***

Я чувствовал, как под кожей что-то шевелилось. Как легкой пеленой холод окутывал сердце, а все рецепторы прекратили преобразовывать информацию из внешнего мира, отчего я стал менее восприимчивым к вирусу, который уже поразил многих. Я стал частью той боли, от которой так долго бежал, собирал вещи в потрепанную сумку, закидывал ее на заднее сиденье и скрывался в скорости дорог.

Бесконечном поиске себя.

В заброшенных кафе у дорог я вглядывался в лица людей, но не видел ни глаз, ни ртов, ни ушей, ни всего остального. Их разговоры превратились в шелест и в беседе с ними было непонятно, понимают ли они тебя или нет.
Я был готов проводить целые месяцы в заточении у грязных номеров.

Четыре стены.
Обшарпанные обои.
И лишь одна свеча.
Горячий воск стекал вниз по руке.
Легкие ожоги.

Люди причиняли боли намного больше. Объятья огня по сравнению с ними сравнимы с объятьями любящей матери.
С людей сыпалась грязь.
(Я - грязь.)
За окном дождь.
Я вновь иду сквозь ливень в надежде,
что потеряю себя.