Весёлая Пасха

      Заканчивался Великий пост. Пасха в этом году ранняя. Ещё снег кругом лежит, а солнце уже поворачивает вовсю на лето! Ясное небо и яркое солнце дарили всем хорошее настроение.

      У Воронцовых говели Софья и Любочка, граф только соблюдал формальности для службы. Дамы заранее готовили угощение к Святой Неделе: покрасили яйца, поставили творог на пасхи, заказали кухарке куличи, а мяснику – молочного поросёнка.

      Серёжа готовился к сдаче выпускных экзаменов и дома появлялся крайне редко. Владимир Сергеевич выполнял поручения Великого Князя Сергея Александровича и министра Петра Семёновича Ванновского – старого уже воина, человека предыдущей формации.

      Однажды вечером раздался звонок телефона, и горничная пригласила Софью Ивановну в библиотеку к аппарату. «Кто бы это мог быть?»

      Владимир, занятия которого прервал звонок, сидел, откинувшись в своём рабочем кожаном кресле, и смотрел не в бумаги, разложенные на письменном столе, а на свою жёнку. Та серьёзно ответила в трубку: «Я слушаю! Графиня Воронцова!» Вдруг её лицо расцвело:

      – Ася! Добрый вечер, дорогая моя подруга! … Конечно, Асечка, мы тебя ждём! В любое время, когда тебе удобно! … Все будут рады тебя видеть! Конечно! … А Катя, Катюша не приедет к родным? … Кланяйся Петру Ильичу и Елизавете Александровне! … Да, Асечка! … Целую!

      С улыбкой, не сходящей с лица, Софья повесила трубку на место.

      Муж ласково расспрашивал её, что сказала кума.
      – Владимир! Похоже, Пасха у нас будет весёлой! Надо пригласить Оксану к нам! Бутовы тоже придут, надеюсь?

      Владимир ответил утвердительно. Внезапно что-то вспомнив, он спросил с хитрецой:
      – Софья! А ещё об одном человечке ты не забыла? Кого бы ещё была рада видеть Анастасия Фёдоровна?
      – Ну уж не Великого Князя Сергия Александровича!.. – ответила супруга.

      Владимир чуть заметно смутился.
      – Нет, я не Его Императорское Высочество имел в виду!
      Соня кивнула:
      – Поняла! Приглашу завтра же!

      * * *

      В Светлое Воскресенье Софья с дочерью пришли из церкви после службы. Четырнадцатилетняя Люба отправилась в свою комнату: ей не терпелось положить голову на подушку. А Софье спать не хотелось.

      Софья пошла на кухню посмотреть, кто из слуг уже готов приступить к своим обязанностям. Ей было неловко затруднять их и отвлекать от молитв, если кто-то захочет в этот день обратить свои думы к Богу. Два мужика: дюжий Денис с высоким лбом – обозначившейся лысиной – и тщедушный Макарка таскали воду, дрова, топили печь. Софья Ивановна поблагодарила их.

      – А бабы, это, скоро придут, барыня! Из церкви!.. – немногословно поприветствовали они.
      – Христос Воскресе, братцы! – сказала Софья Ивановна.
      Мужики смутились: вроде как надо похристосоваться, но к такой роскошной барыне и подойти боязно!
      – Воистину воскресе, матушка! – наконец, ответил Денис.

      Увидев, что барыня не навязывает им свои поцелуи, мужики успокоились и занялись делом, хотя физиономии их остались несколько разочарованными.
      Софья оглядела кухню одобрительно: куличи уже были готовы и освящены, пасхи стекли в тазы и сохли в деревянных формах, молочный поросёнок тоже был уже разделан и лежал, подготовленный к запеканию.
      Она вернулась в комнаты.

      Вдруг из детской раздался шум: Ваня и Вера спорили с нянюшкой Офимьевной. Старушка утверждала, что солнце всегда на Пасху играет, а Вера, как обычно, возражала старшим.

      – Как это оно так «играет»? Откуда оно знает, что сегодня Пасха? Офимьевна, вечно ты выдумываешь!

      Девочка и няня появились в комнате.
      – Мама! Объясни, пожалуйста, как это так играет солнце?
      – А ты посмотри, дочка: оно радуется, что сегодня Христос воскрес! Только осторожно, не обожги глаза! Возьми закопчённое стёклышко!

      Вера побежала в детскую, нашла стёклышко от игрушечного микроскопа, закоптила его (у лампадки, пока эти набожные женщины не видят) и посмотрела в окно.

      – Я ничего не вижу! Я лучше на улице!
      И её уже не видно в комнатах, – как метеор, оделась и вылетела во двор. И там слышны её восторженные крики:
      – Мама! Няня! Солнце как будто перекатывается с боку на бок! Люба! Динка! Ванюшка! Поглядите! Солнышко играет!

      И тут раздался переливчатый колокольный звон, приветствующий Светлое Христово Воскресенье! Он начался в ближайшей церкви, вскоре его подхватят и другие храмы, и целую неделю будут звонить колокола.

      Мать смотрела в окошко и любовалась своей дочкой в розовом капоре с большими полями и в малиновом пальтишке.
      «Сладкая, как капелька варенья!» – подумала она.

      Когда все собрались к столу, поели куличей, пасхи, пирогов. Воронцов в прекрасном настроении отведал и поросёнка под красное вино. Дети от жаркого отказались.

      На блюде лежали разноцветные варёные яйца, как горка самоцветов. Вере, Любе и Ване не терпелось начать игру, и они отпросились из-за стола катать и бить пасхальные яйца.

      - Чай мы без вас, озорники, выпьем! - проворчала Офимьевна, но дети всё равно убежали.
      Динке досталась тянучка с ленточкой, и она наслаждалась вкусом.
      Софья шепнула мужу, что сделает распоряжения к завтрашнему обеду и вернётся.

      После обеда граф Воронцов с супругой велели запрячь лошадей в коляску и отправились на прогулку по Москве. День был чудесный, всюду в церквах звонили колокола. Воронцовы поехали к Храму Христа Спасителя.

      Дети остались с нянюшкой. Софья, конечно, корила себя, что не взяла детей, но Владимир её утешал, говоря, что они давно уже не бывали нигде вдвоём, а Офимьевна прекрасно справится.

      У Храма он купил жене букетик подснежников, которые очень шли к её белокурым волосам и бледно-сиреневой шляпке. Соня любовалась цветами и согревала Владимира своим лучистым взглядом через букетик.

      Дома дети потребовали сказать, когда отец поведёт их в церковь звонить в колокола.
      Софья объявила, что завтра у них гости. Ваня и Динка обрадовались: крёстные придут! Мама радостно посмотрела и на Верунчика:
      - Дочка, готовься и ты!

      Вера даже не поверила своим ушам. Крёстную Анастасию Фёдоровну она не видела уже очень давно. Девочка ворочалась в постельке, пока ей нянюшка не посоветовала помолиться про себя.
      - А то Любочка услышит, как мы тут с тобой возимся, - проснётся! Не мешай сестре спать!

      * * *

      На следующий день с утра Софья Ивановна с Любой опять пошли в церковь, остальные гуляли, отдыхали, пили чай с пирогами. К обеду велено было одеваться в нарядные платья.

      У Любы платье было шерстяное в светло-синюю и васильковую клетку, у Верочки - красное бархатное с круглым белым воротником, которое ей очень шло, у Динки из блестящего сатина в мелкую полоску. У Ивана чёрненький бархатный костюмчик с коротенькими панталонами и светлыми чулками. В общем, все были очень нарядно одеты.

      Первыми приехали Бутовы с мальчиками, готовыми сразу же начать возню и шумные игры. Ууу! Наряды могла спасти только Любочка. Она повела малышей и детей постарше в комнату смотреть волшебный фонарь. Мама поручила ей развлекать детей рассказами и картинками. Люба была рада проверить свои педагогические таланты.

      Приехала следом Ася. Сколько было объятий и поцелуев, расспросов и уверений!
      Обнявшись и поцеловавшись с Верочкой, она успокоила её:
      - Нет, дитя моё, я без куклы! Вот тебе мой подарок!
      И Анастасия Фёдоровна протянула девочке книгу. «Оливер Твист» на английском.
      - Пришло время, когда надо знать и английский, не только немецкий и французский.
      - А папенька говорит, что надо японский учить! - доложила услышанную недавно новость Вера.

      Оксана явилась почти без опоздания. Они с Асей обнялись, расцеловались тоже, но английская гостья, чувствовалось, держалась немного отстранённо от одноклассницы: может быть, отвыкла.

      И наконец, позднее всех, заставляя себя ждать, прибыла... фройляйн Штольц!
      - А где же Григорий Ефимыч? - спросила Софья.
      - Ну чьто Ви, Софьюшка! - воскликнула классная дама. - Он же понимает, что у нас с Вами тут встреча институток!

      Её взор скользнул по фигурам Воронцова и Бутова, разговаривавших у камина.
      - Их сиятельство и Евгений Петрович - другое дело! Они тоже члены нашей большой институтской семьи!
      И, растроганная собственным красноречием, фройляйн промокнула платочком глаза.

      - Божечки ж мои! - воскликнула Оксана. - Эмма Оттовна! У Вас всё те же духи! Я помню их аромат с младших классов!
      - Да, - кивнула фройляйн Штольц.
      Она оглядела дам.
      - Ну чьто же! Все в сборе? Начнём наш урок благонравия!

      Софья, Ася, Оксана и Наденька переглянулись и засмеялись.

      Дамы и Любочка получили в подарок подвески с эмалевым покрытием в форме небольших пасхальных яичек. На яичках были написаны те же буквы Х.В., нарисованы традиционные ростовские розочки.

      Ася хотела знать, как её близкие люди живут здесь в Москве, а все дамы расспрашивали её о жизни в Англии.
      - Видит Бог, дорогие мои, как я скучаю без вас! В Лондоне много технических новшеств, но люди не такие душевные, как у нас на родине. Цените это! - сказала баронесса Каннингем.

      Воронцов с Бутовым отдавали дань коньяку в библиотеке, обсуждая восточный вопрос.
      Детей, наконец, выпустили во двор. Люба обещала помочь нянюшке проследить за малышами. Мальчики Бутовы хвастались Вере, какие они теперь взрослые, учёные и сильные, ловкие, бегали наперегонки и прыгали с места и с разбега.

      Софья предложила тоже пройтись на воздухе.
      - Не всё же в четырёх стенах сидеть! - поддакнула и Оксана.
      Фройляйн Штольц в своей обыкновенной тёмно-серой шляпке напомнила женщинам институтские прогулки с классной дамой. Опять зазвучали восклицания и воспоминания.

      Улучив минутку, Ася шепнула Софье:
      - Соня, спасибо тебе, что устроила встречу, особенно за фройляйн Штольц спасибо! Но я хочу прийти к тебе запросто, пошептаться в уголочке, чтобы никто не отвлекал.
      Софья подумала: «Непросто это будет, когда дети дома!» и улыбнулась задумчиво.
      Тогда Ася сказала, что можно было бы встретиться у Шестаковых.
      - Хорошо, и стариков поздравлю заодно! - обрадовалась Соня.


      * * *

      На следующий день, во вторник, Воронцовы отправились на Якиманку - звонить в колокола. Вся семья побывала в семи церквах: Мирона Чудотворца, Петра и Павла, Николая Чудотворца, Георгия Победоносца, Екатерины Мученицы, в жёлтенькой Успенской, в нарядной, как кулич, украшенной трёхъярусными закомарами чётырёхпрестольной церкви Григория Неокесарийского.

      Оттуда Люба ни за что не хотела уходить, и Владимир Сергеевич с Ванюшкой назвонились на колокольне до заложенных ушей. Софья молилась, кладя земные поклоны, по её обыкновению. Динка смеялась и радовалась, гуляя вокруг. Только Вера изнывала. Она уже всё быстро посмотрела, везде слазила, мама ей не разрешала убегать далеко и сама никуда не уходила: надо было Любочку обождать.

      Люба, выйдя на воздух, придумала занятие - раздавать нищим милостыню. О, это Вере понравилось! Она посчитала, сколько нищих собралось около церкви, разложила монетки на равные кучки, чтобы каждому досталась одинаковая сумма. Да, крёстная Ася была бы довольна принципом справедливости, которым руководствовалась Вера!

      Нищие, принимая милостыню, кланялись и благодарили щедрую барышню. Люба качала головой: «Расчётливая длань не есть благо!» Вера не поняла, что имела в виду сестрёнка, и решила: «Потом у папеньки спрошу!» Вера очень хотела снять капор, но Софья и Люба не разрешили: продует. «Холодно ещё без шапки ходить!» Но всё равно прогулка всем очень понравилась.


      * * *

      В среду пришли в гости Матвеевы. Авдотья была великолепна в своём красном бархате, в кружевах, в пышных юбках с треном. Она прошла к графине, а Платон Фёдорович - к графу. Мужчины опять приказали подать спиртное. Софье не нравилась ежедневная выпивка, но она ни слова не сказала и даже взглядом не показала своего недовольства мужу. «Сам всё знает!»

      Авдотья, с аппетитом уминая кулич с марципаном, блестя глазами, рассказывала, что ей удалось узнать о женихах.
      - Ваше сиятельствО, есть такой купец Колобашкин, Мирон Захарыч. У него капиталу 480 тысяч, завод по производству кондитерских изделий...
      Авдотья как по реестру читала.

      Софье было не очень интересно содержимое кошелька и сундука купеческого, но перед ней стояла задача - выдать замуж Дашу. Сейчас, на Пасху, девушка отпросилась к институтской подружке в имение под Кунцевом. Софья отпустила под честное слово, что никаких глупостей воспитанница не наделает, что будет беречь дитя как зеницу ока. Надо же на Светлой Седмице и Дашутке отдохнуть, расслабиться, поговорить с подружками!

      - Благодарю тебя, Авдотья, и Платону Фёдоровичу моё искреннее почтение! Сундуки сундуками, а кто жених-то?
      - А жених - сын его, Елисей Миронович. Собой хорош, молод. Лет 25-ти. Мирон Захарыч ищет как раз ему невесту: отделять решил!
      - А нрава жених добродетельного? - строго спросила Софья.

      Авдотья немного замялась.
      - Молод, горяч, - поморщилась она слегка. - Батюшка то и хочет женить, дабы он остепенился! Занялся бы домом, семьёй, перестал бы летать везде, обустроился на одном месте, взял на себя часть семейного дела.
      - Авдотья, а нужен нам такой жених? Не будет он обижать Дашу и её ребёночка? Он вообще знает, что у невесты есть дитя?
      Авдотья задумалась.
      - А я и не знаю, сказал Платон Фёдорович или нет...

      Когда задали эти вопросы Платону, Матвеев ответил:
      - Софья Ивановна! Я хотел вначале узнать, подойдёт ли вашей воспитаннице такая семья! А насчёт принятия ребёнка - примет, куда денется! Заставим!
      Женщины смотрели на него вытаращенными глазами. А он добавил:
      - Бесприданнице вообще не на что надеяться, да ещё и с ребёнком. Пусть берёт, что дают!

      Софья почувствовала, как сердце кольнуло. Ей казалось, что всё происходит с её матушкой и «довеском» называют её, незаконнорождённого ребёнка... Но женщина пересилила себя, сдержалась, не упала в обморок.

      - А ваш Платоша где же? - спросила она светским тоном.
      - Сын вырос уже - с друзьями отдыхает! Молодёжная вечеринка у них!.. С родителями, с родителями, - дополнила Авдотья, видя недоумённый взгляд Софьи.

      В заключение договорились с Матвеевыми, что они выступят сватами, а когда к Воронцовым вернётся Дарья, устроят общую встречу.
      - Желательно в эту неделю, потому что в будни Колобашкиным будет недосуг разъезжать по гостям! - сказал Платон Фёдорович.
      Софья поняла, что всё жёстко регламентировано.


      * * *

      В четверг Софья собрала в красивый красненький мешочек, вышитый золотыми узорами, гостинцы для Катюшиных маменьки и папеньки: куличик, крашенки, пирожки, которые так искусно печёт кухарка Федора. И отправилась к Шестаковым, оставив Владимира с детьми. В будни отцу не хватает времени поиграть и поговорить с ними. Вере не терпелось пройти к лошади.

      - Кланяйся от меня Петру Ильичу, Елизавете Александровне целую ручку! - сказал Воронцов, и Софья села в коляску.

      Мадам Шестаковой очень понравился мешочек с вышитыми на нём золотом узорами и буквами: «Х.В.». Она очень благодарила Софью:
      - Графиня, я уверена: это Вы сами вышивали!
      Софья только скромно улыбалась, не подтверждая и не опровергая предположение.

      Старенький генерал Пётр Ильич долго рассказывал гостье о своих дочери, сыне, многочисленных внуках. Его супруга угощала Софью белоснежными пирожными безе.
      - Софья Ивановна! Попробуйте сами испечь такие! Это очень просто и недорого! На вашу многочисленную команду как раз удобно готовить это лакомство! Только печка не должна быть слишком горячей!
      Софья пообещала воспользоваться рецептом.

      Затем старики удалились на послеобеденный отдых, и Софья с Анастасией, наконец, остались наедине.
      Они обнялись искренне и нежно.
      - Асечка! Спасибо тебе! Ты так меня поддержала!
      - Да за что же, дорогая? Прости, что я задержалась, не смогла сразу быть с тобой рядом!
      - Я понимаю: у тебя семья, дети!.. Я так за тебя рада, что у вас всё хорошо!
      - Соня! Я желаю тебе счастья! Я завидую тебе немного: ты нашла себе общественное служение! Мне этого очень не хватает!
      - Расскажи, Асечка, что тебя увлекает! Я же по глазам вижу: ты что-то придумала!

      Анастасия стала рассказывать о системе обучения девочек в Лондоне. Софья слушала с интересом, переспрашивала. Ася вдохновилась, и глазки её блестели. Ей хотелось непременно похвастаться подруге.

      А Софья вдруг сказала:
      - А почему бы тебе, Ася, не открыть частный пансион для девиц?! Будешь там распоряжаться!
      Но леди Каннингем отвергла такое предложение:
      - Во-первых, меня неверно поймут в обществе! - Ася взглянула на подругу немного виновато. - В Великобритании, ты знаешь, викторианские нравы отличаются чопорностью.
      - А во-вторых? - спросила, посмеиваясь, Софья.
      - А во-вторых, Соня, я не успею тогда заниматься своими детьми! - заявила Черневская.
      - А как же я, например, успеваю?!
      Ася вслух сказала:
      - Но ты же пока не начальница!
      А про себя подумала, что и здесь Горчакова её опередила! Осуществляет то, о чём Асе - только мечтать! Как Софье хватает на всё времени и сил?! Видать, не зря она была в институте первой ученицей!

      Разговор зашёл о Петербурге. При упоминании имени Великого Князя Константина Константиновича Ася глубоко вздохнула.
      - Это замечательный человек! Я счастлива, что имею честь и удовольствие быть с ним знакомой! - воскликнула гостья.

      Софья посмотрела на подругу, значительно сощурив глаза. Ася смутилась.
      - Нет, жаль, что он не находится у руля власти в стране! - жарко заговорила баронесса.

      - Однако Его Высочество занимает множество постов в области культуры! - охлаждающе вступила Софья. - Он один из наших выдающихся поэтов! Мы даже в классе с девочками читаем все новинки, которые К.Р. (это его псевдоним, ты знаешь) печатает в журналах! Константин Константинович, надписывая мне сборник своих стихов, упомянул и тебя, мою дорогую, близкую подругу! Его подарок мне передал Владимир! - добавила она.

      Ася была тронута, но сдерживалась, чтобы не расчувствоваться: она никогда не желала показывать свою слабость! А подруга продолжала хвалить:
      - У Великого Князя шестеро детей, и народное просвещение его тоже волнует! И в армии он имеет своё влияние!


      * * *

      В пятницу утром вернулась в дом Даша c сыном. Софья отметила, что Федюшка порумянел и поздоровел. Графиня решила устроить воспитаннице встречу с Матвеевыми, а если получится, то и с молодым человеком Колобашкиным. Однако Авдотья приехала и сказала, что так не делается, что надо вначале Софье переговорить с папашей Елисея.
      - Давайте в воскресенье вечером! После службы!

      В субботу Софья, как и хотела, напекла много-много безе, чтобы на всех хватило. Потом все занялись какими-то делами. Кто разговаривал, кто читал, кто из детей пошёл погулять с нянюшкой. Люба готовилась уже к урокам в гимназии с понедельника. «Так жалко, что отдых заканчивается!» Но она утешала себя мыслью, что встретится с девочками! Столько будет рассказов!

      Вдруг хватились: где Верочка?! Оказалось, девочка пошла в кухню, затаилась там и сделала из безе целую скульптуру. Она взяла оставшийся белок и склеила им безешки так, что получилась белая церковь с закомарами, как та, где дольше всего задержались в среду!

      Поднос с безе принесли в столовую. Все восхитились Вериной работой. Даже жалко разрушать такую красоту! Вера была довольна, что её похвалили.

      В воскресенье решалась судьба Дашеньки Пшеничниковой. Но об этом отдельная история.