Короткометражка. Выбор

 ***
Она вышла из душа, сняла с вешалки белое махровое полотенце и прижала к лицу. Она немного волновалась, пытаясь скрыть это даже от самой себя. Однако руки предательски дрожали, когда она обертывала полотенце вокруг груди. Замерев на несколько секунд, она шагнула к зеркалу и посмотрела на свое отражение.
- Может, в этот раз все получится, - обратилась она к себе, стараясь не смотреть вниз, на раковину.
Затем она встряхнула головой и засунула пальцы в волосы, немного их расчесав. Хитрая улыбка невольно озарила ее не девичье, но молодое и симпатичное лицо. Возраст выдавали только милые и добрые морщинки вокруг глаз. Ей тридцать два года.
Ей тридцать два. Она стоит посреди ванной комнаты и выжидает ненужные секунды, чтобы в очередной раз узнать свою судьбу.
- Пора.
Она закрывает глаза и опускает голову.
- Господи, пожалуйста… - шепчет она и резко открывает глаза.
И снова сжимает. Ее пальцы яростно впиваются в раковину, скулы начинают дрожать, а мышцы шеи напрягаются, так, что видно очертания вен и гортани.
- Нет, - тихо произнесла она, затем медленно подняла свой взгляд на свое отражение и практически прошипела. – Ненавижу тебя.
Она сделала шаг назад, еще один и еще, пока не уперлась спиной в холодную кафельную стену.
Нет, - сначала шепотом, а потом все громче повторяла она. – Нет, нет…
Не-е-ет! – сорвалась на крик она, и, схватив стеклянную баночку с лосьоном, что есть силы бросила в свое отражение.
Секунда. И зеркало с треском рассыпалось по всей ванной.
От неожиданности она закрыла лицо руками, судорожно всхлипнула, и, скатываясь вниз, по стене, зарыдала.
Услышав шум в соседней комнате, он не раздумывая, рванул в ванную и бросился к ней.
- Милая, что случилось? Посмотри на меня. Что произошло? – начал осыпать ее вопросами он, но поняв, что она не способна ответить, оглянулся по сторонам и увидел среди груды битого стекла на раковине тест на беременность.
Отрицательный.
Он успокаивающе вздохнул, сел на колени рядом с ней и прижал к своей груди, гладя рукой еще влажные волосы.
- Тише, тише. Все хорошо. Слышишь?
Она продолжала плакать, теперь уже бесшумно, лишь подергивая время от времени плечами.
- Ну, зачем ты опять его делала? Зачем ты себя мучаешь?
Она замерла на секунду, перестав плакать, будто что-то обдумывала, спокойно посмотрела на него и произнесла:
- Это не семья. Мы – неполноценная семья. Я так больше не могу.
И она истерично замотала головой из стороны в сторону.
- Нет, не могу, нет… - снова зашептала, срываясь и плача.
Он прижал ее еще сильнее и прижался губами ко лбу, видимо тоже принимая для себя важное решение.
- Послушай, - наконец, решившись, начал он. – Это не конец. У нас всегда есть выбор.
- О чем ты говоришь? Я не понимаю…
- Помнишь, ты как-то говорила о том мальчике из детского дома, - он неуверенно замолчал.
Ее глаза расширились от удивления.
- Но ведь ты не…
- Я передумал.
- Но почему?
Он немного помолчал, а потом ответил:
- Если это единственная для нас возможность иметь детей и быть счастливыми, то почему бы ей не воспользоваться?
Она закрыла глаза, и улыбнулась.
- Я люблю тебя, - прошептала она сквозь слезы и обвила его шею руками.
- И я тебя тоже люблю, - улыбнулся он.
И они сидели посреди ванной комнаты, обнявшись: счастливая она и озадаченный он.
***
Она сидела в очереди к врачу. Ей осталось пройти последнего специалиста, и им наконец-то выдадут медицинское разрешение на усыновление. Все эти справки, заключения, бумажки она терпеть не могла. Но сейчас окрыленная заботами о предстоящем материнстве, она не замечала этих мелочей. Ведь совсем скоро в их большом уютном доме появится малыш, этот замечательный белокурый мальчик, который уже ровно два месяца называет ее мамой…
- Следующий, - раздался строгий голос из кабинета.
Видимо, врач ее радости пока не разделял.
- Снимайте обувь и присаживайтесь.
- Я сдала все анализы, и хотела бы получить справку, - бодро начала она.
- Я вижу, - посмотрев в карту, отчеканил врач и посмотрел на нее, - Что же вы, милочка, так себя запускаете?
- В каком смысле? – нахмурилась она.
- В таком возрасте со здоровьем не шутят. А тем более со здоровьем собственного ребенка. Вы на учет-то когда собираетесь вставать? Так и до угрозы выкидыша недолго.
- Что?
Она немного встряхнула, пытаясь понять, о чем говорит врач.
- Какой выкидыш?
- Слушайте, вы так долго планировали ребенка и до сих пор не знаете, что вы – беременны?
Ее лицо побелело. Она закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями.
- Как? Как это возможно? – тихо спросила она.
Понимая, что это риторический вопрос, и видя ее состояние, врач немного улыбнулся.
- Обычно люди такой новости радуются, тем более вы так долго пытались.
Она открыла глаза и посмотрела куда-то в пространство, сквозь стену, совершенно не понимая, что ее делать с этой информацией, и почему она узнала об это сейчас, почему не через два дня, когда выбора бы не осталось.
- Какой у меня срок?
- 8 недель.
- Ровно два месяца.
***
Они припарковались возле огромного серого здания с огромными пластиковыми окнами. Время было обеденное, поэтому детей на площадке не было видно. Она посмотрела сквозь стекло, и ее лицо омрачила тревога. Этот дом ребенка был уже им, как родной, они приходили последние два месяца сюда, как домой. Однако сейчас ей все казалось новым и чужим, как будто она в первый раз оказалась здесь, в этом месте. От волнения ее затошнило, и она рефлекторно прижала кончики пальцев к губам.
- Тебе снова нехорошо? – заботливо обратился он. – Может, стоит обратиться к врачу?
- Когда это прокисшее молоко было поводом бегать по больницам? – попыталась отшутиться она.
- Переживаешь? – резко перевел тему он, опустив ладонь на ее руку.
- Немного. А ты?
- Я не знаю. Это совершенно новое чувство.
- Сегодня мы станем родителями, - она посмотрела ему в глаза, и не выдержав, отвернулась.
Она так ему и не призналась.
Она была уверена, что если бы рассказала ему правду, они бы не сидели здесь, и белокурый мальчик никогда бы больше не назвал ее мамой. Поэтому она сделала выбор сама, лишив выбора его. Ведь если он узнает правду чуть позже, он, наверняка, будет считать ее беременность вознаграждением, благословением. По крайне мере, ей хотелось в это верить. Но имела ли она право лишать его выбора? Это вопрос мучил ее все два дня и всю дорогу досюда.
- Пойдем?
Она глубоко вздохнула.
- Конечно.
Она взяла папку с документами, открыла дверь и ступила на дорожку, ведущую к их «семейному счастью». Ноги совершенно не слушались и постоянно запинались.
- Все будет хорошо. – Подбодрил ее он и взял за руку, скрестив их пальцы.
Не спеша он подвел ее к крыльцу и взявшись за ручку двери, спросил:
- Ты готова?
И слезы неожиданно подступили к ее горлу. Даже сейчас, когда она сама привела его к данному решению, он дает ей право выбора, позволяет ей усомниться. Чтобы не расплакаться, она отвернулась и подняла голову вверх. Она просто не имеет права не сказать ему правду.
- Я беременна, - громко и четко произнесла она, не поворачиваясь в его сторону, и зажмурилась в ожидании ответа.
Ей так хотелось повернуться и броситься ему на шею, прося прощения. Она так ждала, что он возьмет ее за плечи. Но он молчал. Затем она услышала шаги, и, открыв глаза, увидела его удаляющуюся спину. Он уходил. Он не простит ее. Никогда. Она видела, как он решительно шел к машине, как молниеносно открыл ее, сел и хлопнул дверцей.
Единственное, что ей хотелось, это побежать за ним вслед и кричать, пытаться его остановить. Но она не могла, руки и ноги как будто онемели.
И тут он вышел из машины и направился к ней, держа в руках какие-то бумаги. Его лицо было каменным, и не выражало совершенно ничего. Подойдя, он внимательно посмотрел ей в глаза и протянул документы.
- Прости меня. Я все объясню, - начала она, опустив глаза.
- Читай, - снова протянул документы он.
Она быстро пробежала глазами по тексту, и удивленно вскинула брови.
- Это заказ двух детских кроваток.
- Двух, - тихо повторил он.
Она крепко сжала губы и посмотрела ему в глаза.
- Ты знал.
Он наклонился к ее уху и тихо прошептал:
- Это наш выбор. Только наш.
И снова взяв ее за руку, он повторил:
- Ты готова?
…