Крик Совы

Глава первая

Ничто не предвещало трагедии. За полночь в самый разгул застолья дверь распахнулась и в ресторан-казино вошли двое импозантные мужчины. Один из них среднего роста, плотный, круглолицый, с залысиной, был одет в малиновый пиджак и черные брюки. Второй– высокий, худощавый в строгом черном костюме. Обоим на вид лет под сорок. Следом за ними появились трое атлетически сложенных парня с короткими прическами в темно-зеленых костюмах. С первого взгляда не трудно было догадаться– телохранители. Резкие движения, настороженные, пристальные взгляды, скользящие по лицам посетителей. Появление этой пятерки внесло заметное оживление на сцене, где выступала группа длинноногих полуобнаженных в одних лишь бикини танцовщиц. Одна из них, Ксения, сбилась с ритма и привычный гул и гвалт опьяневших мужчин и женщин на мгновение оборвался. От столика к столику, заставленных бутылками и снедью, прошелестело:– Сова, Со-ва-а…
Все, как по команде, обратили взоры на мужчину в малиновом пиджаке. А он, не обращая внимания на произведенный фурор, не без гордости, распиравшей его грудь, обвел холодным взглядом свое детище– ресторан с варьете– главное увеселительное заведение города. Прежде в этом просторном помещении, расположенном на первом этаже, размещался клуб и здесь проводились торжественные собрания, заседания по случаю и поводу различных праздников, юбилеев и иных событий, устраивались концерты художественной самодеятельности и гастролирующих артистов. За занавесом в глубине зала находилась сцена. На стене напротив высоких окон, выходивших на улицу, раньше в советский период, висели стенды наглядной агитации, экран соцсоревнования, портреты престарелых членов политбюро...
В клубе тогда царила официально-казенная атмосфера. Но та эпоха канула в Лету вместе атрибутами политической власти. Вскоре грянула приватизация, а точнее, прихватизация, и ушлый предприниматель Станислав Ломов, больше известный по кличке Сова, оценив удобное расположение клуба почти в центре города, в районе морского торгового порта, взял его в аренду и превратил в ночное, окутанное пикантными тайнами, заведение. Прежние атрибуты пошли в утиль, преобразился интерьер. У стены напротив сцены– подиума был оборудован бар с разнообразными спиртными напитками и холодными закусками.
В смежном помещении– кухня, где готовились горячие блюда. В зале, отделанном импортными материалами по евростандарту, разместилось десятка три столов. На окнах тяжелые бордового цвета шторы, рядом со сценой– японская аппаратура– музыкальный центр со световыми цветными эффектами.
На подиуме властвовала, приводя захмелевших зрителей в экстаз, оперативно созданная из местных девушек, шестнадцати, девятнадцатилетних возрастов– участниц и призеров конкурсов красоты– группа варьете, ублажавшая эстетические и иные потребности состоятельных завсегдатаев ресторана, быстро обретшего славу и популярность. Толстосумы сорили дармовыми деньгами, а красотки из варьете и обслуги, лишенные комплексов, предрассудков и невинности, высматривали богатых клиентов. Все шло по заведенному кругу.
На торжественной презентации, где столы ломились от напитков и яств, почетными гостями были отцы города, блюстители законности и правопорядка. Шампанское, коньяк, шведская водка "Абсолют", "Смирновка", "Кремлевская", "Белый орел" и другие напитки лились рекой. Презентация, о которой с телячьим восторгом сообщала местная пресса, по мнению гурманов с тугими кошельками– любителями прожигать в застольях жизнь, удалась на славу. Телевидение, радио и газеты, польщенные щедростью рекламодателя, зазывали горожан в райский уголок отведать отменные блюда и насладиться хореографическим и вокальным искусством юных прелестниц. Мужчины устремились сюда не столько ради чревоугодия, а чтобы с вожделением обозреть, поглощая глазами полуобнаженные тела грациозных кокеток.
Часто в ресторан, вальяжно шествуя в плотном кольце охраны, наведывался его владелец Ломов. Он старался держаться в тени, не афишировал себя, дабы не привлекать повышенного интереса публики и блюстителей порядка. Они, пожалуй, смирились с его сомнительным бизнесом, так как часть прибыли в виде налогов и взносов в разные благотворительные фонды перепадала чиновникам и служителям Фемиды. Прилипала валюта и к рукам чиновников в качестве дензнаков и ценных подарков– презентов за выдачу лицензий на прибыльные виды бизнеса и покровительство. Видимо, из-за образа жизни, отдававший предпочтение ночным деяниям и активности, Ломов обрел кличку Сова. Возможно, она тешила его самолюбие, ведь сова– символ мудрости и долголетия. Не случайно она является эмблемой популярного еще в советский период телевизионного шоу-проекта "Что, где, когда?" элитного клуба  знатоков.
Год назад, ощутив реальную угрозу, Ломов обзавелся охраной из числа самбистов, каратистов, мастеров восточных единоборств и боксеров. Не скупился и поэтому телохранители– парни лет двадцати, были довольны своим положением. Хоть и рисковая, но красивая жизнь– валюта, девушки, развлечения и романтика. 
В просторном зале, среди посетителей Сова чувствовал себя неуютно, будто в аквариуме, ощущал на себе пристальные любопытные взгляды. Каждому интересно было узнать, что собой представляет один из крутых людей города, открывающий ногой дверь в приемную и кабинет мэра. По этой причине Стас решил уединиться и распорядился оборудовать вблизи выхода пару кабинок с надежной звукоизоляцией, чтобы ничто не мешало конфиденциальным, деловым беседам с соратниками и партнерами по бизнесу.
Появление Ломова оказался неожиданным для обслуги ресторана. Но по поведению хозяина они ощутили значимость визита. Двое охранников заняли места на улице перед фасадом ресторана для наружного наблюдения за обстановкой и трое, оттеснив посетителей от крайнего столика, разместились в зале. Сова и худощавый компаньон остановились перед кабиной. К ним заторопился услужливый бармен  Иван и замер, с готовностью внимая каждому  слову.
– Пусть накроет на двоих,– властным голосом велел Стас и, выдержав паузу, продолжил.– Водка "Абсолют", сок манго, жаркое, красная и черная икра, осетрина… в общем, чтобы по высшему разряду. По пустякам не беспокоить. Ну, что застыл, как манекен, живее, я голоден, как волк. Пошевели мослами.
– Кому прикажите накрыть стол?– робко спросил бармен.– Алине или Сюзанне?
 Ломов на мгновение задумался, вспомнив, что Аля покладистая и ласкова с ним, а Сюзи– строптива, с характером и в последнее время отбилась от рук. "Не иначе кого-то завела на стороне,– подумал он.– Надо бы ее взять в оборот, пока не поздно. Если не спрячет свои коготки, то завтра окажется улице, а оттуда– прямой путь на панель, чтобы не сдохнуть с голода. На красоток дефицита нет. Сам по конкурсу подбираю в официантки и в группу варьете».
– Пришли Сюзи,– чуть помедлив, велел Сова и окинул цепким взглядом, сидящую за столами и танцующую перед сценой публику, утонувшую в сверкании и блесках огней сцену. Зазвучал зажигательно-азартный канкан и на подиум резво выбежали девицы в роскошных красно-белых блузках с пышными юбками на тонких талиях и округлых бедрах. Они лихо закидывали длинные в ажурных черных колготках ноги, на миг, показывая белые, отороченные кружевами трусики. При виде женских прелестей и сладострастных вздохов у любвеобильных мужчин закипала кровь в жилах. Канкан зажигал, стимулируя неутолимое вожделение и похоть, страсть к плотским утехам. Захмелевшие мужики взирали на юных прелестниц из шоу-балета масляными глазами голодных самцов, со слюной на губах, испытывая жгучую потребность в сладострастном соитии.
Красавицы танцевали, кокетливо улыбались и легкими движениями обнажали то одну, то другую часть тела– грудь, тонкую талию, округлые бедра. Юная стриптизерша своим гибким изящным телом извивалась вокруг шеста. Она демонстрировала откровенные позы и движения, стонала и заразительно смеялась. В зале слышались похотливо-восторженные вскрики захмелевших от обилия спиртных напитков и эротики сексуально озабоченных посетителей.
– Ох, хороши цветики-ягодки! Дайте я вас нежно потрогаю за ножки, бедра и грудь. Ах, где мои семнадцать лет, где мой черный пистолет? На Большой каретной!– гремел, словно паровоз, раздувая полные, как у хомяка, щеки, седовласый грузный мужчина и упорно лез на сцену.
– О, Мулен Руж, Мулен Руж, и в Париж не надо лететь, свое кабаре с красотками!– воскликнул любитель стройных ножек и других женских прелестей. Одну из танцовщиц, приблизившихся к краю подиума, а ею оказалась Алина, он схватил за белую туфельку и, радуясь, как малое дитя, поднял ее над головой.– Золушка, где ты моя Золушка? Дюймовочка, деточка-конфеточка, сладкая нимфеточка, позволь всего один поцелуй! Плачу, я не скупой рыцарь. За красоту и ласку, за пламя твоих губ мне ничего не жаль. Милая козулька, пошли ко мне в номер, плачу валютой. Я знаю, искусство требует жертв!– кричал он срывающимся голосом и протягивал девушке пятидолларовую купюру.
– Плачу, только один горячий поцелуй, детка. Последствий никаких, пожалей старика... Который год маюсь без ласковой бабы.
Он, вкушая сладострастие, облизал жирные губы. Девушка взбрыкнула, едва не потеряв равновесие, изловчившись, словно каскадерша, со злостью ударила незадачливого воздыхателя ногою в красное от возбуждения и хмеля лицо. У мужчины из ноздрей хлынула кровь. Он на миг, словно под воздействием электрошока, оторопел от неожиданности, а потом дико взвыл от боли.
– Ах, ты, сука!– завопил толстосум и, зажав ноздри пальцами, боком, словно краб, полез на сцену.– Я тебя, бля, щас  раздену и отдеру, как сидорову козу…
– Выкусишь, купи себе резиновую куклу и пудри ей мозги,– сексапильная девица свернула изящными тонкими пальцами с малиновым маникюром фигу и сунула ее под нос опешившему клиенту. Завидев, что разъяренный мужлан неуклюже взбирается на подиум, девица убежала за кулисы. Полуобнаженные в бикини танцовщицы с взвизгами и воплями последовали за ней.
Танец расстроился, зажигательная музыка угасла и публика зашумела, недовольная поведением одного из завсегдатаев. Виновник вытер платком разбитый нос и сплюнул кровью на паркет.
– Поди, и дай сивому мерину по тыкве и печени, чтобы наших телок не обижал,– велел Ломов одному из своих охранников– крупному детине с мордою Квазимодо. Тот, растолкав локтями  захмелевшую толпу, быстро приблизился к сцене.
– Я ее, стерву, изнасилую, растопчу, она мне нос расквасила, теперь распухнет, как у слона хобот,– ища сочувствия, взывал мужчина, но охранник молча ребром ладони резко ударил старого ловеласа в правый бок. Он переломился и в такой полусогнутой позе под улюлюканье, мордоворот, пиная его под зад коленом, бросил, как куль за стол. Снова зазвучала бравурная музыка и участницы варьете выпорхнули на сцену– банкет продолжился. 
– Безобразие,– возвратил к себе бармена Сова.– В бордель ресторан превратили! Кто здесь командует парадом, кто хозяин? Этот сивый мерин или я?
– Вы, конечно, вы шеф. Хватил дед лишку, вот и захотелось знойного тела. Старый мерин. Я его теперь на порог не пущу.
– Губа не дура, знает в бабах толк. Пойди, наведи справки, узнай, что это за боров клеится к нашим девочкам? Может педофил или "голубой", усмири его, тоже для профилактики двинь ему  пару раз промеж глаз. А если рогом упрется, то гони взашей,– указал он бармену на  седовласого, к потешным, а потом агрессивным, действиям которого было приковано внимание публики. Некоторые одуревшие от алкоголя мужчины вскакивали с мест и готовы  были последовать примеру седовласого Дон Жуана. Перепуганные танцовщицы сбились в стайку, заняли круговую оборону, отбиваясь от мужлана ногами и руками.
– Старый импотент и туда же, на молодняк потянуло,– проворчал Ломов.– Сдери с него штраф за нарушение порядка и в шею, чтобы не щупал и не совращал непорочных девиц, они не для него предназначены.
– Так точно, шеф,– охотно согласился бармен подошел к столу незадачливого ловеласа. Стас с удовлетворением увидел, как он ловко подвернул его руку за спину. Мужчина дико вскрикнул от боли. Бармен что-то прошептал на ухо и мужчина согласно закивал головой, как китайский болванчик. Обернулся и, заискивающе обнажив ряд золотых зубов, улыбнулся Сове. Затем поспешно достал  из портмоне и протянул пятидесятидолларовую купюру.
– Я хочу познакомиться с Совой, выпить с ним на брудершафт.Угощаю на свои, кровные, мозолями и потом заработанные,– донесся из холла  его затухающий голос.
 "Многие со мной не прочь выпить и закусить, только я сам решаю, кого пригласить за стол, а кого гнать в шею,– с осознанием своей значимости, подумал Ломов.– Не позволю порочить репутацию фирмы и популярность варьете".
– Впредь гони таких клиентов взашей, а то всех девок перепортят, некого будет на экспорт в страны Бенилюкс сплавлять и клиентов распугают своими дикими выходками,– велел Стас бармену, небрежно приняв из его рук зеленую купюру.– Где наш славный блюститель, старшина Тарас Цыбуля, где этот хохол репаный? За что мы жирному борову только платим и кормим на халяву?
– Проголодался, пошел домой на полчаса, чтобы перекусить,– с виноватым видом сообщил  Иван.
– У тебя что, здесь мало харчей, разных деликатесов?– обозлился хозяин.– Не мог его здесь до отвала накормить, хотя он и так от ожирения опух, едва ноги передвигает, из-за пузыря туфель своих не видит. Мне такой тюфяк не нужен. Завтра же срочно надо его поменять на молодого, крепкого самбиста или боксера. Сейчас знаменитые спортсмены, чемпионы и олимпийцы не у дел, поэтому выбор богатый. А его чтобы здесь духу не было. Если вдруг рогом упрется, то будет иметь  дело со мной.
– Я полчаса назад предложил ему поесть,– оправдывался бармен.– Прежде он никогда не отказывался, и на отсутствие аппетита не жаловался, все подминал за обе щеки и еще с собой для жены и детей прихватывал. Остатки спиртного, закуску со столов. А нынче с Цыбулей что-то странное, словно подменили. Очень быстро собрался, жене говорит, надо показаться,  она в его в измене обвиняет. Мол, по городу слухи ползут, что все посетители ресторана с официантками и танцовщицами из варьете в номерах совокупляются. Ради интимных утех и оргий, мужики готовы на все. Об этом, мол, весь город гудит…
– Не подливай масло в огонь, не разносили сплетни,– резко оборвал его Стас и поинтересовался.– Когда Тарас ушел?
– За пять минут до вашего появления.
– А раньше он покидал в это время свой пост?
– Нет, я же говорю, кормился в ресторане, ел до отвала, чего душа пожелает. И на сей раз, перед тем как пошабашить, граммов двести-триста "Абсолюта" на грудь принял. Все жаловался, прохиндей, что пухнет от голода, а не от сидящей работы.
– Да, менять надо старшину, проку от него, как от козла молока. Только харчи и дорогие напитки зазря переводит,– не придав значения факту внезапного ухода милиционера-охранника, решил Сова.– Завтра же поговорю с начальником милиции. Пусть толкового парня пришлет. Не жирного борова, а спортивного опера из боксеров  или самбистов.От такой зарплаты и майор не откажется. Верно?
– Верно,– опустил глаза бармен.– Как говорится, солдат спит, а служба идет, а в данном случае, валюта течет…
Между тем пострадавший ловелас, приняв на грудь сто граммов коньяка, вновь принялся буянить.
– Иван, иди и успокой сивого мерина,– приказал Сова.
– Стас, а почему я? Пусть кто-нибудь из твоих мордоворотов с этим кабаном разберется. Он крутой мужик и я не хочу иметь неприятности,– возразил он.– У меня совершенно другие функции, я– бармен, а не вышибало. Могу нарваться на финку и пострадать.
– Ничего, что бармен, ты должен обладать универсальными навыками, как американский Рэмбо. В жизни все пригодиться,– оборвал его Ломов и прижал пристальным взглядом оловянно-серых глаз.– И запомни на будущее: мои приказы не обсуждаются, а выполняются, иначе выпру тебя отсюда и еще мои пацаны отметелят, как следует. Остаток жизни придется работать на аптеку. Я суров, но справедлив. Посуди сам, ты этого борова напоил до поросячьего визга, до белой горячки, ты с ним и разбирайся.
– Так  ведь, что клиент заказывал, за что платил, то я ему и наливал.
– В следующий раз будешь соображать, кому, чего и сколько наливать. Впредь тебе наукой будет. Кончай базар! Давай, действуй!
Иван нехотя направился к  столу, где снедаемый обидой, бесновался мужлан, извергая замысловатые словесные комбинации в адрес смазливых танцовщиц, вскидывавших вверх  прелестные ножки.
Ломов подал выпорхнувшим  на сцену в неглиже танцовщицам, знак, мол, продолжайте. Зазвучала веселая музыку. Взметнулись в темпераментном танце стройные девичьи ноги. Сова с партнером Давидом Яскиным прошли в кабину. Ощутили уют и уединение. Прямоугольный стол, накрытый белой скатертью, черная керамическая ваза с букетом алых роз, пепельница в форме бирюзовой волны, диван, обшитый черной кожей. Стас бросил на стол пачку сигарет "Монте Карло", положил зажигалку и откинулся на спинку кресла.
Через минуту в кабину с подносом в руке, впорхнула Сюзанна Южина– высокая, изящная в строгом черном платье, с черными, как смоль волосами  и зрачками цвета спелых черных маслин.
– Можно?– спросила она, обнажив в улыбке ряд жемчужно-белых зубов, и, наклонившись, поставила поднос на край стола.
– Конечно, Сюзи, чувствуй себя, как дома,– нежно произнес Сова.– Я так давно тебя не видал, очень рад встрече… Мы могли бы общаться и чаще, будь на то твое желание и воля.
Он бережно провел ладонью по мягкому изгибу ее тела, округлым бедрам и, ощутив возникшее желание, попытался привлечь к себе, но она заупрямилась, проявила строптивость.
– Не шалите, я на работе,– отстранилась девушка.
– Я тоже на работе, при исполнении,– заметил он, вспомнив, как месяц назад высмотрел восемнадцатилетнюю Сюзанну среди претенденток в группу варьете. Там было немало достойных по своим физическим данным девушек, но в Южиной он почувствовал особую породу, утонченную натуру, магический шарм. Она окончила хореографическое отделение музыкальной школы и пришла в ресторан из танцевального ансамбля "Чародейки". Решила подработать, так как денег ей с матерью– одиночкой не хватало. "Зачем тебе это варьете, будешь потеть там, как лошадь,– отговорил ее тогда Ломов.– Эта работа только со стороны кажется легкой, красивой и праздничной. Беру тебя официанткой на оклад с премиальными больше, чем в варьете. А танцевать будешь в свое удовольствие, когда душа пожелает или я попрошу. Ты– богиня у тебя другая роль, другое предназначение на этой грешной земле". Какое именно, он не уточнил, но заинтриговал девушку. Но все же его разумные аргументы, тогда убедили Сюзанну, тем более, что Ломов выдал ей безвозмездно триста долларов на, по его словам, "мелкие девичьи расходы".
Возможную роль тайной любовницы она восприняла, как неизбежность, но пыталась сохранить хотя бы видимость личной свободы. Рано осознав магическую силу своих женских чар, она стремилась подчинить его своей воли, чтобы ради нее он готов был пожертвовать своей. Какая женщина не мечтает об этом! Поэтому нередко покладистые мужчины попадают под каблук своих властных пассий.
 Южина сервировала на столе блюда и делала это равнодушно, как робот, будто ничто не связывало ее со Стасом.
– Сюзи, что с тобой? Ты неприступна, словно крепость и холодна, как лед,– допытывался он, не обращая внимания на Яскина.– Не заболела ли? Хоть разочек улыбнись, радость тебе очень к лицу.
– Радость без причины– признак дурачины,– прошептала он, неожиданно вспомнив детскую присказку.
– Да, ты действительно, не в своей тарелке,– заметил он.
– Конечно, не в своей, ибо ношу чужие тарелки,– чуть заметно улыбнулась она своей находчивости.
– Чтобы у тебя поднялось настроение, предлагаю вместе поехать отдыхать на пляжи Кипра, Мальдив, Турции, Греции, Египта или на "Золотые пески " Болгарии. Выбирай, последнее слово за тобой?
– Хорошо, Стас, я подумаю на досуге, а на службе других хватает забот,– спокойно ответила она, отвинчивая колпачок на бутылке водки "Абсолют".
– Оставь бутылку, мы сами разберемся,– взял он ее теплую руку в свою и ладонь и попросил,– Задержись после работы, мне без тебя грустно и одиноко.
– Я очень устала, у меня больна мама,– возразила она с ужасом подумав о том, что душной ночью предстоит ублажать сексуальные прихоти потного ненасытного мужчины. Отдавать свое молодое тело, а значит и душу в его жаркие объятия. Ради чего? Ради того, чтобы не потерять работу и иметь деньги. " Нет, с меня хватит этого насилия над чувствами,– с решительностью подумала она.– Сегодня же поставлю точку, чего бы это мне не стоило. Я– человек, а не животное, не источник для удовлетворения чужих прихотей. У меня есть чувство достоинства и чести. Тем люди и отличаются от животных, живущих по инстинктам».
– Алина свободна и очень интересовалась вами,– хмуро намекнула женщина стремясь избавиться от домогательств.
– Сюзи, сколько раз тебе говорить, что с Алей меня ничто не связывает,– вспылил Ломов.– Заруби на своем хорошеньком носике, вечером ты должна остаться, иначе пеняй на себя.
– Я никому ничего не должна,– резко, вызывающе ответила женщина и дерзко взглянула на него агатовыми глазами.– В моем трудовом контракте такого рода услуги не оговорены. Поищите себе сиделку или игрушку для забав и утех.
– Ладно, поговорим наедине,– помрачнел Сова.– А сейчас вали отсюда, у меня серьезный разговор, и не вздумай сбежать домой. Далеко не исчезай, понадобишься, позову.
Южина вышла, облегченно вздохнув. Каждый диалог с Ломовым требовал от нее хладнокровия и терпения. Сегодня она устоит перед его притязаниями. Ей все более претила роль девочки хозяина, хотя подруги из варьете ей страшно завидовали. И более всех люто ненавидевшая ее, как соперницу, любвеобильная Алина. "Глупые, чему завидовать?– размышляла она.– Тому, что находясь в роли заложницы, я деградирую как личность. Вынуждена, против своей воли и женского естества удовлетворять чужие прихоти и капризы? Только потому, что он способен одаривать долларами и дорогими подарками? Неужели только в этом смысл жизни, чтобы комфортно устроиться под чужим крылом? А как же чистое и великое бескорыстное чувство любви и верности?" Эти мысли не в первый раз занимали Сюзанну, но сейчас они обозначились со всей остротой и требовали окончательного решения.
 "Господи, помоги мне, пусть Стас напьется до потери пульса и не пристает ко мне со своими телячьими нежностями,– попросила Сюзанна, выходя из кабинки.– Накажи его за то, что он совершает насилие над моим телом и чувствами. Неужели он не понимает, что противен, что я вынуждена отбывать повинность?"
Она замедлила шаг и ее поразила мысль. "Прости меня, Господи, ведь это грех желать человеку несчастья. Зло, словно бумеранг, возвращается к тому, кто его насылает на других. Пусть все идет своим чередом, я никому не желаю причинить горя. Все равно, когда завершится земной путь, каждый предстанет перед Божьим судом и ответить за все прегрешения". С этим, успокоившим ее суждением она, легко лавируя между столами в зале, прошла на пищеблок.
– Ох, уж эти женщины, коварны, хитры и строптивы. Их надо постоянно держать в узде,– вздохнул Сова, отвинчивая колпачок на бутылке "Абсолюта". Разлил черносмородиновую шведскую водку по рюмкам и продолжил:
– Они отлично понимают, что нам, мужикам, без них не обойтись, поэтому стараются диктовать свои условия. Вот и Сюзи туда же, оперился птенец и появились острые коготки. Я ее с улицы подобрал. Но ради дела даже Стенька Разин пожертвовал своей  княжной. Вот с кого надо брать пример, когда вопрос ребром. Якорь на шею и в воду, бычкам и крабам на съедение. Ладно, оставим женщин в покое. Это вечная тема, давай лучше выпьем за успех нашего дела. Будем живы, не помрем!
Давид Яскин залпом опрокинул содержимое рюмки, понимающе закивал, рано потерявшей волосы, продолговатой, как тыква, головой.
Стас последовал его примеру. Запили соком и с усердием налегли на закуску. Между тем седовласый мужлан вытер с лица кровь и, заправившись рюмкой коньяка, возжелал женских прелестей. Неловко поднялся из-за стола, сбив на пол тарелку с остатками салата оливье, и на непослушных ногах, зигзагами направился к сцене. Из глубины зала сквозь звуки мелодии до слуха Ломова и Яскина донеслись шум, женские крики и ропот мужских голосов. Стас выглянул из кабины и увидел, как возмутитель спокойствия, опрокинув стул, снова полез на сцену, стремясь поймать за ногу одну из полуобнаженных прелестниц. 
– Неймется сивому мерину, сам на грубость, на скандал нарывается,– с досадой произнес он и поманил к себе рукой из зала охранника с обликом Квазимодо. Тот живо предстал перед ним, как Сивка-Бурка.
– Не церемонься с ним, дай по тыкве, чтобы память отшибло и забыл сюда дорогу,– велел Стас.– Гони его отсюда к чертовой матери!
Охранник отправился исполнять приказ. Он заломил воздыхателю руку за спину и левой ударил по голове. Тот вскричал от боли и пригрозил:– Сволочи, не дают бизнесмену культурно отдохнуть. Сова и его выродки мне за все ответят. Вы еще не знаете, кого обидели. Я вас сотру в порошок, пущу в расход…
– Молчать, гнида!– оскалил крупные зубы верзила и, попинав нарушителя в по-женски мягкую и пышную ягодицу, заметил.– Хоть задница у тебя большая, как у рязанской бабы, но кишка тонка. Если пальцем пошевелишь, размажем по стенке…
Под одобрительные возгласы и улюлюканье пьяной публики, он выволок мужчину до выхода и со ступеней крыльца толкнул в темноту. Услышал, как клиент тяжелым мешком свалился на асфальт.
– Шеф, полный порядок!– доложил охранник.– Отправил его к чертам на кулички. Но он, зараза, еще посмел нам угрожать. Проспится и на коленях приползет просить прощения.
– Что у трезвого в голове, то у пьяного на языке,– напомнил Давид. – Надо быть осторожнее с этим неадекватным коммерсантом. Может у него с головой не в порядке, крыша поехала? Обидится и наймет киллера за две-три сотни баксов , поэтому рискуем  сыграть в коробок. 
– Не воспринимай пьяный бред всерьез. Мужик блефовал, играл на публику, чтобы показать, какой он крепкий перец,– усмехнулся Сова и велел охраннику.– Ступай в зал и смотри в оба, чтобы еще кому-нибудь моча в голову не ударила. Не  жди моих указаний, а сразу пресекай нарушения. У нас не кабак, а солидное заведение.
– Будет сделано, шеф,– сказал охранник и удалился. Пережевав челюстями, словно жерновами, Сова произнес:
– Разговор у нас тет-а-тет. Чтобы никакой утечки информации, иначе крышка. Вопрос стоит так: или мы их под себя подомнем или они нас, третьего не дано.
– С меня слово клещами не вытянешь, могила,– ответил Давид.– Я только опасаюсь, что ребята из милиции и службы безопасности могли твой ресторан и эту кабину "жучками" нашпиговать. Сейчас на подслушивающие электронные устройства, на шпионаж за конкурентами мода пошла, как в знаменитом телесериале. А родоначальниками можно считать японцев, которые активно занимаются промышленным шпионажем, похищая и используя чужие открытияи и изобретения.
– На взрывные устройства тоже мода,– усмехнулся Сова.– Но мы, слава Бога, с тобой не политики, чтобы за нами следить, собирать компромат и шантажировать.
– Коммерсантов тоже не жалуют, то одного, то другого в расход пускают,– возразил Яскин.
– Ну, и мрачные у тебя мысли, как у могильщика, взбодрись,– положил руку на его узкое плечо Стас.– Здесь никаких "жучков", чисто. А бдительность и собранность нам необходимы. 
Под нашим крымским, южным солнцем становится тесно, нам нагло наступают на пятки. Но тот, кто замыслил прищемить нам хвост, тому мы раздавим яйца. Поэтому, господин Давид, мы этих гадов должны опережать и, как клопов, давить. Через доверенное лицо я получил ультиматум от конкурентов– требуют ежемесячно отстегивать сорок процентов от нашей прибыли. Мол, только в этом случае обеспечат нам надежную "крышу". Мы и сами способны любой бизнес, предприятия, рынок, притоны, наркотики, АЗС, маршрутные такси, оздоровительные и культурно-развлекательные центры, шоу-бизнес, пункты по приему металла, продажу спирта,  табачных изделий  "крышевать".
– Так это же грабеж средь бела дня!– возмутился подельник.– Они без ножа нас режут. Думают, что мы бесплатно перевозим на судах товары из Турции и Болгарии. За аренду флота плати,– он принялся загибать пальцы на руке.– За товар плати– два, пошлину, дань таможенникам и пограничникам– три, местным чиновникам, этим продажным гнидам– четыре. Сплошные поборы, не подмажешь, не поедешь. А теперь еще и конкуренты наезжают. Пальцев на руках и ногах не хватит.
– Повсюду поборы, один рэкет наезжает на другой. Кто покруче, тот и погоду делает,– вздохнул Сова.– Интуиция меня не обманывает– в воздухе запахло жареным.
– Послушай, а где Мак? Ты же с ним неразлучен,– спросил Давид.
– Позвонил, что болеет, вчера перепил.
– Ты ему по-прежнему доверяешь?
– Вполне, исполнителен, в мои дела не лезет. А что, есть информация?– пристально поглядел Ломов.
– Нет, но мне кажется, что Мак носит камень за пазухой, играет втемную. Слышал, как он похвалялся, что отобьет у тебя эту черноглазую красотку Южину. А может, уже отбил и забавляется ею. Поэтому она так странно себя ведет, словно ты с ней не спал, а только, как школьники за ручки держались.
– Да, с Сюзи, что-то произошло? Такая резкая перемена,– задумался Сова.– Пожалуй, ты прав, слишком строптива стала. Мак и сам как-то по пьяной лавочке признался, что из всех девушек варьете предпочел бы Южину. В ней есть особый шарм, изюминка, загадка. В черных глазах не грех утонуть. Но, если он вздумал мне рога наставить, я ему голову сорву. Пока, что нет причин для беспокойства. Вечером я проверю, изменила мне Сюзи или нет и тогда меня ничто не остановит.
– Блажен, кто верует. Но ты присмотрись к нему,– мягко заметил Давид.– Не внушает он мне доверия, скрытный, коварный, того и гляди, большую свинью подложит. У меня на засланных казачков, стукачей и соперников острый нюх. Из-за женщин даже войны возникали.
– Ну, и подозрительным ты стал,– усмехнулся Стас.– Больше оптимизма, больше блеска в глазах. Один раз на свете живем, поэтому прочь тоска и уныние!
– Вот именно,– подтвердил Яскин.– Поэтому береженого Бог бережет, хотя, как  говорят, на Бога надейся, а  сам не плошай.
– У меня ребята надежные. В стрелковом тире в спортзале занимаются, металл тягают и бицепсы качают,– самодовольно ответил Сова.– Недаром я им по пятьсот баксов каждому в месяц плачу. Итак, вернемся к разговору. Либо мы твердо стоим на своей позиции и тогда начнутся разборки с применением Калашникова и других стволов, либо соглашаемся с драконовскими условиями и теряем свою независимость, или на время сворачиваем дела и уходим в тень. В прошлом году меня вовремя предупредили и в горячее время удалось отсидеться в Болгарии. Может и на этот раз повезет?
– Боюсь, что дело зашло далеко,– покачал головой Давид..– Нашла коса на камень.
– Но пусть не забывают, что против лома нет приема, а против стволов тем более,– подтвердил Ломов.
– Да, сейчас, к сожалению, проблемы приходится решать с помощью убойных стволов,– с тоской в голосе и в глазах согласился Давид.– Редко удается договориться.  Отморозки и беспредельщики признают лишь культ грубой силы. Нескоро научатся цивилизованно, не рубить с плеча, а терпеливо развязывать гордиевы узлы.
– А что ты хочешь? Братва почувствовала культ  силы и денег, особенно евро, долларов, открывших доступ к богатству, роскоши, красивым женщинам, застольям и иномаркам …
– Ты, Стас, ограничил бы их аппетиты для пользы дела, а кое-кто из них, словно гончая, отлученная от охоты, утратил чутье, нюх на опасность, а значит и бдительность. Самоуверенность и легкомыслие могут вылезти боком, дорого  стоить.
– У меня с ментами, пока серьезных конфликтов и трений нет,– заметил Ломов.– Я им не мешаю, а  наоборот, иногда отстегиваю в благотворительный фонд "Правопорядок", чтобы значит, был во всем порядок, поэтому и они мне не мешают заниматься своим бизнесом. Сейчас главное в своей среде найти общий язык, взаимопонимание, чтобы не нанесли коварный удар в спину. А, если кто такое замыслил, то надо его опередить и полностью обезвредить.
– Для этого надо обладать достоверной оперативной информацией о замыслах и планах потенциальных противников и конкурентов,– поддержал тему беседы подельник.– Лучший метод внедрение своих людей в чужой лагерь, либо вербовка..
– Вот и займись этим. При твоем еврейском менталитете, эрудиции и хитрости, должно отлично получиться,– предположил Стас.– Возглавишь службу безопасности. В солидных фирмах существуют еще и службы разведки. Нам необходимо обзавестись своими информаторами в городской мэрии, милиции, прокуратуре, СБУ, чтобы точно знать их намерения. При показушной лояльности они способны нанести смертельный удар. Им опыта по осуществлению карательных операций не занимать.
– Сложное, правильное и заманчивое предложение,– отозвался Яскин.– Однако никто из чиновников и офицеров не станет рисковать должностью, положением, да и свободой, если задержат с поличным. Потребуются большие затраты на содержание агентурной сети, валюта и прочие блага. Все хотят жить красиво в свое удовольствие, при этом, не мозоля рук.
– Для начала нащупай слабые места,– посоветовал Стас.– Любого здорового мужика, будь то депутат или чиновник, после нескольких рюмок коньяка или водки обязательно потянет на "клубничку". Вот и подложи под одного-другого полезного для нас субъекта наших красоток из варьете. Предложи Алине, она женщина без комплексов и предрассудков, долго ломаться и капризничать не станет, набивая себе цену.
– Вот если бы Южина, многие мечтают эту прелестницу с черными глазами затащить в постель,– облизал губы Давид.
– Сюзи, барышня с характером и насилия над собой не потерпит. Ты видел, как она ведет себя гордо и независимо, словно не я, а она здесь хозяйка,– признался Ломов.– Другую, будь она такой строптивой, я бы уже давно выставил за двери или отдал ребятам для плотских удовольствий. Но к Сюзи, я сам неравнодушен, в ней таится какая-то тайна, магия. О таких , как она говорят, роковая женщина. Она притягивает: либо любовь и счастье, либо трагедию и печаль?
– О-о, поздравляю тебя Стас, тоже поверил в мистику,– усмехнулся Давид и подумал: " Все-таки он, как мудрая и осторожная Сова, тактик и стратег, понимающий ахиллесовы пяты организации и стремящийся опередить противника. Похоже, борьба за сферы влияния, землю в приморской курортной зоне и собственность развернется ни на шутку".
– Что-то жарко здесь, и потом прошибло,– сказал Сова, вытирая носовым платком вспотевшую залысину и затылок.– Надо будет  кондиционер смонтировать.
Он поднялся, снял костюм, расслабил узел галстука и снова подсел к столу. Его собеседник, стойкий, словно эфиоп, к жаре, остался в черном пиджаке.
– Значит, вопрос стоит так: или платим дань или с оружием в руках защищаем свое место под солнцем,– с металлом в голосе произнес Сова и пристально поглядел на собеседника.– Ты готов меня поддержать?
Давид медлил с ответом.
– Слишком долго думаешь, а дорога каждая секунда, время– деньги,– напомнил Ломов.– Давай выпьем, мозги лучше заработают.
Выпили и, не глядя друг на друга, принялись закусывать грибами в сметане. Вдруг неожиданно музыка и шум в зале оборвались. Послышался чей-то приглушенный вскрик, а потом наступила непривычная тишина
– Не рано ли сделали антракт, ведь самый разгар?– приподнял голову Сова и взглянул на золотые наручные часы.
– Всего сорок пять минут двенадцатого. Что они там все вымерли? Сюзи! Сю-зи-и! Поди, сюда! Что случилось? Куда подевалась музыка?
Дверь в кабину распахнулась, но вместо Южиной вошли  рослые под два метра мужчины в камуфляжной форме с автоматами в  руках. Лица спрятаны под масками. Лишь колючий взгляд одного из них остановился на Сове. «Наверное, бойцы "Беркута" проводят очередной рейд по питейно-увеселительным заведениям»,– промелькнула в сознании Ломова спасительная мысль, но тут же угасла, как огарок свечи. Сова замер, не донеся до рта вилку с наколотым грибом.
Свободной рукой судорожно пошарил в кармане брюк, и с горечью вспомнил, что пистолет ТТ остался в пиджаке, который он несколько минут назад снял. С холодным ознобом в сердце понял: киллеры, пришли по их души.
– Муж-жики, может, договорим…,– автоматная очередь оборвала предсмертный крик Совы, отбросила его тело от стола на диван. Белая сорочка расцвела пунцовыми расползающимися пятнами крови. Иссеченные горячими пулями тела Совы и Яскина забились в конвульсиях, в цепких объятиях смерти. Вдребезги на мелкие осколки разлетелась ваза с букетом разбросанных с пятнами спекшейся крови роз.
Воздух был пропитан сладковато-приторным запахом крови и слабым– пороха. Киллеры действовали четко и осторожно, дабы не замарать кровью одежду и обувь. Они молча вышли из кабины в зал, где еще несколько секунд назад звучала музыка и беззаботная публика прожигала время и деньги, а грации варьете усердно демонстрировали свои прелести. Сейчас здесь витало холодное дыхание смерти, никто не знал, кому уготована следующая автоматная очередь. Все были уложены на пол, а охранники находились под прицелом третьего киллера.
– Кончаем их с контрольными выстрелами,– приказал старший из киллеров, заваливший Сову, и сухие очереди уложили охранников, разделивших участь своего хозяина и его партнера. Перед фасадом ресторана они расстреляли еще двоих охранников. Сели в автомобиль и скрылись в лабиринтах улиц ночного города.

Глава  вторая

Операция "Перехват" была введена в действие спустя полчаса после выстрелов, прозвучавших в ресторане. У киллеров оказалось достаточно времени, чтобы минуя посты ГАИ, по проселочным дорогам выехать к берегу Азовского или Черного морей и на катере переправиться на таманский берег. А там ищи ветра в поле.
– Такого отстрела еще не было, сразу шесть трупов,– озадаченно изрек следователь прокуратуры по особо важным делам Алексей Викторович Серебров осматривая место преступления.– Действовали профессионалы, а не дилетанты– произвели контрольные выстрелы в головы, чтоб наверняка.
 Следователя по тревоге подняли ночью и прямо с колес он включился в работу, помогая местным оперативникам нащупать нить следствия. После того как эксперт-криминалист сделал десятка два снимков окровавленных трупов в тех позах, как их застала смерть, они были вывезены в морг на вскрытие и исследование. Серебров вместе со старшим оперуполномоченным угрозыска Егором Белых тщательно обследовали каждый квадратный метр в ресторане, собрали стрелянные гильзы, опросили круг свидетелей, располагающих ценной информацией.
 В этот круг попали бармен Иван, официантка Сюзанна Южина, танцовщица Алина Шервиц, старшина милиции Тарас Цыбуля, седовласый господин, жаждавший горячего поцелуя юной дивы. Его проверяли на предмет возможной мести за то, что был оскорблен в самых нежных чувствах и грубо выставлен за порог.
После этого сгустившаяся кровь в кабине и в зале была соскоблена и полы тщательно вымыты. С тротуара у входа в ресторан кровь была смыта мощными струями воды из брандспойтов пожарной машины. Двери ресторана были наглухо заперты, опечатаны и взяты под охрану и наблюдение сотрудников милиции.
Следователь находился в одном из кабинетов, что в здании городской прокуратуры, когда от майора Белых поступило сообщение о том, что в пригороде обнаружены половину сгоревшее авто "Жигули",  два автомата Калашникова, пистолет Макарова, четыре комплекта зеленовато- бурой одежды. На двух комплектах при тщательном осмотре все же удалось обнаружены следы крови. Собака след не взяла.
– Патроны в магазинах остались?– спросил Серебров.
– Нет, пусты. Ни патронов, ни гильз.
– Да, опытные киллеры. Все бросили:  автомобиль, оружие и одежду. Не за что будет следствию зацепиться,– посетовал Алексей  и приказал.– Обнаруженные вещи и оружие отправьте на экспертизу. Постарайтесь через службу МРЭО и ГАИ по номеру двигателя и кузова установить владельца автомобиля. Это очень важно. Возможно, удастся выйти на заказчика и исполнителей преступления.
– По этим направлениям уже ведется проверка. Оружие отправлено на баллистическую и техническую экспертизу, сделан запрос в республиканское ГАИ по поводу "Жигулей", по бурым пятнам на камуфляже устанавливается группа крови,– доложил Белых.
– Хорошо, действия верные, одобряю,– похвалил Серебров.– Загляни ко мне на часок, обсудить версии и план дальнейших оперативно- розыскных мероприятий.
– Буду минут через двадцать,– ответил майор.
Алексей Викторович Серебров, проработавший в прокуратуре уже около двадцати лет, не считал себя сведущим во всех вопросах следствия, розыска и криминалистики, поэтому вполне справедливо полагал, что следует посоветоваться с сотрудниками других служб. Это только в детективных романах одиночки ведут успешную борьбу с бандами головорезов, а в реальной  жизни изобличить и задержать преступников– это итог напряженной работы следственной группы. Он, как руководитель обязан умело и рационально, не распыляя силы по мелочам, организовать работу группы, чтобы проверив множество версий, выйти на верный след.
– Много шума наделала эта кровавая разборка,– прямо с порога кабинета сообщил тридцатидвухлетний майор Белых.– Ожидается приезд министра, начальника главка и других высоких чинов, намечено совещание по усилению борьбы с коррупцией и организованной преступностью. Все сотрудники шестого управления на ногах. Будет разнос, полетят погоны…
– Для того, чтобы найти крайнего и снять стружку, большого ума не надо,– ответил Серебров.– А вот для того, чтобы  изменить систему, порождающую благоприятные условия для разгула криминала в экономике и в политике, необходимо напрячь серое вещество. А оно не у каждого полноценно. Вот увидишь, пройдет совещание, как это случалось не однажды, кто-то лишится должности, кому-то объявят выговор, накажут "стрелочников" и страсти улягутся. Министр и генералы разъедутся по своим кабинетам, а преступление, майор, придется раскрывать нам. Поэтому поменьше бурных эмоций и суеты и побольше холодной рассудительности. Начнем с анализа имеющихся у нас фактов. Их немного, но они наводят на интересные размышления и версии.
Белых сидел у стола, внимая словам  и делал пометки в блокноте.
– Акция киллерами проведена безупречно. Никто из посторонних не пострадал. Значит, они знали погибших в лицо, либо у них был опытный наводчик, находившийся среди посетителей ресторана. Возможно с мобильным телефоном, пейджером или микро-радиопередатчиком.
– Вполне вероятно при нынешнем прогрессе в средствах связи,– согласился майор.– Снайперов, как правило, нанимают из отдаленных городов и регионов. Получив заказ, они хладнокровно совершают убийство и с гонораром в валюте сваливают подальше. Живут в ожидании очередного выгодного заказа. А сейчас в дикий период первоначального накопления капитала недостатка в подобных заказах нет.
– К сожалению, ты прав и трудно переломить ход событий,– заметил Серебров.– Значит, в зале находился наводчик. Нападавших было четверо и водитель "Жигули" в штатском.
– Я указал эти сведения в ориентировке, переданной во все УВД ,  городские и районные отделы милиции на возможных путях отхода преступников,– сказал майор.
– Меня насторожил такой факт,– продолжил следователь.– Примерно за пятнадцать-двадцать минут до появления в ресторане Ломова, Яскина и охранников старшина милиции Тарас Цыбуля покинул свой пост, чего за ним прежде не замечали,  ушел домой. Не сделал ли он это сознательно, получив информацию о готовящемся преступлении?
– Его могли и не посвящать в суть акции, а за взятку посоветовали оставить пост. Могли и без взятки припугнуть, способов ведь немало,– предположил Егор Белых.– Месяцами задерживается выплата  довольствия, а жена требует деньги, поэтому и подкуп возможен. Слаб человек в своих житейских потребностях.
– Это не должно служить оправданием,– сурово возразил Серебров.– Превыше благ долг и честь. Вызовите его повесткой, пусть даст показания и напишет подробную объяснительную. Надо выяснить был ли в его поступке злой умысел. Позаботьтесь о безопасности свидетелей Сюзанны, Алины, и бармена.
– Алексей Викторович, меня на все не хватает,– взмолился майор.– Все опера задействованы, нарасхват.
– Хорошо, сам попрошу полковника,– согласился Серебров.– Он должен войти в положение, уголовное дело необычное, на контроле в министерстве. Я не исключаю продолжение разборок и охоту на свидетелей. Поэтому надо быть готовыми к худшему развитию событий. Нам предстоит еще одно серьезное испытание– похороны погибших.
– Да, серьезная церемония. Пацанов жалко, девятнадцати– двадцатилетние ребята полегли. Глупая бравада, какие из них телохранители, а матерям и отцам горе. И все из-за безработицы, негде юношам и девушкам честным трудом хлеб зарабатывать, заводы разорены, рыболовный флот продан за бесценок иностранным фирмам… Не могу видеть людские страдания,– произнес майор и смутился своей откровенности.
– Проблем в государстве по самую крышу, пусть эти завалы разгребают политики, нагородившие их,– отозвался следователь, поняв его смущение.– А к горю, даже чужому, привыкнуть невозможно. Ничто человеческое нам не чуждо. Это хорошо, что наши сердца не зачерствели, что мы чувствуем чужую боль.
– Моему сыну четырнадцать лет,– неловко вымолвил майор.– И представляю, что твориться на душе родителей, потерявших своих детей в таком молодом возрасте.
– Есть и вина родителей, что не смогли удержать ребят от соблазнов красивой жизни. Ломов и Яскин, будучи предпринимателями, знали, на что шли, пожили, хоть и мало, но всласть, пацаны по глупости погибли. Мы обязаны уберечь других от подобной участи. Надо найти и обезвредить преступников, ибо безнаказанность порождает вседозволенность. Этот постулат проверен многолетней практикой.
Алексей Викторович на мгновение сделал паузу и продолжил:
– Во время траурной процессии и на кладбище не исключены акции устрашения. Поэтому все скорбные мероприятия следует взять под жесткий контроль. Я сам буду в рядах процессии, а ты заранее направь группу саперов. Пусть обследуют кладбище и место захоронения. Я уже распорядился, чтобы начальник ЭКО капитан Завалин направил операторов со скрытыми кинокамерами для съемки. Даст Бог, на кассету попадут интересующие нас субъекты. Из практики знаю, что они обожают лицезреть трупы своих недавних врагов. Полковник пообещал максимально задействовать личный состав, чтобы избежать эксцессов.
Серебров пристально, словно стремясь проникнуть в его сознание, поглядел на Белых. Тот стушевался, нетерпеливо заерзал на  стуле к  неуверенно спросил:
– Что-нибудь еще?
– Да, ты, майор, не допускаешь мысли, что Ломова, Яскина и охранников отстреляли с ведома представителей власти?– неожиданно спросил следователь. Столь откровенный вопрос озадачил майора и он, подумав, не таится ли за этим подвох, ответил уклончиво:
– Все возможно. Но, тогда есть смысл отработать версию о коррупции– сращивании чиновников с авторитетами криминала.
– Чтобы не доводить дело до суда, когда выявляются порочащие связи с преступниками, факты покровительства, "сверху" дается тайный приказ на ликвидацию авторитета и его ближайших соратников, владеющих нежелательной, а значит, опасной информацией. Пулю в лоб, и концы в воду. Нет человека– нет проблем. Такой исход не нами придуман, а практикуется веками.
– Вполне логично,– согласился майор.– Навсегда закрыты уста и тайна уходит в могилу.
– Но дело небезнадежно,– заметил Серебров.– Остаются второстепенные лица, которые могли бы пролить свет на событие и дать перспективу следствию. Интересен и еще один факт. Минут за двадцать до кровавой бойни в клубе произошел инцидент. Один из захмелевших и сексуально озабоченных посетителей полез на сцену к танцовщицам с откровенным намерением публично облапать, затащить одну из девиц Алину Шервиц в номер. Но девушка ударила его ногой в лицо и разбила нос. Мужчина устроил скандал. Тогда один из охранников Совы усмирил его и вывел из клуба. Конечно, надо понять состояние мужчина, он был унижен и оскорблен и горел жаждой мести.
– Полагаешь, что из мести он заказал группу опытных киллеров для наказание обидчиков?
– Не исключено, ведь нищета в подобные питейно-развлекательные с интим-услугами заведения не ходит, а стареющий толстосум может себе позволить такие шалости и удовольствия.
– Даже теоретически он не смог бы так быстро среагировать на инцидент. Другое дело, как это часто бывает в подобных ситуациях, сам бы пришел с ножом или ружьем,– возразил следователь.– Возможно, что у него на подхвате группа боевиков.
– Сомневаюсь, ведь в таком случае он бы появился в клубе в сопровождении одного-двух телохранителей. Впрочем, надо срочно установить личность этого мужчины. Он мог действовать из принципов обиды и даже мести,– поддержал Белых.– Но, Алексей Викторович, не будем переоценивать свои силы и возможности. Как только мы начнем отработку этой версии, нас в лучшем случае отстранят от дела. Это типичный прием. Найдут массу причин, сошлются на нарушения норм УПК и прочее. В конце концов, сфабрикуют компромат. Специалистов по этой части хоть пруд пруди. За валюту готовы, даже родных отца и мать продать.
– Препятствий может возникнуть много, если за этой акцией стоят влиятельные лица. Дело нашей чести проверить и эту версию, чтобы не скатиться на ложный след.
– Конечно, дело профессиональной чести,– повторил майор и с грустью в глазах произнес.– Обстоятельства, порою, сильнее нас. Есть закон, но есть и сила, влияние которой иной раз превосходит закон. Весь вопрос: чья возьмет?
– О нашем откровенном разговоре никому ни слова,– велел следователь.– Будем считать его дискуссией на тему коррупции и эффективной борьбы с нею. Но эту коррозию обществу никогда не удастся изжить, ее лишь можно уменьшить.
– Солидарен, следственная тайна не подлежит оглашению,– улыбнулся Белых, в глубине души осознавая, что такой принципиальный следователь не откажется от разработки версии. Наверняка, займется ею сам. Что ж Богу– богово, а кесарю– кесарево.
– Я вас не задерживаю,– сказал Алексей Викторович, дав понять, что разговор окончен.– О новых фактах информируйте меня в любое время суток. А сам займусь свидетелями, заждались они.
Вооруженный программой оперативных действий, Белых покинул кабинет следователя.

Глава третья

Серебров раскрыл папку уголовного дела с постановлением и протоколом осмотра места преступления, с первоначальными показаниями свидетелей в ходе дознания.
 "Черновая, рутинная работа,– вздохнул он.– Но без нее невозможен успех. Работа следователя сравнима с напряженной работой старателя на приисках, промывающего тонны песка и породы в поиске сверкающих драгоценных песчинок, а если крупно повезет, то и золотого самородка. Только конечные цели разные– поиск самородка, и изобличение и наказание преступника, а значит, спасенная от него человеческая, не имеющая цены, жизнь. Эта благородная цель и движет следователем. Выйду на пенсию, если, конечно, бандитская пуля не сразит, и займусь литературным творчеством. Столько захватывающих сюжетов, столько замыслов  сами просятся на бумагу. Однако размечтался".
Он нажал на кнопку аппарата селекторной связи и, услышав приятный голос секретарши, попросил:
– Пригласите ко мне Сюзанну Николаевну Южину.
 Вошла стройная темноволосая девушка с перекинутой через плечо сумочкой с золотистыми застежками.
– Здравствуйте,– произнесла и подала листок повестки. Следователь дружелюбно ответил на приветствие и пригласил присесть к столу. Секунду-другую задержал взгляд на ее милом лице и начал нестандартно, чтобы расположить и вызвать на откровенность.
– Сюзанна? Красивое, но странное для русской девушки имя. Сюзанна Николаевна, звучит непривычно, но романтично.
Он заметил, как едва уловимая улыбка коснулась ее сочных в перламутровой помаде губ. Чуть помедлив, Южина призналась:
– Мама, начитавшись французских романов Флобера, Золя, Гюго, Оноре де Бальзака, Мопассана и других, назвала меня так. Для краткости подруги и друзья называют меня Сюзи. Один чудак, он живет в моем подъезде на седьмом этаже, а я на пятом, начитавшись зарубежных детективов, назвал свою дочку Ребекой,– сообщила женщина.– Она подросла и пошла в школу и теперь девочку дразнят  курой Рябой.
– Да, бывают такие казусы,– заметил следователь.– Родители часто не думают о последствиях, о том как это в будущем отразится на детях. Но ваша матушка, назвавшая вас Сюзанной, попала, как говорится, в "яблочко". Вам это имя очень даже к лицу. В Париже вас бы охотно приняли за француженку. Красивая, умная, очаровательная…
– Мне и самой нравиться это имя,– обольстительно улыбнулась девушка.– Иначе бы давно поменяла на Татьяну или Светлану.
– Но Сюзанна имейте в виду, что в ближайшей перспективе ни Париж, ни даже Москва и Киев вам не светят. До завершения следствия из города ни шагу,– предупредил Серебров.– Я, конечно, мог бы принять в отношении вас меру пресечения– подписку о невыезде. Но из-за того, что вы очень искренни, тверды в своих принципах и симпатичны, я не стану вас напрягать.
– Спасибо,– она одарила его нежной улыбкой, от которой у офицера учащенно забилось сердце и он подумал:"До чего приятна и загадочна магия женского обольщения, ее хмельных наслаждений".
– Не волнуйтесь, господин следователь. Если бы я даже захотела куда- то уехать или улететь на самолете, то  для  дальних поездок  нет средств,поэтому заграница мне не светит,– ответила она.
– Не поверю, что у такой очаровательной женщины нет состоятельного спонсора, как сейчас модно говорить, бой-френда?– усмехнулся следователь.
– Я собой не торгую и красотой не размениваюсь. Меня не прельщает роль и судьба Соньки Золотой ручки,– парировала Сюзанна.– К тому же, у меня нет причин для панического бегства, я к кровавой драме совершенно не причастна.
– Вот и замечательно! Вы мне еще потребуетесь в качестве свидетеля. И вообще, приятно беседовать с эрудированным, понимающим человеком,– признался он.
– Так это была беседа, а не допрос?
– Да, задушевная беседа,– с удовольствием подтвердил Серебров и доверительно произнес.– Мне как-то рассказали достоверный случай. Один крестьянин из глухой деревни побывал на железнодорожной станции и услышал слово "квитанция". Оно ему так понравилось, что он нарек им дочь. Получилось Квитанция Ивановна. Так в метрику в сельсовете и записали, привыкли и менять имя не стали. Женщина рассмеялась и заметила:
– Ничего удивительного, ведь была мода, когда мальчиков называли Темп, а девочек Индустрия, Пятилетка... У поколений каждой эпохи свои идеалы, кумиры и причуды.
– Сюзанна Николаевна,  извините за беспокойство,– мягко переменил тему следователь.– Профессия и долг обязывают. Задача у нас с вами одна– найти преступников. Мне стало известно, что вы находились в близких отношениях с Совой, то есть с  Ломовым. Я вам искренне сочувствую, такую утрату тяжело пережить…
– Говорите уж  прямо, что была его любовницей,– оборвала   Сюзанна и выплеснула накипевшее.– Он брал меня силой, угрозами, обещаниями изгнать и опозорить. Это были отношения по принуждению и Бог его сурово покарал…
– Почему не заявили в милицию или прокуратуру о факте изнасилования?– спросил Алексей Викторович.
– В милицию?– горько рассмеялась она.– Да какая дура станет трезвонить об этом на весь свет. Тогда пришлось бы уехать из города, куда глаза глядят. А у меня мама одна, больная, нуждается в помощи. Куда я с ней? Ломов обвел меня вокруг пальца, для приманки дал пятьсот долларов, кое-какие подарки– безделушки, бижутерию. Когда я заупрямилась, велел все возвратить, грозился уволить. И я сломалась, он меня напоил, чтобы не стыдно было отдаваться. Господи, зачем я вам все это рассказываю? Они думают, что за деньги все можно купить, в то числе и любовь. За все прегрешения рано или поздно придется отвечать перед Богом.
– Такая прекрасная женщина и общаетесь с не вызывающими доверия и уважения субъектами,– искренне посетовал следователь.
– Вы меня осуждаете?– спросила Сюзанна с грустью.
– Нет, каждый волен распоряжаться своей жизнью, как ему угодно,– ответил Серебров. Однако в его голосе она уловила едва различимый упрек. И он, действительно был огорчен, что она растрачивает себя по мелочам. Наверное ублажает прихоти не достойных, жирующих на страданиях людей, толстосумов.
– На какие средства прикажите жить?– по выражению его лица уловила она его настроение, досаду.– Ехать в Турцию, где обожают наших Наташек или в страны Бенилюкс и днем торговать в лавчонках, а ночью в секс-салонах ублажать какого-нибудь потного и жирного Ахмета за валюту. Или наняться нянькой, служанкой к буржуям в Греции, Испании и выносить горшки из-под чужих детей? Если бы я была уродина или, так себе невзрачная девчонка, но ведь при моих внешних данных, красоте любой хозяин, будь он даже импотентом раскатает губу и постарается в первую же ночь затянуть в постель, как сейчас принято говорить, на "обкатку". Такая участь мне претит, ниже моего человеческого достоинства. Я ведь не игрушка для чужих забав и наслаждений.
– А что ваш благодетель, не отстегивал деньги на женские потребности и капризы?– поинтересовался следователь.
– Ха-ха,– встрепенулась она.– Да он жлоб, каких свет не видывал. У него среди зимы снега не выпросишь. Все норовил на халяву "клубнички" отведать, мол, его по рангу обязаны обслуживать бесплатно. Брал пример с "севастопольского папы", который на личном вертолета на низкой высоте летом летал над пляжами и высматривал красоток с изящными фигурами и пышными выпуклостями. Его агенты, находясь на мобильной связи, брали приглянувшихся шефу девиц и женщин в оборот. Приглашали в ресторан или казино, щедро угощали, заманив в ловушку. А потом доставляли их в офис, что на мысе Фиолент, и после "обкатки", то есть сексуальной пробы "папа" сплавлял их в страны Бенилюкс.
– О-о, вам и это известно?– удивился следователь.
– Земля слухом полнится. Правда, "папа" пожил красиво в свое удовольствие, но не долго. Кто-то ошибочно посчитал, что именно по его приказу завалили Башмака, поэтому, как в Сицилии, ответили вендеттой. На поминках произошла кровавая разборка.
– Какая поразительная осведомленность! Так  вы тоже Сову обслуживали?– спросил он.
– Стас пытался сделать любовницей, но не на ту нарвался. Нашла коса на камень,– зардевшись румянцем, произнесла женщина.– К тому же таких бестактных вопросов в культурном обществе не принято задавать женщине. Мы ведь, слава Бога, не животные, не в дикой природе, а мыслящие создания.
– Да, вы правы, извините, пожалуйста, увлекся,– смутился Серебров и в следующую минуту она вогнала его в краску своим вопросом:
– А вы, наверняка, не отказались бы со мной переспать. Так ведь, признавайтесь?
– Это к делу не относится,– сухо ответил он.
– По глазам вижу, что не отказался бы,– уверенно заметила Южина.– А-а, все вы, и с погонами и без погон, из одного теста. Теряете голову при виде молодых,  стройных и очаровательных. Для вас женщина в первую очередь источник наслаждения, может я не права?
– Мы отклонились от темы,– уклончиво заметил он.
– Однако это приятное отклонение,– улыбнулась она и иронизировала.– Не забудьте зафиксировать в протоколе для истории. Через десятки лет, когда наши следы остынут на этой грешной земле, ваш последователь сдует с папки уголовного дела архивную пыль и узнает, как тепло общались следователь и свидетель или может уже подозреваемая?
– Нет, свидетель,– подтвердил Алексей Викторович.– И не тешьте себя иллюзиями, уголовное дело это не любовный роман, а свод сухих и скучных документов, среди которых нет места лирическим рассуждениям и отступлениям.
– Очень жаль,– вздохнула женщина, а Серебров возвратил разговор в деловое русло.
– Сюзанна Николаевна, вспомните, не высказывал ли он в вашем присутствии каких-либо опасений за свою жизнь. Будьте откровенны, это в интересах следствия.
– Нет, Стас меня в свои дела не посвящал, считая, что женщины неспособны хранить тайну,– сухо ответила она.– Наверное, чувствовал мое враждебное отношение к себе и вынужден был считаться с этим.
– Да, характер у вас нордический,– похвалил следователь, и после того, как она прочитала и завизировала на листе " С моих слов записано верно", поставив подпись на протоколе показаний, он по-рыцарски проводил ее до дверей кабинета.
Серебров за годы своей практики уверовав в то, что в зависимости от личности подозреваемого или свидетеля, тактика доброжелательности, располагающая к откровенности, бывает эффективнее психологического прессинга, угроз, шантажа, а нередко и физического воздействия, как это еще делают наследники теории Вышинского о признании, как  царице доказательств, то есть под влиянием насилия и пыток.
– Возможно, еще раз придется вас пригласить, ведь дело довольно запутанное.
– К вашим услугам,– ответила Южина, покидая кабинет.– Даже, если вы не найдете убийц большой беды не будет. Сова получил по заслугам.Он многим перешел дорогу.
– А как же остальные? Кто ответит за их кровь?– напрямую спросил он, пристально глядя в глаза.
– Ребята погибли по глупости,– остановилась она.– Бравировали, форсили ролью телохранителей. Нашли романтику. Да и то сказать, не дети, знали, на что шли...
Сюзанна вышла, оставив Сереброву впечатление неопределенности. Спустя несколько минут, он пригласил танцовщицу из варьете Алину Гаевну Шервиц. Она вошло в темно-коричневом длинном платье и в черных туфлях на высоких каблуках. Рыжие, почти медного цвета волосы, были собраны в узел. Верхнюю часть лица прикрывала сеточка черной вуали, на руках черные ажурные перчатки. Весь ее облик выражал глубокую скорбь.
– Ох, какое невыносимое горе,– прямо с порога запричитала она, поднеся  к глазам  ажурно-кружевной платочек.– Что со мной будет? Какая я бедная и несчастная...
– Я вам сочувствую,– быстро сориентировался следователь. Взял ее под руку, и бережно усадил на стул.
– Алина Гаевна, судя по вашим страданиям, вас с Ломовым связывали теплые чувства,– начал он осторожно, но она перебила:– Зовите меня Алей, так ласково ко мне обращался Стас и так называют меня лучшие подруги.
– Сюзанна Южина среди них?
– Нет, она гордячка, ведет себя, как недотрога. У меня с ней натянутые отношения,– сухо заявила Шервиц.
– Понятно, Аля, она вам перешла дорогу, а вернее Ломов сам положил на нее глаз,– заметил Серебров.
– Он на всех девчонок положил и не только глаз,– сорвалось с ее капризных губ в темно-вишневой помаде.
– Не говорил ли Стас в приватной беседе, что ему кто-то угрожает?
– Нет, он был уверен в своих силах,– повела она носиком.– Мы с ним болтали о поэзии, живописи, театре. Стас мечтал собрать коллекцию ценных картин. Репродукции– это чушь, а вот оригиналы стоят большущих денег. Собирался в Париж, на аукцион. А теперь вот, придется завтра провожать на кладбище. Верно говорят, что человек предполагает, а Бог располагает. Стаса не уберег, меня сделал соломенной вдовой.
 Алина вытерла повлажневшие глаза черным кружевным платочком.
– Такая юная женщина не может быть соломенной вдовой. Рано вам отчаиваться и себя хоронить, впереди целая жизнь.
– Никто не знает, кому и сколько лет отведено на этой грешной земле. В любой момент может жизнь оборваться, лопнуть словно струна,– с грустью ответила женщина.
– Вы с Ломовым были расписаны или состояли в гражданском браке?– спросил он.
– У вас в руках мой паспорт и в нем нет штампа о браке,– резонно заметила Шервиц.
– Я хочу это услышать от вас.
– Официально не расписаны, но полгода живем, как муж и жена. Мечтали о ребеночке, но не успели, хотя… может Господь одарит.
– Жили,– поправил следователь.
– Да жили под одной крышей,– она горестно опустила голову.– Стасик был ласковым и нежным.
– Меня не интересуют ваши интимные подробности. Отвечайте по существу на мои вопросы.
– Я его не торопила с оформлением брака, как и с зачатием ребенка,– пропустила она его замечание.– Сейчас горько сожалею.
– Почему?
– Как почему?– воспрянула Алина духом и упрекнула.– Странно от вас слышать этот вопрос, вы же юрист. Будь я его официальной женой, то по закону была бы прямой наследницей его капитала, недвижимости и банковских счетов. А теперь все это богатство достанется его родственникам. Надо было хоть ребенка от него родить. А так прощай обещанная яхта и отдых на Канарских островах.
– Ваше дело– табак,– с иронией посочувствовал Серебров.– Сожительнице наследство не полагается. К тому же по приговору, если в суде будет доказано его криминальное происхождение, то может быть конфисковано в пользу государства. К тому же вы у него не единственная сожительница.
– Вы имеете в виду Сюзанну Южину?– встрепенулась она, нервно теребя снятые перчатки.
– Именно.
– Не верьте этой дылде. Она такое наплетет из зависти,– поспешно произнесла Шервиц.– Стас собирался выгнать ее из ресторана, лишить прибыльной работы. Жаль не успел. Слишком гордая и себе на уме. А кто она? Девчонка с улицы к тому же неблагодарная.
– Чем занимался ваш сожитель?Какой у него остался бизнес?– перевел он разговор в другое русло.
– Знаю, что Стас скупал крупные партии товара: спиртные напитки, пиво, сигареты, одежду и радиоаппаратуру. В городе у него сеть магазинов, баров и киосков. Ресторан-казино тоже его.
– Кто совладелец или совладельцы?
– Не знаю. В ресторане часто бывали те, кого называют крутыми и новыми, а также городское начальство, депутаты, чиновники, музыканты, журналисты. Очень любили отмечать у нас разные праздники, юбилеи, обмывали награды, да и просто устраивали тусовки. Угощали, девочек баловали подарками и мы в долгу не оставались.
– Чем платили?
– Известно чем, улыбками, ласками. Интересно, придут на похороны или отсидятся в своих  норах, как кроты? Пока человек жив и богат его на руках носят, пушинки с одежды сдувают и каждое слово с трепетом ловят, а как перестало сердце биться, то и забыли. Стаса все уважали и боялись, потому что он был решительным.
– Значит, оказывали интим-услуги?
Шервиц на мгновение стушевалась, но тут же взяла себя в руки:
– Я вам об этом не говорила. Но вы умный человек и сами способны догадаться. Жизнь– жестокая штука, особенно в период развала и бардака. Каждый сейчас зарабатывает, как может ради физического выживания. Пока молоды, девчонкам хочется прилично, модно одеться, купить косметику. А все эти аксессуары очень дорогие, вот и вынуждены ублажать клиентов за валюту и подарки. Об этом в городе всем известно. Странно, что вы не знаете.
– Где оказывались эти услуги? В здании ресторана или…
– В гостиницу, в "Салон красоты", на квартиру или на дачу увозили, а летом на "природу" или к морю,– призналась она. И по тому с каким азартом она рассказывала подробности богемной жизни, следователь понял, что это доставляет ей удовольствие.
– Ломов это поощрял?
– Не препятствовал, потому что это привлекало мужчин в ресторан лучше любой рекламы,– точно подметила Алина и вдруг всполошилась,– Что я вам наговорила, не верьте! Ведь нас могут прикрыть. Я и другие девочки останемся без работы. Это не для протокола.
– Не волнуйтесь Алина Гаевна, ваши показания вам не повредят,– заверил Серебров.– Но остерегайтесь контактов с незнакомыми людьми.
Она  с большой неохотой подписала протокол показаний и удалилась, недовольная тем, что капитал Совы, словно золотая рыбка, выскользнул из рук.
Третьим к следователю был вызван старшина милиции Тарас Цыбуля. Грузный почти квадратный, килограммов за сто, он тяжело ввалился в кабинет.
– Разрешите-е?– лениво разомкнул челюсти с двойным свисающим на воротник  фиолетовой сорочки подбородком.
– Проходите, садитесь, Тарас Матвеевич.
Едва старшина положил свое тело на два сдвинутые стула, как Серебров с места в карьер спросил:
– Почему в момент преступления вас не оказалось на месте? Оставили свой пост, в военное время, понимаете, чем бы это кончилось?
– Знамо чим, трибуналом и расстрелом,– выдавил из себя Цыбуля и следователь заметил, как его заплывшие жиром глаза воровато забегали. Алексей Викторович не сомневался, что старшина заранее подготовился к вопросу.
– Мэни по телефону заявылы, що у жинкы пиднявся тыск, вона у мэнэ гипертоник,– сказал он по-украински.– Я швыдко поихав до хаты.
– Кто вам звонил?
– Чоловичый, незнаемый голос.
– "Скорую помощь" вызывали?
– Ни. По сусидству жывэ медсистра, вона допомогла,–  не моргнув глазом, ответил старшина.
– Неубедительно. У вас, наверняка, есть в запасе другая версия и не одна?– предположил следователь.– Выкладывайте, как на духу, не скупитесь.
– Як щирый украинец, я дюже побажав сало с цыбулей, а його в той вечор в мэню ресторана нэ було. Ось я и почапав до хаты,– с лукавством в глазах ответил Цыбуля, посчитав этот аргумент неотразимым.– Потрибно слухаться свого шлунка.
– Да, путь к сердцу мужчины лежит через желудок,– с иронией подтвердил Серебров.– Однако, пан Цыбуля, ваши версии шиты белыми нитками. Вас предупредили о готовящемся преступлении и вы вовремя ретировались, чтобы не стать жертвой или свидетелем.
– Брехня. Як бы знав, то залышывся бы на своему посту, та вбыв бы злочинцив,– не моргнув глазом, заверил Тарас Матвеевич и чуть ли всплакнул.– Якых гарных хлопцив загубылы злодии…
– Вы при себе имели оружие?
– А як же, пистолэт ТТ.
– Не кажется ли вам странным стечение обстоятельств, что именно в момент вашего отсутствия было совершено убийство? Телефонный вызов мог быть ложным. Вас специально удалили из зала.
– Ничого не знамо,– пожал старшина полными плечами и заметил.– С пистолэтом проты автомата ни попрешь. Мабуть був бы й сьомый труп. Боже, сохрани и помилуй.
Он украдкой перекрестился.
– Вы могли бы реально помешать нападавшим, ранить или даже убить. Это облегчило бы розыск остальных преступников.
– Мабуть не доля,– равнодушно-вяло ответил Тарас‚ словно произношение стоило ему больших усилий.
– Ладно, старшина, пока свободны, но из города никуда не уезжайте,– жестко произнес следователь.– А версию твою насчет телефонного звонка я обязательно проверю.
– Вы що мэнэ избралы миру пресечиння, подписку о невыезде?– опешил Цыбуля, проявив юридическую грамотность.– Я що, пидозриваемый?  Кажить, чтоб я зрозумив?
– Пока нет, живите и спите спокойно, но ваше отсутствие на посту во время совершения преступления, довольно странно,– заметил следователь.– То ли это редкое стечение обстоятельств, то ли сознательный ход? Будем дотошно разбираться в ситуации.
Озадаченный старшина тяжело вывалился из кабинета, а следователю вспомнился вдребезги разбитый телефон на тумбочке у милицейского поста в холле ресторана. Вот почему сигнал в дежурную часть УВД поступил с большим опозданием. Никто из очевидцев, опасаясь за свою жизнь, не рискнул по мобильному телефону, даже после бегства киллеров, сообщить в милицию. Опасались, что в зале могли оставаться наводчики. В результате драгоценные минуты были потеряны.
Из показаний бармена Ивана и седовласого мужчины, которому так и не удалось сорвать поцелуй юной дивы, сколько-нибудь ценной информации Алексей Викторович не извлек. Они лишь подтвердили и дополнили приметы нападавших: высокие, спортивного телосложения, в камуфляжной пятнистой одежде, с масками на лицах и в перчатках. До последнего момента, пока не началась стрельба, посетители ресторана не сомневались, что это бойцы из подразделения быстрого реагирования "Беркут", которые и раньше проводили рейды по питейным заведениям. Возможно, и охранников Совы их появление ввело в заблуждение, притупив бдительность. Они не успели применить оружие. Такой исход дела навел Сереброва на мысль, что организаторы и исполнители продумали акцию до мелочей, учли даже психологический фактор.

Глава четвертая

В двух церквях отцы– настоятели, опасаясь возможных инцидентов, отказались провести отпевание погибших. Лишь в третьей молодой священник, отец Леонтий, то ли под нажимом авторитетов, то ли за большую мзду на ремонт церкви и отливку колокола, то ли из сострадания к горю родителей, совершил отпевание. Прочитал молитву за упокой убиенных рабов божьих, отпустил грехи и окурил трупы благовониями из подвешенного на медной цепочке кадила.
На кладбище при выборе места захоронения произошла заминка. "Авторитеты" решили похоронить погибших на почетной аллее, рядом с могилами воинов-интернационалистов, но активисты комитета бывших воинов-афганцев посчитали это оскорбительным для себя. Чтобы дело не переросло в серьезный конфликт, администрация города подыскала на погосте равноценные места.
После отпевания парни в черных костюмах с белыми повязками на рукавах под звуки траурного марша пронесли на плечах шесть гробов к катафалкам и грузовикам с открытыми бортами и застеленными коврами. Установили гробы и, процессия в несколько тысяч человек, медленно двинулась по центральной улице, оцепленной работниками милиции, агентами службы безопасности и воинами местного гарнизона.
 Год назад подобным образом хоронили "авторитета", погибшего при загадочных обстоятельствах в ДТП. Тогда, по версии, у "Меrcedes" отказали тормоза, поэтому опыт по охране правопорядка милиция обрела. И на сей раз инспектора ГАИ перекрыли движение транспорта, отключили светофоры на перекрестках, перегородили проезжую часть тяжелыми КрАЗами с прицепами.
Венки, цветы, черные траурные ленты со словами скорби, сжимающая сердце скорбная музыка– весь этот живой поток, привлекая взоры любопытных, двигался по улицам, демонстрируя трагически-торжественную значимость события.
Почти весь личный состав милиции был задействован в этом мероприятии. Дополнительно из Симферополя была прислана рота ПБР "Беркут" и два взвода военнослужащих внутренних войск на случай массовых беспорядков.
Серебров и Белых находились в черной "Волге"– одной из машин сопровождения и внимательно наблюдали за всеми перемещениями в колоннах, где находились сотрудники угрозыска. Никто не исключал вероятность терактов в качестве мести за погибших.
В конце улицы процессия остановилась. Музыканты духового оркестра и провожающие разместились в пяти автобусах "Икарус" и траурный кортеж, прибавив скорость, выехал на дорогу, ведущую на кладбище. Похоронная процессия на всем пути движения сопровождалась раздиравшей слух какофонией автомобильных сирен и сигналов, напоминавших, но с меньшим количеством децибелов, свадебный кортеж, привлекавший к себе внимание прохожих.
– Следовало бы запретить этот идиотский психоз, всеобщее помешательство,– посетовал майор.– Это же наглый вызов обществу, демонстрация значимости и силы, акт устрашения.
– Мне этот спектакль с элементами маскарада тоже не по душе,– признался следователь.– Но все же это не праздник, не юбилей, а похороны, горе для родителей погибших, поэтому надо набраться терпения. Своим вмешательством, запретами мы можем у этой раскаленной массы людей, вызвать возмущение, протест и даже акции хулиганства и беспорядки. Не будем нарушать сценарий, форсировать события и необдуманными действиями накалять и без того взрывоопасную обстановку. Генпрокурор и прокурор республики, у которых дело на контроле, лично приказали действовать максимально аккуратно, а при необходимости решительно и жестко, как того требует закон. 
Эти объяснения убедили Белых в правоте и верности избранной тактики. Перед высокими арочными воротами, последней обители усопших, катафалки, автобусы и легковые машины замерли. И вновь парни в черных костюмах понесли гробы. Впереди с траурным стягом шествовал высокорослый распорядитель процессии. Следом, словно на волнах, поплыли венки, цветы, деревянные кресты, послышались рыдания и стоны. Музыканты старательно выдували из сверкающих в лучах июльского солнца медных инструментов самые печальные мелодии.
Следователь, оставив у ворот "Волгу", вместе с майором Белых присоединился к колонне. Беглыми взглядами они изучали лица людей, не сомневаясь в том, что среди них обязательно должен находиться и причастные к  убийствам. Конечно, след киллеров давно остыл, но остались заказчик и организатор, отслеживающие ситуацию, чтобы упредить действия оперативно-следственной группы. Предстоял незримый напряженный поединок с дерзкими преступниками.
– Съемка ведется?– вполголоса спросил Алексей Викторович у Егора.
– Да, работают три оператора и фотограф,– также тихо ответил майор.
– Это один из них?– взглядом указал Серебров на высокого мужчину с импортной кинокамерой, увлеченного съемкой.
– Нет, этот из студии телевидения,– сообщил Белых.– Наши снимают незаметно и аккуратно, как говорится, скрытой камерой для конспирации, чтобы не «засветиться».
– Здесь немало любителей– операторов, фотографов, решивших запечатлеть исторический момент,– сказал следователь.– Оно и понятно, событие громкое, когда еще выпадет. Прикажи своим ребятам, чтобы всех взяли под контроль. После похорон надо будет тщательно изучить весь отснятый материал. Вдруг интересные персоны на кадрах засветятся. Нельзя упускать ни одного шанса. У нас до сих пор нет крепкой зацепки.
Майор на несколько минут удалился и, возвратившись, доложил:
– Ребята в курсе, но чужих операторов и фотографов я решил не беспокоить, чтобы раньше времени не разбежались. Мало желающих связываться с милицией. Перед окончанием похорон Завалин их соберет и предложит добровольно на время сдать видеоматериалы, а если заартачатся, то в принудительном порядке.
– Правильно,– одобрил Серебров.– Ситуация вынуждает действовать быстро и решительно. Я просил вместе с саперами обследовать кладбище. Нет ли "сюрпризов"? Эта блатная братия любит напоследок громко хлопнуть дверью, показать свою силу и запугать граждан. Такое уже бывало, взрывы, похищение крестов, гробов и другие акты вандализма.
– Утром вместе с саперами и могильщиком мы обследовали территорию вокруг вырытых могил в радиусе ста метров,– ответил Егор.– Саперы использовали миноискатели. Чисто.
– Ты уверен?
– Пожалуй, у меня нет оснований не верить специалистам. Но на всякий случай я пригласил лейтенанта– командира взвода саперов. Толковый специалист, отлично разбирается в взрывоопасных предметах. Участвовал в разминировании Малой крепости и акватории залива у крепости Еникале и мыса Ак-Бурун.
– Мы должны предотвратить любой теракт, не допустить новых человеческих жертв,– твердо произнес следователь и продолжил с досадой.– Жаль, упустил один важный момент.
– Какой?
– Накануне следовало плотно оцепить кладбище, чтобы никто не смог проникнуть.
– На сей счет, я предупредил администратора, чтобы до начала похорон доступ был закрыт.
– А-а,– махнул рукой Серебров.– Администратор– человек штатский, с него взятки– гладки, а нам непростительно.
– Я полагаю, Алексей Викторович, что все обойдется,– ободряюще заверил майор.
– Расставь оперативников и бойцов "Беркута" в разных местах кладбища,– велел он.– Не ровен час, где-нибудь затаился снайпер. От них всего можно ожидать.
Белых тут же по портативной радиостанции передал начальнику угрозыска и командиру роты "Беркута" распоряжение следователя о рассредоточении по всей территории кладбища, проверке и обыске всех подозрительных лиц.
Между тем траурная процессия остановилась и люди полукругом обступили площадку перед бетонной стелой с изображением склоненного знамени и погребального огня. Усыпанный цветами гроб с телом Ломова установили на узкий постамент, остальные рядом на подставках. Мать Стаса, вся в черном, рыдая, припала к бездыханной груди сына. Рядом с ней Серебров увидел Алину Шервиц все в том же темно-коричневом платье. Заплаканное лицо со следами черной туши прикрывала сетка вуали. "Несостоявшаяся наследница,– с тоской подумал о ней Серебров.– Однако шустрая особа, свое не упустит и еще чужое прихватит". Он предполагал увидеть и Сюзанну Южину, но так и не обнаружил ее. Видимо, из принципа, она, рискуя своим положением, отказалась от участия в похоронах. Отчаянная женщина.
На длинных скамейках возле других гробов присели родители и друзья погибших охранников. Молодые, белые без единой кровинки, словно из гипса, лица. Налетевший ветер зашевелил их волосы. Казалось, что они отряхнут сон и поднимутся из преждевременных тесных саркофагов. Но, увы, нелепая смерть горячим металлом пронзила их сердца и навеки сомкнула молодые уста. Жизнь– это не театр, на сцене которого можно что- то переиначить, сыграть заново и лучше. В реальной жизни время и события необратимы.
– Гляди-ка, гроб какой дорогой, на солнце блястит, поди, из краснава дерева,– отчетливо послышался удивленно-восторженный шепот одной из бойких седовласых старушек с лицом, как моченое яблоко и выцветшими глазами.
– И шо ты, Пелагея, удивляешься, покойник красную рыбу и икру лопал, потому и ляжит в красном дереве, как король,– ответила ей столь же престарелая соседка Варвара.– А мы с тобой хамсой, килькой да тюлькой давимся... и то не вдоволь. На такой гроб наших ста пенсий не хватит. Нонча, слышала, что нищету, бомжей, в целифановых мешках хоронют, дешевле обходится. Морги трупами завалены...
– Ох, и времечко, дожились до светлых дней, будь они неладны,– вздохнула Пелагея.– Кто богат, тому все доступно, красное дерево, мрамор, скульптуры-фигуры, бюсты, валюты– салюты. А бедняка, как собаку зароют бульдозером, без молитвы, музыки и отпевания. Упаси, Господь, заступник сирых и убогих… Мого супруга, Ефрема, царство ему небесное, ветерана войны, орденоносца, штурмовавшего Берлин, закопали на задворках кладбища, почти у самого скотомогильника. Без всяких почестей, музыки и салюта, а этих пацанов на аллее славы. За какие заслуги? Где она справедливость и совесть?
– Ти-ше, тише, а то побьют. Вишь уши навострили и зеньками зыркают, - дернула ее за рукав Варвара и посочувствовала.– Свет перевернулся. Старых, больных и бедных людей никто нынче не пожалеет. Никому мы не нужны. Все свое здоровье на государство положили, а оно нас в нищету загнало, все сбережения, что на "черный день" копили, бандюги на свой бизнес пустили. Слыхала, что эти крутые, даже своих умерших породистых собак и разных сиамских и персидских котов и кошек с почестями, которые нам и не снились, хоронят и поминают в ресторанах. Вот какое нынче время, видно балом правит сатана.
– Вот помянешь мое слово, если я первой преставлюсь, им еще и статуи из гранита, мрамора, а можэ и бронзы в полный рост установят, как на симферопольском Абдале,– оживилась Пелагея.– А мы с тобой всю жизнь горбатились на стройках социализма, а во время войны в тылу ишачили, а даже нормального деревянного гроба и креста не заслужили. Где справедливость, куда наш боженька Иисус Христос глядит, почему антихристов не покарает?
– Эх, шибко не тужи, Пелагея, тепереча им все равно в каких гробах и под какими памятниками лежать,– заметила Варвара.
– Не скажи, все же приятнее в гробу из краснава дерева, чем из фанеры, а еще хуже в целифановом мешке, в которых, сказывают, бомжей на обочине кладбища в безымянных могилах закапывают,– возразила словоохотливая старушка.
– Цыц, бабки, божьи одуванчики, расшумелись, как сороки,– набросился на старушек бородатый детина из похоронной свиты.– Здесь вам не митинг, шли бы, бабки, домой.
– Дак, ведь покойников проводить надо,– зароптала Пелагея, часто моргая подслеповатыми глазами.
– Без вас проводят, не велики персоны,– мрачно ответил, сверкнув водянисто-серыми зрачками, мужчина.– Языками чешете, что попало, свет коптите... а молодые вон в землю легли...
– Видать судьба у них такая. Придет время и нас Бог к себе призовет,– ответила  на его укор Варвара.– Все мы под Богом и богатые, и бедные. Смерть всех уровняет. Что кому на  роду неписано, так тому и быть. А вам, молодой человек, грешно старых людей обижать. Мы, ветераны и инвалиды  Великой Отечественной войны, многое на своем веку испытали, достойны уважения и почета. Забыли, наверное, как раньше пели: " Молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почет".
– Ну, бабки, рассмешили, когда это было? При советской власти, а сейчас у нас капитализм, один большой базар. Вы еще о царе Горохе вспомните. Слышал я эту сказку про белого бычка, как что, сразу ветераны войны и труда,– жестом руки остановил их детина и сурово взглянул исподлобья.– Черт вас принес, еще успеете попасть на кладбище, уже на ладан дышите, а туда же. Сидели бы дома с внуками или носки вязали. Ан, нет, приперлись в такую даль, а потом еще, как сороки, сплетни станете по городу разносить. Нет на вас погибели, вот братков завалили, им бы жить и жить, молодым и красивым…
 Став невольным свидетелем этого диалога, Серебров в случае обострения, готов был вмешаться, однако личность мужчины его заинтересовала и он взял себе на заметку его приметы. Старушки примолкли, торопливо перекрестились, спрятались за чьими-то широкими спинами.
По знаку распорядителя смолк оркестр и в гнетущей тишине прозвучал басовитый голос:
– Дамы и господа, граждане, сегодня мы провожаем в последний путь наших братьев. Еще недавно они были молодыми, крепкими, уверенными в себе, людьми, полными оптимизма и устремлений в будущее. Но коварные бандитские выстрелы вырвали их из наших рядов. Бог все зрит, рассудит по справедливости и воздаст каждому по заслугам.
 Далее распорядитель сообщил краткую биографию каждого, отметив, что в лице Ломова город потерял крупного талантливого предпринимателя, одного из тех, кого принято называть "новыми украинцами" и заключил: скорбят родители и друзья. Пусть земля им будет пухом. Вечная память и слава.
Затем предоставил слово мужчине среднего роста, плотного телосложения с крупной коротко остриженной головой.
 Серебров профессиональным взглядом отметил, как с трех сторон оратора прикрыли телохранители. Под его малинового цвета пиджаком угадывались контуры бронежилета.
– Кто такой?– спросил следователь у майора.
– Макеев Эдуард по кличке Мак, правая рука Совы,– ответил Белых.– Странно, что его в ту  роковую ночь не было в ресторане. обычно они неразлучны. Может, между ними черная кошка пробежала? Такое нередко происходят, когда не могут поделить общак.
– Вот и постарайся выяснить,– велел Алексей Викторович.– Для нас важна любая деталь. Характер взаимоотношений, особенности личностей, их сильные и слабые места. Психология– тонкая наука. Почаще читай Достоевского. Непревзойденный мастер психологического романа.
– Рад бы, да времени нет,– посетовал майор.– А в последние дни тем более, ведь не зря говорят, что сыщика, как волка, ноги кормят.
– Чтобы ноги не устали, надо, Егор, больше работать головой, рационально распределять свои силы, разгадывать замыслы и действия преступника и упреждать его,– напомнил следователь.
– Не хочу у вас отнимать хлеб,– улыбнулся майор.
– Похоже, Макеев в преемники Совы метит?– глядя на горделивую осанку оратора, предположил Серебров.
– По законам субординации. Прибыльный бизнес, капитал бесхозным никто не оставит,– согласился Белых.– Но разборки неминуемы. Власть забирают и удерживают силой.
– Потребуются его показания. От моего имени выпиши  ему повестку,– приказал Алексей Викторович.
 Речь Макеева была короткой и динамичной. В голосе звучал металл:
– Это самый тяжелый и черный для нас день. Мы хороним наших боевых братков в гробах из красного дерева, а себя я завещаю похоронить в бронированном саркофаге, чтобы никакой мерзкий червь, микроба и другая зараза не смогли добраться до моего тела.
– Мак, рано ты об этом думаешь, не навлеки на себя смерть,– крикнул кто-то из  внимавших братков.
– Не рано, все мы смертны и ходим под Богом и прокурором,– в пылу азарта отреагировал оратор.
 "Мг, червь и микроба уже давно обитают в твоем теле, как впрочем, и во всех других живых организмах, только и ждут, когда дашь дуба,– подумал следователь.– Поэтому от распада и тлена плоти не спасет ни красное дерево, ни самая прочная броня. Все, кроме тех, кто будет кремирован, станут кормом для червей, останутся лишь череп, скелет и кости для будущих археологов. Надо уметь не только грабить, насиловать и считать бабло, но и немного знать биологию и анатомию".
Особенно в память слушателей врезались последние слова: «Мы это так не оставим. Если начальник милиции и прокурор со штатом своих сотрудников неспособны защитить мирных граждан, представителей среднего и малого бизнеса, которые, наполняя бюджет, кормят город, то мы сами найдем эффективные способы защиты. Создадим группы или отряды по охране общественного правопорядка и жизни граждан от преступных посягательств. По Конституции и по Уголовному кодексу мы имеем полное право на самооборону».
 Макеев сделал паузу и, окинув собравшийся суровым взглядом, и глядя в листок с записью, продолжил с пафосом:
– Братаны, пацаны, человеки, граждане! Это же ни в какие ворота не лезет. Беспредел и кощунство! Нам запретили произвести оружейный салют в память о погибших. Ветеранам войны, дедам, значит можно, они заслужили, а нам нельзя. Отказали в почетном карауле, пожалели холостых патронов, не говоря уже о боевых. Но я обещаю, что сегодня будет фейерверк, а потом, когда наступит наше время, я клянусь, мы устроим настоящий и не последний салют в честь братков. Через год осядет земля и мы установим памятники из бронзы, мрамора и гранита… Жаль меня с ними в тот момент не было, я бы не допустил такого ужаса, обязательно кого-нибудь из убийц завалил и тогда возмездие настигло бы и других. Но кто же мог предвидеть, что бандитские пули вырвут братков из наших рядов. Тяжела, невосполнима утрата, но мы должны теснее сплотить свои ряды, пополнить их молодежью, чтобы они продолжили наше правое дело. А убийцам пощады   не будет. Око – за око, кровь– за  кровь!
Эдуард грозно потряс в воздухе  крепко сжатым кулаком.На пальце сверкнул массивный золотой перстень.
"Хорош гусь, подвел правовую базу, пошел  ва-банк,– подумал следователь.– Лягнув копытом и милицию, и прокуратуру, вышел на тропу войны с соперниками. Этот ультиматум будет чреват серьезными последствиями. Словно цепная реакция продолжатся разборки за освободившиеся ниши в руководстве. Такое развитие событий надо предотвратить. Самосуд, от кого бы не исходил, создаст опасный прецедент. Репутация мафиозной Сицилии для Крыма, его  международного имиджа, как санаторно-курортного региона, очень вредна.
И вдруг в гнетущей тишине, сквозь всхлипывания раздались аплодисменты. Все обернулись к стоящему поодаль щуплому в старой помятой одежде мужчине. Он,  добродушно взирая на Макеева, хлопал в ладони. Усердно и  громко.
– Эй ты, псих, придурок!– крикнул на него Эдуард.– Уймись или крыша поехала? Кто на похоронах хлопает. Это тебе не свадьба и не юбилей...Наш шеф не был артистом, чтобы  аплодировать.
– Дюже мне твоя речуха понравилась,– нисколько не смутившись, ответил тот.– Складно, как по писанному говорил, аж до слез прошибло.
– А ну, рви когти отсюда, пока я тебя не пришиб,– обозлился Макеев.– Щас сам в яму загремишь. Речь ему понравилась, радость идиота. Глыба сделай-ка ему внушение.
 К мужичку приблизился  коротко остриженный детина, давеча присмиривший говорливых старушек. Схватил юмориста, словно щенка за шиворот, и поддал коленом пинка под зад. Мужичок покатился кубарем по сухой, выжженной солнцем траве. Поднялся и испуганно оглядываясь, спрятался за металлической оградкой. Оперативники решили в мелкий конфликт не вмешиваться, дабы не"засветиться".
Митинг завершился и под звуки траурного марша гробы понесли к вырытым на возвышенном участке могилам. Мимо оград, зарослей шиповника, сирени и калины, зеленых туй, мимо величественных мраморных памятников и надгробий, убогих, запущенных с почерневшими покосившимися крестами. Таковы суровые и печальные реалии: прах честного труженика-пахаря или рабочего покоится под  православным крестом, а прах бандита, мошенника и казнокрада, сколотившего на крови и страданиях честных людей капитал, под пудами белого и черного мрамора, глыбами гранита. Но смерть, самый неподкупный судия, уровняла всех: и бедных, и богатых. И только Бог вершит над ними высший суд, решая, кто праведник, а кто грешник.
 Вспугнутая людьми, с ближних кустов и деревьев с шумом поднялась стая ворон, обжившая кладбище, где на могилах всегда вдосталь пищи, оставленной после поминок. Серебров и Белых остановились у средней, расположенной в центре, могилы, предназначенной для погребения Ломова. Для прощания остались убитые горем родственники, Алина Шервиц и несколько приближенных лиц.
– Глины наворочали как террикон,– прошептал следователь и заглянул в глубину могилы, откуда в лицо неприятно повеяло сыростью. Из глинисто-песчаной почвы белыми сухожилиями торчали и свисали срезанные корни растений.
– Самая глубокая могила, почти три метра, у остальных меньше,– пояснил Егор.– После экскаватора еще вручную копали, пока вода не стала сквозь глину просачиваться. Тогда решили, что достаточно. Смотритель Михей и его работники выровняли стенки расчистили дно.
– Почему так глубоко?– спросил Серебров.
– Чтобы никто не смог откопать и надругаться над трупами. У них, наверняка, осталось немало врагов, поэтому любые способы вандализма не исключены.
 Послышались рыдания, стоны и причитания у гробов. Расторопные могильщики закрыли на замки крышку на гробе Ломова, навеки скрыв его каменное лицо с пробоиной от пули. Молотки и гвозди им не понадобились, так как гроб был дорогой, нового дизайна. А по соседству раздались глухие удары молотков, загонявшие гвозди в дерево.
В этот момент раздался пронзительный крик совы, разбуженной шумом толпы и ударами молотков. Птица, поводя большими желтыми, ослепшими на солнце глазами, села на ветку акации.
– Прочь, лети отсель!– замахнулись на нее руками несколько женщин.– Это дурная приметы– крик совы. Беда в одиночку не ходит...
 Серебров увидел, как женщины поспешно перекрестились, надвинули на лбы черные косынки, словно таким способом оградили себя от грядущих несчастий. Тревога невольно передалась следователю. Он тронул за рукав стоявшего рядом майора и признался.
– Что-то, Егор, тревожно на душе, какое-то смутное предчувствие?
– Суеверны вы, Алексей Викторович,– усмехнулся Белых.– Женщинам простительно, они впечатлительны и мнительны, во что попало готовы поверить. Особенно в наше время, когда столько шарлатанов под видом колдунов, экстрасенсов, астрологов и народных врачевателей развелось. Но мы то с вами, грамотные и трезвые люди, призваны доверять не всякой чепухе и ереси, а железным фактам.
Ночная птица, тяжело прошелестев крыльями, улетела вглубь погоста и затерялась в зарослях, оставив в душе следователя ощущение тоски и  смутной тревоги.
Старший могильщик Михей подвел концы веревки под днище гроба. Их подхватили его помощники и подвели гроб к краю могилы. Вдруг Михей замер, уставившись взглядом в дно, четко высвеченное лучами замершего в зените солнца.
– Что случилось, Михей?– насторожился майор.
– Кто-то там  полазил. У меня аккуратно все было,– недовольно проворчал старик.– Дно было ровное, никаких бугров. Вижу на стенках следы от обуви...
– Следы-ы?– переспросил следователь, соображая и оценивая ситуацию и тут же приказал.– Остановите захоронение! Майор, срочно отведите людей от могил на пятьдесят метров. Затем обернулся к саперу:
– Лейтенант, проверьте эту и другие могилы.
 В течение нескольких минут толпа отхлынула от зияющих могил и издали наблюдала за тем, как сапер, прихватив миноискатель, по стремянке спустился вниз, в сырое чрево могилы.
Белых вместе с другими оперативниками и командиром роты "Беркута" занялся наведением порядка, чтобы никто из чрезмерно любопытных, особенно вездесущих мальчишек, не пробрался к  затаившим в  себе опасность могилам. Серебров остался у края могилы и сверху наблюдал за неспешными, уверенными действиями сапера.
"Только бы не взрывное устройство с дистанционным управлением,– заклинал следователь.– Только бы лейтенант успел до того, как оно будет приведено в действие. Только бы успел…"
В этот момент он меньше всего помышлял о собственной безопасности. Увидел, как офицер осторожно разгреб руками бугорок сырой глины. Из-под его ладони показалась металлическая поверхность. Лейтенант очистил предмет от глины и только после этого сообщил:
– Знакомая игрушка– взрывное устройство с детонатором. Сейчас я попытаюсь его извлечь. Отойдите подальше, мало ли что.
Но Алексей Викторович не сдвинулся с места, тем самым проявив солидарность с сапером и веру в его мастерство.
– Давай, лейтенант, только не торопись,– ободрил он сапера.– На тот свет всегда успеем. Дорога никому не заказана.
Спустя пять минут доложил:
– Полный порядок, детонатор извлечен, опасность миновала.
– Молодец, лейтенант,– похвалил Серебров и подал руку, помогая по стремянке выбраться наверх.– Походатайствую о поощрении за мужество и профессионализм.
–  Михею надо памятник при жизни поставить,– произнес лейтенант.– Вот кого следует  в первую очередь наградить. Если бы не его бдительность, то рвануло бы так, что от гроба и трупа щепки и клочья полетели. Не  обошлось бы без жертв– погибших и раненых. Заряд– примерно килограмм в тротиловом эквиваленте.
Следователь на мгновение представил, как после мощного взрыва клочья трупного мяса обрушились бы на головы собравшихся и ударная волна покалечила и погребла бы безвинных людей. Он содрогнулся от пригрезившейся картины.
 Сапер, перевел дыхание, кинул взгляд на металлический предмет и продолжил:
– Да, мощный заряд. Скольким людям Михей жизнь спас. И когда только успели подложить эту адскую штуку?
– Вы, лейтенант, тоже не спасовали,– с благодарностью заметил Серебров.– Однако еще пять могил. Надо провсрить, нет ли и там опасных "сюрпризов". Хотя для тех, кто готовил эту акцию, достаточно было и одного взрыва, чтобы взлетел на воздух гроб их главного противника. Даже после гибели Ломов вызывает у них ненависть. О, дикие нравы.
– У них добрые чувства атрофированы. Процветает культ силы,– подтвердил следователь.– Жестокое время. Там, где капитал, там и криминал, поэтому безработица, нам не грозит.
Лейтенант оказался прав– в остальных могилах "сюрпризов" не было. Как только Ломова под звуки траурного марша опустили на дно и выдернули из-под гроба веревки, Макеев подал знак рукой и вместе с комьями глины вниз полетели зеленые купюры.
– Доллары, доллары, американскую валюту бросают,– прокатились удивленно-изумленные крики по толпе. И следом послышался возмущенный голос какого-то старца:
– С жиру буржуи бесятся, лучше бы нищим на  хлеб раздали... люди с голодухи пухнут, бомжи и беспризорники в подъездах, подвалах и на свалках сдыхают, а они деньгами сорят.
Серебров подозвал майора:
– Надо этот фарс с долларами пресечь. Они не соображают, что творят. Если сегодня, благодаря бдительности, гроб не взлетел  в воздух, то ночью могилу раскопают, чтобы извлечь доллары. Предупреди Макеева. Пусть остановит этот шабаш.
– Почему бы им и не пофорсить валютой, купюрами мелкого номинала,– отозвался Белых.– По проверенной информации, на центральном колхозном рынке и других поборы сделали. Взяли с каждого торговца за упокой душ погибших. На такое дело никто не отважился отказать, иначе бы потом припомнили.
– И что же милиция? Почему не пресекли?
– Никто не осмелился заявить. Говорят, что никто не принуждал, добровольно жертвовали, чтобы не навлечь на себя гнев Божий.
Майор подошел к Макееву  и  оба приблизились к следователю.
– Оружейный салют запретили, хватит, настрелялись в ресторане, доллары не бросайте!– возмущался Эдуард, яростно размахивая руками.– Что за демократия, туды ее, мать?! Достойно товарищей, братков в последний путь проводить мешаете. Обложили, словно волка, красными флажками, шагу не даете ступить, лучше убийц ищите.
– Поймите, мы не можем у каждой могилы поставить по милиционеру,– твердо прервал его Серебров, не отводя глаз от пристального тяжелого взгляда Макеева.– Если вы намерены и дальше сорить долларами, когда столько бедствующих и голодающих, то ночью могилы будут разрыты. Может вы этого и добиваетесь, провоцируя нищих и голодных людей на вандализм и мародерство? Никто не даст гарантии, что этого не произойдет.
– Какое вам дело до моих кровных долларов? Стас любил красиво и с размахом жить, пуст и там с валютой не знает проблем,– самодовольно ответил Макеев и, подумав, снисходительно вздохнул.– Ладно, уважу просьбу, ведь доллары, хотя и зеленые, на грядках и деревьях не растут, их приходится добывать горбом. Самому сгодятся, а может и в ваш фонд "Правопорядок" что-нибудь отстегну, чтобы энергичнее искали киллеров. Я так понимаю, вы руководитель группы?
– Вы не ошиблись, я веду дело по факту убийства. Мне потребуются ваши показания, так как вы близко общались с Ломовым и другими погибшими и ваша информация может быть весьма полезной,– предложил следователь.– Прошу вас, окажите услугу следствию. Это гражданский долг каждого нормального и законопослушного человека.
– Мне некогда по кабинетам лазить,– мрачно пробурчал Макеев.– Я стараюсь не вмешивать в свои дела милицию и прокуратуру. Пользы от дилетантов на ломаный грош, одни неприятности, поэтому привык обходиться своими методами.
– Гражданин Макеев, я официально предупреждаю вас об административной ответственности за заведомо провокационное заявление и клевету в адрес правоохранительных органов, что может привести к разжиганию ненависти и массовым беспорядкам,– строго произнес Серебров.
– Коль такая петрушка, то давай бумагу с гербовой печатью и росписью, начальник,– вызывающе ответил Эдуард и пояснил со злорадством, осознавая свою правоту.– Устное предупреждение– это базарный разговор, в одно ухо влетело, а в другое вылетело.
– Будет вам документ с печатью и автографом,– сухо пообещал Алексей Викторович вослед степенно отходящему мужчине. Когда Макеев удалился, следователь велел Белых:
– Выпиши ему повестку, пока не сбежал. Пожалуй, он много знает, придется объявить подписку о невыезде. Чувствую, калач тертый, этот Мак. Его голыми руками не возьмешь.
– Это еще та устрица! Хитрый, изворотливый и коварный,– согласился майор.
Шесть высоких холмиков над свежими могилами утонули в венках и цветах. Сухой знойный ветер шевелил красные и черные ленты среди вощенных соцветий. Люди сели в "Икарусы". Обгоняя автобусы, иномарки "BMW", "Меrcedеs", "Volvо", "Opel" и джипы помчались в один из престижных ресторанов, где все было готово к поминкам. Серебров, Белых и лейтенант-сапер сели в "Волгу".
– Устал я от всего этого спектакля,– признался следователь майору при расставании.– Мне надо все осмыслить и проанализировать. Взрывное устройство отправьте на техническую экспертизу для установления личности изобретателя. Проконтролируй, чтобы никто с оружием не проник в ресторан. Вспомни, как в Симферополе, в кафе "Калинка", расположенном в поселке Грэсовский, во время поминок по Башмаку застрелили из автомата Калашникова севастопольского "авторитета" и его телохранителя. Это не должно повторится у нас.
– Та сходка проходила тайно, без контроля со стороны милиции,– напомнил Егор.– Но чужие ошибки учтем. Возьму ребят из "Беркута".
– Кто занимается операторами и фотографами?– поинтересовался следователь.– Утром весь видеоматериал должен быть изучен и проанализирован.
– Их взял под опеку начальник экспертно-криминалистического отдела капитан Завалин. У него все поставлено четко, так что просмотр состоится вовремя.
– Обеспечь безопасность нашего ангела-хранителя Михея. Не прояви он бдительность, то, возможно, отлетели бы и наши души,– с грустью сказал Алексей Викторович.– Старика могут даже ликвидировать, крупно им насолил, сорвал такую акцию.
– Уже распорядился о его охране,– ответил майор.
– Тогда желаю удачи, и смотри в оба,– пожелал следователь.– Я буду в прокуратуре. Обо всех изменениях в обстановке сообщай в любое время суток.
Озадаченный впечатлениями, Серебров подъехал к зданию прокуратуры. Отпустил водителя и поднялся в кабинет. "Да, тугой узел предстоит развязать,– подумал он.– Только случайность уберегла сегодня от трагедии. Этот старик Михей достоин награды, обязательно похлопочу. Бдительность и еще раз бдительность".

Глава пятая

– Одного из операторов все-таки упустили,– с досадой сообщил капитан Завалин перед просмотром в кинозале видеоматериалов, отснятых во время траурных мероприятий: в церкви, на похоронах, в ресторане.– Наверное, он воспользовался замешательством, когда обнаружили взрывное устройство, и скрылся. Снимал по заказу толи пострадавшей стороны, толи организаторов преступления?
– Досадно,– отреагировал Серебров.– Его личность и адрес известны? Может, следует доставить в принудительном порядке.
– К сожалению, нет,– ответил капитан.– Как и других операторов и фотографов, его предупредили в последний момент, чтобы остался для встречи.
 – Вы не допускаете версии, что он был заслан для съемок теми, кто совершил убийство?– спросил следователь.– Снабдили его кинокамерой, пообещав за работу большой гонорар. Проинструктировали, что и кого снимать. Велели обязательно запечатлеть взрыв, чтобы тот, кто заказал теракт, потягивая из банки пиво, садистки наслаждался видом взлетевших в воздух обломков гроба, стонами  раненых и изувеченных людей.
– Убедительно. Это очень похоже на их методы мести противникам и устрашения граждан,– согласился Завалин.– Я уверен, что скрывшийся оператор не из местных, поэтому разыскать его будет непросто. Предварительно внимательно просмотрел пленки и фотографии. Среди них привлек внимание  интересный кадр.
– Чем же он интересен?
 Завалин вставил в гнездо кассету и нажал на кнопку. На экране телевизора поплыло изображение, появились цифры: дата и время съемки.
– Это материал нашего оператора,– пояснил капитан.– Некоторые фрагменты сняты крупным планом. У любителей, в основном, общий вид похорон, да покойники в гробах.
Серебров внимательно следил за изображением. Не экране крупным планом запечатлен мужчина. Он стоял в отдалении от толпы, возле металлической ограды одной из старых могил и взирал на мраморный памятник со злорадной улыбкой на широком лице монгольского типа с грубыми чертами.
– Обратите внимание на выражение его лица,– попросил эксперт- криминалист.– Если он у могилы родственника или друга, то на лице должны быть скорбь, печаль. Ему же доставляет удовольствие слышать и видеть, что происходит вокруг. Нормальному человеку со здоровой психикой не может доставлять радость чужое горе.
– Верно, не может,– согласился Серебров и развил мысль.– К тому же он держится на безопасном расстоянии, наверняка, зная, что как только гроб с телом Ломова ляжет на дно могилы, прогремит мощный взрыв. Надо срочно растиражировать эти кадры и сориентировать работников ГАИ, угрозыска и других служб. Запросите информцентр главка– возможно, этот тип значится в банке данных компьютера. Не мешкая, срочно установите его личность.
– Вас понял,– сказал капитан. Во время просмотра других материалов, Алексей Викторович напомнил:
– Скрывшимся оператором все же займитесь. Его срочно следует разыскать.
– Так это по части майора Белых, сотрудников угрозыска,– наполнил Завалин,– А моя епархия: экспертиза, лабораторные исследования, дактилоскопия, фото и видеоматериалы…
– Хорошо, капитан, убедил,– улыбнулся следователь, покидая лабораторию ЭКО и вскоре вошел в кабинет Белых.
– Что дала проверка финансово-хозяйственной деятельности Ломова?– спросил майор у следователя.
– По моему заданию ревизоры КРУ проверили фирму Ломова и несколько коммерческих банков, с которыми он имел тесные отношения. Вот акты проверок,– Серебров положил на стол раскрытую папку.– Нарушения типичны для теневого бизнеса: сокрытие прибыли от налогов, продажа товаров, в том числе и в злополучном ресторане-казино, который уже окрестили "клубом шести" без использования кассовых аппаратов, мелкие благотворительные акции для освобождения от налогов, льготные банковские кредиты, беспроцентные. Ни один из них не возвращен, что наводит на мысль о латентном рэкете.
– Да, по сведениям доверенных лиц несколько коммерческих банков Сова держал в кулаке,– подтвердил Егор.– Они от него вынуждены были откупаться. Он подбирался и к страховым компаниям.
– И они с этим смирились?
– Очевидно. Во всяком случае, заявлений не поступало. Одному банкиру он пригрозил пустить "красного петуха". Типичное явление– уже с десяток киосков, пивных баров, пунктов обмена валюты заполыхали факелами. Судя по скупым показаниям его сослуживцев, большинство валютных и бартерных операций Ломов в документах не фиксировал, имел надежное "окно" на границе и связи в таможне. Поэтому теплоходами гнал ширпотреб из Турции, Болгарии и других стран. Много тайн о сделках унес с собой в могилу. Торговый оборот был у него крутой и это злило конкурентов. Возможно, они меж собой сговорились и свели с Ломовым счеты. Нынче любят решать проблемы с помощью стволов.
– Похоже, что борьба за  сферы влияния и собственность ожесточается,– подметил следователь.– Там, где вращаются миллионы, разговор идет на языке автомата. Не скоро прекратятся разборки..
– В последнее время Ломов проявлял скупость,– продолжил майор.– По этому поводу его кореша шутили, что у него, мол, среди зимы снега не выпросишь. Проявлял беспокойство, собирался отсидеться за кордоном.
– А как же презентация, на которой столы от обилия яств и напитков ломились?– заметил Алексей Викторович.
– Так это полгода назад было. Тогда Ломов только набирал обороты и старался ублажить городское начальство, заручиться покровительством для процветания своего бизнеса.
– И это ему удалось?
– Судя по проверке, в какой-то степени да. К нему фискальные органы проявляли лояльность, не создавали препятствий, не доставали, как иных строптивых предпринимателей, частыми проверками, ревизиями.
– Что собой представляет Макеев?– спросил следователь.– Ты оформил повестку? Завтра утром он должен быть у меня.
– Повестка готова, Алексей Викторович, поставьте свой автограф,– Белых подал заполненный листок. Серебров расписался и напомнил:
– Сегодня надо ему вручить под роспись. Предупреди, чтобы не ударился в бега. Также выясни, почему в ту ночь его не было рядом с Ломовым? Ведь прежде они были не разлей-вода.
– Выяснил, говорит, что перепил на вечеринке, голова болела. Наверняка лжет. На большее у него фантазии не хватило.
– Если ты прав, то он располагал информацией о готовящемся теракте,– вслух размышлял Серебров.– Необходимо проанализировать, насколько Макееву выгодна смерть Ломова. Претендовал ли он на место Совы или в этом деле замешана какая-нибудь женщина. Без представительниц прекрасного пола редко происходят серьезные события. Часто они выступают в роли детонатора, ускоряя развязку сложных житейских узлов.
– Темная лошадка этот Мак,– признался майор.– Сведений о нем у нас мало, досье не вели, потому что он держался скромно, находясь в тени Совы.
– Узнаем мотивы преступления, значит получим ключ к его раскрытию,– изрек следователь, расставаясь с Белых.
 
Глава шестая

Ресторан-казино был закрыт, двери опечатаны. Над ним витал смрад смерти. Персонал и группа варьете остались не у дел. Каждый теперь ломал голову над проблемой: прикроют ресторан после кровавой бойни; или он по-прежнему будет главным увеселительным заведением города. Они уповали на то, что время лечит самые глубокие раны.
Сюзанне Южиной не хотелось ни с кем встречаться. В дневную жару она маялась дома, переживая недавнее прошлое, домогательства Совы. На тревожные вопросы матери Нины Васильевны: "Что стряслось, не заболела ли?", отвечала однозначно: "Не знаю".
Из головы не выходил разговор со следователем и перспектива новой встречи с ним для дачи показаний. Пасмурное настроение скрашивало лишь осознание того, что теперь она избавлена от неприятных обязанностей ублажать прихоти своего «благодетеля».
Под вечер, когда жара спала, Южина вышла на улицу, чтобы развеять мрачные мысли, ощутить свободу. Не прошла и десяти шагов, как услышала за спиной тихий, но отчетливый окрик:
– Сюзи, Сюзи-и!
Она вздрогнула от неожиданности и страха. Так называл ее только Ломов, но он покойник. "Неужели у меня расшатались нервы или это наваждение– последствия кошмарного сна, в котором окровавленный Сова пытался увлечь ее в глубокую сырую могилу, называл невенчанной женой,– с ужасом подумала она и, не оглядываясь, ускорила шаг.
Почувствовала, что тот, невидимый за спиной, не отстает. Южину охватило желание немедленно возвратиться домой и закрыть двери и окна на прочные засовы. Но для этого она должна обернуться и встретиться с лицом к лицу с преследователем. Умом она понимала, что Сова убит и никакая сила неспособна его оживить. Она сама видела людей в масках и слышала выстрелы, к тому же следователь Серебров подтвердил, что Ломов и охранники убиты. Тогда откуда этот странный зов: "Сюзи!" Похоже на мистификацию и галлюцинации. Она не была трусихой, рожденная по знаком Козерога, отличалась строптивостью, как та бодливая коза-дереза, но в этот момент ей стало жутко. Тяжелая рука легла на ее хрупкое плечо. Подкосились ноги и она вскрикнула.
– Сюзи, что ты несешься, как угорелая,– услышала она над самым ухом и повернув голову, увидела Макеева.
– Мак, это ты? Мне показалось, что это...
– Сова,– продолжил он и женщина с испугом кивнула головой.
– Глупышка моя, успокойся, не дрожи. Мертвые не воскресают,– с нежностью произнес Эдуард и с оттенком иронии.– Пусть ему земля будет пухом, а могла стать и адом.
– Почему адом? Он что, много грешил?
– Девочек красивых очень обожал. Тебе, поди, тоже от него перепало?– он заметил, как краска прильнула к щекам Сюзанны и поправился.– Я не в укор тебе, прости. Ты, как и другие, была птицей подневольной. Забудь, что с тобой было, начнем жизнь с чистого листа. Сова мог взлететь на воздух.
– Взлететь на воздух? Он, что, святой?– с недоумением спросила женщина.
– Ты, что не слышала?– удивился он.– Какой-то мудак положил в его могилу взрывное устройство. Старый барбос, дед Михей, вовремя обнаружил, сапер обезвредил, иначе бы под тяжестью гроба сработал детонатор. Кому-то Сова сильно на мозоль наступил. Даже после смерти не оставили в покое.
– Кому?– невольно сорвалось с ее губ.
– Много будешь знать, быстро состаришься,– заметил он.– А я всегда хочу видеть тебя красивой, молодой и желанной. Она ощутила недосказанность, тайну, затаившуюся в его серых холодных глазах. Макеев понял ее отчужденность и с веселостью предложил:
– Знаешь, Сюзи, у меня есть дельное предложение. Оно должно тебя заинтересовать. Не торопись, дорогая,– бережно прикоснулся он к ее руке.– Не на улице же вести разговор под любопытными взорами. Мы с тобой деловые люди, а здесь столько чужих глаз и ушей. За тобой фараона еще не приставили?
– Фараона?
– Так ментов, которые ведут наблюдение, называют,– пояснил он. Сюзанна, поколебавшись, сообщила:
– Меня в прокуратуру следователь вызывал.
– Я в курсе,– с удовлетворением Эдуард отметил ее откровенность. Теперь и моя очередь, получил повестку, завтра к восьми утра должен быть в прокуратуре, у следователя по особо важным делам Сереброва. Как бы не так! У меня тоже особо важные дела. Зайдем в кафе.
Он подхватил ее под руку и шепнул на ухо:
– Кстати, после гибели Совы, это и другие питейные заведения перешли под мой контроль.
– Платят дань?
– А куда им деться,– ухмыльнулся Макеев.– Иначе камня на камне не останется, со мной шутки плохи. Одно мое слово– и строптивый владелец сыграет в коробок. Жмотов мы не жалуем, а сурово воспитываем. Кто нашу науку усвоил, шелковым становится, прямо-таки меценатом.
– Жестокий ты, страшный тип, – вздохнула она.– От  Стаса мало чем не отличаешься.
– Время нынче жестокое. Если не ты, то тебя подомнут или в расход пустят. Выживает хитрый и сильный, остальные пешки, стройматериал в опасной игре. Сколько их уже по глупости полегло.
– Ты и меня считаешь стройматериалом?– обиделась Южина.
– Нет, ты редкое и приятное исключение,– попытался он привлечь ее к себе, но она заупрямилась.
– Не надо, охлади свои чувства,– попросила Южина. Едва Эдуард и Сюзанна переступили порог кафе, как к ним из-за перегородки подошел высокий парень в белой сорочке с черной бабочкой.
– Какой будет заказ, шеф?– учтиво спросил парень, слегка склонив аккуратно подстриженную голову.
– Обычно по высшему классу: шампанское "Ларош", коньяк "Метаха", соки, для девушки шоколад и торт. Подавай деликатесы, не скупись, должна быть царской наша жизнь.
С оптимизмом произнес он, довольный удачной рифмой.
– Будет сделано,– услужливо улыбнулся бармен.
 В кафе посетителей было немного. Мак и Южина прошли за столик у окна, занавешенного бордовыми шторами. Тихое звучание музыки, тусклый отблеск красных светильников создавали интимную обстановку, настраивали на лирический лад.
 В мгновение ока на белой узорчатой скатерти стола появились напитки и разные закуски, бутерброды с красной и черной икрой, печень трески, осетрина и прочие деликатесы. Услужливый бармен наполнил хрустальные фужеры шампанским и пожелал приятного отдыха.
– За упокой души раба божьего,– произнес Эдуард.– Он мне неплохое наследство оставил, теперь главное удержать в руках и приумножить. Стаса жадность погубила, а то бы жил и, как сыр в масле, катался. Самоуверенность подвела, утратил бдительность.
Они, как полагается, не сдвигая фужеры, выпили. Принялись за еду.
– А ты, Сюзи, почему его в последний путь не проводила?– спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил.– Впрочем, можешь не отвечать.  Знаю, как он тобою помыкал, мне понятно твое  состояние.
– Мне больно видеть чужое горе, страдания людей,– прошептала она.– Смерть жестока и безжалостна. Стараюсь, не бывать на похоронах. Это напоминает о неизбежной для всех живущих перспективе. "Будь же ты навек благословенно, что пришлось процвесть и умереть". Лучше, чем Есенин, тоску-печаль не выразить.
– Все мы под Богом,– вздохнул Макеев.– В смерти тоже есть своя логика  и красота.
– Когда смерть естественна и в глубокой старости. А красоты я в этом исходе не вижу,– возразила Сюзанна.– Только Бог, даровавший человеку жизнь,  вправе ее отнять, в качестве наказания посылая опасные неизлечимые болезни, рак, СПИД и другую заразу.
– Есть еще неудачное стечение обстоятельств,– не согласился он.
– Никакие обстоятельства не могут служить оправданием для преступников.
 В этой фразе он почувствовал твердость ее характера и смягчил тон.
– Бывают ситуации, когда следует поступать вопреки своему желанию, чтобы  избежать осуждения,– заметил он.– Алина столько слез пролила, до сих пор глаза мокрые и голос охрип, артистка и только...
– У Альки своя цель,– усмехнулась Южина, вспомнив, как Шервиц устраивала сцены ревности.
– Конечно, она себе на уме,– сказал Макеев.– Но сколько бы не лезла из кожи, претендуя на роль вдовы, ей ничего не обломится. Любовница, сожительница– явление временное и ненадежное.
– А кому же обломится?– прямой вопрос озадачил Эдуарда. Ответ на него был равнозначен ответу на другой вопрос: кому была выгодна смерть Совы? Поэтому прежде, чем ответить, он пристально поглядел в черные, агатовые глаза женщины и, не обнаружив в них подвоха, все же уклончиво ответил:
– Понимаешь, все в этом мире не вечно, течет и меняется. Получилось так, что бизнес, которым заправлял Сова, теперь перешел ко мне. Сюзи, я предлагаю тебе сердце  и руку?
– Как это понимать? Ты не шутишь?– насторожилась женщина.– Предлагаешь мне стать твоей любовницей?
– Нет, женой,– вальяжно откинулся Мак на спинку стула, стремясь разглядеть, какое впечатление произвели на нее его слова.
– Женой?
– Да, да, именно, единственной до гробовой доски.Официально распишемся, обвенчаемся в церкви, что на горе Форос. Устрою без проблем, святые отцы тоже живут не одним святым духом, от валюты не откажутся,– с вдохновением поделился он своей мечтой.– Я с первых минут, как только ты появилась в варьете, положил на тебя глаз. Но Сова, на правах хозяина, опередил меня. Если бы у нас тогда завязался роман, то он все равно отобрал бы тебя, как это сделал Петр Первый, отобравший у Меньшикова Екатерину, девку солдатскую.
– Получается, что я игрушка, которую можно отнять?– обиделась Сюзанна.
– С Совой невозможно было соперничать, он не терпел возражений. Был настоящим деспотом и самодуром.
– И ты терпеливо ждал своего звездного часа, зная, что он ненавистен мне,– упрекнула  женщина.
– Ну, знаешь, родная, в нашем деле свои законы,– насупился Эдуард.– Расплата за их нарушение одна– смерть. Только глупец может , не подумав о последствиях, их преступить.
– А как же любовь, для которой не существует преград?
– Очень красивая сказка для сентиментальных девиц, а жизнь сурова и непредсказуема, дорогая Сюзи.
Макеев бережно погладил ее теплые пальцы. Она, как от ожога одернула руку.
– Не называй меня Сюзи,– попросила она.– Я хочу забыть его голос.
– Хорошо, хорошо,– поспешно согласился он. Из полумрака появился бармен и наполнил фужеры
– Давай не будем ссориться. За наш успех,– провозгласил  тост.– Теперь нам никто не помешает жить вместе, долго и счастливо. Ты будешь купаться в роскоши, не зная нужды. Шикарная иномарка, вилла на берегу моря, яхта и масса  развлечений для души и тела.
– Один тоже обещал яхту,– с грустью напомнила она– У вас все желания сводятся к богатству, будто это предел человеческим потребностям и фантазии.
– У Совы среди зимы бывало снега не выпросишь, а у нас все будет по-другому. Ты же знаешь, что лучшие друзья девушек, невест и женщин– бриллианты! На свадьбу я подарю тебе драгоценное ожерелье и мы отправимся в круиз. Нарожаешь мне кучу детей, ведь с кормлением и одеждой проблем не будет. Что еще нам надо для полного счастья?
Макеев заметил, что при напоминании об ожерелье глаза Сюзанны на мгновение заблестели. "Никакая женщина– пуританка не устоит перед украшениями и нарядами, французской косметикой и парфюмерией",– с удовлетворением подумал Эдуард, решив, что этот аргумент надо взять на вооружение в отношениях с Южиной.
– Я уже поинтересовался у знакомого ювелира,– продолжил развивать тему Мак.– Ожерелье можно приобрести за десять тысяч долларов. Хотя ты во стократ дороже всех этих самоцветов и драгоценных самородков. Ты сама – бесценное сокровище.
– Эдуард, а ты подумал о том, люблю ли я тебя, какие испытываю чувства?– неожиданно озадачила она Макеева. Он поспешно вытер салфеткой вспотевший от волнения лоб и глухо промолвил:
– Главное, то я тебя люблю, а ты меня тоже полюбишь, не уродина же я, вроде Фантомаса?
– Да, ты респектабельный, состоятельный мужчина,– польстила она.– Другая бы на моем месте хоть сейчас пошла под венец. Жила бы, как у Бога за пазухой и никаких проблем.
– Вот видишь, ты умная девочка! Правильно рассуждаешь,– обрадовался он, гордо взметнув подбородок и распрямив плечи, признался.– Другие женщины по мне сохнут, любую красотку могу снять в любое время суток, есть такие девочки по вызову. Но после встречи с тобой, я завязал, живу словно евнух. Ты их всех затмила собою.
– Будет тебе праведником прикидываться,– перебила она его, зная  от подруг– танцовщиц из варьете о его недавних любовных похождениях.
– Сейчас очень популярны браки по расчету,– не отступал Мак.– Социологи и психологи утверждают, что такие браки крепче недолговечных браков по любви, которая быстро сгорает, превращаясь во взаимную неприязнь и даже ненависть с семейными  скандалами и поножовщиной. Не  даром  в таких случаях говорят, что от любви до ненависти один шаг. Я бы  не хотел, чтобы тебя, а вернее, нас постигла горькая участь,  быстрое разочарование и ненависть друг к другу.
– И все же любовь– святое чувство, браки заключаются на небесах,– не  уступала она и словно в пустоту спросила.– Меня не оставляет мысль, почему тебя в ту  роковую ночь не было с Совой? Вы всегда были неразлучны. Может ты знал о трагедии?
– Что ты  этим хочешь сказать? Не наводи тень на плетень,– уловил он в ее голосе подозрительные нотки.
– Ничего, но странно как-то. У тебя надежный ангел-телохранитель или знаешь, в какое время и в каком месте находиться опасно?
– Тебе хотелось бы увидеть меня в гробу в белых тапочках?
Чтобы унять волнение и раздражение, достал сигарету и зажигалку. Высек желтый язычок пламени и низко склонил крупную голову, потом вскинул ее и пристально взглянул на женщину.
– Что ты, Господь с тобой, живи долго и счастливо,– пожелала она.– Я просто подумала, кому была выгодна смерть Совы и его телохранителей? Ведь такие преступления совершаются не ради забавы.
– Оставь свои размышления, они небезопасны. Не напрягай память, девочка,– посоветовал Макеев.– Надеюсь, у тебя хватило ума не поделиться со следователем своими абсурдными подозрениями.
– Он меня об этом не спрашивал.
– Еще спросит, за ним не заржавеет. Если язык развяжешь, то и тебя под статью подведет. У них это ловко получается, глазом не успеешь моргнуть. Так что держи язык за зубами. Сварганит уголовное дело и начнет шантажировать и склонять к близости. Ты очень соблазнительная девочка. У них на сей счет, хорошие наставники еще со времен НКВД остались.
– Откуда ты знаешь?
– Довелось изучать уголовное право.
– Зачем?
– Чтобы не быть дилетантом, простаком,– заметил он.– От тюрьмы и от сумы не зарекайся. Все может в жизни произойти и надо быть готовым к любым неожиданностям и испытаниям. О чем следователь тебя пытал?
– Не пытал, а вежливо спрашивал,– поправила Южина.– Интересовался, делился ли Ломов опасениями за свою жизнь. От кого могла исходить угроза и кто его конкурент?
– И что ты выдала?– словно туго сжатая пружина напрягся Эдуард.
– Сказала, что Стас меня в свои коммерческие дела не посвящал, а конкурентов хватает. То в одном, то в другом месте комки поджигают и подрывают.
– Умница,– похвалил он.– Насчет поджигателей и подрывников ты точно подметила. Ему наверное, не понравилось.  Как же честь мундира, порядок не могут навести, шпану за шиворот взять. Только о должностях и званиях пекутся, карьеру делают любой ценой. На Украине сейчас генералов больше, чем когда-то в Советском Союзе, а проку от них на ломаный грош.
Макеев щелкнул костяшками толстых, унизанных золотыми перстнями пальцев и в тот же миг, как Сивка-Бурка перед ним предстал бармен.
– Будь добр, налей коньяк.
Парень услужливо разлил по рюмкам золотистый напиток.
– За твою красоту, Сюзанна!– с восторгом произнес Эдуард. Она выпила, ощутив, как коньяк огненной змейкой проникает в тело. Слегка закружилась голова. "Это последняя рюмка, увлекаться не следует",– решила  женщина. В ресторане некоторые из ее подруг пристрастились к спиртным напиткам, наркотикам, утратили свежесть и привлекательность. Таким способом они заглушают в себе чувства стыдливости и неприязни, перед тем как лечь в постель солидного клиента. "В первую ночь неловко и стыдно, противно, делилась впечатлениями одна ее подруг. А потом все идет, как по маслу, только бы платили побольше. Ушлые и жадные норовят насладиться в кредит, но я требую предоплату. Сначала доллары в руки, а потом услуги". Южина в отличие от других, была сдержанна, и если бы не домогательства, то слыла бы недотрогой. Обостренное чувство собственного достоинства возвышало ее над подругами и влекло к ней мужчин, ценящих то, что достигается ценой усилий.
– О чем задумалась?– нарушил бег ее мыслей Макеев. Она вздрогнула, а он взглянул на массивные золотые наручные часы.– Решайся, Сюзанна, я срочно уезжаю в длительную командировку.
– Куда, если не секрет?
– Я пока не решил. Едем вместе, иначе прокуратура и милиция тебя замордуют. Локти потом будешь кусать из-за того, что отказалась. Я увезу тебя на "Золотые пески". Бархатный сезон, отдохнешь  в райском уголке от этой паскудной жизни. Соглашайся?
– Почему такая срочность? Я не могу оставить маму, она больна,– заупрямилась Южина.
– Для мамы наймем сиделку, оставим кучу денег. Что еще надо старому человеку? А через полгода заберем к себе,– убеждал он.– Сначала надо самим  устроиться и развернуть бизнес.
– Она не переживет разлуки.
– А я, значит, переживу?– неожиданно сорвалось у него с губ и он смутился этого сравнения. Женщина промолчала, шокированная тем, что Мак фактически поставил ее перед выбором: родная мать или он, не знающий  проблем с валютой.
Эдуард понял свою оплошность и с грустью произнес:
– Ты неспособна на смелый поступок. У нас еще есть время.
Он резко поднялся и поманил к себе бармена.
– Изволите отдохнуть?– спросил тот, приблизившись.
– Да, изволим.
– Для вас все приготовлено, милости просим. Приятного отдыха,– пожелал он, многозначительно подмигнув его спутнице.
– Пошли родная, здесь очень шумно и накурено,– он подал ей руку. В кафе, действительно, стало шумно от голосов посетителей.
– Куда? Я вышла из дома ненадолго, мама будет волноваться,– возразила она.
– Рядом уютное помещение, там нам накрыли,– уговаривал он.– Мы долго не задержимся. Прошу тебя, будь умницей.
– Хорошо, только без рук, – согласилась Сюзанна, понимая, что он не отстанет. К тому же ее распирало любопытство.
Они прошли в небольшую комнату, примерно три на четыре метра, устланную роскошным мягким ковром. Сюзанна внимательно осмотрелась– у стены диван-кровать с комплектом свежего белья. Напротив, на тумбочке телевизор "Супра", телефон, журнальный столик с керамической вазой и букетом алых роз, несколько журналов "Плейбой", два мягких кресла. "Не с одного ли палисадника  розы, что были в вазе в ночь трагедии?"– подумала она, содрогнувшись. Заметил перемену в ее лице Мак участливо спросил:
– Не озябла ? Может выключить кондиционер?
– Нет, обойдусь, не неженка.
– Тогда встряхнись, будь раскованной и веселее смотри на жизнь. Бери пример с Алины и других девочек, ведь бабий век короток. Не успеешь оглянуться и отцветешь, как яблоня и тогда никто не приголубит, не пожалеет. Лови счастливые мгновения, жизнь очень хрупка.
На столе бутылка коньяка "Ай-Петри", фужеры, шоколад, холодные закуски, желе, соки, морс, мороженое.
– Нравится тебе это гнездышко?– самодовольно спросил Эдуард и не без гордости добавил.– Это гостевая комната для знатных, влиятельных, а значит, нужных людей.
"Знаю, для чего предназначена эта комната, для любовных оргий",– подумала Южина, бросив настороженный, недоверчивый взгляд на комплект постельного белья, и вслух произнесла:
– Ты что же, знатный человек, господин?
– Как сказать,– поскромничал он.– Если судить по наличию капитала, то вполне подхожу. Многое себе могу позволить.
– И ты, знатный человек, собираешься здесь ночевать?
– События покажут, давай лучше выпьем за твой ум,– предложил он, тут же оговорившись.– Хотя слишком умная женщина– опасная, роковая женщина.
– Для кого?
– Для любого мужчины,– ответил он и пояснил.– Дело женщины– меньше размышлять, а быть красивой, исполнять свою природную функцию– рожать детей и ублажать прихоти мужа, хранить домашний очаг. А дело мужчины– добывать деньги, холить и одевать жену, создавать комфорт. Согласна?
– Почти. Но при этом женщине ум не повредит.
Макеев щедро разлил коньяк в фужеры и один подал Сюзанне.
– Я не буду пить,– отказалась она.
– За свой ум? Странно.
– Пусть будет так. Больше того, что есть, не прибудет.
 Он до дна выпил содержимое своего фужера, похотливым взглядом окинул ее изящную фигуру.
– Иди ко мне на колени, родная моя,– протянул он сильные руки. Она резко поднялась из кресла и посторонилась.
– Мак, возьми себя в руки!– попросила женщина.– Ты обещал, что не будешь приставать.
– Не будешь, не будешь, зарекался кувшин по воду ходить,– навис он над ней своей плотной фигурой.– Не ломайся, дуреха. Я извелся, столько лет ждал этой минуты. С Совой значит, можно, а я ростом не вышел?
Южина отчаянно размахивала руками, казня себя за то, что согласилась пойти в эту комнату для приятных времяпрепровождений, о которой была наслышана от Алины и других танцовщиц.Он крепко прижал ее упругое трепетное тело к себе, ощущая горячее волнение ее груди.
– Девочка, не будь жестокой и холодной, подари мне эту ночь, не скупись, я улетаю надолго, будь ласкова,– шептал он, страстно приживаясь губами к ее изящной шее.– Я привезу тебе ожерелье, а сейчас, сейчас заплачу баксами по высшему тарифу. Ни одна интердевочка за месяц столько не получает...
Сюзанна почувствовала, как у нее подкашиваются ноги и она не в силах устоять перед нахлынувшей страстью. "Почему приходиться постоянно бороться с собой. Рассудок протестует, а молодое горячее тело требует удовлетворения, жаждет наслаждений",– сожалела она. Эдуард нежно и уверенно, лаская гибкое тело, теснил ее к диван-кровати.
– Я, я сейчас закричу,– твердо произнесла она, усилием воли преодолев желание.– Ты такое же животное, как Стас. Одна цель– удовлетворить, насытить свою плоть.
Тонкий запах духов, близость пылкого женского тела опьянили его. Макеев не слышал или делал вид, что не слышит ее слов. И тогда она от беспомощности и отчаяния вцепилась зубами в его руку. Он вскрикнул от боли, разжал тиски рук за ее спиной.
– Садистка, шлюха!– зло выругался Мак.– Ты еще обо всем пожалеешь. Я давал тебе шанс стать богатый и счастливой, а ты... недотрогу из себя корчишь. Сейчас здесь могла быть Алина, но я предпочел тебя. Ох, и глупая же баба, нет ума, считай– калека.
– Это я  - шлюха! Как у тебя язык повернулся такое сказать,– она со слезами и обидой в голосе вцепилась пальцами в его сорочку и затрясла, что есть силы.
– А кто меня такой сделал? Не твой ли закадычный дружок? Пусть ему земля камнем будет...
Такой отчаянной и смелой Эдуард ее еще никогда не видел. В этом порыве темперамента она была изумительно красивой.
– Прости, лапочка, прости. Погорячился,– целовал он ее волосы.– Ты  необыкновенная, единственная. Очень прошу, умоляю тебя, не сжигай между нами мосты. Я вернусь другим и ты меня полюбишь. При виде тебя я теряю голову и могу натворить глупостей. Это из ревности и отчаяния. Я хочу, чтобы ты принадлежала только мне.
– Тоже мне Отелло,– съязвила она.
– Вижу, ты устала, надо отдохнуть,– пропустил он мимо ушей ее реплику.– Велю проводить тебя домой. Со следователем будь осторожна, не попадись в капкан, все отрицай.
 Макеев поспешно порылся в кармане и достал две стодолларовые купюры.
– Это тебе за моральный ущерб на мелкие расходы, а могла бы заработать в три раза больше.
Южина презрительно оттолкнула его руку.
– Ты погляди, какая гордая,– возмутился он.– Ну, и считай свои жалкие гроши, ходи в ширпотребе и обносках.
Молча окинув его печальным взглядом, она вышла из комнаты мимо озабоченного бармена, а потом за порог кафе на улицу ночного города, сверкавшего в огнях фонарей и рекламных витрин. По улицам  с  гроздьями огней передвигались автомобили.

Глава  седьмая

К назначенным восьми часам Макеев в прокуратуру не прибыл. Серебров подождал еще пять минут и вышел из кабинета в приемную. Женщина-секретарь, сидя за столом, печатала на пишущей машинке протоколы. Оторвала взгляд от клавиш, сдвинула каретку.
– Гражданин Макеев не приходил?– спросил следователь, понимая бесполезность этого вопроса.
– Нет,– ответила секретарь. Тогда Алексей Викторович возвратился в кабинет и набрал на диске номер телефона. Услышал голос майора Белых и спросил с раздражением:
– Вы отправили повестку гражданину Макееву?
– Да, вчера нарочным, под роспись.
– Он не прибыл. Выясните в чем дело?
– Возможно, он не желает давать показания. Предпочитает счеты сводить собственными силами. Вы слышали, что он обещал на кладбище: око– за око, кровь– за кровь,– напомнил Егор.
– Майор!– оборвал его Серебров.– О версиях подумаем потом, а сейчас отправьте конвой и доставьте Макеева в принудительном порядке. Если окажет сопротивление, не церемоньтесь– взгрейте дубинкой, наденьте наручники.
– Будет сделано, но я сомневаюсь, что он дома,– сухо ответил Белых.– Наверняка ударился в бега, то ли от нас, то ли от соперников. Нутром чует опасность.
– Егор, вспомни, где находился Макеев в тот момент, когда гроб с телом Ломова готовились опустить в могилу?– этот неожиданно возникший в сознании Сереброва вопрос поразил майора своей очевидностью.
– Этого я вспомнить не могу,– после короткой паузы ответил Белых.– Не обратил внимания, поэтому не припомню.
– А мне кажется, что за три-четыре минуты до того, как Михей обнаружил взрывное устройство, Макеева поблизости не было,– произнес следователь.– Сейчас я позвоню Завалину и уточню эту важную деталь. Пусть еще раз внимательно просмотрит видеоматериалы и фотографии. Ты оставайся пока у телефона, я сообщу результат и тогда решим что делать дальше.
– Завалин, будь добр, просмотри видеоматериалы с похорон,– попросил Алексей Викторович, заслышав в телефонной трубке голос эксперта-криминалиста.– В голову пришла одна версия. Ее надо подтвердить или опровергнуть. Надо выяснить, находился ли Макеев у гроба Совы в момент обнаружения взрывчатки? Только срочно, время не терпит.
– Хорошо Алексей Викторович,– пообещал Завалин. Следователь в ожидании звонка закурил. Чтобы унять волнение, встал из-за стола и принялся мерить шагами небольшой кабинет. "Если Макеева в тот момент не было у гроба или вблизи могилы, то он знал о предстоящей акции,– рассуждал Серебров.– Предположим, что он к ее подготовке не причастен и узнал в последний момент. Если бы он не был заинтересован в совершении акции, то принял бы действия для ее предотвращения, сообщил бы в милицию и заработал бы на этом авторитет, ореол спасителя. Однако он и пальцем не пошевелил. Отошел на безопасное расстояние и выждал."
Серебров подошел к столу. Раскрыл папку с материалами уголовного дела и фотографиями, сделанными на месте преступления у ресторана и на кладбище. Лишь на одной из них Макеев был запечатлен во время своей траурной речи.
Зазвенел телефон, следователь поднял трубку.
– Я лично просмотрел все видеоматериалы и фотографии,– сообщил Завалин.– Макеева у могилы Ломова в тот момент не было. Он находился поодаль, метрах в сорока. Это зафиксировано на видеокассете с указанием даты и времени.
– Благодарю вас.
– Рад стараться. Я понял суть вашей версии.
– Да, есть подозрение, что Макеев причастен к убийству Ломова, Яскина и других. Но это одна из множества версий.
Следователь немедля позвонил Белых:
– Срочно доставьте Макеева. Он, если не прямо, то косвенно замешан в преступлениях. Есть предположение, что знал о взрывчатке.
– Тогда мы опоздали,– вздохнул майор.– Затаился где-нибудь в тихом месте под боком у красотки.
– Разыщите его, поднимите всех сотрудников угро,– приказал следователь.– Без его показаний мы буксуем на месте. А личность типа со злорадствующей улыбкой установил?
– Да, Константин Зарчик, 1958 года рождения, больной человек, инвалид второй группы. Он для нас не представляет интереса, как говорится, ошибка в объекте,– сообщил Белых.
– Почему он злорадствовал но похоронах?
– У него постоянно такое выражение лица, и в радости, и в печали,– ответил майор.– Дефекты челюстно-мускульной системы.
– Несчастный человек.– посочувствовал следователь.– От него, наверное, все шарахаются, как от чумного.
– Привыкли, жалеют. Страшен на вид, но безобиден, как Квазимодо из "Собора Парижской богоматери".
– Бог с ним, не будем отвлекаться,– подвел черту Серебров и после паузы признался.– Егор, я хочу, чтобы ты не заблуждался и не строил иллюзий. Проанализировав собранную информацию, показания свидетелей, вещдоки, другие факты и детали, я пришел к выводу, что к убийству Ломова, Яскина и боевиков причастны представители власти. Они, либо сами провели с участием спецслужб эту карательную акцию, либо спровоцировали конфликт между группировкой Ломова и его соперниками.
– С чего вы взяли?– удивился Белых и, не дожидаясь ответа, продолжил мысль.– Никому в голову не пришла бы такая версия. Получается, что спецслужбы действуют теми же методами, что и криминал. Тогда мы живем не в правовом государстве, где судьбу преступников решает суд в соответствии с тяжестью совершенных ими деяний, а боевое оружие. Нет человека, нет и проблем.
– Да, майор, ты близок к истине,– произнес Серебров, довольный тем, что Белых не опроверг его версию.– Причины для расправы очевидны. Ломов вместе с братвой наращивал мускулы, круто набирал силу и влияние в городе и регионе. В последние дни вел себя дерзко, открывал двери кабинетов местных начальников ногой. В том числе и городская ратуша для него была, что дом родной. Кому из чиновников это понравится? Он стал для них "головной болью", поскольку, во-первых, представлял опасность, а во-вторых, компрометировал власть.
Из надежных источников мне стало известно, что за полчаса до расстрела, в зале находились чиновники, да и Тарас Цыбуля не случайно, а по приказу, оставил пост. К тому же операция по ликвидации была проведена безупречно, никто из случайных граждан, находившихся в зале ресторана не пострадал. Действовали профессионалы. Поэтому, майор, параллельно занимаясь отработкой других версий, сосредоточьте  внимание на этой, приоритетной.
– Алексей Викторович, вы очень рискует, идя  на конфликт с властью и спецслужбами. Еще никто не отважился рубить сук, на котором сидит. Эта чревато для нас неприятностями. Если начальство узнает, то начнут ставить палки в колеса.
– Я не намерен потакать "чужим играм", для меня истина дороже. Надеюсь, что и ты такого же мнения?
– Да, и мне противна роль марионетки, пешки в чье-то грязной игре,– твердо ответил Белых.
– Конечно, наши действия не вызовут восторга и одобрения у начальства,– продолжил следователь.– Это как раз тот случай, когда инициатива наказуема. Но мы действуем  в соответствии с нормами Уголовно- процессуального кодекса. Лицемерие  и ложь претят моим профессиональным принципам и убеждениям.
– Но за них Алексей Викторович, к сожалению, приходится платить здоровьем и своим благополучием,– промолвил Белых и поинтересовался.– Вы проинформируете об отработке этой версии прокурора республики или поставим его перед фактом?
– Пожалуй, сообщу, я привык идти о открытым забралом,– ответил Серебров.– К тому же рано или поздно он узнает со стороны. Если он смелый и принципиальный человек, а не карьерист, то поддержит.
– А если нет?
– Ладно, Егор, не будем загадывать и терять надежду,– без прежнего оптимизма ответил Серебров.– Макеева– ко мне! Может он расколется. Задача ясна, майор?
– Так точно!
– Выполняйте!– следователь положил телефонную трубку. На душе было неспокойно. "Правильную ли я избрал тактику следствия?– размышлял он.– Стоит ошибиться, пойти по ложному пути, и дорогое время будет безвозвратно утрачено". Из практики он отлично понимал, что фактор времени, наряду с интуицией имеют решающее значение в раскрытии преступления. Примерно через полчаса позвонил Егор.
– Алексей Викторович,– по вялой интонации голоса следователь понял, что дело  - табак.– Макеев исчез со вчерашнего вечера. Его нет по месту прописки и в других местах.
– Как исчез? Почему прошляпили? Я велел избрать меру пресечение– подписку о невыезде!– возмутился следователь.
– Плевать он хотел на нашу меру,– ответил майор.
– Пытались ли узнать, где он может скрываться?– охладил свой пыл Серебров.
– Поинтересовался у его отца. Но он, старый пень, прикинулся глухим. Оно и понятно, тертый калач, ранее неоднократно судимый. Выгораживает сына. На все вопросы один ответ: "Не знамо". Яблоко от яблони не далеко падает.
– Я же просил вас установить наружное наблюдение.
– Полковник отказал, людей не хватает, некомплект штатов,– спокойно парировал майор.– Меня одного на все недостает.
– Почему меня не поставили в известность?– с раздражением спросил Серебров.– Я руководитель следственной группы, а не начальник. Не ему, а мне держать ответ перед прокурором и генералом.
– Виноват, исправлюсь.
– В нашем деле проколы непростительны,– пожурил он майора.
– Не все потеряно!– с оптимизмом заверил Егор.– Я установил, что вчера Макеев с восьми до десяти часов вечера находился в кафе "Зарина" и не один, а с бывшей любовницей Ломова Южиной. Вы ее уже опрашивали.
– Хорошо запомнил. Очаровательная девушка и с характером,– подтвердил следователь.– Живо доставьте ее ко мне, может она наведет на след Макеева.
– Я уже распорядился, оперативники отбыли к ней домой.
– Так бы и впредь. Побольше инициативы и действий на опережение.
В кафе, где состоялась их встреча работает мое доверенное лицо,– продолжил Белых.– Он сообщил, что между Маком и Южиной, очевидно произошла размолвка. Похоже, что он склонял ее к интимной близости. Она вышла из кафе в расстроенных чувствах, а Макеев в подавленном настроении, злой, через десять минут куда-то уехал на красном BMW.
– Насчет его иномарки выясни у работников ГАИ, а сам вместе с Сюзанной ко мне,– велел Алексей Викторович и с тоской подумал:"День ото дня не легче, упускаем инициативу, плетемся в хвосте событий".
 Через двадцать минут майор упавшим голосом сообщил:
– Сюзанна Южина исчезла. Либо она с Макеевым нежится на пляжах Лазурного берега, либо ее, как опасную свидетельницу закатали в асфальт.
– Вот проклятие!– выругался Серебров.– Каковы обстоятельства?
– Опросили ее мать. Она сказала, что дочка вечером ушла в город и не возвратилась. Она и прежде нередко оставалась после работы ночевать у подруг, поэтому мать и не всполошилась,– пояснил Белых.– Похоже, что след ее потерялся.
– Она не предупреждала мать, что может заночевать где-то?
– Нет.
– Странно все это. Не похитили ли ее в качестве заложницы?
– Это полбеды, хуже, если она обладает опасной для кого-то информацией,– предположил Егор.– Мои ребята уже работают по адресам ее знакомых. Пока ничего обнадеживающего. Будут новости, сообщу.
– Добро, действуй, по красному BMW выясни маршрут движения и его хронологию.
 Серебров вяло положил трубку. "Вот и приехали,– подумал он.– То, что Макеев ударился в бега, не вызывает сомнений. Видимо, рыльце в пушку и ему нет резона общаться с прокуратурой. Особенно после вновь открывшихся обстоятельств. Не исключено, что он может разделить участь Ломова. Но ведь у Южиной нет причин прятаться от прокуратуры. Значит, ее кто-то насильно удерживает и ее жизнь под угрозой. Если она еще жива?" Он прогнал эту страшную мысль и глубоко задумался. "Я не прощу себе, если произойдет еще одна трагедия. Сюзанна не должна стать очередной жертвой. У кого поднимется рука на это прелестное создание? Пусть она отсохнет у злодея."
Утром Алексея Викторовича ждал "сюрприз": приказом прокурора, без объяснения причин, он отстранен от руководства оперативно-следственной группой и ведения резонансного дела.

Эпилог

События пока не достигли логического развития и завершения, поэтому следствие зашло в тупик, то ли столкнулось с активным противодействием со стороны влиятельных лиц, обличенных властью, то ли с отсутствием политической воли. Не исключено, что преступление, вызвавшее широкий резонанс / приезд министра МВД, генералов на место преступления / останется нераскрытым. И тому, возможно, есть веские причины, хотя со временем все тайное становится явным.
– Есть ли шанс для раскрытия столь дерзкого резонансного преступления?– будучи депутатом Верховного Совета Крыма, спросил я у прокурора автономии Владимира Шубы на одном из пленарных заседаний. Кстати, по поводу его назначения в среде криминалитета шутили: "Зачем в Крыму шуба, у нас и так жарко?" А начальника главка МВД Украины в Крыму генерала Геннадия Москаля также приветствовали изречением: "Теперь в русскоязычном Крыму на одного москаля больше".
– Сложность раскрытия этого деяния состоит в том, что оно совершено высокопрофессионально, с контрольными выстрелами. Киллерам удалось скрыться,– ответил тогда Владимир Васильевич, позже назначенный прокурором Днепропетровской области.– Однако оперативно-следственные мероприятия по этому уголовному делу продолжаются...
А между тем во второй половине 90-х годов прошлого столетия по Крыму прокатилась волна заказных убийств. Жертвами наемных киллеров стали начальник одного из отделов управления по борьбе с организованной преступностью / шестое управление / полковник милиции Николай Зверев, председатель Фонда госимущества республики Алексей Головизин, первый заместитель министра курортов и туризма Дмитрий Гольдич другие. Злодейский теракт в начале феврали 1998 года у симферопольской турбазы "Таврия" с использованием начиненной взрывчаткой бетонной урны и дистанционного управления оборвал жизнь первого вице-премьера правительства Крыма Александра Сафонцева. Увы, одно из помещений в здании Совета министров Крыма в тот период войн между криминальными группировками, превратилось в зал скорбного ритуала– прощания с погибшими.
Но сезон охоты был открыт не только на высокопоставленных чиновников,  в кровавых разборках погибли главари ОПГ (организованная преступная группировка). Летом 1995 года ушли в мир иной такие авторитеты, как Виктор Башмаков, патронировавший симферопольский регион, в т.ч. крупнейший на Украине ликероводочный завод "Союз-Виктан", Евгений Поданев, известный, как "севастопольский папа", в частности, занимавшийся поставками "живого товара" в страны Бенилюкс.
А в керченском регионе своей жестокостью "прославились" вооруженная банда Бабака, обитавшая в штольнях каменоломен и грабившая автомобили и имущество у туристов на побережье Азовского моря, ОПГ "Адар" и другие, отличающиеся жестокостью, дерзостью и  цинизмом,  бандформирования. На их счету и гибель работника милиции, обнаружившего базу бандитов. Фактически вся территория солнечного полуострова была поделена между криминальными группировка, которые руководствуясь волчьим инстинктом, не допускали в свою зону чужаков.
 Сотрудники шестого управления главка МВД в Крыму керченский регион  во время проведения оперативной отработки, точно назвали "краем непуганых идиотов" за дерзость, жестокость и цинизм совершаемых злодеяний. Еще несколько лет назад на полуострове делали погоду, используя огнестрельное оружие и взрывчатку, бандитские формирования "Башмаки", "Сейлем", "Греки", "Дом быта" (в Керчи ) и другие, наводившие страх на мирных, законопослушных граждан.
Последний теракт в отношении первого вице-премьера Крыма переполнил чашу терпения сотрудников милиции, прокуратуры и службы безопасности, получивших поддержку из Киева. Они провели широкомасштабные мероприятия по изобличению и разгону преступных группировок. Удалось прервать кровавую цепь убийств, выстрелы и взрывы прекратились. Надолго ли?
Грядет приватизация, а вернее растаскивание толстосумами– олигархами, с преступным происхождением капитала, санаторно-курортного комплекса Южнобережья. В  Крыму, жемчужине бывшего Союза, более шестисот санаториев, пансионатов, пионерских лагерей, домов отдыха и баз, в том числе такие элитные, как  госдачи вождей, санатории "Южный", "Нижняя Ореанда", "Россия". "Ай-Даниль", международный детский центр "Артек" и многие другие, созданные трудом ни одного поколения советских людей, ныне прозябающих в нищете. За все труды и страдания– фиговый листок– ваучер.
Схватка алчных акул за престижные объекты приватизации обещает быть жестокой и потому жертвы неизбежны. Дай Бог, чтобы все обошлось, если не без потерь, то хотя бы малой кровью. Не буду предвосхищать события. Возможно, они позволят завершить начатую еще в 1998 году повесть о резонансном преступлении...
И новый поворот событий:  гибель во время охоты влиятельного народного депутата (нардепа), одного из лидеров Партии регионов Евгения Кушнарева в январе 2007 года. По стечению обстоятельств нынешний сезон охоты, отстрела политиков и чиновников начался в канун вторых досрочных выборов в Верховную Раду Украины (ВРУ). При загадочных обстоятельствах, якобы из-за неосторожного обращения с оружием в стрелковом тире, в октябре 2008 года погиб Владимир Шуба, долгие годы возглавлявший прокуратуру Крыма, а затем Днепропетровской области, в период правления Л. Кучмы самом криминальном регионе (это потом пальмой первенства, потеснив днепропетровскую братву,  в политике и экономике овладел донецкий криминалитет).
Наверняка, кому-то перешел дорогу, больно прищемил хвост, либо владел опасной информацией и поэтому его ликвидировали. Спишут на несчастный случай.
Ранее по такому или похожему сценарию на тот свет были отправлены журналист Георгий Гонгадзе (тело до сих не погребено), нардепы Вячеслав Черновол, Вадим Гетьман, министры Юрий Кравченко и Георгий Кирпа и другие влиятельные политики. Услуги киллеров на Украине, по- прежнему востребованы и снайперам безработица не грозит. Тем более, что в перманентном режиме грядет череда выборов: парламентских и президентских, а также в органы местного самоуправления. Как из рога изобилия польются радужные обещания сладкой жизни для простых смертных, на спинах которых комфортно почивает потерявшая совесть и честь свора политических мародеров и негодяев.
Вот  уж действительно, не государство, а криминально-клановое образование, нерестилище казнокрадов, коррупционеров, аферистов разных мастей, паразитирующих на труде, страданиях и долготерпении народа, подтверждающих аксиому: "Где власть, капитал, там и криминал".
Течет бесконечная река времени. Сменяются прокуроры, начальники крымских главков МВД,  прокуратуры и СБУ, а уголовное дело, возбужденное по факту этой кровавой бойни пылится в архиве и, наверное, тайное не скоро станет явью, доступной общественности. Остается предположить, что в структурах власти существует, так называемый "эскадрон смерти", выполняющий особые задания– операции по ликвидации не только криминальных авторитетов, дабы не доводить дела до суда при наличии свидетелей и соучастников, но и политических соперников, депутатов и, особенно, вездесущих и принципиальных журналистов.
В достоверности такой версии убеждают следующие обстоятельства. По свидетельству очевидцев, ранним утром к зданию "Интерклуба" подкатила красная пожарная машина и тугие струи брандспойтов ударили по плитам тротуара, смывая следы ночной трагедии, а значит и возможные улики, столь необходимые для следствия. А по информации сведущих людей, глубокой ночью паром совершил единственный почти холостой рейс на таманский берег. Примечателен и такой факт. Спустя несколько суток после кровавой драмы, в город на мощных джипах и "Меrcedes" с сиренами и маячками-проблесками, оттеснив на обочины транспорт, прибыло высокое министерское начальство и автобус с бойцами подразделения быстрого реагирования "Беркут".
Пока министр внутренних дел Юрий Кравченко и генералы совещались в здании УВД, более тридцати бойцов, вместо того, чтобы с ходу быть задействованными в операции "Перехват", когда еще оставался шанс задержать убийц по "горячим следам", а точнее остывшим следам, полдня пропарились в автобусе. Не было приказа для активных оперативных действий и в этом  причина  пассивности крымской прокуратуры. Комментарии, как говорится излишни, поэтому повесть, созданная по мотивам громкого резонансного преступления остается незавершенной, что не исключает наличие разных версий. Конечно, куда проще по материалам уголовного дела и вердикта суда было бы написать документальную повесть, называя подлинные фамилии действующих лиц.
 Но, увы, пока первоначальные материалы по расследованию прокуратурой АРК преступления в "Интерклубе" ( нет информации, что следствие продолжается ) недоступны ни автору, ни общественности, приходится строить версии с элементами художественного вымысла. Не исключена логическая связь между двумя резонансными преступлениями, т.е. расстрелом девяти человек в "Интерклубе" в 1996 году и убийством в феврале 1998 года А. С. Сафонцева, который на тот период совмещал две должности первого вице-премьера Совета министров Крыма во главе с А. Р. Франчуком и мэра Керчи. Был посвящен во многие сложные дела и процессы раздела народной собственности и сфер влияния.
Этот период дикого капитализма, накопления средств любым, зачастую криминальным способом, отличался особой жестокостью и дерзостью, кровавыми разборками, в которых полегли не только главари крымских ОПГ, но и влиятельные депутаты, чиновники, имевшие доступ к материальным ценностям и принимавшие решения относительно собственности, приватизации прибыльных объектов промышленности, торговли, санаторно-курортной отрасли и благодатной земли. Многие громкие преступления, сотрясавшие Крым, так и не были расследованы и их материалы, если конечно, не уничтожены, пылятся в архивах.
Прояснить ситуацию с резонансными преступлениями мог бы  тогдашний министр внутренних дел Юрий Кравченко, но, увы, он унес все тайны в могилу, в предсмертной записке представив себя жертвой интриг президента Л. Кучмы. Тайна и обстоятельства гибели генерала накануне обнародованного в СМИ вызова на допрос в Генпрокуратуру по поводу заказного убийства журналиста Г. Гонгадзе, представленные, как самоубийство двумя выстрелами, в т.ч. контрольным, рассчитаны на дилетантов. Тем паче, что за несколько недель после провала президентской кампании властного кандидата, аналогичное "самоубийство" и тоже двумя выстрелами "совершил" министр транспорта и связи Георгий Кирпа, финансово и организационно связанный с системными фальсификациями итогов первых туров выборов.
Зачем  состоятельным чиновникам, более того олигархам, сводить счеты с жизнью, причем в расцвете сил? Если бы даже впоследствии в их действиях был бы выявлен криминал и они предстали перед судом, то, как правило, такие персоны получают условное наказание или попадают под амнистию. Вопреки закону, но в угоду политической целесообразности их ликвидировали в первую очередь, как свидетелей, очень опасных для разоблачения "тайной и грязной политики" экс-президента.
Кто-то может предположить, что они покончили жизнь самоубийством, не выдержав угрызений совести перед грядущим позором. Замечу, что на Украине за последнее десятилетие такие нравственные понятия, как честь, совесть, милосердие и другие добродетели девальвировались. В обиходе отношений, особенно в чиновничье-бюрократической среде, прочно связанной с криминалитетом, доминируют грубость, хамство, предательство, шантаж и алчность, на почве которых чертополохом расцвела коррупция, казнокрадство и прочие пороки.
В этой пронизанной ложью и лицемерием  среде, за попранную честь, и тем более за женщин не стреляются и не делают себе харакири, чтобы по примеру японцев кровью смыть позор. Зачастую для этого используют чужую кровь. Здравая логика подсказывает, что мотивы ликвидации главных свидетелей, как соучастников и исполнителей преступных приказов, находятся в политической плоскости. Если такие нравы и методы разрешения сложных ситуаций царили и применялись в высших эшелонах власти, то они неизбежно практиковались по всей ее вертикали, в т. ч. на уровней городов и регионов.  Ответ может быть однозначный: устранение крупных политиков и свидетелей, оказалось выгодным, как для старой, так и новой власти. Таким способом были оборваны главные нити следствия, ведущие к  экс-президенту.
Ради сохранения в глазах мировой общественности положительного имиджа Украины, в последние годы погрязшей в криминально-политических скандалах, преступлениях и коррупции, решили отвести удар от Л.Кучмы, т.е. был соблюден древний принцип: жена Юлия Цезаря вне подозрений, а в данном случае президент, за годы своего бездарного правления превративший Украину в воровскую "малину", в нерестилище "семьи" и криминальных олигархов.
Это в странах подлинной демократии, где все граждане, невзирая на ранги и капитал, равны перед законом, в той же Южной Корее, бывшие президент и министр обороны были за все злоупотребления властью сурово наказаны. В Украине с  Л. Кучмы и его подельников, как с гуся вода. Но беспристрастная история и суд Божий за все страдания и тяготы людей (из Украины в поисках работы и лучшей доли уехало более семи миллионов граждан, а девушки и молодые женщины попали в сексуальное рабство), воздадут бывшему "гаранту" по заслугам за все его прегрешения.
Наметились позитивные тенденции по очистке "авгиевых конюшен", возобновляются расследования по резонансным уголовным делам и, возможно, будет поставлена точка, названы не только исполнители, но и заказчики по преступлениям, совершенным в "Интерклубе" и в отношении мэра. На такую перспективу указывают факты: В июле 2005 года на пресс-конференции заместитель министра внутренних дел Геннадий Москаль заявил, что уголовное дело об убийстве А.С. Сафонцева раскрыто и вскоре виновные предстанут перед судом. Конечно, памятуя о презумпции невиновности, генерал не назвал имен, ибо это станет возможным после оглашения судебного вердикта.
Привлекла внимание информация, опубликованная в крымской прессе в августе 2005 года. Привожу дословно: "Главное управление МВД Украины в Автономной Республике Крым раскрыло убийство бывшего первого вице-премьера Крыма Александра Сафонцева, совершенное в 1998 году. Как передает агентство "Контекст-медиа", об этом сообщил начальник крымского главка МВД генерал-майор милиции Владимир Хоменко на пресс-конференции в Симферополе. По словам генерала, "известны исполнители и заказчики, но интересы следствия сегодня не позволяют более детально давать эту информацию… Убийство завязано и на бизнес-интересах и, конечно, на политических, потому что Сафонцев, когда руководил Керчью, был назначен первым вице-премьером, следовательно, его возможности по противодействию преступным группировкам возросли с учетом его статуса".
 Ранее крымские правоохранители в окрестностях села Бондаренково Ленинского района обнаружили штольню, где на глубине восьми метров были найдены останки пяти скелетированных трупов боевиков керченской ОПГ "Адар". Штольня оказалась не братской, а бандитской могилой жертв и их палачей в кровавых разборках.
Об этом крымскому агентству новостей сообщили в Центре общественных связей ГУ МВД Украины в АРК. По информации ЦОС, среди них трупы братьев К., хорошо известных в криминальных кругах Керчи. Кроме этого из штольни были изъяты 2 автомата Калашникова, 4 снаряженных автоматных магазина, снаряженный магазин к пистолету Макарова, 3 тротиловые шашки по 200 граммов каждая, 4 имитационных заряда, 5 гранат, 7 взрывателей к ним, минометная мина, охотничье ружье двенадцатого калибра, 163 патрона.
Учитывая объем расследования, к работе подключились специалисты МВД Украины и Генеральной прокуратуры. В результате совместных усилий следствие вышло на совершение двадцати убийств, в том числе вице-премьера автономии. Известны исполнители и заказчики. Все преступления совершались с особой дерзостью и общественной опасностью, с применением огнестрельного оружия и взрывчатки. Были установлены личности двадцати членов ОПГ, совершивших эти преступления. Из них арестовано пять человек, еще трое отбывают срок за другие преступления, четверо погибли в криминальных разборках, остальные официально объявлены в розыск". Процесс, как говорится, пошел… Ждет своего логического завершения и дело о расстреле в "Интерклубе", похороненное в архивах Генеральной прокуратуры или МВД. И когда тайное станет явным, мне удастся закончить повесть, написанную в соответствии с законами жанра по одной из версий.

г. Керчь