Мечте навстречу, гл. 28

      Прошла неделя,  наступал канун Нового года. Чтобы обогатить  новогоднее меню, Круглов  организовал охоту  в тайге. Рано утром вместе с двумя  сержантами Белкиным и Жегловым он ушел далеко вглубь тайги, где водились  олени, зайцы, фазаны,  тетерева и другая дичь.  В тайге,  встретившись с егерем, которого все звали  Петровичем, он договорился с ним об отстреле определенного количества   животных.  Егерь привел их в место, где можно вести охоту, и оставил их.
   
      Найдя себе укрытие, охотники долго сидели в полной тишине;  треск сучьев или вылет из кустов испуганной  птицы говорил о верном признаке  приближения какого-либо зверя. Морозец уже начинал пробираться к ним через теплую одежду. Наконец,  они услышали потрескивание сучьев и увидели, как из-за деревьев появился крупный  олень-самец с небольшими рогами, а за ним еще один олень, поменьше.  Олень,  грациозно задравши голову,  понюхал воздух и, успокоившись, легонько ткнул мордой  свою подругу в шею, мол, ступай, опасности нет.   Животные находились на расстоянии в метрах не более двадцати пяти, но в гулкой тишине леса каждый шорох или треск слышался с удвоенной  силой.   Поэтому требовалось соблюдение полной тишины, чтобы животные ничего не заподозрили.

      - Ребята, - шепотом заговорил Круглов, - стрелять будем только в самца.
      - Жалко, товарищ майор.  Какой красивый олень - даже рука не поднимается! — проговорил  сержант Белкин .
      - Мы для чего сюда пришли, жалельщик! - Круглов строго на него посмотрел.
      - Они, небось, только недавно спаровались, а мы их... – с сожалением проговорил  Жеглов.

      Майор, сразу вспомнив Надю, проговорил беззлобно:
      - Так мы с вами вернемся с пустыми руками, – и хлопнул в ладоши.
      Испуганные олени,  стремглав,  дали деру, высоко перепрыгивая через кусты. Только их и видели.
      - Да,  неудачная сегодня  охота выдалась, товарищ майор, - ухмыляясь, проговорил Жеглов. – Хоть бы  фазана подстрелить для смеха.
      - Ладно, еще не вечер. Пройдем еще дальше, – проговорил Круглов.
      - Тихо! – шикнул  Белкин. –  Я услышал потрескивание неподалеку.  Наверно, кто-то там есть.

      Все замерли.  Опять  послышался хруст, шуршание и тихие, какие-то  непонятные звуки. Примерно, через минуту из кустов появились трое кабанов, которые  похрюкивали и подгоняли друг друга рыльцами.    Кабаны были небольшие, видимо, появившиеся на свет в этом году.
      - Приготовились! – тихо скомандовал Круглов. – Уж этих нельзя упустить.
      - В какого стрелять будем? – шепотом спросил Белкин.
      - В третьего, – так же ответил  Круглов. – По всей вероятности, это свинья, а не кабан.  Первым стреляю я.  Ясно?

      - Так точно! – прошептали сержанты,  и вскинули ружья. Животные  насторожились, услышав подозрительные звуки,  и первый кабан мордой повернулся к охотникам. Медлить было нельзя, и Круглов выстрелил. Взвизгнула подстреленная  свинья и забилась в судорогах. Один кабан с визгом  побежал вперед, а другой кабан побежал в сторону  выстрела, то есть, на  охотников.
      - Стреляй! – скомандовал Круглов, и разом раздались два выстрела. Бежавший   кабан, подбитый пулей, по инерции перевернулся в воздухе и упал замертво на снег, окрашивая его в алый цвет.

      - Вот вам и охота! – вытирая ладонью пот со лба, проговорил  Белкин. – Не было ни гроша, да вдруг алтын!      
      Подстреленные животные оказались кабаном и свиньей. У кабана уже были небольшие клыки.  На выстрелы  вскоре прибыл егерь и увидел результаты охоты.
      - Неплохо! – удивленно покачал он головой, – даже двух  подстрелили.
      - Так вышло! Думаю, месяца на два хватит мяса и сала, –  проговорил Круглов, носком валенка  постукав по заду  убитого кабана.

      - И не только мяса и сала. Можно сделать кровяную и домашнюю  колбасу, – сказал Жеглов.
      - И холодец из ножек и ушей, - добавил Белкин.
      - Ай да мы! – довольно проговорил Круглов. – Ну, тащите  к машине холодец и колбасу!
      Возвратились охотники домой в седьмом часу вечера,  уже в  глубоких сумерках.

      Об удачной охоте стало известно на другой день,  когда  на обед подали щи  со свининой, а Круглову и сержантам приготовили котлеты. Люди загудели от восторга, а Круглов, посмотрев на котлеты,  попросил сержантов не есть их, а сам прошел на кухню и  спросил у повара, румяной от печки женщине:
      - Скажи-ка мне,  любезная, чья инициатива  приготовить мне котлеты?
      - А что, котлеты невкусные оказались? – испугано проговорила повариха.
      - Не знаю, не пробовал. Я спрашиваю,  кто велел приготовить мне котлеты?
      - Так это, заведующая приказала, – ничего не понимая, хлопала глазами  повариха.

      - Пойди-ка,  собери  все котлеты у нас на столе и приготовь из них  фарш для блинов. Пусть всем на ужин будут блины  фаршированные  мясом с рисом. Понятен приказ? И никаких  отдельных блюд!  А заведующей скажите, что, если такое повторится, я ее уволю.
       - Будет сделано, Павел Петрович! – смутившись, ответила  повариха, поняв, в чем дело.
       Вот  было удивление на лицах людей, когда  повариха подошла к  столику Круглова и собрала у них со вторых блюд все котлеты.

       На следующий день в кабинет  Круглова вторгнулась запыхавшаяся и  взволнованная Ландышева. В кабинете сразу же появился запах французских духов, смешанный с морозной свежестью.
       - Я вас слушаю,  Ольга Николаевна, – оторвавшись от бумаг,  Круглов посмотрел на  ярко раскрашенное лицо завстоловой и указал на стул, – присаживайтесь. Он, собственно, мало удивился ее приходу, догадываясь о его причине.

      От волнения и легкой одышки пышная  грудь Ландышевой высоко поднималась и опускалась. Она расстегнула терракотовое пальто с большим песцовым  воротником и села на  предложенный стул.
      -  Это правду сказала моя повариха? - спросила она.
      - Простите, чья повариха?
      - Повариха Семенова Клавдия, которая  находится в моем подчинении.
      - В подчинении — да, но не в собственности. Это – большая разница. Вы сами находитесь в моем подчинении, но я же  не называю вас «моей».  Остерегайтесь таких  незаконных присвоений, Тут уместно говорить "наша", а не "моя", - улыбнулся  Круглов. – Итак,  что вам сказала  Клавдия Семенова?            
      - Что вы меня уволите, если я буду вас хорошо кормить,  – при последних словах  подбородок  ее задрожал, набежали слезы, и она с трудом выговорила фразу. – Я старалась сделать, как лучше.

      Круглову стало жалко ее, и он не стал с ней жестко разговаривать.
      - До вас правильно донесли мои слова. Давайте, уважаемая Ольга Николаевна договоримся, что  меня лучше других кормить не надо.  Я не хочу, чтобы люди видели  различие  моей еды и их. Мы все ходим  в одной упряжке, все  вместе тянем  тяжелый воз. Да, я – начальник, вы – завстоловой, и у нас есть отличие от них во многих  вещах, но давайте хоть в малом  не отличаться от них.  Разве им неприятно заметить, что  Круглов ест ту же пищу, что и они, спит на такой же кровати, как и они, укрывается таким же  одеялом, как и они, словом, что Круглов – не барин, а такой же,  как они,  человек- трудяга?  Да и вы, и другие наши ИТР. Запомните: мы тут не  бары,  а рабочие пчелы. Запомните: мы для них, а не они для нас.

      - Я поняла вас,  Павел  Петрович.  Я не такая глупая, как кажусь! .
      - Успокойтесь, Ольга Николаевна.  Никто вас глупой не считает. И вообще, не будем уклоняться в сторону от темы разговора. Из того, что случилось в столовой, я  увидел ваши старания, вашу заботу обо мне, но больше так не делайте. Ясно?
      - Ясно! – вздохнула завстоловой, подумав, что их Круглов не из мира сего.
      -  Я рад, что ситуация  наша с вами прояснилась, идите и спокойно работайте.
      Ландышева поднялась со стула,  застегнулась и, сказав «До свидания», вышла из кабинета. Круглов  остался не слишком довольный результатом разговора и задумался: «Как много людей хотят  видеть себя  выше других,  подчеркнуть свое превосходство, хоть в малом. И таких,  как Ландышева, немало, к сожалению».    

                продолжение http://proza.ru/2015/05/17/1108