А. Солженицын и С. Есенин

Известно, что Александр Солженицын любил стихи С. Есенина. Об этом говорят многие факты его биографии. Привожу самые яркие.

 Первый факт. Ещё в 1940 году, когда у Сани Солженицына и Наташи Решетовской был медовый месяц и они поехали в Тарусу, он там частенько читал своей любимой стихи Сергея Есенина наизусть.

Второй факт. Сборник стихов поэта он взял на фронт.

Третий – стихи Есенина по его просьбе Н. Решетовская передала ему в тюрьму.
Четвёртый - в «Крохотках», написанных в конце 50-х годов, есть очень поэтичный очерк «На родине Есенина».

Ну и совсем недавно, в декабре 2012 года, в Рязань приезжала Наталья  Дмитриевна – вторая жена Солженицына. Она на мой вопрос, есть ли в его библиотеке книги Сергея Есенина, ответила утвердительно и добавила, что стихи Есенина Александр Исаевич очень любил. Однако на мою записку, сообщить конкретно названия книг, Наталья Дмитриевна так до сих пор и не ответила.

Теперь рассмотрим эти факты подробнее. Почему Саня Солженицын в июле 1940 года мог наизусть читать стихи Сергея Есенина? Потому, что в первой половине этого года, после долгого перерыва, наконец-то Есенина переиздали. Вероятно, в это время (в конце июня – первой половине июля) он сумел достать этот дефицитный сборник, когда приехал в Москву на сессию как заочник МИФЛИ 18 июня 1940 года.

Несколько слов об этом сборнике. Он вышел в популярной серии «Библиотека поэта» (Малая серия) тиражом 10 000 экз. Сдан в набор в августе 1939 года, подписан к печати в декабре этого же года, а в январе, видимо, отпечатан.  Как описывает его Солженицын, в суперобложке жёлтого цвета с кленовыми листьями. В рязанских библиотеках этого сборника нет. Он есть только в коллекции Вобликова и в константиновском музее. Смотрел и там, и там. Он в твёрдой серой обложке без супера. Наверное, в супере была только небольшая часть экземпляров, а массовый тираж без него.

 Почему переиздали именно в это время? Видимо, не без одобрения Сталина. Думаю, что не случайное совпадение: сдача сборника в набор в августе 1939 года и подписание договора о ненападении с гитлеровской Германией в это же время. Стремительно надвигалась война, и Сталин готовился к ней не только материально, но и морально. Для войны нужны были патриоты. А лучшего патриота, чем С. Есенин, среди поэтов не было. Поэтому он дал указание переиздать стихи Есенина.

Этот томик для меня очень памятен. Ведь его в том же 1940 году читал и мой отец Николай Фёдорович, служивший тогда на Сахалине.  Дело в том, что в этом году приехал туда из Москвы молодой офицер с томиком Сергея Есенина. И конечно, отец, любивший стихи Есенина с детства, сразу же с ним подружился. Они вместе распевали песни на есенинские стихи перед солдатами. Донесли комиссару. Он вызвал отца и отругал: «Что это вы поёте песни на стихи кулацкого поэта Есенина?» Отец резонно возразил: «Какой же он кулацкий, когда его книгу выпустили в государственном издательстве!» «Так-то оно так, но перед солдатами петь Есенина я вам запрещаю. Дома можете петь сколько угодно!»
И отец стал петь есенинские песни дома под гитару. А через два года в 1942 году офицера, владельца есенинского сборника, перебросили на Сталинградский фронт. Уезжая, он подарил его отцу.

Уверен, что Солженицын читал стихи из своего сборника. Впрочем, об этом писал он сам: «Есенина я полюбил ещё в юности, в предвоенные годы. Приобрёл его книгу, когда поэт был фактически под запретом. Это книга была со мной на фронте».

Сам факт, что Солженицын  взял на фронт именно Есенина, говорит  о том, что в суровой фронтовой обстановке стихи поэта ему были необходимы. И он сумел их сохранить за два фронтовых года.

Когда в феврале 1945 года капитана Солженицына арестовали, его подчинённый старший сержант Соломин спрятал книги арестованного в дупле. И через много лет Александр Исаевич спрашивал у Решетовской, сохранил ли Соломин томик Есенина: он был ему дороже остальных книг. Как недавно выяснилось, сохранил и передал его Солженицыу в 1966 году, когда тот вместе с женой приехал к нему в гости в Одессу. По всей вероятности, книжка находится в Солженицынской библиотеке.

Мой отец тоже взял томик Есенина на фронт в августе 1945 года, когда началась война с Японией. И хотя он воевал всего три недели, книгу он не сумел сохранить. Её выкрали у него из полевой сумки.

Точно такая же книжка была у А. Солженицына и в тюрьме.
В романе «В круге первом» рассказывается, как Нержин (главный герой романа – прототип автора) героически сражается за томик Есенина с майором КГБ и побеждает.

Надя (прототип Решетовской) принесла ему в тюрьму точно такой же сборник Есенина, какой у него был на фронте. Книгу эту у него изъяли, но он добился, чтобы её вернули. Как это происходило, расскажу, цитируя отрывки из романа (изд-во «Современник», 1990 г.).
Стр. 702-705:
«У Нержина был природный дар: не задумываясь сложить жалобу в немногочисленные разящие слова и произнести их единым духом… За пять лет сидения он выработал в себе и особую решительную манеру разговаривать с начальством – то, что на языке зэков называется культурно оттягивать. Слова он употреблял только корректные, но высокомерно-иронический тон, к которому, однако, нельзя было придраться, был тоном разговора старшего с младшим.

 - Гражданин майор! – заговорил он с порога. – Я пришёл получить незаконно отнятую у меня книгу. Я имею основания полагать, что шесть недель – достаточный срок, чтобы убедиться, что она допущена цензурой.
- Книгу? – поразился Шикин. – Какую книгу?
- В равной мере, - сыпал Нержин, - я полагаю, что вы знаете, о какой книге речь. Об избранных стихах Сергея Есенина.
Е-се-ни-на?! – будто только сейчас вспоминая и потрясённый этим крамольным именем, откинулся майор Шикин к спинке кресла. Седеющий ёжик его головы  выражал негодование и отвращение. – Да как у вас язык поворачивается – спрашивать Е-се-ни-на?
- А почему бы и нет? Он издан у нас, в Советском Союзе.
- Этого мало!
- Кроме того, он издан в тысяча девятьсот сороковом году, то есть, не попадает в запретный период тысяча девятьсот семнадцатый тире тысяча девятьсот тридцать восьмой.
Шикин нахмурился.
- Откуда вы взяли такой период?
Нержин отвечал так уплотнённо, будто заранее выучил все ответы наизусть:
- Мне очень любезно дал разъяснения один лагерный цензор.

Шикин солидно помолчал.
- Пусть так. Но вы, - внушительно спросил он, - вы – читали эту книгу? Вы всю её читали? Вы можете письменно это подтвердить?
- Отбирать от меня подписку по статье девяносто пятой УК РСФСР у вас сейчас нет юридических оснований. Устно же подтверждаю: я имею дурную привычку читать те книги, которые являются моей собственностью, и обратно, держать лишь те книги, которые я читаю.

Шикин развёл руками.
- Тем хуже для вас!
Он хотел выдержать многозначительную паузу, но Нержин заметал её словами:
- Итак, суммарно повторяю свою просьбу. Согласно седьмому пункту раздела Б тюремного распорядка верните мне незаконно отобранную книгу.

Подёргиваясь под этим потоком слов, Шикин встал. Тёмнолицый , он приблизился к шкафу, отпёр и вынул малоформатный томик Есенина, осыпанный кленовыми листьями по суперобложке.
Несколько мест у него было заложено. По-прежнему не предлагая Нержину сесть, он удобно расположился в своём кресле и стал не торопясь просматривать по закладкам. Нержин тоже спокойно сел, опёрся руками о колени и неотступно-тяжёлым взглядом следил за Шикиным.
- Ну вот, пожалуйста, - вздохнул майор и прочёл бесчувственно, меся как тесто стихотворную ткань:
Неживые чужие ладони!
                Этим песням при вас не жить.
                Только будут колосья-кони
О хозяине старом тужить.

Это о каком хозяине? Это – чьи ладони?
Арестант смотрел на пухлые белые ладони оперуполномоченного.

 - Есенин был классово-ограничен и многого недопонимал, - поджатыми губами выразил он соболезнование. – Как Пушкин, как Гоголь…

Что-то послышалось в голосе Нержина, от чего Шикин опасливо на него взглянул. Ведь просто возьмёт и кинется на майора, ему сейчас нечего терять. На всякий случай Шикин встал и приоткрыл дверь.
 - А это как понять? – прочёл Шикин, вернувшись в кресло:
Розу белую с чёрной жабой
Я хотел на земле повенчать…
И дальше тут…  На что это намекается?

Вытянутое горло арестанта вздрогнуло.
- Очень просто, - ответил он. – Не пытаться примирять белую розу истины с чёрной жабой злодейства!

Чёрной жабой сидел перед ним короткорукий большеголовый чернолицый кум.
 - Однако, гражданин майор, - Нержин говорил быстрыми, налезающими друг на друга словами, - я не имею времени входить с вами в  литературные разбирательства. Меня ждёт конвой. Шесть недель назад вы заявили , что пошлёте запрос в Главлит. Посылали вы?

Шикин передёрнул плечами и захлопнул жёлтую книжечку.
- Я не обязан перед вами отчитываться. Книги я вам не верну. И всё равно вам её не дадут вывезти.

Нержин гневно встал, не отводя глаз от Есенина. Он представил себе, как эту книжечку когда-то  держали милосердные руки жены и писали в ней:
«Так всё утерянное к тебе вернётся!»
Слова безо всякого усилия выстреливали из его губ:
 - Гражданин майор! Я надеюсь, вы не забыли, как я два года требовал с министерства госбезопасности безнадёжно отобранные у меня польские злотые и всё-таки через Верховный Совет я их получил. И ещё множество примеров! Я предупреждаю вас, что эту книгу я вам не отдам! Я умирать буду на Колыме – и оттуда вырву её у вас! Я завалю жалобами на вас все ящики ЦК и Совета Министров. Отдайте по-хорошему!

И перед этим обречённым, бесправным, посылаемым на медленную смерть зэком майор госбезопасности не устоял. Он действительно запрашивал Главлит, и оттуда, к удивлению его, ответили, что книга формально не запрещена. Формально! Верный нюх подсказывал Шикину, что это – оплошность, что книгу непременно надо запретить. Но следовало и поберечь своё имя от нареканий этого неутомимого склочника.

- Хорошо, - уступил майор. – Я вам её возвращаю. Но увезти её мы вам не дадим.
С торжеством вышел Нержин на лестницу, прижимая к себе милый жёлтый глянец суперобложки.

Стр. 712-713:
- Спиридон Данилыч! Глянь-ка! – сказал Нержин и перетянулся к нему с книгой. – Есенин уж здесь!
- Отдал, змей?
- Не так мне книга, Данилыч, - распространялся Нержин, как, главное, чтобы по морде нас не били.
- Именно, - кивнул Спиридон.
- Бери, бери её! Это я на память тебе.
- Данилыч-Данилыч, - говорил Нержин, обнимая рыжего дворника.

Спиридон прохрипел в груди и махнул рукой.
- Прощай, Глеба!
- Прощай навсегда, Спиридон Данилыч!

Они поцеловались Нержин взял вещи и порывисто ушёл.
А Спиридон снял с кровати развёрнутую книжку, на обложке обсыпанную кленовыми листьями, заложил дочерним письмом и ушёл к себе в комнату».

Думаю, что тут всё ясно без комментариев.
Так в романе.

Но в жизни было совсем по-другому. Солженицын, уезжая из шарашки, передал сборник Есенина своему другу Льву Копелеву. Тот в свою очередь отдал его зэку, выходящему на свободу. Дальше следы теряются. Вернул ли он книжку Солженицыну, пока неизвестно. На этот вопрос может ответить только жена Солженицына Наталья Дмитриевна.

С большой любовью к Есенину написан и небольшой очерк «На родине Есенина». Некоторые строчки из него звучат, как стихотворения в прозе. Цитирую их.

"…небесный огонь опалил однажды эту окрестность, и ещё сегодня он обжигает мне щёки здесь.
Какой же слиток таланта метнул Творец сюда, в эту избу, в это сердце деревенского драчливого парня, чтобы тот, потрясённый, нашёл столько для красоты – у печи, в хлеву, на гумне, за околицей – красоты, которую тысячу лет топчут и не замечают?.."

Хочу отметить, что впервые этот очерк-крохотка был напечатан по инициативе и с предисловием известного челябинского есениноведа  А. Казакова в 1989 году в челябинской молодёжной газете. Он же первым напечатал об этом статью в первом номере «Есенинского вестника» в 1992 году.

Итак, совершенно ясно, как самоотверженно любил стихи Сергея Есенина Александр Солженицын! Мы должны гордиться, что эти люди жили на рязанской земле!
                Декабрь 2012 – май 2013 года.