засовы.
 - Вот как,  - горестно проговорила женщина, разворачиваясь к выходу.- Ну, как знаешь.
 Хозяйка, увидев, что деньги собираются проплыть мимо её широченного кармана, подалась вперёд, почти улегшись на стойку
 - Ладно, демоны с вами! Пусть дрыхнет в комнате, но за него – как за двоих взрослых!
 - Вот и договорились, - улыбнулась женщина, вновь подходя к стойке и доставая поясной кошель. - И, пожалуйста, ужин на троих, - добавила она, отсчитывая монеты.
 - А этому что, прикажешь половину поросёнка подать? – кивнула хозяйка в сторону могучего пса.
 - Было бы не плохо, и поджарьте его, пожалуйста, – невозмутимо ответила путница, добавляя пару монет.
- Ну, ладно, у каждого своя придурь, - проворчала хозяйка. - Хочешь кормить собаку жареным поросёнком – твоё личное дело! Хоть устрицами корми. А если доплатишь, так я ему и вилку подам, и вина в миску налью!
 - Нет, вилку и вина не нужно, – тихо проговорила путница, забирая ключ с номерком и направляясь к лестнице, ведущей на второй этаж таверны, где находились комнаты для жильцов.
Зайдя в номер, женщина сняла с собаки мешки и пёс тут же растянулся перед кроватью.
- Надо будет попросить хозяйку нагреть нам воды для купания, – устало потянулась женщина: - Впрочем, лучше завтра, перед уходом, – добавила она, рассматривая грязные, давно не стиранные простыни на кровати: - надеюсь, хоть ужин у неё окажется съедобным.
 Ужин оказался вполне приличным. Все наелись досыта, и пёс, умявший половину жареного поросёнка, блаженно растянулся перед порогом.

  Было далеко за полночь, когда на втором этаже тихонько скрипнула дверь, и огромный пёс бесшумно проскользнул вниз. Пройдя мимо комнаты хозяйки, он направился к входной двери. Постоял перед ней немного, напряжённо принюхиваясь к чему-то. Потом,отодвинув носом тяжелый засов, выскользнул наружу, задней лапой плотно прикрыв за собой дверь. Во дворе таверны стояла девушка со странными серебристыми глазами. Девушка в руке сжимала копьё с длинным широким наконечником, имеющим двустороннюю заточку, так что этим копьём можно было не только колоть, но и рубить.  Девушка внимательно осматривала тёмные окна второго этажа.  Заметив пса, она взяла копьё на изготовку и сделала шаг вперёд. Пёс подошёл поближе и вдруг произнёс человеческим голосом: 
 - Ну же, среброглазая, не медли, сделай это быстро.
- И что – даже сбежать не попытаешься? Лес рядом.
– Нет мне дороги в лес, а в посёлках, раз уж вы встали на мой след – всё равно нагоните. И хватит об этом. Делай то, за чем пришла!
– Хорошо, я подарю тебе лёгкую смерть.

С этими словами девушка коротко взмахнула копьём и голова пса покатилась в дворовую пыль.
 - О-о-о-у-у! – вдруг раздался от таверны истошный вопль.
Молодая женщина чуть ли не кубарем слетела с низенького крылечка и кинулась к своему псу.
 - Милый, мой милый Расмис! – громко причитала она, присев на корточки, подняв отрубленную голову пса и прижав её к груди.
 - Успокойся, женщина, - громко и холодно проговорила среброглазая девушка. - Твой милый пёс был вовсе не собакой, а кровожадным йома! Это счастье, что я проходила мимо и почувствовала его запах, а не то быть тебе сегодня же ночью съеденной! Или он тебя использовал для прикрытия, чтобы безопасно проникать в деревни? Каков хитрец! Ну кто заподозрит путницу с собакой, ведь всем известно, что собаки за версту чуют запах йома! Да прекрати ж ты рыдать, вот погоди – он сейчас начнёт принимать свой истинный облик, сама убедишься.
С псом и вправду стало что-то происходить. Его тело вытянулось и превратилось хоть и в мохнатое, но человеческое тело крупного мужчины. Голова в руках рыдающей женщины стала напоминать голову какого-то демона-уродца, впрочем с мягкими, скорее печальными, чем свирепыми чертами. Остекленевшими глазами голова грустно взирала на этот жестокий мир.
 - Кто кровожадный? Это мой Расмис-то кровожадный? Да сама ты кровожадная сука! А мой муж за всю свою жизнь не то, что не съел ни одного человека, даже пальцем не тронул! – зашипела путница, доставая откуда–то из-за спины свой нож и медленно поднимаясь.
 - Муж?! – удивилась среброглазая воительница ловко уворачиваясь от ударов. - Да кто ж знал, что среди йома есть те, что не едят людей!
 - А ты бы, прежде чем махать копьём, спросила меня. Или подумала – чего это он не принимает свой истинный облик, собакой-то сражаться потяжелее будет! Он же даже такую тварь, как ты, не хотел убивать!– тяжело дыша, выдавила из себя женщина и вновь кинулась на обидчицу, размахивая своим немудрящим оружием. Воительница снова без труда увернулась от удара, даже не пытаясь задействовать своё копьё. Наконец молодая женщина поняла всю тщетность своих попыток прикончить воительницу и остановилась. Хмуро взглянув на убийцу своего мужа, она процедила сквозь зубы: "Хорошо, сейчас я не могу тебя даже поцарапать. Но я стану тренироваться, много и упорно! Я запомнила твоё лицо, и настанет день, когда мы снова встретимся. И тогда я отрежу твою тупую башку так же, как ты отрезала голову моего милого Расмиса! А если у меня на это сил не хватит, то наш сын вырастет и отомстит за отца".
 - Сын? У вас есть ребёнок, и это мальчик с серебряными глазами? – от волнения у воительницы охрип голос. - Да знаешь ли ты, несчастная, что у всех среброглазых мужчин путь один – превратиться в монстра, обладающего просто чудовищной силой и пожирающего всё вокруг? И путь этот они проходят очень быстро!
 - Может ты и моего малыша прикончишь? Давай, что тебе стоит. Убивший того, кто даже не пытался сопротивляться, прикончит и младенца!
 - Прикончу… но не сейчас. Ребёнка трогать не стану. Но рано или поздно он превратится в того, в кого должен. И тогда я его убью, – пообещала воительница, разворачиваясь и уходя прочь.
Женщина же, взявшись за тело своего мужа, попыталась его поднять, но не смогла. Тогда взяла голову и тихо пошла за ограду. В зарешечённых окнах таверны давно мелькали любопытные лица, пытающиеся разглядеть  – что происходит во дворе. Но выйти никто не решался. По счастью ночь стояла безлунная и в полной темноте ничего за окном разглядеть было невозможно. Иначе за жизнь молодой женщины никто не дал бы ломаного гроша, йома всюду боялись и люто ненавидели. Да и как иначе относиться к тому, кто сожрал твоего родственника, товарища, или просто соседа?
Через час женщина тихо потянула дверь таверны. Дверь оказалась заперта на засов. Пришлось постучаться.
 - Кто? – раздался из-за двери голос гренадерши.
- Это я, жиличка из третьей комнаты.
– И чего ты по ночам шляешься?
– Выходила собаку выгулять.
– Не говори только, что весь этот шум от твоего пса!
 – Йома объявился, пса моего задрал. Хорошо – мимо среброглазая проходила, убила его. Вон тело во дворе лежит, посмотри.
– Вот утром и посмотрю. А то вдруг ты тот самый йома и есть. Женщину сожрал, да ею и перекинулся. Я тебе открою, ты и меня сожрешь!

Делать нечего, отпирать никто явно не собирался, и женщина пристроилась на крылечке, зябко поёживаясь от ночной сентябрьской прохлады. Утром все жильцы во главе с хозяйкой столпились вокруг йома, разглядывая обезглавленное тело и строя предположения – зачем среброглазая забрала с собой голову. В это время женщина тихонько поднялась к себе, собралась и незаметно ушла с сынишкой из ненавистного городка, забравшего у неё мужа. В глазах женщины стояли слёзы, губы продолжали шептать самые страшные проклятия в адрес среброглазой воительницы. Сынишка, насупившись, семенил рядом, его глаза, цвета жидкого серебра, хмуро смотрели на дорогу.

               
  Лес обнажался, сквозь прозрачный воздух он проступал полуголыми ветвями деревьев и кустов. Оставшиеся листья прощались с деревьями, сменив свой привычный зелёный цвет на более торжественные цвета осени, и лес местами то пламенел красным, то отливал золотым. Под ногами расстилался мягкий ковёр из опавшей листвы, приглушавший итак тихие шаги лесных обитателей. Грибы уже отходили, да и из ягод осталась лишь клюква на заболоченных участках. Последние стаи перелётных птиц тоскливо оглашали всех о скором приходе зимы. Впадавшие в спячку звери готовились к длительному сну, нагуляв за лето запасы жира. Уже пролетали первые снежинки вместо дождевых капель. Ещё недели две–три и снег ляжет, укрыв и деревни, и поля, и лес белым одеялом до самой весны.

- Ты слышишь, Зугги, кажется ребёнок плачет.
- Да послышалось тебе, Рисс, ну откуда в лесу взяться ребёнку?
- Да нет же, Зугг, ну прислушайся, я тебе говорю -  точно дитя плачет!
Из лесной чащи и вправду доносился тихий детский плач. Зугг и Рисс переглянулись и не сговариваясь побежали туда. Забравшись в чащу, они увидели лежащую лошадь со сломанной ногой, лошадь хрипло дышала и периодически пыталась подняться. К седлу была крепко привязана девочка лет шести. Увидев пришедших, девочка испуганно затихла, а лошадь захрапела и предприняла ещё одну безуспешную попытку встать.
- Я же тебе говорила, Зугги – ребёнок плачет! – торжествующе проговорила Рисс.- Интересно – как они тут очутились? До ближайшей деревни километров двадцать, не меньше.
- Не знаю, Рисс, может стая йома напала на крестьянский обоз. А родители успели привязать дочку к седлу и пустить лошадь вскачь, в надежде, что ребёнок выживет. А может кто подшутил над ней, желая таким образом отомстить соседям. Или те же родители решили избавиться от нелюбимого дитя. Откуда мне знать?
-  Неужели бывают родители, желающие зла своим детям? Посмотри,  Зугги – малышка до смерти напугана и совсем замёрзла.
- И что? Что ты предлагаешь? – пробурчал Зугг, подходя к лошади и одним движением сворачивая той шею.
- Как что? Это мы вовремя успели, уже сегодняшней ночью сюда пришли бы волки, или медведь! – Рисс разорвала верёвки, накрепко соединившие девочку и лошадь.
- Это точно, нам повезло. Но что будем делать с ней? – Зугг кивнул на девочку и одним рывком взвалил лошадь себе на спину.
Девочка же, освобождённая от пут, попыталась убежать. Но едва вскочив на ноги, с криком упала на землю.
- Ну как это - что? Видишь – она ножку сломала. Вылечить надо, – Рисс уже отщипнула от дерева два хороших куска коры и принялась привязывать их к ножке девочки обрывками верёвки, предварительно слегка потянув ногу за стопу вниз.
- Потерпи, милая, потерпи маленько. Сейчас будет легче, – успокаивала она малышку.
- Ты с ума сошла, жена? Давай подкинем её в ближайшую деревню, да и дело с концом!
- А если её не найдут вовремя, и она ночью замёрзнет? Нынче ночи уже холодные. Или её собаки разорвут? – не унималась Рисс.
- А нам-то что за забота? Разорвут – так разорвут. Думаешь с нами в лесу ей будет безопаснее?
- Ну Зугг, ну пожалуйста, давай оставим её себе. Ты же не злюка. Видимо, ты меня совсем не любишь, раз тебе наплевать на моё желание спасти эту крошку! – пустила в ход женское оружие Рисс. – А если любишь, то перестань уже упрямиться!
- А то ты не знаешь! Люблю конечно, - проворчал супруг. Потом, на мгновение задумавшись, добавил: - Ладно, возьмём её с собой. Но следить и ухаживать за ней будешь сама!
Рисс обрадовано подхватила малышку на руки. Два йома начали потихоньку выбираться из чащи. Человеческая девочка испуганно молчала на руках у страшной Рисс, она была уже не настолько маленькая, чтобы не понимать – к кому она попала. Откуда она могла знать, что это "ненормальные" йома, которые совсем не едят людей.