С той минуты. Глава 4

- Я не могу поверить! Я решительно не могу поверить, что Дани стал обладателем стольких денег! Как?! Чёрт возьми, ка-а-к?! Он ничего не говорил о своём богатом родственнике. Ай да Велиар, ай да сукин сын! – размашистым и эмоциональным разводом рук Скольд показывал своё удивление. Он, его брат Иен, Рейн и Алесса шли около полудня к  особняку Даниэля, минуя заснеженные погибшие усадьбы. Уже на следующий день после похорон Артура, пресса осветила тему о судьбе наследства Артура.

- В газетах могут врать… - на ходу смотря в косметическое зеркальце и смахивая осыпавшуюся тушь, подметила Алесса не без колкости.  Макияж её глаз был так бросок, мрачен и густ, что вообще казалось странным, что леди Мортен обращает внимание на такие мелочи.

- Дамочка, попрошу Вас не умничать! Вы вообще примкнули к нашей мужской компании, чтоб посмотреть особняк, - расхохотался Скольд , лепя снежный комок в голых руках. Алесса хлопнула в ладоши и выдала им всем с весёлым укором:

- А вы как будто миссию великую вершите, господа! Идёте милостыню просить у новоявленного богача!

Рейн повернулся к ней. От его строгого и сухого взгляда девушка чуть заробела. Авилон тихо, но внушительно промолвил:

- …Вообще-то ты знаешь то обстоятельство, которым мы руководствуемся. Керт будет молчать о «Лимбе», если ему заплатить.

Он достал из кармана в несколько раз небрежно сложенный оторванный газетный лист  со статьёй, что явилась для него часом ранее колоссальным открытием. В ней говорилось о том, что некто Даниэль Велиар получает несметные сокровища опочившего своего деда. Имелось его фото из социальной сети.

- Не есть ли вот эта жалкая газетёнка манна небесная? – усмехнулся он одним уголком губ. Алесса пожала плечами с отсутствующим и безучастным видом, и тут к ней вернулась смелость. И Рейн стал по энному разу выслушивать её возмущение:

- Надо было припереть Керта к стенке, отвесить пару тумаков… Ты же умеешь! А ты же… А ты… Нет, говорит, надо чтобы всё было культурно, гуманно, под знаком пацифика, а то «чем же я буду отличаться от Андерса Вуна?» Вот и идёшь унижаться перед Даниэлем, как перед единственным человеком , что может дать в долг. Может, он так зазнался, что дверь не откроет?..

- Нет, Дани никогда не зазнается. Он же Дани, - скромно утвердил Иен, как непобедимую аксиому. Через секунду он получил в затылок хрустящий удар снежного кома, что с любовью слепил для него позади идущий Скольд. Незамедлительно близнецы придумали игры такие как «кто больше закидает снега за шиворот противнику» или «урони меня в сугроб, слабак» . Но дурачество и искренняя детскость, что разворачивалась буквально под носом у Рейна и Алессы не сделали их радостнее. Леди Мортен говорила с прозорливым прищуром Авилону :
- Зачем ему наши проблемы? Зачем ему мы? Он теперь будет жить прекрасно. Кто есть господин Даниэль, и кто – мы? Ему не нужно наше общество. Пойми же ты, Рейн.
Из-за смеха Диксов Авилон и Алесса не услышали, как поодаль за ними ехал чёрный джип, водитель которого открыл запотевшее окно и выглянул, улыбаясь: «Не ко мне ли?»

Даниэль лёгок на помине. Он только возвращался от Кристиана.

Мой герой удивлялся, почему же он не был знаком ранее с этим человеком. Им казалось, что они знали друг друга и ранее – целую жизнь, как минимум. Они говорили обо всём, дополняя друг друга и продолжая мысли, жадно, взахлёб и горя, а вместе с этим их вселенные оказались разными, почти противоположными...

Наш герой знал, что Мидиан гремит известием, что он получил от Артура наследство. Ему было неприятно. Артур, его родственные вязи и смерть  являлись предметом бурных обсуждений зевак и язвительных сплетников, что по сути не знали ничего, но были горазды накинуться на личность несчастного. Даниэль неловко воспринял слишком большое внимание и к себе. Оно чревато слухами, нелицеприятными выдумками завистников, докучливостью журналистов и так далее. Но для него было самым дурным то, что его начали воспринимать иначе, неестественно для него. Лесть же он терпеть не мог.

Уезжая от Критиана к себе, он случайно увидел рядом  с дорогой один занятный для себя магазин и решил его тут же посетить. Он стал буквально шокирован, перейдя через порог. Все взгляды – на него. А в них он читал: «Ах, да неужели это тот самый!» Он всего-то зашёл за военной фуражкой, что обязательно должна иметься среди кожаных плащей, неформальной, фетиш-атрибутики и прочего в этом магазине. На витрине он скользящим взглядом обнаружил утреннюю только что испечённую газету со статьёй о себе. Фото прилагается. О, он хотел выругаться трёхэтажным матом, когда лицезрел ЭТО. ЭТО –  великая ложь. Бросилось в глаза прежде всего фото. Снимок имелся в социальной сети, на его страничке. Он получился на втором курсе университета на нудной паре. А представлял собой он следующее: Дани  возносит полный наигранной тоски взор ввысь, драматично приоткрывает губы, кисти рук застыли в жесте, означающем: «Боже мой, за что ?!» Это лишь карикатура. А в настоящем случае она – единое целое с трагедией, со статьёй, где оговаривается смерть его деда.

Но Даниэль сделал вид, что всё прекрасно и замечательно.
Продавцы никогда и ни с кем не были так милы и улыбчивы. Тем более, если они – меркантильные дамы.

«У Вас такое чувственное произношение звука «эс»…» - запаковывая фуражку на кассе, сказала девушка, упорно, но тщетно стрелявшая глазами. Даниэль знал, его «эс» тяготит к мягкости и небольшой нечёткости, что никак речь не искажает, но вносит свои особенности. «Мой личный логопед в отпус-с-ске. Благодарю Вас-с-с,» - и он принял покупку, специально выставляя на показ свой «эс».

Он чувствовал, что великая ложь из утренней газеты – это не единственное «гэ», что грядёт. Может, поэтому ему так бесповоротно захотелось приобрести офицерскую военную фуражку. Сплошной милитаризм.

Рейн, Иен, Скольд и Алесса прибыли на место назначения, понятное дело, что не своим ходом. Прежде чем они вчетвером сели в салон, Дани поинтересовался у главаря «Лимба», как его раненное плечо. Авилон ,что устроился на переднем сидении, ответил , что плечо цело. И добавил, пряча взгляд, что поздравляет его с получением наследства. К его поздравлению подбавились ещё и Скольд, утирающий нос заледенелым рукавом, и Алесса, до конца не желающая менять предвзятого отношения к «господину Даниэлю». И только Иен с нелепой и вздёрнутой наверх заснеженной чёлкой сказал тихо, но с чувством , что соболезнует потере родственника.
Вильгельм на поезде уехал прямиком в отпуск ранним утром, как они с Даниэлем договаривались, так что особняк пустовал, не считая присутствия кота Кота и призраков прошлого.

Раздаётся зычный и ёмкий бой напольных часов, огласивший парадную залу. А на двенадцатый раз, как по заказу,  входная дверь растворяется и появляется Даниэль, да не один. Беломраморные гладкие стены отразили ввалившегося панка с розовым ирокезом, что с воплем вбежал на середину залы и от изумления выкрикнул нечто нечленораздельное и нецензурное, но означающее похвалы красоте дома , а затем имитировал обморок. Потом появилась девушка с необыкновенно длинными дредами в костюме гаражной ведьмы , что рассмеялась: «Ах, это же точно музей!» Потом возник чёрный и аскетичный силуэт юноши с огромными очами тёмного магистра, что держался независимо и прохладно. Рейну было не привыкать к роскоши. До того , как его родные не попали в секту, он жил с гораздо меньшим, но всё же с размахом. Иен весь просиял и молча восхищался блистательному королевству, куда попал.
Авилон сразу же перешёл к главному, обращаясь вкрадчиво к Дани, пока его сообщники отвлечены:

- Мы вовсе не на долго. Я поговорил с Кертом, чтоб он не выдавал «Лимба»… Он сказал, что его молчание должно оплачиваться. И…
- Сколько? – опередил его Дани, поняв цель их визита. Сумма оказалась небольшой, но всё равно была бы очень накладна для Рейна и его приятелей. Она уложилась в размер сдачи от покупки фуражки. Даниэль деньги пересчитал и вручил Авилону. Тот несколько воодушевился и промолвил:
- Мы отдадим сразу же, как сможем нормально работать и жить, сам понимаешь.

- О, слишком понимаю!

- Так что, мы не обманем. Только надо что-то поменять в этом городе, чтоб нам вернуть долг.
Даниэль задумался очень глубоко, точно ловя в своём сознании крайне важную мысль. Она ещё и витала повсеместно: в пространствах огромного особняка , в хрусте купюр, переданных только что Авилону – в том, что неожиданно подарила Дани судьба. Он должен использовать дар правильно. После паузы он быстро проговорил, сконцентрировав прямой взгляд на одной точке:
- Да, непременно!
- Непременно вернуть? – спросил Авилон.

- Непременно что-то поменять в Мидиане. А именно то, что несправедливо, - почти шёпотом, таинственно, сказал Даниэль, адресуя горящий взор Авилону.

Рейн иронично сдвинул брови и почти пренебрежительно промолвил специально громче, чтоб его сотоварищи обратили внимание на них, на содержание их с Дани диалога :
- Неужели тебя до сих пор волнует то, что  творится в городе? Ты поодаль от всех тягот. Сколько времени ты хочешь быть благодетелем для угнетённых Мидиана? Сутки?

А он вовсе не хотел так перегибать палку, но его заносчивость дала о себе знать и снова. В итоге он выставил Даниэля, как тщеславного богача , для которого благодетельство – это развлечение. Реплика его произвела на Скольда , Иена и Алессу должное впечатление. Диксы понимали, что она вся из пафоса и ничего общего с их давнишнем другом не имеет, а леди Мортен наконец-то вздохнула с облегчением: Рейн принял критичную сторону.

- Ничего не изменилось, поскольку я всё время стремился помогать. В доказательство вспомни мой шарф у твоей раны, - подметил лаконично Дани. Рейн отчётливо после этих слов осознал вою неправоту, но пытался не показывать трепещущий внутри стыд, точно такой же , когда Дани не оставил его брести израненного. Но сейчас перед ним его верные пособники, он не должен ударить в грязь лицом как лидер. Даниэль это видел и решил скорее перевести тему:

- У меня имеются большие деньги, что помогут в борьбе с Андерсом Вуном, я уверен. Ведь ты же хочешь борьбы с Вуном, Рейн?

- Он хочет забрасывать его машину тухлыми помидорами и устраивать митинги, - совершенно  выбил Авилона из колеи Скольд.
- Нужно что-то… Что-то такое. Давайте подумаем , порассуждаем. Так что проходите в моё …скромное жилище, - предложил Даниэль.

- Мы должны сейчас идти, - внушительно отчеканил каждое слово Рейн, видя как его команда охотно приняла идею. Даже Алесса с радостью откликнулась: её, неисправимого архитектора, прежде всего манил особняк. Но втроём они находились в замешательстве , точно меж двух огней, не зная кого слушать. Дани немного лукаво подметил Рейну, не желая терпеть его мании командовать и беречь свой так называемый авторитет:

- Обстановка не та? Что ж, это не «Лимб», где в воздухе носится греза противостояния Андерсу и фантазия сражения с ним.

- То есть ты хочешь сказать, что «Лимб» - это бесполезное?  Он ничтожен? – враждебно отреагировал на непозволительную дерзость Рейн.
- Как и любая иллюзия, - заключил Даниэль.

…Рейн с шумом плаща повернулся к двери и приоткрыл её. Диксы и Алесса вняли намёку и готовы были идти за Авилоном, тоже как и он приняв для себя фразу Даниэля оскорбительной. За своими спинами люди, загнанные в подполье слышат слова Даниэля, заставляющие их остановиться:

- «Лимб» ничтожен. А вы, кого я встретил в том месте – бесценны. Вы же сами знаете, что вам нравится быть в «Лимбе», потому что там вы кажетесь себе более смелыми и сильными. Пора перестать казаться. Вы можете быть героями, не находясь в подвалах, а действуя. Вот поэтому вы и бесценны.

Они вчетвером молча взглянули на Даниэля. Он неловко и печально улыбнулся. Скольд воскликнул, внезапно кидаясь ему на шею и чуть не сбивая с ног: «Золотко моё ! Люблю его, аж сил нет!»

С этой минуты они все и объединились.