2. Две лучшие подруги

*Человек рождается, чтобы износить четыре детских пальто и от шести до семи взрослых. Десять костюмов - вот и весь человек*.  К. Чуковский
    На листе было много водяных разводов, словно на него падало множество горьких, жертвующих собой слез, а само письмо было написано неаккуратно и покрыто жуткими кляксами, будто писатель, или писательница, очень спешил, но никак не мог собраться с мыслями. Это выдавали обрывистые буквы и фразы, которые кончались бессвязно и путано.
    Перед глазами Лешки все померкло, и его закрутило, как в стиральной машинке. Комок отчаянного крика застрял в горле парня, побледневшего и шокированного. Он так и стоял вкопанный, не шевелясь, пораженный неожиданным ударом и еще не понимавший всей тяжести утраты. Не ищи меня, эхом отдавалось у него в ушах, будто упрек.
     Когда Рику надоело спрашивать, что случилось и бессмысленно ждать ответ, он подошел поближе и вырвал пергамент из окаменевших пальцев юноши, чуть не порвав письмо. С каждой строкой Князь все бледнел и бледнел, а дыхание его замедлялось. Наконец Рик сжал лист в комок и жестоко произнес:
     - Это ты ее убил.
     Лешка ничего не ответил, глядя в пустоту. Тогда тот развернулся и медленно побрел в сторону двери. Парень не окликал его; казалось сама жизнь пропала в нем.
     - Что случилось? - взволнованно спросила госпожа Розали.
     - Она... Мертва.
    Эти слова бессердечно разрезали тишину, как молния на чистом голубом небе. Они звучали словно приговор, решение которого уже не изменить. У женщины сделалось выражение лица, с каким обычно врачи в землянских больницах говорят больному, что у него рак, и он скоро умрет. И Лешка, не стыдясь, залился слезами. Он упал коленями на пол, зажмурив глаза, из его горла вырвался звук, похожий на рык. К вискам прилила кровь, в ушах звенело так, будто над ними были в медный барабан. Прощай навсегда, родной. Опять эта ужасная противная смерть! Сперва мать, потом отец, теперь...
     Но он уже дал себе клятву, что исполнит последнюю волю своей любимой. Лешка остановился посреди улицы и запрокинул голову навстречу хлопьям снега. У него ничего не осталось в этом мире, а значит ему и ничем дорожить. Он уже не тот счастливый колдун, наследник престола Земли, и жених красивой ведьмочки. Отныне он одинокий сирота, кое-что знающий в магии. Значит, ему будет легче мстить. Нет, он не убьет дофину, как и обещал Каве, но сделает все возможное, чтобы та не обрела счастья.
     - Ты никогда не сможешь любить и быть любимой, - злобно поклялся он, и его глаза искушено блеснули.
                ***
    Золотистые воздушные пушинки летели на пол, светясь под лучами зимнего солнца. Они медленно кружили, прежде чем упасть, и в этом Даше виделось, что-то необычное, прекрасное. Волшебное, одним словом.
      - Ой-ой! Тут больно! - всхлипнула девушка.
      - Прости, - пробормотала Юля, - Я стараюсь.
     - Знаю, - Даша уставилась себе на ноги, стараясь игнорировать зуд в затекшей шее.
       Вчера был Новый Год. Вернее не был, а уже наступил. Этой ночью она вместе с друзьями и, конечно же, лучшими подругами, Лерой и Юлей, отмечала в их любимом шумном баре. Вообще, Даша любила веселиться и ни о чем не думать. Она просто терпеть не могла строить какие-то планы, а на вздохи родных и близких отшучивалась:
      - А вдруг через две минуты упадет метеорит?
     Детство у нее было хорошее, безоблачное, такому многие позавидовали бы. Родилась Даша и выросла в Калуге, ничего не ведая о магии, других мирах и тайных лазах в них. В детском саду она бегала с мальчишками, била коленки, лазила по деревьям и играла в машинки, в то время как девочки ее возраста строили из себя принцесс и наряжали кукол. Там она и познакомилась с будущей лучшей подругой, Юлей. Их кровати располагались по соседству, и они часто болтали на тихом часу. В первом классе самой обычной школы она подружилась с Лерой, робкой и стыдливой девочкой. В девушку Даша превращалась медленно, словно против желания, но харизматичные черты были заложены в ней с рождения. Она собрала вокруг себя группу девчонок, которыми можно было заменить одну на другую, и легко управляла ими. Но, конечно же, верна она оставалась только Лере и Юле, хотя и среди них была за главную.
      Даша росла обычным подростком, ни в чем себе не отказывая. Она шушукалась с подругами в туалете об их чрезвычайно "важных" тайнах, поглощала фасфуд и мороженое в огромных порциях, просиживала вечера за сериалами, брала самые мимишные фильмы напрокат. Девушка получала от жизни все и не скупилась на улыбки. Кто-то мог посчитать ее легкомысленной и, даже, глупой, но Даша просто не тратила время на объяснения. Ей было все равно, что о ней думали чужие люди. Они приходили и уходили, словно вода через сито. Ей были важны лишь родные.
      Громкая популярная музыка до сих пор эхом отдавалась в ее голове, болящей и гудящей. Ну, а что такого? Даша, почти восемнадцатилетняя девушка, у которой мама с сестрой уехали в санаторий, имеет право отдохнуть после тяжелого семестра. А отца она никогда не видела, так что может не отчитываться перед ним. Поэтому почему бы не повеселиться?
      Девушка поморщилась. Все-таки не стоило пить так много этого дешевого кислого мартини. Голова и так болит, еще вся в ожогах. Ну, ладно, про себя усмехнулась девушка, это она утрирует.
     - Интересно, кто был тот псих? - спросила Даша, пока Юля отрезала волосы ей ровной полосой. Теперь пряди едва доставали подбородка.
      - Не знаю, - буркнула подруга, весьма озадаченная, - И знать не хочу.
      - А я - видеть.
      - Полностью с тобой согласна, - они одновременно прыснули, не в силах больше держать постные мины.
     Дело в том, что в самый разгар веселья, после боя курантов и салюта в бар вломился человек в маске, держащий в руках огненный кнут. Он в прямом смысле был огненным, то есть кнут полыхал пламенем. Но что самое странное: горел, однако не причинял никакого вреда своему хозяину. Сумасшедший стал размахивать им, крича: *Где тут эта чертова Агата?!* Среди посетителей началась паника, все разом старались пролезть в дверной проем выхода, а обезумевшие официантки звонили в полицию.
     Огонь был странным: он обжигал, но ничего не поджигал вокруг, а то чего он касался превращалось в пепел и горсткой падало вниз. Кнут, одним махом, как нож, ударил по волосам Даши, и те сгорели. Девушка особо не печалилась, потому что волосы у нее были до этого недлинные, прямые и жидкие, а сейчас стали шелковыми и густыми и начали виться. Этот факт весьма озадачивал ее, но и радовал одновременно.
     Даше было семнадцать с половиной лет. Девушка была милой зеленоглазой блондинкой с локонами, отливающими медом. Ее выразительные глаза остро поглядывали из-под длинных пушистых ресниц угольного цвета, а над ними тонкой дугой золотели брови. У нее был аккуратный носик, нежный овал лица, молочный цвет кожи, гладкий высокий лоб и слегка пухлые бардовые губы. Девушка была высокой и стройной, даже слишком худой. Спортом она никогда не занималась и на диетах не сидела, но ее ребра, ключицы и лопатки слегка выпирали вперед.
     Юля - лучшая подруга Даши, как уже было сказано. У нее же были гладкие волосы до плеч медного цвета, бархатные карие глаза и скромное личико. Ее скулы немного выдавались вперед при улыбке и смехе. В противовес подруге она была маленького роста и так же стройной. В подростковом возрасте девушка носила брекеты, а потому довольно смешно улыбалась, но сейчас они уже сняты, и Юля может свободно сиять голливудской ослепительной улыбкой.
     Девушки знали друг друга лучше всех остальных, вместе взятых. Все секреты, привычки, желания - в том числе. Интересы и вкусы у них совпадали на все сто процентов. Даша могла вслух закончить мысль Юли, и наоборот, и это считалось у них нормальным, потому что девушки думали совершенно одинаково. И у обеих тот же характер: вспыльчивые, гордые, дружелюбные, немного злопамятные, зато яркие и общительные. 
     - Все, - хлопнула в ладоши Юля и подала флакончик шампуни, - Вот, держи. Будешь мыть им, и волосы станут расти в два раза быстрее.
      - Хотелось бы верить, - вздохнула Даша и осторожно взяла зеркальце, а поглядев в него, отбросила, - О нет... - прошептала она и закрыла руками лицо с искаженными, как ей казалось, чертами без длинных привычных волос. - Я теперь похожа на мальчишку и, даже, на бомжа, что ли...
     - Вовсе нет, - невозмутимо возразила Юля и, собрав клочки волос веником в совок, пошла выбрасывать их.
    Даша еще легко отделалась, а вот два человека погибли и еще многие почти полностью покрыты страшными ожогами. Правда, у девушки также на локте алела тонкая полоса, оставленная огненным кнутом, но она была почти незаметна. А вот Юля каким-то чудом совсем не пострадала.
    - Ладно, - она решительно поднялась с кровати, - Пойдем чего-нибудь выпьем.
     - Я буду кофе, - крикнула та, уже моя руки.
     - Желание гостя для меня закон, - невесело пошутила Даша, стараясь не думать о своей нынешней внешности.
     В кухонном буфете из лакированного дуба еще оставалась пачка сливочного печенья и пакет заварных пирожных. Даша поставила чайник, достала их любимые кружки и заварила ароматный кофе.
     - Тебе надо молока?
     - Нет, - покачала головой Юля, - только сливки, как и тебе. Ты же знаешь, - она кинула на дно пару кубиков сахара.
     - Знаю, - со слабой улыбкой отозвалась подруга.
     Когда Юля ушла, квадратные настенные часы в зале показывали шесть вечера. Даша взяла шампунь и пошла в душ, а после вытерлась насухо, замотала голову полотенцем и, заправив постель, легла спать. За окном падали, кружась, хлопья чистого белого снега, столь редкого в крупных городах. Это уже можно было смело считать волшебством.