Апатия

Сегодня небо особенно тяжело. Привычные серые тучи роняют на землю редкие капли. Я иду с учебы тем же маршрутом, что и вчера, и позавчера, и неделю назад. Тротуар на набережной канала Грибоедова, как всегда, многолюден. Люди спешат, сталкиваются и продолжают путь. До меня доносятся обрывки разговоров, я стараюсь двигаться со скоростью людского потока, чтобы не быть выброшенной на проезжую часть.
Приближаюсь к Невскому проспекту. Слева от меня величественно возвышается Казанский собор, впереди - пешеходный переход. И так не кстати на светофоре загорается красный свет! Я не успеваю перейти проспект и останавливаюсь на краю тротуара. Поток машин начинает двигаться, шум заполняет пространство между зданиями Петровской эпохи. И неожиданно, пожилая женщина обходит ожидающих сигнала светофора людей и ступает на проезжую часть. Первый мой порыв - броситься следом и остановить странную незнакомку, но некий внутренний барьер, может инстинкт самосохранения, мешает мне, и я остаюсь на месте. А спустя пару секунд женщина уже находится на проезжей части, где с большой скоростью несутся машины. Никто не остановил ее, никто не крикнул: "Стой!",  кто-то наблюдал за ее действием с интересом, кто-то с ухмылкой, кто-то с ужасом.
Женщина, лет шестидесяти с виду, в грязно-зеленом пальто и нелепом черном платке, смотрит стеклянным взглядом перед собой, не обращая внимания на скрип тормозов и гудки машин. Ей настолько все равно, что она не замедляет и не ускоряет темп, не поворачивает головы, и даже не моргает, когда очередной автомобиль со скрипом шин, и с огромными усилиями избегает столкновения. Несутся машины, старушка медленно шагает, помогая себе деревянной палочкой, а взгляд ее устремлен в самую вглубь души.
Я стою на тротуаре, не в силах что-либо изменить, и молю Бога, чтобы с этой старушкой все было хорошо. Сейчас шум потока машин и гул толпы для меня отходят на второй план, и я слышу только ритмичное постукивание деревянной трости по асфальту. Сердце бешено бьется, сливаясь в одну мелодию с мыслями: "Так, ещё немного осталось дойти... еще чуть-чуть... еще одна машина пролетела мимо... Боже, как медленно течет время...".
Только палочка старушки касается противоположного тротуара, как загорается зеленый свет для пешеходов.  Толпа выливается на "зебру", и мое сердце окатывает холодная волна облегчения. Я не упускаю из вида старушку в зеленом пальто, усмехаюсь и думаю о том, какая же она странная. А старушка направляется в метро все тем же темпом, с тем же стеклянным, не выражающим абсолютно ничего лицом. Её обгоняют людские потоки, ее задевают сумками, в нее врезается вечно спешащая молодежь, но ей все равно. Я обгоняю старушку перед эскалатором, оборачиваюсь, и внезапно понимаю, что этот нелепый черным платок у нее на голове ни что иное, как траурная шаль. И эта мысль почему-то шокирует меня. Наверно, потому что вслед за ней приходит мысль о том, что старушка не случайно вышла на Невский проспект на красный свет, и шла так медленно и апатично не потому, что она просто странная. Подсознательно она хотела, чтобы ее сбила машина, она хотела умереть, она жаждала этого, и вместе с тем, ей было абсолютно наплевать на ее жизнь,  потому что она сама потеряла кого-то из близких. Я задаю себе вопрос: "Что же могло случиться, чтобы подвигнуть несчастную старушку на такие действия? Кто у нее умер? Единственный сын или муж, с которым она была вместе сорок лет? Или вся семья погибла в автокатастрофе или на пожаре? Наверное, известие пришло только вчера, а может, сегодня утром... Как же сильна ее боль, если ей все равно жить или умереть!.. " Но мои размышление прерывает заканчивающийся эскалатор. Я спешу к поезду, заскакиваю в последние двери. Поезд отъезжает, и в последний момент я замечаю на платформе ту старушку в зеленом пальто и черной вуали. Я замечаю ее пугающий взгляд, с которым она смотрит на рельсы. Пустой и холодный взгляд...