Печальное движение истории

При внимательном и достаточно непредвзятом взгляде на ход человеческой истории, не знаю: как у кого, но лично у меня напрашивается вывод об одной тенденции. Достаточно печальной и безрадостной, на фоне которой меркнут все прочие тенденции, будь они хоть трижды прогрессивными. Поясню конкретными примерами то, о чём веду речь. Безотносительно того, как воспринимать декабристов, их идеи и их дела, тем не менее, нельзя, как минимум, не восхититься поступком их жён, не раздумывая отправившихся вслед за своими мужьями в Сибирь, потеряв при этом всё, обрекая себя на беспросветные лишения до конца дней. Причём, на мой взгляд, в их поступке не было, да и не могло быть, никакого политического подтекста. Не очень давно я высказал эту мысль одному человеку, ярому националисту и убеждённейшему стороннику монархии, который, в отличие от записных монархистов, типа пошлого Никиты Михалкова, за свои убеждения проливал кровь, отправившись добровольцем в Югославию, был там ранен, доказал на практике, что за свои убеждения, пусть по нашему мнению и ложные, готов отдать всё, вплоть до собственной жизни. Так вот. На мои слова о декабристах и их жёнах, этот человек воскликнул:

-Конечно, вы правы… Никакого политического подтекста в поступках тех женщин не было и быть не могло! Да. и вряд ли в те времена женщины, пусть даже очень образованные, понимали хоть что-нибудь в политике! А в том, как поступили жёны декабристов, была, прежде всего, настоящая любовь, а ещё – просто человеческая порядочность самой высокой степени!

Справедливости ради, должен продолжить начатый ряд исторических аналогий вот каким примером. Опять же, безотносительно того, как мы воспринимаем личность Колчака и его деятельность вообще и в годы Гражданской войны в частности, нельзя если не восхититься точно так же, то, как минимум, не отдать должного его даже не жене (о своей законной жене, о её судьбе, да и вообще о том, жива ли она, сам Колчак в те дни ничего, ровным счётом, не знал), а просто его подруге Анне, добровольно последовавшей за Колчаком в момент его ареста и фактически повторившей подвиг жён декабристов, совершённый исключительно во имя любви и верности без какого бы то ни было политического подтекста.

Увы… Где-нибудь в шестидесятых – семидесятых годах двадцатого столетия не только о чём-либо подобном, но даже о чём бы то ни было, хоть сколь-нибудь относительно-приблизительно что-либо подобное напоминающем уже не могло быть и речи… А сейчас… А сейчас скажи о чём-то подобном, боюсь, что большинство людей, особенно молодых, даже не поймут, о чём вообще идёт речь.

Таково движение истории. Таковы её печальные закономерности. Очень бы хотел ошибиться. Был бы счастлив, если бы убедился в своей неправоте. Но, к сожалению, происходящее вокруг убеждает всё более и более в справедливости тех безрадостных выводов, о которых говорилось выше.