А. П. Хаустова. Двойной праздник Победы

Живых свидетелей войны становится всё меньше и меньше. И каждое воспоминание о ней – бесценно. Воспоминания фронтовой медсестры Антонины Петровны Хаустовой (Макаровой)  предоставила «Литклубу Трудовая» её дочь – Инна Павловна   Двоеглазова.

Антонины Петровны уже нет с нами. Она долгие годы жила в Трудовой и продолжала , как и в войну, лечить людей.
Нет и её мужа - фронтовика Хаустова Павла Петровича,  военного врача…
Мы, Литклубовцы , приняли А.П. Хаустову  почётным членом нашего клуба навечно…

На фото – автор  рассказа, Почётный член "Литклуба Трудовая" А.И. Хаустова в 1943 году.





День Победы стал для меня двойным праздником.

Рассказ.



Я  родилась в Ульяновске в 1924 году  , там же в 1942 –м  окончила медицинское училище. Хорошо помню, как я с повесткой в руках робко вошла в кабинет начальника Ульяновского военного госпиталя. Он внимательно посмотрел на меня, и сказал: « Вы назначаетесь старшей операционной сестрой», а я ему, мол, старшей операционной сестрой не работала. «Неважно, идите  и получайте обмундирование».
Я повернулась и ушла. На улице около госпиталя в каком – то сарае мои коллеги – врачи , сёстры, санитарки – получали «безразмерные» шинели, кирзовые сапоги 41 – 42 размера, брюки и гимнастёрки , снятые, видимо, с убитых или раненых.
На следующий день нам сказали: сейчас пойдём в село Мостовое, что в 5 км от города. Там нас разместили жить по квартирам, домикам, и я оказалась с девушкой Дусей, которая была назначена санитаркой нашего госпиталя. Домик был небольшой, состоял всего из одной комнатки. Мы спали вдвоём на единственной кровати, а хозяйка – на печке.
В начале июня нас погрузили в товарный эшелон , и отправили на 1-й Украинский фронт. Ехали мы почему – то долго, 5 дней и ночей. Прибыли утром, выгрузились около города Старый Оскол. В то время шли ожесточённые бои с гитлеровскими захватчиками, и раненых было очень много. Каждый вечер немецкие самолёты прилетали бомбить этот город.
Не успели мы приступить к работе – на перевязочных столах уже лежало много раненых – как прилетели фашистские самолёты и начали бомбить город. Это было наше первое боевое крещение. Было страшно – взрывались бомбы, куда попадали, я не помню. Но, посмотрев на раненых, страх у меня пропал. Я подумала : эти солдаты и офицеры искалечены , ранены, им нужна моя помощь, бояться не надо – что будет, то и будет. Страшнее всего было на улице или в траншее, меньше – в блиндаже или палатке, где мы работали и жили.
1944 год мы встречали под Киевом, в Дарнице. Наш госпиталь располагался в двухэтажной школе. Он был сформирован на 200 человек раненых, а у нас их – 1500.
Раненые лежали на соломе. Приходили в госпиталь женщины из местного населения помогать кормить и поить раненых. Женщины стирали бинты, так как их и другого перевязочного материала не хватало. Потом, уже после стирки, их стерилизовали в автоклаве. Я, как старшая операционная сестра следила , чтобы обработка ран после операций проводилась четко и организованно.
Было очень много раненых и обожжённых танкистов и лётчиков. Внесут их санитары в перевязочную, положат на перевязочный стол, и не знаешь, с чего и как начать помогать…
Я никогда не забуду такие моменты,когда я выходила зачем –то из перевязочной, а пройти было невозможно – на полу, на носилках лежали раненые, они ждали очереди. Их неумолимые просьбы звучат до сих пор в моих ушах : «Сестричка, пить!»
Не редкими были такие случаи : снимешь повязку с раненой конечности, а вся рана покрыта червями, и вот пинцетом надо было по одному их снимать.Если раненый поступал с переломом и где –то на передовой или в медсанбате ему накладывали шины, в вате под ними были вши. Они переползали на нас, медсестёр. Хирург давал указание часов в 12 ночи уходить в какой – либо уголок, чтобы снять с себя этих насекомых.
Отдыхали час или два, а  потом опять подъём  и обрабатывание непрерывного потока раненых. В конце ноября 1943 года был освобождён Киев, раненых стало чуть – чуть меньше, и сотрудники госпиталя встречали Новый 1944 год в одном из домов Дарницы. Все мы были уставшие и физически, и морально, ведь большинство раненых были тяжёлыми, и с каждым приходилось немало работать, чтобы подготовить для отправки в тыл на дальнейшее лечение.
Начальник нашего фронтового госпиталя Н.И. Головкин , майор медслужбы, уже побывавший в плену и окружении, возил с собой патефон и немного пластинок. Из них я запомнила только одну. Когда на фронте было затишье, Николай   Иванович заводил патефон с пластинкой « Брызги шампанского».
В  январе 1944 года наши войска двигались вперёд, и нам был дан приказ идти за фронтом. Погрузили нас опять в эшелон товарного поезда и повезли дальше, по – моему, на город Сумы. И вдруг в лесу наш поезд остановился, рядом стоял состав с воинскими частями. Помню, выбежали солдаты и офицеры – все молодые, красивые, увидели нас, появилась гармошка, и начались танцы.
Меня пригласил молоденький лейтенантик, видимо, я ему понравилась. Он спросил мой адрес, записал его, и мы уехали дальше.  Потом он прислал мне очень тёплое письмо, объяснился в любви, но ответить ему я не смогла.На этом всё и закончилось.
Не доехав до города, поезд остановился около лесочка, нам приказали выгрузить всё имущество. Когда выгружались, внебе высоко – высоко летал фашистский самолёт. Этот фриц нас сфотографировал и улетел, а мы поставили палатки, замаскировали ветками деревьев и, уставшие, легли отдыхать. Нам всегда наше командование говорило ложиться спать в гимнастёрке и юбке. Я не могла так спать и считала : какая разница,в чём меня убьют, в гимнастёрке или без. И вот только я прилегла в палатке на бинтах и вате, слышу – летит самолёт. Он крутил, крутил над нами, а мы тем временем «посыпались» в овраг, и присели на корточки – будь что будет!
Одна бомба упала на дом неподалёку, где жили старик с внуком. Фашист развернулся, и опять стал над нами кружиться. Конечно, нам было страшно, около меня на корточках сидела врач – хирург З.А. Тетнева, она дрожала от переживаний и страха так, что «зуб на зуб не попадал». А у меня сильно дрожала одна нога, особенно в области коленки. В это время упала вторая бомба, её прямое попадание было в нашу полевую кухню, которая стояла совсем близко от нас, и я только слышала , как падают осколки этой взорвавшейся бомбы.
В Сумах пробыли несколько дней, а потом приказали нам двигаться дальше, в город Каменец – Подольск, где мы приняли раненых от другого госпиталя.Оттуда мы поехали в Польшу, и остановились в 30 км от Львова.
Раненых было тоже много.Перевязочная находилась на первом этаже , в окна было видно, как медленно к нам шли колонны машин с ранеными. Это надо увидеть такую картину…
Как – то под вечер вижу в окно – ведут гражданского полного мужчину  - поляка, не молодого, но крепкого. Две женщины вели его под руки. Он шёл, но не видно было ни носа, ни рта,ни глаз. Он подорвался на мине, и в основном пострадало лицо, поэтому он шёл сам. Его ввели к нам в перевязочную, положили на носилки, и он сразу умер, видимо от травматического шока. Этого мужчину до сих пор хорошо помню, и мне очень обидно, что не успели его спасти.
Потом наш госпиталь находился в местечке Каменка Струмилово. Я, к сожалению, не помню, где мы встречали 1945 год, так как наш госпиталь стоял уже в лесу. Жили в палатках, освещением служили свечи – плошки, а топили печи – времянки.
Питались два раза в день – в 12 часов дня и в 12 часов ночи.  Хотя иногда не успевали покушать , так как обрабатывали прибывших раненых. Но мы очень стойко и терпеливо переносили голод, были заняты и не думали о еде. Очень уставали от длительного стояния на ногах, ведь всё делали стоя. И работая с ранеными, если они были в сознании, разговаривали с ними, и они охотно рассказывали обо всех делах на фронте.
Однажды я вышла из палатки и слышу, как тихо играет солдат под деревом на баяне, мне было и горько , и радостно. Не помню, что он играл, но я подумала, что кроме войны есть другая жизнь. За два года полевой жизни один раз приезжала фронтовая бригада артистов, которая состояла из баяниста – солдатика и девушки. Они пели фронтовые песни прямо на грузовой машине, открыв кузов. Для нас это был большой праздник…
……………
Но самое ГЛАВНОЕ – мы все ждали и надеялись на ПОБЕДУ. В начале 1945 года мы двигались к Германии и чувствовали, что она, долгожданная, скоро будет!
В апреле 1945 года мы приехали в город Бриг на Одере. Местных жителей не было – все сбежали в лес. Наши девушки, узнав об этом, находили свободное время и носили им хлеб.
Мы приняли раненых у местного госпиталя. Раненые были очень тяжёлые, но вот однажды меня позвали в перевязочную :Тоня, здесь твой земляк из Ульяновска».  Это был красноармеец, тяжело раненный в живот. Я стала спрашивать, где живут его родители, всё записала. Он знал, что скоро умрёт, и уверенно говорил : напишите моей маме, когда меня не станет.  Через три дня он умер. Мы похоронили его как могли. Я написала подробно его маме и сестре и обещала заехать, когда будет возможность.
Как они ждали меня, чтобы увидеть человека, который был рядом с их сыном в последние его дни жизни!...Хотя нового ничего не могла сказать всё написала в письме. Его сестра сразу меня узнала, хотя никогда не видела. Мы посидели, поплакали, поговорили, и всё. Больше я у них не была.
Так закончилась наша жизнь на колёсах. Пришёл День Победы , 9 мая 1945 года. Это было  в 4 часа утра в городе Бриг. Уже было светло и тепло, и вот солдату – часовому кто – то сказал , что кончилась война, он разбудил всех, закричав:
«ВОЙНА КОНЧИЛАСЬ !!!»
Мы проснулись, выбежали на улицу, пришёл начальник госпиталя, и все стояли , разговаривали, вспоминали, мечтали о мирной жизни.
Вечером нас пригласили к себе на танцы соседи – артиллеристы. На один из танцев меня пригласил врач, игравший до этого на аккордеоне.Мы с ним познакомились, вскоре поженились и прожили вместе 56 лет.
Так 9 мая 1945 года подарило мне и Победу , и Любовь НА ВСЮ ЖИЗНЬ.