Сочинение на тему Как я писала тотальный диктант..

   
     Друзья, вспомним, как это было четыре года назад.


   Сначала я долго мечтала об этом Диктанте, несколько лет лелеяла мечту: вот в следующем году я, конечно, всё заранее разузнаю, запишусь (и обязательно в свою alma mater) и уж точно приму участие в этом празднике всеобщей грамотности. Но каждый раз что-то мешало осуществить мне этот радужный план. Всё получилось только сейчас, в 2015-том, в Год Литературы. Благую весть принесло TV, и я с нетерпением ждала 7 апреля – даты регистрации. И наконец заветный день наступил, и долгожданный список адресов открылся на сайте totaldict.ru, где меня прельщали и Домом Пашкова, и Университетом на Моховой, и Познером, и Ярмольником, и даже Оксаной Фёдоровой, но я осталась верна своей alma mater  и кликнула на аббревиатуру «РГГУ». И не пожалела потом ни на секунду.

   После появления ключевых слов на экране: «Вы пойдёте!» я представила, как 18-го апреля я пойду, поеду, помчусь на Тотальный диктант в новое, как я тогда думала, здание, которое, по словам нашего декана, всё строилось и строилось где-то  на радость новым поколениям студентов, и где мне так и не довелось никогда побывать. Надо заметить, что я-то училась на Никольской и в особнячке на  улице Забелина (сразу всплывают в памяти окна знаменитого доходного дома, столько раз  отражавшие наши вечерние посиделки в аудиториях, стены  Ивановского монастыря, дальше - Владимир в Старых Садах и, наконец – «Историчка» -  самая  любимая и самая уютная  библиотека в мире, где можно было, набрав марксисткой литературы и быстро составив конспекты, наслаждаться книгами Цветаевой,  Булгакова, Мандельштама, Бабеля; и даже Сашу Чёрного можно было почитать, если очень подольститься к пожилой библиотекарше…).

  И вот  грёзы мои воплотились в реальность. В каждом окне электрички, увозившей меня на Диктант, проносились мимо нас полотна Чюрлёниса: апрельские деревья с замысловатыми кронами без листьев, упорядоченные в своей беспорядочности облака, какие-то немыслимые контрасты красок в атмосфере, но главная нота всё же -  лазурь.

   Станция назначения – Новослободская. Мощный портик с дорическими и с почти коринфскими капителями устремился ввысь, внизу – голуби и разводящие руками старушки, не знающие, где этот Весковский переулок протекает. Хвала Интернету: искомый переулок - прямо напротив метро ,только перейти через дорогу, выводит  к развилке двух улиц: левая – моя. Вокруг -  такая  чисто московская архитектурная мешанина – есть где разгуляться фантазии заезжего фотографа. Передо мной – две герлы  в мини, с дымящимися шестыми пальцами рук, громко общающиеся между собой на русском матерном. "Неужели тоже на диктант?", - с ужасом думаю я и перебегаю  на другую сторону улицы Чаянова, подальше от их никотинового шлейфа.

  Грандиозное здание РГГУ на поверку оказывается воплощением архитектурных идей 50-х, а отнюдь не 80-х, как мне представлялось – но так даже лучше! На ЖК-экране моего фотоаппарата – всё тот же Чюрлёнис в миниатюре: запутавшиеся  в голубом с проседью, весеннем московском небе чётко прорисованные ветки деревьев, занятный особняк - напротив, Миусский сквер - за углом. Толпа архивных юношей и девушек у входа – опять никотин, опять сленг. Подхожу к вратам в сей гуманитарный храм, отмеченным мощным сталинским  порталом, открываю тяжёлую дверь: и сразу всё преображается… И охрана, и гардеробщицы, и ангелоподобные волонтёры в фирменных футболках – все приветливы, на лицах у всех пришедших – некая сопричастность к большому и нужному делу. Везде проглядывает былая роскошь отделки: картины на стенах, разделённые пилястрами, кованые люстры, видавшие  виды многочисленные лестницы; одна из них  приводит  в многоступенчатую аудиторию, где мне достается шикарное место во втором ряду, аккурат напротив кафедры, которую уже занял Диктатор Диктанта – благороднейший Евгений Штольц, столь же прекрасный, как  и окружающий его интерьер( в приоритете - опять лазурь).

  Евгений начинает свою речь с заверения, что он мечтал бы оказаться на нашем месте, и что в следующем году он уж точно... Как нам это знакомо, друзья! Наконец командор желает нам успеха, и мы вместе с ним, под его диктовку, отправляемся куда-то далеко-далеко в прошлое, где питерские пожарные, как некие небожители, проезжают по Невскому перед нашими глазами  на пожар, как на священнодействие, мимо решётки Екатерининского сада, мимо застывшего в восхищении лирического героя, мимо его мамы и других зевак: тут и лошади, и пар, и дым, и тире, и запятые, и двоеточия – всё смешивается в моем сознании и превращается в почти первозданную картину мира, и мне кажется, что я с легкостью  справлюсь с этим скопищем синтаксических ловушек, ведь недаром я  когда-то так  много читала и перечитывала Набокова…

    Ангел Апокалипсиса оттрубил, и объявили, что нужно сдавать свои трактаты. Вроде бы все знаки препинания на месте, пара орфографических сложностей оговорена с моей соседкой - студенткой-архивисткой, милейшим существом, первой со мной заговорившей. Но как любили повторять наши школьные учителя, отбирая у засидевшихся контрольные и сочинения: " Перед смертью – не надышишься"; и я, одна из первых, сдала свое творение в руки  интеллигентнейшего  мальчика-волонтёра. А зря… Надо было покумекать ещё над текстом минут пятнадцать – глядишь: и оценка была бы другой.

 Но меня уже ждала прогулка по университетскому музею, который я обнаружила в огромной углублённой зале с колоннами ещё до диктанта, и куда нас пригласила тамошняя смотрительница, возникшая из ниоткуда, как шестикрылый Серафим  на перепутье, и ответившая  утвердительно на мой риторический вопрос, не филиал ли это цветаевского изящного музея.

   Несколько селфи на фоне древних слепков, приятно удивившая многолюдность в музее (тянется народ к прекрасному), очередь в гардероб, и уже на улице после небольшого спора с самой собой, заходить ли мне в университетскую книжную лавку «У Кентавра», и выдвинув неоспоримый довод: что когда ещё, если не теперь,  вхожу и в этот  литературный храм, дабы погрузиться в настоящий ( а не электронный) книжный мир и выбрать себе что-либо на память.

 - И кто же победил в конкурсе на звание самой желанной книги,- спросите Вы.
 – "Конечно, Вася, но кто его не знает…" - Василий Аксёнов. "Вольтерьянцы и вольтерьянки".

    Почти бегом к давешнему переулку, штук двадцать новых кадров и даже небольшое видео – на долгую-долгую память об этом знаменательном дне моей жизни, полном новых впечатлений и старых воспоминаний… Опять колоннада Новослободской – вот и всё – сюжет закольцевался. Но наша московская жизнь, как известно - «заколдованный круг из лук и разлук», и поэтому я  по новой окружности качусь до пересадки на свою опять, заметьте, лазурную ветку, в свою привычную жизнь, где тоже много текстов, но других - более скучных и профессиональных, ежедневно отправляемых по E-mail разным людям; но в глубине души я лелею новую надежду, что и в следующем году мне опять выпадет счастье побывать на Тотальном диктанте, и я так же, как сейчас, с замиранием  сердца буду ждать свою оценку и надеяться, что она будет не меньше «четверки», но втайне мечтать всё же о «пятёрке»…