Тихие воды Алларты, глава 2

глава 2

 Двести лет спустя.



       На полукруглом балконе сидел юноша, тонкие запястья, украшенные звенящими браслетами, обнимали колени, тёплый ветер трепал выбившиеся из строгой косы прядки волос и регул досадливо отмахивался, убирая их с губ. Медленно опускалось в море солнце, бежала от него яркая дорожка, и Айнур щурил глаза, смаргивая слёзы. Давно нужно было уйти в тёмную комнату, уже и жаберные щели стали подсыхать, причиняя пока ещё легкую боль. Но стоит задержаться, и она станет жгучей, вызывающей спазмы и одышку. Регул облизнул сухие губы, мелькнул между ними юркий фиолетовый язычок, блеснули кончики острых конических зубов. Вертикальный зрачок стал совсем тонким, словно ниточка протянулась через янтарную радужку. Юноша выделялся своей редкой красотой даже среди регулов, где никогда не встречалось ни уродства, ни даже простой обыденности.

 — Мой господин…

       Айнур с досадой передёрнул плечами: искусственно созданные слуги отца, преданные лично своему хозяину, всегда вызывали у него омерзение.

 — Мой господин…

       Странно, но в этот раз рослый райхи слишком тих и угодлив. Что-то случилось? Что-то, о чём не знает пока Айнур? Но он никогда не унизится до выяснения причин, всё тайное и так станет явным, рано или поздно.

 — Подготовь мне ванну.

       Великий Лао, до чего надменно, словно он уже стал полноправным Господином дворца. Но райхи молчит, молчит и кланяется. Низко, слишком низко, как никогда. Не к добру это. Или наоборот? Или… что-то с отцом? Айнур прикрыл глаза, не смея думать, чтобы не накликать на себя гнев Создателей. Почтительный сын не будет желать зла своему отцу, даже если тот садист, редкостный даже среди жестоких регулов. Юноша опустился в бассейн, выполненный в виде гигантской раковины, откинул голову на край, прикрыл глаза. Солнце уже скрылось за горизонтом, ещё немного и Айнура призовут в покои отца, чтобы тот слил своё напряжение. Не все регулы используют для этого сыновей, многие оставляют при себе человека, чьё семя помогло появиться на свет сыну, некоторые создают ласковых и покорных райхи. Но Хатсси поступил иначе, когда надоевший человек — шэрхи — был убит, на ложе взошёл сын, чтобы научиться покорности и почтительности, пусть и через заднее место.

       Айнур… не был почтительным и уж, тем более, любящим. Сейчас, спустя много лет, у него даже ненависти не осталось, лишь холодное равнодушие и покорное ожидание смерти отца, как избавления от всего, что было и будет. Юноша смутно помнил шэрхи отца, гибкое тело, смуглая кожа, карие глаза. От него Айнур унаследовал необычный для регулов оттенок радужки – цвета тёмного янтаря, вместо привычного охряного*, да, возможно, способность чувствовать. А ещё вспоминалась полная покорность отцу, чтобы тот не делал. Айнур иногда думал, что получив приказ умереть, шэрхи сам бросился со скалы, разом прекратив своё существование. В тот момент, когда эфинефы рвали его тело, закончилась свобода Айнура. Больше никогда он не плавал с другом среди ламинарий и коралловых рифов, не играл с пестрыми рыбками, не рассекал воду, держась за плавники морских змей.

       Его уделом стала покорность и безропотность. Его тело использовалось, а желаниями никто не интересовался. Айнур следовал за отцом на ежегодных Весенних встречах, изредка встречая знакомые лица друзей. Истар, живущий неподалёку, каждый раз с сочувствием глядел на него. Уже много лет, счёт не на десятки, на сотни, миновало с тех пор, как Айнур перестал приходить на встречи молодняка. Некоторые из них уже проводили своих отцов в Тёмные глубины. Мало в мире регулов, всего по двое живут они в Коралловых дворцах, отец и сын. И пока жив старший, младший не получит право считаться взрослым.

 — Мой господин…

 — Пришли ко мне слугу, мои волосы спутаны ветром.

 — Мой господин, ваш отец не вернулся из поездки.

       Айнур чуть не всплеснул руками, поднимаясь. Отец не вернулся? Это могло означать всё что угодно. А он даже не заметил, что не посещал покои отца уже три заката, расслабился. Регул поймал внимательный взгляд райхи, и опустил глаза, удерживая на лице привычную невозмутимую маску. Слугам не следует знать, что чувствует Айнур, их дело выполнять приказы.

 — Как давно наш господин покинул дворец?

 — Миновало четыре заката.

       Четыре? Где же он потерял целый день? В последний раз отец был особенно жесток, и Айнур даже не помнил, как оказался в своих комнатах. А что было потом? Райхи передали, что господин дворца отбыл на встречу с одним из соседей, отпраздновать рождение потомства у Морского дракона. Не то чтобы это было редкое событие, но как повод собраться вполне подходил. Айнур знал, зачем на самом деле уехал отец — участвовать в гонках на рахосах, ради приза, редкой розовой жемчужины величиной с кулак. Такие добывали лишь в Серебряном море и обменивали потом на более мелкие по тройному весу. Отец собирал редкости, и упустить возможность присоединить к своей коллекции такую прелесть не мог.

       Регулы не были бессмертными, но могли жить бесконечно долго, часто лишь в окружении искусственных райхи. Но каждый господин дворца должен озаботиться и создать наследника. Один раз в жизни он способен отложить икринку, крохотную и почти незаметную и лучшим местом для созревания будущего регула было чрево человеческой женщины. Но мало оплодотворить её лоно, для того, чтобы родился ребёнок нужно семя мужчины. Давным-давно, в незапамятные времена, когда Создатели создали людей-амфибий, вложили они в их руки многие умения, научили создавать преданных слуг – райхи, строить с помощью несложной магии удивительные коралловые дворцы, приручать морских драконов. Но самое главное, что подарили Боги своим детям — это возможность открывать порталы в мир, где живут люди. Каждый раз, когда на смену одному регулу приходил его сын, отправлялся на землю Великий Дракон, прародитель всех рахосов, приходил он и требовал жертву, одного мужчину и одну женщину и, получив их, снова исчезал на долгие годы. Девушка становилась матерью нового регула, юноша отдавал своё семя, и платил затем за долгую жизнь шэрхи своим телом. Вот и у Айнура когда-нибудь будет свой сын и любовник. Пятьсот лет было его отцу, когда он стал Господином дворца: дед погиб, сражаясь на дуэли с другим властителем из-за глупого спора. Так часто бывало, долгая жизнь заставляла амфибий искать острых ощущений, чтобы разбавить бесконечные одинаковые годы. Вот и гибли, то на гонках, то на дуэлях, то прыгнув на спор со скалы или устроив заплыв наперегонки с морскими змеями. В отличие от драконов эфинефы дрессировке не поддавались, самое большое, чего от них можно было добиться, это не нападать без причины и предупреждения. Зато целые стаи змей охотно жили у Коралловых дворцов, одновременно выполняя роль санитаров и охранников.

 — Мой господин…

       Айнур подставил тело заботливым рукам райхи, натиравшим его ароматным маслом, кожа от этого становилась мягкой и шелковистой, а легкое раздражение от ветра исчезало без следа. За окном догорал закат и на тёмном небе одна за другой появлялись далекие холодные звёзды. Когда шэрхи отца, почему-то упорно считавший маленького регула своим сыном, рассказывал древние легенды своего народа, о том, что это души давно умерших людей. Они ушли высоко на небеса и оттуда следят за своими потомками. Каждый раз, когда человек говорил об этом, то становился печальным, ведь небо Алларты не примет чужака и его душа потеряется среди миров.

       Нависала над самым дворцом узкая полоса бледно-желтого небесного спутника, почти истаявшая до полного исчезновения — впереди их ждали самые тёмные ночи, вызывая у чувствительных регулов головные боли или агрессию. В такое время Айнур старался не попадаться отцу лишний раз на глаза, да и сам господин дворца предпочитал проводить безлуние с безропотными райхи, выбрасывая поутру мёртвые тела на радость эфинефам. Приближалось время ужина, по обычаю лёгкого, и на низком столике уже стояли полупрозрачные мисочки и раковины, наполненные нежной пастой, кусочками рыбы в остром соусе, тонко нарезанными морскими водорослями, посыпанными пряными семенами прибрежных трав. Айнур пригубил молока морских коров из узкого бокала, над верхней губой осталась узкая белая полоска, и он высунул язычок, облизнувшись.

 — Мой господин… прибыло сообщение от Господина дворца Дайрина, сына Раббата, сына Виррейя.

 — Пусть войдёт…

       На бледных щеках тёмная тень от ресниц, взгляд опущен, важно, чтобы ни гонец, ни слуги ничего не смогли прочесть в его глазах. Он почтительный сын и таковым должен остаться, как бы ни старались остальные Господа Дворцов, Айнур не уронит своего звания.

 — Господин дворца Дайрин, сын Раббата, сына Виррейя сообщает вам, наследник Айнур, сын Хатсси, сына Ингве о гибели вашего отца во время гонок и приносит вам поздравления со вступлением в права. Вам дозволяется послать Великого Дракона и получить потомка.

 — Благодарю Господина дворца за весть и принимаю наследство.

       Гонец с поклоном исчез из комнаты, а Айнур откинулся на спинку низкого ложа, рассеяно откусывая от кусочка рыбы. Все формальности соблюдены, выражать соболезнования из-за смерти соплеменника среди регулов не принято, вместо этого поздравляют с грядущим рождением ребёнка.

       На вершине башни был спущен флаг отца, теперь, пока во дворце не появится наследник, там будет только один, его Айнура. Потом его спустят и нанесут вокруг центральной раковины россыпь маленьких, означающих, что жизнь старого Господина дворца продолжилась в его потомке. Но это будет не сейчас, и даже не завтра. Пройдёт немало дней, пока Великий Дракон принесёт будущую носительницу и второго отца, и кто знает, быть может, этот шэрхи задержится здесь на многие годы? Айнур не хотел, чтобы его сын прошёл через то, что выпало на его долю. Истар, как-то давно, ещё когда они вместе играли среди ламинарий, сказал, что Айнур не очень-то похож на настоящего регула, слишком мягкий и добрый, видимо сказалось наследие человеческого отца. Айнур не жалел об этом, он действительно не любил убивать понапрасну и даже как-то пытался узнать, была ли возможность сохранить жизнь его матери? И с огромным сожалением понял, что нет — слишком сильно изнашивался организм женщины, вынашивающей дитя чуждой ей расы. К концу беременности у неё не оставалось ни одной нормальной кости, ребёнок вытягивал кальций, откуда только мог, не зря ведь человечек привязывали к ложу, чтобы они не вставали, хрупкие кости ломались даже от легкого удара.

       Но не убивать шэрхи Айнур мог, это было в его власти.

       Юноша опустился на постель, утонул в нежнейшем пуху, набранном в гнёздах маленьких птичек чику, выстилавших им дно для своих птенцов и, повернувшись к окну, стал смотреть на тёмное небо. Постепенно приходило осознание, что отец больше не вернётся, что у Айнура появилась надежда, что жизнь изменится к лучшему. Нет, она уже изменилась, он в этом уверен.

       Айнур стал мечтать, как во дворце появится человек, как они будут жить в мире и согласии, и кто знает? Может, и в любви. Регул представлял себе тонкого юношу с шёлком волос, которые он будет перебирать руками, даря ласку. Огромные серые… нет, синие или зелёные? Да всё равно, какие, главное это будет его шэрхи. Он покажет человеку подводные сады, гибкие тела эфинеф, охотящихся среди скал, разноцветных рыбок, коралловые лабиринты, поле гигантских губок, некоторым больше сотни лет. Прокатит на спине Морского дракона и может быть подарит своего рахоса. Они будут встречать весенние рассветы на вершине Сторожевой башни, в это время года солнце приобретает изумительный фиолетовый оттенок. И провожать светило летними вечерами, глядя, как скрывается оно за горизонтом, а на небе одна за другой зажигаются звёзды. Айнур научит шэрхи читать на языке регулов, и можно будет обсуждать особенности поэзии древних авторов.

       Не забыть только во время ритуала преображения подсадить шэрхи жабры, чтобы не ограничиваться только земной поверхностью.

       Айнур уснул под утро, и снились ему бесконечные подводные сады, колыхание водорослей, юркие рыбки и гибкий силуэт рядом.


 ———————————
 * О;хра (от др.-греч. ;;;;; — изжелта-бледный, бледно-жёлтый) — природный пигмент, состоящий из гидрата окиси железа с примесью глины.