Камни из Opel

1

— Как сквозь землю провалился, — повторял, войдя в кабинет вслед за старшим оперуполномоченным  уголовного розыска Василием Белозерцевым, худощавый,  неопределенного возраста мужчина в    потертом плаще.
— Кто провалился? Давайте по порядку, — майор сел за стол и жестом пригласил посетителя. Тот неуверенно присел на край стула, и Белозерцеву хватило нескольких секунд , чтобы изучить его лицо: острые скулы, впалые щеки, землистый цвет кожи, пересеченный морщинами узкий лоб, коротко остриженные волосы с налетом седины на висках. В глубоко запавших глазах застыла тревога. «То ли болен и страдает от безденежья, то ли пьет не в меру и без закуски, — подумал Василий. Незнакомец тем временем освоился и  понял, что надо спокойно посвятить офицера в суть дела.
— Я — Глеб Дятлов, временно безработный, — сообщил он. — Не хотел вас беспокоить, но здесь такое дело, что без милиции не обойтись. Ко мне из Курска приехал давний друг Толя  Бабич и вдруг исчез, как сквозь землю провалился.
— Когда? — спросил Белозерцев.
— Трое суток назад. Я звонил его жене, сообщила, что домой не прибыл и никаких вестей от него нет.
— Цель его приезда?
— После смерти матери в городе осталась приватизированная двухкомнатная квартира, — пояснил  Дятлов. — У  Толи в Курске семья, хорошая квартира, и он приехал, чтобы продать эту приватизированную,  а на вырученную валюту купить автомобиль. Намеревался получить шесть-семь тысяч долларов.
— А не мог твой приятель увлечься какой-нибудь женщиной? Сейчас на панель многие устремились,  едва успеваем один притон накрыть, как другой появляется, — посетовал майор.
— Нет,  Толя насчет баб сдержал, однолюб. У него сын и дочка уже на выданье, — возразил  Глеб. — За ним грехи не водятся.
— Ладно,  не делай из мужика ангела, — улыбнулся Белозерцев. — О наших грехах одному Богу известно. Состоялась ли сделка купли-продажи? При каких обстоятельствах вы расстались?
— Он в вопросах торговли оказался, как и я, дилетантом, — сознался заявитель. — Сначала  он собирался обратиться в фонд недвижимости, но выяснилось, что там за услуги берут  большие проценты от суммы продажи, а ему не хотелось терять валюту. Тогда  я рекомендовал ему воспользоваться услугами посредника, который бы свел его с состоятельным покупателем за невысокий процент. Объявлениями о готовности оказать посреднические услуги пестрят все газеты.
— Могли бы обойтись и без посредника, — сказал майор.
— Мы накануне дали объявление в газету, но желающих приобрести квартиру за семь тысяч не нашлось. Толя очень торопился. Расстался я с ним в пивном баре, договорились встретиться вечером на следующий день. Я прождал допоздна, но он так и не появился.
— На квартиру вы к нему наведывались?
— И звонил по телефон и приходил, никто не отвечает и не открывает, — ответил Дятлов. — Родни у него в городе нет.— У соседей интересовались?
— Да, на одной лестничной площадке живет старушка, так она тоже не знает, где он.
— Известны ли вам  адрес, фамилия или телефон посредника?.
— Увы, — посетитель  развел руками. — Не успел, а может, не захотел посвящать меня, поэтому я не знаю, нашел ли он посредника.
— Да, задали вы мне задачу с одними неизвестными, — вздохнул Василий и предупредил.— Самостоятельных действий не предпринимайте. Если вдруг обнаружится ваш друг Бабич или станут известны новые обстоятельства его исчезновения или появятся какие-то подозрения, сразу же сообщите мне или дежурному по УВД в любое время суток. Поняли?
— Как не понять, — вымученно улыбнулся Глеб.
Василий велел заполнить анкету: адрес квартиры, номер телефона и другие данные, и Дятлов покинул кабинет. Его рассказ  озадачил Белозерцева. «Если Бабича не увлекла какая-нибудь красотка, то его отсутствие трудно объяснимо, — размышлял Василия. — Перед ним задача — быстрее и  выгоднее продать квартиру, на другие дела он вряд ли станет отвлекаться. Если он успел выйти на посредника, то надо выяснить три момента: кто посредник,  состоялась ли сделка и кто покупатель? Надо посоветоваться с Щегловым. Один ум хорошо, а два — лучше».
Белозерцев вошел в кабинет следователя и застал его за пишущей машинкой. Владимир заканчивал печатание обвинительного заключения.
— Заходи. Какие проблемы?
— Вся наша жизнь соткана из проблем — и собственных, и чужих, — улыбнулся Белозерцев. — Только на разрешение собственных дел времени не остается.
— Такая наша участь, мы — люди государственные, — изрек знакомый постулат Щеглов. — Выкладывай, с чем пришел. Ты по пустякам не заглянешь.
Василий кратко, по-военному изложил суть дела.
— На рынке недвижимости много криминального и тайного, — произнес следователь. — Ради завладения жильем мошенники не останавливаются ни перед чем. Существует множество вариантов для завладения чужой недвижимостью, квартирами, дачами, особняками и прочими объектами. Поэтому исчезновение Бабича весьма подозрительно. Не мог ли этот  Дятлов, к тому же безработный, оказаться наводчиком? За мзду навел на своего старого друга о петого мошенника. Проверь в  нашем информационном центре не  водятся ли за ним какие-нибудь грехи в прошлом, не наследил ли он?
— Дятлов  признался, что рекомендовал другу обратиться к услугам посредника, но не конкретного, а по объявлениям в газетах, — напомнил Василий. — Если Глеб каким-то образом причастен к исчезновению, то какой ему был резон заявлять в милицию? Не настолько он глуп, чтобы рубить сук,  на котором сидит. Наверняка,  он бы затаился.
— Оно, конечно, так, однако действия людей в экстремальной ситуации порой алогичны, — возразил Щеглов. — Во-первых, между соучастниками мог возникнуть конфликт — не сумели поделить добычу. Во-вторых, чтобы иметь алиби, один из них заявил в милицию в расчете, что следствие  пойдет по ложному пути.
— Но тогда он косвенно закладывает и себя, — высказал суждение майор.
— Возможно, но ты не сбрасывай со счетов и эту версию, — посоветовал Щеглов. — Обязательно проработай ее. Поступки, действия  людей, как и жизнь, многообразны. Будь не только психологом, но и философом.
— Хорошо, — согласился Белозерцев. — Как говорят ученые мужи, отрицательный  результат — тоже результат. Только в нашей работе важен фактор времени, поэтому на ложный путь лучше не скатываться.
— Я бы так категорично не судил, — мягко упрекнул его следователь.
— Меня осенила идея! — неожиданно с азартом воскликнул майор, уже собравшийся покинуть кабинет.
— Выкладывай, генератор идей, — велел Щеглов.
— Я продаю свою двухкомнатную квартиру. Публикую объявление в газете с обращением  к услугам посредника. Наверняка, клюнут на эту приманку.
— Понял твой замысел, — задумался Владимир. — Как на это посмотрит твоя жена?
— Она у меня умница. В оперативном деле знает толк.
— Есть одна неувязка, — оборвал его следователь.
— Какая?
— Ты сотрудник милиции, и коль скоро выйдешь на посредника, то он обязательно наведет справки, — справедливо заметил следователь. — Мало того, что может выудить информацию из жэка, спросит любого жильца в твоем подъезде. Учует неладное и слиняет.
— Да, уязвимое место. А жаль, неплохая идея, — огорчился Василий.
— Не падай духом, что-нибудь придумаем, — обнадежил Владимир. — В моем доме живет старый приятель, холостяк Алексей Иванович Чернов. Он находится в длительной командировке. Ключи передал мне, чтобы присматривал за квартирой. Возвратится нескоро. Мы за это время провернем операцию.
— Телефон в квартире есть?
— Да, — подтвердил Щеглов.
— А я все же побываю на квартире Бабича. Вдруг в нее кто-нибудь забредет. Если она продана, то должен заявить о себе новый хозяин, — предположил Белозерцев.
— Но она заперта. Как ты в нее проникнешь?
— У меня есть специалист, — загадочно улыбнулся Василий. — Наш старый знакомый по сейфам. Вспомни-ка!
— Неужели Клещ?
— Он самый, гражданин Тюрин, — ответил майор. — Жив курилка. С прошлым, завязал, нигде не наследил. Пусть теперь на милицию поработает, и Бог его простит.

2

Белозерцев даром времени не терял. Получив у прокурора санкцию на обыск, он в полдень вместе с Тюриным отправился на квартиру Бабича по адресу, указанному Дятловым. Надеялся найти записку или какие-нибудь улики, проливающие свет на странное исчезновение  владельца жилья. К услугам Клеща приходилось и прежде прибегать, когда срочно надо было вскрыть сейф,  либо зайти в запертое помещение, не повредив дверь. Ранее судимый за хищения и кражи, Тюрин среди своих коллег снискал славу самого умелого медвежатника. Сам он о себе давно уже не напоминал, видно, накрепко покончил с прошлым, иначе по «почерку» его легко было вычислить. Но ему льстило, что милиция о нем не забывает и ценит, как непревзойденного мастера своего дела. Он обрадовался встрече со старым знакомым Белозерцевым, которого знал еще лейтенантом, и согласился оказать услугу.
Когда прибыли на место, то Тюрин первым делом внимательно осмотрел врезной замок на двери, обитой дерматином.
— Степан, поди, навыки не утратил? — спросил майор и велел: — Постарайся аккуратно, чтобы не повредил замок и дверь.
— И навыки есть, и замок не сложный, щас попадете в хату, — пообещал Клещ,  перебирая словно четки на низке, персональную связку отмычек,  полученных Белозерцевым под расписку в УВД. Эта конфискованная у Клеща семь лет назад реликвия служила учебным пособием для экспертов-криминалистов,  молодых сотрудников угрозыска. Тюрин, прислушиваясь  к звуку, осторожно вращал отмычкой в отверстии замка и нажал плечом на дверь. Она отворилась.
— Я же говорил, товарищ майор, а вы еще сомневались, — как малое дитя, обрадовался пятидесятилетний мужчина. — Ловкость рук и никакого мошенничества. Не каждому дано...
— Это верно, молодец Аркадий, не забыл старое дело, как ювелир, тонко сработал, — похвалил Белозерцев и с тенью подозрения спросил: — Поди, промышляешь на досуге?
— Обижаешь, начальник. Я с этим делом завязал, — угрюмо ответил Степан. — По молодости шалил. Отсидел свое, не без вашей помощи. А теперь все: руки хотят ради спортивного интереса, а голова не велит.
— Не обижайся, я так,  на всякий случай поинтересовался, — улыбнулся Василий. — Долго мне тогда пришлось за тобой погоняться...
— С прошлым покончено, — прервал недовольный напоминанием Тюрин. — У меня семья, внук растет, с прежними дружками не вожусь. От них одни неприятности.
— Я знаю, что ведешь нормальный образ жизни, — подтвердил майор.
— Да, имею благодарности. Премии дают,— не без гордости сообщил медвежатник. — Работаю  на механическом заводе, собираю  фирменные сейфы. Замки собственной  конструкции с секретами, ни один медвежатник не вскроет, разве что автогеном или взрывным устройством. Я в этом деле собаку съел. А вам эта хата зачем?
— Приятель в отъезде, попросил за квартирой присмотреть, а ключ потерял, — пояснил Белозерцев.
— Ключ? Пара пустяков, — усмехнулся Тюрин. — Я вам их десяток изготовлю, только придется замок снять.
— Нет, благодарю, Степан. Друг на днях возвращается, а у него есть ключ. Так что обойдусь.
— Как прикажете, товарищ майор. Вы знаете, где меня найти, — сказал он, подавая связку с отмычками.
— Благодарю за работу, — Белозерцев искренне пожал широкую ладонь.
— Разве это работа, одно баловство, — смутился Клещ и грустно улыбнулся. — Было время, как консервные банки, вскрывал сейфы. А щас грубая работа, одни подрывники, умирает  профессия.
Милиционер-водитель на «Жигулях» доставил Тюрина обратно на завод, а Белозерцев остался в квартире. Внимательно обследовал кухню, отметив на запыленном столе чашечку с недопитым, затянутым пленкой кофе и надкусанный зачерствевший бутерброд. Видимо, какое-то срочное дело сорвало Бабича со стула. В комнате и спальне взор привлекла старинная из красного дерева мебель  в стиле «ампир». Но книг было немного, на полу старый потертый ковер, в углу телевизор «Славутич». Никаких признаков хищения. Тщетными оказались поиски записей или иных улик, указывающих на причину исчезновения Бабича. Лишь в прихожей майор  наткнулся на спортивную сумку с дорожными принадлежностями; электробритвой, полотенцем, мылом, зубной щеткой и пастой...
— Словно испарился, никаких признаков,— вздохнул Василий. Квартира находилась на пятом этаже, и Белозерцев не мог услышать, как к подъезду подкатил автофургон с надписью «Доставка мебели на дом». Несколько минут спустя, майор краем уха услышал скрежет ключа. Он нащупал в кармане пистолет. Дверь отворилась, и через порог перешагнул среднего роста плотный мужчина лет тридцати пяти, в очках  со связками книг в обеих руках. На голове у него была широкополая черная шляпа. Увидев Белозерцева в штатской одежде, незнакомец опешил и едва не выронил книги.
— Здрасте-е, — наконец вымолвил он. — Я — Толмачев Игорь, а вы, если  не ошибаюсь, Багишев Анатолий? Очень приятно, будем знакомы.
Белозерцев утвердительно кивнул головой, поняв, что Толмачев — покупатель квартиры, в глаза не видевший ее прежнего владельца Бабича. Наступила тягостная пауза. Игорь, видимо, робкий и стеснительный по натуре, неуверенно переминался у порога.
— Вы проходите, будьте, как дома, — пригласил Василий.
— Конечно, как дома, — обрадовался Игорь. — Это же моя квартира.
Пристально посмотрел на Белозерцева, желая услышать подтверждение, но майор промолчал.
— Посредник сказал, что вы, получив деньги, должны были съехать еще три дня назад, — недоумевал Толмачев. — Как же так? Я привез мебель, вещи... машина и грузчики во дворе. Некрасиво получается? Договор ведь дороже денег.
— Да, хорошего мало, — согласился Василий. — Простите великодушно, любезный. Неувязка произошла. Я действительно уже должен быть в Курске.
— В Курске? — удивился Игорь. — А Виталий  сказал, что вы уехали в Тель-Авив к богатой  теще-еврейке.
— Да, конечно, сначала в Курск, оформлю визу, а затем в Тель-Авив, на родину предков.— Вы на еврея не похожи, — пристально взглянул Толмачев.
— Обрусел малость, — на полном серьезе продолжил розыгрыш майор. — Но зов родной крови, голос предков — Иерусалим, Тель-Авив, Хайфа …
— Каждый кулик свое болото хвалит, — неуклюже посочувствовал Толмачев и, опасаясь, что тот обидится за такое сравнение, по спешно спросил: — Что же вас здесь задержало?
— Эта старинная мебель, — Белозерцев указал рукой на сервант. — От бабушки Сары и дедушки Ицхака по наследству досталось. Жаль продавать семейное достояние, но, видимо, придется. Может, с аукциона, как вы считаете?
Игорь  остолбенел и несколько секунд не мог вымолвить слова, лишь беззвучно шевелил  губами.
— Мебель, старинная... — упавшим голосом прошептал он. — Вы же мне ее продали вместе с квартирой за девять тысяч долларов. Можёт, у вас склероз? Разве Виталий не отдал вам деньги? Вот у меня документы на жилье, генеральная доверенность и полароидные снимки интерьера и мебели.
Василий взял документы, в генеральной доверенности значилась фамилия посредника Виталия Сергеевича Рахина, стояла подпись Багишева. Белозерцев решил, что дальше играть нет смысла и спросил в лоб:
— Вы лично встречались с Бабичем?
— А вы, вы разве не Бабич? — оторопел он и кровь прилила к его лицу.
— Нет, я сотрудник угрозыска, — для убедительности Василий показал удостоверение.
— Я хотел заранее осмотреть квартиру и мебель, но Рахин сказал, что это необязательно. Хозяин, мол, слишком занятой и нервный человек и все дела перепоручил ему, — пояснил Игорь. — Показал мне снимки. Квартира и мебель мне и жене понравились, и мы совершили покупку. Что же теперь делать? Что я скажу жене? Она меня без ножа зарежет,  измором одолеет...
— Формально по документам вы владелец этой квартиры, — ровным голосом ответил майор. — Но советую пока воздержаться от вселения до выяснения обстоятельств купли продажи. Дело здесь нечистое. Меня тревожит судьба прежнего владельца. Прошу ключи. Мы квартиру опечатаем,  установим охранную  сигнализацию.
— Выходит, плакали мои денежки? — вздохнул Игорь, послушно отдавая ключи. — По родственникам и знакомым баксы собирал, в долги залез по самые уши...
— Это будет зависеть от многих обстоятельств, в том числе от достоверности ваших показаний, — ответил Белозерцев. — В ваших интересах сообщить мне подробности о посреднике — имя, адрес, телефон, приметы. Каким образом вы общались? Есть ли у него транс порт и какой? Манеры, характерные отличительные детали?
— Ему лет двадцать пять, среднего роста, плотного телосложения, одет в кожаную куртку. Адрес и телефон не знаю. Он сам находил меня, когда возникала необходимость. Приезжал  на иномарке серого цвета. Какой именно модели, затрудняюсь ответить. Я рассеянный...
— Ладно, продолжим разговор в отделе, — сказал Василий и вызвал по телефону дежурную машину. Толмачев тем временем отправил автофургон на прежнюю свою однокомнатную квартиру к жене, объяснив, как велел Белозерцев, что в новом жилье требуются ремонт и санобработка против тараканов и моли. Самым убедительным аргументом были моль и тараканы, поскольку жена пуще глаза берегла меховые изделия и ковры.

3

В УВД Белозерцев и Толмачев первым делом отправились в экспертно-криминалистический отдел (ЭКО), где с помощью фоторобота воссоздали на компьютере снимок посредника  Рахина. Идентичных снимков в памяти компьютера не было, и Белозерцев, сомневаясь в подлинности фамилии посредника, решил, что это залетный гастролер — специалист по продаже и обмену недвижимости, прибывший на сезонную работу, чтобы сорвать куш и слинять, как только запахнет жареным. Видимо, такой момент наступил. Теперь важно его выследить и заманить в ловушку, чтобы взять с поличным на месте преступления. В противном случае придется по крупицам собирать доказательства.
— О нашей встрече и разговоре никому ни слова, — наказал майор Толмачеву. — Для жены,  а женщины все любопытны — изложите версию о тараканах и моли. Годится?
— Да, уже передал через грузчиков, — согласился Толмачев.
— Из города в ближайшие дни никуда не выезжайте, — велел майор. — Вы мне потребуетесь не только в качестве потерпевшего, но и как свидетель для опознания посредника. Возможно, удастся возвратить вам валюту, если он ее не прокутил в казино или ресторанах..
— Как пацана вокруг пальца обвел, — возмущался Игорь. — Ну, мошенник,  жулик, средь бела дня ограбил. Я в долги по самые уши залез, с трудом наскреб валюту.
— Радуйся, что жив остался, — утешил  его Белозерцев. — Бабич  Бог весть где? Может, уже душа отлетела на небеса?
— Ну и времечко, — тяжело вздохнул Толмачев и поспешно вышел  из кабинета.
— Володя, есть успехи,  — сообщил Василий по телефону Щеглову. — На квартире Бабича я встретился с покупателем, вернее, с новым владельцем этой квартиры. Он общался с посредником Рахиным. Фамилия ничего не говорит, явно вымышленная, но у нас есть фотопортрет, созданный по приметам. В базе данных компьютера идентичных нет.
— Тогда за чем дело? Рассылай ориентировки, объявляй розыск, и через день-другой мошенник в твоих руках, — посоветовал следователь.
— Не спугнем ли? — засомневался майор.
— Я все же хочу взять его в деле, чтобы доказательства налицо, чтобы  ни один адвокат не смог их опровергнуть.
— Значит, вызываешь огонь на себя?!
— Иду на встречу с посредником. Идея не должна погибнуть. — Будь осторожен, держи в курсе событий.
4
Приманка сработала. В день выхода газеты на объявление откликнулись пять посредников. С интервалом в один час Белозерцев, находясь у телефона в квартире Чернова, назначил каждому из них конфиденциальную встречу в сквере у железнодорожного вокзала. Ему важно было вычислить потенциального мошенника, а для этого требовались общение и своего рода ненавязчивое тестирование собеседника. Белозерцев поочередно встретился с четырьмя из них. Но как только он выяснил, что посредники действуют вполне легально, имея лицензию и уплачивая налоги, интерес к ним пропал. Однако слишком настырному из агентов  пришлось отказать на том основании, что он, мол, передумал продавать квартиру. Лишь на следующий вечер состоялась встреча с  пятым посредником. На вид ему было не более двадцати пяти - тридцати . Среднего роста, широкий в плечах, кряжистый и, видимо, не обделенный физической силой, он протянул ладонь и крепко пожал руку Белозерцева.
— Мохов Савелий, — назвался парень.
— Чернов Алексей, — отозвался майор, назвав имя настоящего владельца квартиры. Савелий своими холодными оловянного цвета глазами испытующе поглядел на Василия, и тот намеренно отвел взгляд, чтобы тот уверовал в превосходство своей не только физической силы, но и характера.
— Лицензии у вас есть? — робко спросил Белозерцев.
— Нет, но ты, мужик не сомневайся, все будет о’кей, — заверил Мохов. — Я уже два года так работаю — и никаких проблем. Не хочу в это дело государство вмешивать, оно меня и так обобрало. И твои вклады в Сбербанке сгорели. А так обойдемся без налогов, тебе и мне больше достанется, незачем армию чиновников-бюрократов кормить. Взятки на каждом шагу требуют. Правильно я мыслю?
— Конечно, нам больше достанется, — с радостью согласился Василий и заискивающе спросил: — Какой процент?
— Пять процентов от суммы сделки, у меня твердая такса, — ответил тот с металлом в голосе. — Если за семь штук продам, то триста пятьдесят долларов мои. Я — не рвач, для меня  клиент дороже золота. Другие мною остались довольны, подарками отблагодарили. На деюсь, ты не жмот, устраивает?
— Устраивает,— кивнул головой Белозерцев.
— И еще одно условие, — взял инициативу в свои  руки посредник.
— Какое именно? — насторожился майор.
— Об этой сделке не должны знать твои родственники и посторонние люди. Понимаешь, утечка информации для нас совершенно нежелательна. Если узнают в налоговой инспекции  или в милиции, то оба пострадаем — взыщут штраф, последние штаны снимут.
— Я одинокий человек, у меня нет родни,— с тоской в голосе, уронив руки на колени, — сообщил Белозерцев и заметил, как радость сверкнула на миг в глазах Савелия.
— Без родни, конечно, скучно, — посочувствовал он, — но с ними хлопот немало. Может,  пришлось бы и долларами поделиться, а так все будут твои, до последнего цента. А были бы, скажем, дети, то обязательно потребовали бы баксы на кожаны, видики или мебель, а может, и из квартиры изгнали. Мне встречались бомжи с такой судьбой. А тебе, мужик, еще повезло. Богу молись, что со мной дело имеешь. Оформишь на мое имя генеральную доверенность, и я устрою все твои дела в самом лучшем виде. Мне надо взглянуть на твою хату, не возражаешь?
— Нет, товар, как говорится, следует лицом показать.
— Тогда за мной не заржавеет, — пообещал Мохов. — У меня на клиентов природный дар. Возьмем за твою хату по максимуму. Гляди, еще и премию мне отстегнешь, а? Не хило?
— Как постараешься, Савелий, — поддержал Василий. — А пока не будем делить шкуру неубитого медведя. Если отличишься, быстро найдешь состоятельного покупателя, чтобы не меньше семи тысяч мне чистогана , то и за мной не заржавеет. Я высоко ценю усердие. Поторопись, я в Москве покупаю квартиру, но недостает суммы. Не хочу терять выгодный вариант.
— О, Москва, столица, значит земляки! — с восторгом воскликнул Мохов. — В лепешку расшибусь для родного человека. Есть у меня на примете один денежный мешок — банкир. Приберегал я его для особого случая. Он хочет сделать подарок своей любовнице Марине. Старый боров. Жена, трое взрослых сыновей и туда же — увлекся двадцатилетней красоткой. Она в офисе его банка работает. Пусть тешатся, главное, из него побольше денег вытрясти. Я подключу к этому делу его кралю, и уж перед ее прелестями и капризами он не устоит.
— Смотри не переборщи, — предупредил Белозерцев. — Еще приревнует тебя к своей Марине.
— У меня любых баб хватает — и блондинок, и шатенок, и брюнеток,  было бы побольше долларов на шампанское, цветы, шоколад, подарки, и любая с радостью нырнет в постель. Появятся у тебя доллары, уступлю одну знойную красотку.  Она в варьете танцовщица. Пятьдесят баксов — и кувыркайся с ней до потери пульса.
— Ты еще и сутенером промышляешь, — сыронизировал Василий. — О девочках поговорим потом.
— Смежная профессия, — рассмеялся, оскалив крупные зубы, Мохов. — К тому же за мною право первой пробы, я, как играющий тренер. А что поделаешь, хочешь жить — умей вертеться. Рыночная экономика.
— Ты, кажется, хотел хату посмотреть, — напомнил посреднику майор.
— Ах, да, заговорился, — спохватился Савелий. — Такой я общительный человек. Едем.
Вскоре они были на месте, в квартире Чернова.
— Шикарно  живешь, Алексей, — скользнув взглядом по большой бронзовой статуе обнаженной нимфы, импортной мебели, заставленной хрустальной, фаянсовой и фарфоровой посудой, по радио и видеоаппаратуре и другим предметам роскоши, одобрительно произнес Мохов. — И к прекрасному полу не равнодушный.
— Хочешь красиво жить, умей вертеться,— ответил Белозерцев, погладив ладонью бронзовее изящное плечо статуи. — А женщин мы любим, пока стучит сердце.
— Да, хорошо вертишься, — поощрил Савелий.
— Выпьешь кофе? Крепких напитков не держу, — предложил майор.
— Нет, благодарю. Алексей, меня ждет еще один  клиент, — заторопился он. — Я обещаю тебе все устроить по высшему классу.
Белозерцев пожал протянутую руку, и Мохов поспешно скрылся за дверью, видимо, избегал встреч с людьми. «Квартира на него произвела впечатление своим интерьером, ценными вещами. — с удовлетворением подумал Белозерцев. — Того и гляди,  наведет домушников, чтобы пошерстили. Хватка у него железная. Лоб расшибет, только бы не выпустить из рук такую добычу. Следует ждать быстрой развязки. Поэтому максимум осторожности . Любая малейшая ошибка, оплошность чреваты провалом».

5

Белозерцев не ошибся в прогнозе. На следующий  день вечером — звонок. Василий нащупал пистолет в кармане. Взвел его. Осторожно открыл дверь — на лестничной площадке Мохов.
— Нашел клиента, — сообщил он.— Вместе с Мариной уломал банкира на восемь тысяч долларов. С тебя причитается, сработано чисто.
— Пока не потрогаю руками... — охладил его пыл Белозерцев.
— Скоро потрогаешь, — обнадежил Савелий. — Сам банкир занят, понимаешь. Для него время — деньги, дал вот аппарат, чтобы в квартире разных снимков нащелкал. Не хочет кота в мешке покупать.
— Взял бы с собой Марину. Для нее ведь квартира, ей и выбирать, — сказал майор.
— Я предложил ей. И она было согласилась поехать, но старый боров ей не позволил. Ревнует ее к каждому мужику, барбос, — с раздражением пояснил посредник. — Она,  конечно, женщина без комплексов. Сама дает повод, но разве удержишь на цепи, если женщина хочет, плоть требует …
Мохов достал из сумки фотоаппарат «Полароид-6ОО» и, выбрав удобные точки, сделал снимки гостиной, спальни, ванной, кухни, лоджии. Аппарат после каждой из съемок выдал из кассеты пять цветных снимков.
— Алексей, позируй, фото на память, — предложил Мохов.
— Ни к чему, я не тщеславен, — отмахнулся Василий. — Давай лучше я тебя щелкну для рекламы.
— Нет, — возразил Савелий. — У меня и без рекламы дела идут успешно. Теперь главное, чтобы им твоя  хата понравилась, чтобы не дали ход назад или не сбили цену.
— А что, и такое возможно? — прикинулся дилетантом Белозерцев.
— Редко, но вполне может быть, вдруг они параллельно прощупывают другие варианты, не исключено, что подвернется квартира лучше и дешевле, поэтому куй железо, пока горячо, — объяснил он. — Ты  вот что,  зубы мне не заговаривай, а давай генеральную доверенность, и я все  устрою: тебе — доллары, им — квартира. Годится?! По рукам и баста!
— Генеральную доверенность? — непонимающе  переспросил Василий, видя, как нетерпелив и азартен посредник.
— Да, доверенность. Ты что, Алексей, с луны свалился? — рассерженно  произнес он. — Ты доверяешь мне право на совершение купли - продажи. Зачем тебе самому заниматься этой рутинной работой? должен же я отработать в поте лица свои пять процентов?
— Оно так, — засомневался майор, подумав о том, какова будет реакция Савелия, если он скажет, что раздумал продавать квартиру. Но он удержал себя от довольно рискованного соблазна поиграть на нервах посредника. Операцию надо довести до конца и сыграть свою добровольную роль.
— Лучше привози покупателей сюда. Здесь окончательно все и решим. Я накрою стол, выпьем на посошок, как полагается.
— Ты что, не доверяешь мне? — в лоб спросил Савелий.
 — Я хотел, чтобы юридически все было безупречно.
— Тогда я умываю руки, только даром время на все потратил. Кто мне компенсирует убытки?
Белозерцев увидел, как лицо Мохова покрылось багровыми пятнами, а в глазах появилась злость. Он нервно смял  в  руках  кожаную кепку Василий понял, что перегнул палку.
— Погоди, не сердись, — улыбнулся он. — Не нравится мне эта излишняя конспирация, словно я не жилье, а ядерное оружие продаю. Получается, что я вроде и не владелец  квартиры. Покупателя я и в глаза не знаю, все за моей спиной совершается.
— На кой хрен он тебе нужен? — вспылил Мохов. — Ты что, собираешься с ним детей крестить? Все сделки так совершаются. Знал бы, что так обернется, плюнул бы на  все. Натолкнувшись на упорство Белозерцева, он на короткое время призадумался, видимо, прикидывая варианты, а затем в сердцах произнес:
— Будь по-твоему. Через пару часов жди гостей. Накрывай на стол, да не скупись.

6

Мохов резко встал и вышел,  недовольно хлопнув дверью, оставив Василия наедине со своими мыслями. «Почему он не предложил мне поехать с ним? — рассуждал Василий. — Ведь именно по такому сценарию  должны бы развиваться события. Заподозрил неладное или согласился с тем, что дело прогорело? Последнее  на  него не похоже. Он мог и не церемониться и пустить в ход  пистолет  или нож. Или проявил неуверенность? Надо обсудить ситуацию с Щегловым». Белозерцев набрал на кнопочном аппарате номер телефона и, услышав  голос следователя, сообщил:
— Сегодня вечером или ночью все должно решиться. Он потребовал от меня генеральную доверенность, но я отказал. Не знаю, правильно ли сделал?
— По логике вещей, получить с покупателей доллары он может в случае предоставления им подписанной тобою доверенности. В противном случае для завладения этим документом и освобождения квартиры для новых владельцев он должен был тебя ликвидировать, — предположил Щеглов. — Так что будь наготове. Не исключено, что он отправился за поддержкой. Не уступив доверенность, ты подписал себе приговор. Когда он  приведет его в исполнение? Во всяком случае,  до появления  в квартире Чернова, нового владельца. Хорошо, что он у нас под «колпаком». Пока ты с ним вел светскую беседу  наши технари установили на его «Оpel - 20Е» радиомаяк. Я дал ориентировки на все посты ГАИ, патрульным экипажам ДПС, чтобы отслеживали все передвижения иномарки.
— Спасибо, ты мой спаситель, — поблагодарил майор. — А если бы я отдал ему доверенность?
— По этой доверенности он бы взял с покупателей всю сумму и улизнул восвояси, — продолжил рассуждения следователь.
— Слушай, а ведь не исключен и другой вариант, — направил разговор в иное русло Василий. — Давай отойдем от стереотипов мышления. С чего ты взял, что потенциальная жертва я, а не покупатель. Доллары ведь у покупателя. Они — главная цель, и интересуют Мохова больше, чем квартира.
— Тебе не откажешь в оригинальности,— похвалил Щеглов. — Возможно, для Мохова ты оказался крепким орешком  и он решил потрясти покупателя. Но с долларами добровольно никто не расстается. Чаще  всего их обладатели обречены, так как матерые преступники, а мы, наверняка,  имеем дело с таким, свидетелей в живых не оставляют.
— Ты прав — сейчас под реальной угрозой жизнь покупателя: Мохов пообещал привезти гостей, но, думаю, это уловка, чтобы выиграть время, — высказал соображение Белозерцев и попросил. — Запроси информацию у работников ГАИ по поводу «Оpel». Где он сейчас и кто в нем?
— Хорошо, я выйду с ними на связь, — пообещал следователь и через три минуты позвонил майору. — Сначала Мохов заехал в гараж, подсадил в машину крупного мужчину, очевидно, подельника, а затем возле стадиона в «Опель» сели высокого роста худощавый парень и девушка — жених и невеста, либо молодожены,  судя по их поведению. Не похоже, что Мохов везет их смотреть квартиру. Движутся в противоположном направлении к выезду из города. Работники ГАИ, не «засвечиваясь», следуют за ними. Пора и нам включаться в погоню. У поста ГАИ перехватим эстафету. Выходи к подъезду, дорога каждая секунда. Без нас могут наломать дров. Белозерцев быстро, как по тревоге, оделся и вышел к подъезду, у которого его уже ждали «Жигули».

7

За городом у поста ГАИ они перехватили   эстафету у госавтоинспекторов,  аккуратно следовавших за серым «Оpel». Короткий осенний вечер быстро угасал, плотно сгустились  сумерки и наступила ночь, безлунная и неуютная. Низкое небо обволокло набухшими  влагой облаками. Иномарка  двигалась  без  включенных  фар, а после того, как повернула с трассы, водитель погасил и габаритные огни. Очевидно, Мохову была хорошо знакома дорога,  ведущая в предгорье. Белозерцев и Щеглов также ехали без огней, выдерживая  дистанцию, чтобы не выдать себя и не потерять из обзора прибора ночного видения «Оpel». Благо, шум ветра заглушал гул двигателя.
— Тебе знакома эта местность? — спросил Владимир у Василия, дабы нарушить тягостную тишину.
— Лет пять назад с группой туристов мне довелось здесь путешествовать, — ответил майор. — Очень живописные места. Примерно в километре находится озеро, глубокое, даже летом вода прохладная, родниковая. Не туда ли Мохов  держит путь? Что он замыслил?
— Что-нибудь гнусное. Поэтому  надо быть готовыми к любой неожиданности, — сказал следователь, но Белозерцев и без того чувствовал, что столкнулся с матерым мошенником.
Вскоре появилось озеро, и «Оpel» остановился у крутого берега, поросшего кустарником. Щеглов притормозил «Жигули» в ста метрах, чтобы не вызвать подозрения и раньше времени не спугнуть Мохова. Минуты две из «Опеля» никто не выходил. Потом дверцы с двух сторон отворились. Двое мужчин вытащили с заднего сиденья третьего,  отчаянно упиравшегося ногами.
— Где  же девушка? — спросил Белозерцев. — Не похоже, что они ее по пути высадили. Может,  придушили?
Василий взвел пистолет, следователь также изготовил оружие.
— Вперед! — скомандовал Щеглов, и они на полной скорости в несколько секунд преодолели дистанцию, отделявшее  их от Мохова. Тот с подельником повалил на землю тщетно сопротивляющегося парня. Резкий свет фар выхватил эту картинку из темноты. От неожиданности все замерли.
— Помогите-е! — закричал долговязый парень, поднявшись на колени.
— Милиция! Всем лежать! Руки за спину! Стреляю без предупреждения! — приказал, выскочив на ходу из «Жигулей», Белозерцев. Мохов узнал его голос.
— Мент, выследил, но я... — зло процедил сквозь зубы Савелий, и в последний миг Василий увидел в его руке оружие. В момент выстрела майор пригнулся и почувствовал, как пуля острым жалом впилась в руку.  Мохов  вскочил и по крутому склону, покрытому слежавшейся листвой, скатился вниз. Послышался плеск воды.
— Уйдет, сволочь! — крик Щеглова, успевшего замкнуть  наручники на запястьях подельника, сработал, как пружина. Превозмогая боль, Василий взбежал на край склона и выстрелил  на звук. Услышал вскрик, и плеск воды затих. Постоянные тренировки в тире не прошли даром.
— Кажется, я его завалил, но и он меня задел, — бросил на ходу майор и осветил фарами «Жигулей»  поверхность озера. В пяти метрах от берега плавала черная кожаная кепка.
Майор подошел к Щеглову, перед которым лицом к земле с заломленными за спину и скованными наручниками руками лежал подельник. На него  испуганно взирала девушка, с заплаканным лицом. Тушь от ресниц прочертила бороздки на ее щеках. Девушку трясло от пережитого. Долговязый парень бережно обнял ее за талию.
— Родная, милая, успокойся. Все кончилось хорошо, — уговаривал он ее и жаловался следователю. — Я — Валерий Фокин, а Люда — моя жена. Мы недавно сыграли свадьбу. Родители собрали доллары на покупку квартиры. Посредник Антон срочно приехал вечером, показал полароидные снимки квартиры. Нам с Людой она понравилась. Он говорит; берите валюту, поедем покупать хату, хозяин  готов и мебель уступить. Сколько, спрашиваю, а он отвечает — бери восемь тысяч, но пообещал уломать хозяина уступить за семь. Мы обрадовались и согласились. Люда сама напросилась поехать, и он не возражал. Сволочь, задушить меня хотели, а Люду изнасиловать. Этот козел, — Валерий бросил гневный взгляд на подельника, — уже в машине ее за колени и груди лапал, под юбку лез…
Люда, немного успокоившись, помогла Белозерцеву перевязать раненное плечо. Щеглов связался по радиостанции с дежурным по УВД и вызвал опергруппу с обязательным включением в ее состав аквалангиста или водолаза.
Белозерцев обошел «Оpel», открыл багажник. Среди зачехленной резиновой лодки, канистры с горючим и запасного колеса увидел три серых бордюрных камня и моток капроновой веревки.
— Вас не только хотели задушить, но и утопить, — сообщил Василий. — Для этого и приехали к озеру. Конечно же,  не рыбу ловить и уху варить. Все предусмотрели, шакалы.
Оцепенев от ужаса, молодожены смотрели на предназначенные им тяжелые «якоря». В этот момент они осознали всю хрупкость человеческой жизни. Люда надеялась, что ее оставят живой, натешатся и отпустят. Но теперь содрогнулась от мысли, что Валерий и она находились на волоске от гибели. Оба прониклись благодарностью к людям, вырвавшим их из страшных цепких объятий смерти.
— Возьмите себе доллары, — сгоряча предложил Валерий. — Они у Антона в портмоне. Он насильно их отобрал. Вы его вытащите из озера?
— Вытащим, а доллары вам самим сгодятся, — сказал майор. — Только впредь постарайтесь обойтись без посредника.
— Это Чиж виноват, втянул меня в мокрое дело, — заскулил прежде угрюмо молчавший подельник.  Обещал богатый улов. Все, мол, чисто будет, комар носа не подточит.
— Раскатал губы, — оборвал его Белозерцев. — третий камень в багажнике для тебя был заготовлен. Какое у него оружие?
— Пистолет Стечкина, — с готовностью ответил подельник и жалобно спросил. — Что со мной будет?
— Если впервые, то получишь срок за соучастие, а если на совести жертвы, то «вышка» обеспечена.
— Впервые, впервые, — завопил  мужчина. — Это все он, зверел при виде валюты. Я хотел давно с повинной...
— Поздно, — осадил его Василий. — Возмездие неминуемо.

8

К полуночи на УАЗе прибыли эксперт-криминалист, судмедэксперт и аквалангист. Вода была холодная, и  он надел снаряжение по верх шерстяного костюма. Спустился  под воду и, довольно быстро обнаружив тело, зацепил его за капроновый фал. Когда страшную находку подняли на берег, Щеглов и Белозерцев с удивлением увидели, что это труп женщины с привязанным к нему бордюрным  камнем. Точно таким, как и обнаруженные в багажнике «Оpel». Аквалангист намеревался побыстрее выбраться из холодной купели, но майор остановил его жестом руки;
— Это не то, должен быть мужчина в кожаной куртке. Прихватив конец фала, аквалангист,  нехотя погрузился в воду и вскоре стремительно вынырнул на поверхность. Поспешно снял маску и сообщил:
— Да здесь кладбище! Подводный некрополь…
Из воды были подняты еще два трупа, в том числе Мохова и неизвестного мужчины с бордюрным  камнем на шее. Пока аквалангист согревался на берегу водкой, отхлебывая ее из солдатской фляжки, судмедэксперт в резиновых перчатках обследовал  трупы, а эксперт-криминалист при свете автомобильных фар и фотовспышке  производил съемку.
— Вот так «улов»?! — вслух произнес Щеглов, подметив характерную деталь — бордюрные камни, привязанные к двум трупам. Мохов был убит выстрелом в голову. В его скованных судорогой пальцах был зажат пистолет, в магазине недоставало  одного патрона. Из кармана куртки извлекли портмоне с десятью тысячами долларов и записную книжку с адресами и телефонами клиентов, в их числе Платовой, Ксенофонтова, Бабича  и Чернова, загранпаспорт  на имя Чижика и паспорта — на Мохова и Рахина.
— Согрелся, браток? — участливо спросил Белозерцев у аквалангиста.
— Да, слегка, — ответил тот, намереваясь снять снаряжение. — Вода, как в проруби, даже самый закаленный морж не выдержит.
— Не торопись, — остановил его Василий. — Не хватает одного трупа.
— Да сколько их там? — воздел руки к небу аквалангист.
— Не знаю, — ответил майор, — но одного точно не хватает. Мужчина лет тридцати пяти. Поищи-ка, будь добр. Понимаю, холодно, тяжело, жутко, но истина дороже.
— Ладно, не красна девица, служба есть служба, — согласился он и ,  спустя несколько минут,  вновь погрузился на дно озера.
— Ты был прав насчет третьего камня, — сказал следователь Василию. — Он, пожалуй, предназначался для Ступина. Управившись с Фониными с помощью Ступина, Чижик-пыжик  собирался и его отправить на дно, либо припрятать труп в другом месте, что завело бы следствие в тупик. Таким  образом Чижик  избавлялся и от свидетеля-соучастника, и от претендента на часть добычи. Не прояви ты изобретательности, и  он бы совершил очередное преступление.
— Мы оба постарались, — скромно отозвался на скупую похвалу Белозерцев.
По возвращению в город, далеко за полночь в комнате Ступина были обнаружены некоторые из вещей жертв. Под напором неопровержимых улик он сознался, что за плату помог Чижику расправиться со стариками и Бабичем. Это подтвердилось при следственном эксперименте.— Купля-продажа недвижимости — дело серьезное, но темное. Много вокруг него всяких мошенников  вертится, — с грустью произнес Щеглов. — Люди по своей  неопытности и доверчивости еще не один раз будут попадать в крепкие сети аферистов  и разбойников, рискуя  жизнью и имуществом.
— Эта печальная перспектива не сулит нам спокойной жизни. Надо быть начеку, поединок продолжается, — поддержал следователя Белозерцев. Прогноз оказался верным.

г. Севастополь