Старина Янус отдыхает... Глава 10

 

                ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

               Добрая подруженька – веселые делишки

      Галина Вяземская никогда не допускала даже мысли о том, что ее могут подставить, предать, унизить. Об этом не могло быть и речи. Любой, покусившийся на нее, мог считать себя покойником. В переносном, конечно, смысле. Она умела так манипулировать мнением окружающих, что очень скоро все знакомые  и знакомые этих знакомых начинали просто отворачиваться от ее обидчика, вокруг него создавался вакуум.

      Эту ее способность все хорошо знали и предпочитали с ней не связываться. И тут она впервые оказалась беззащитной. Виталия не интересовали ее знакомые. Но и в свой круг общения он ее не ввел. Ей нечем было манипулировать. Наоборот, она с ужасом поняла, что этот мальчишка начал манипулировать ею. Он, тонкий психолог женской души, подцепил ее на несколько крючков сразу. И сорваться с них она уже не могла.

     А как умно он добился своей цели. Ему зачем-то была нужна Антипкина. И он чужими руками подобрался к ней. Нет, не чужими. Вяземская не стала прятать голову в песок как страус. Ее собственными. И подцепил ее на тщеславии, лести и желании получить молодого богатого мужа.

      Вяземскую не убедило предложение руки и сердца и вручение кольца с бриллиантом. Сейчас, сделанное так поспешно, оно еще больше насторожило. Она, наконец, решила выяснить, кто же этот Виталий на самом деле.

      В ее любимом ресторане «Кубанские зори», где Галина и свела знакомство с молодым повесой, у нее были свои источники информации.

      На следующий день после импровизированной помолвки Галина отправилась в «Кубанские зори». За стойкой стоял бармен Гарик. Он учился с дочерью, одно время даже за ней ухаживал. У Галины с ним с тех пор сохранились теплые дружеские отношения.

      Гарик снабжал ее некоторой информацией о сыне, когда тот подсел на кокаин. Еле удалось его вырвать из лап наркораспространителей. Сейчас сын в армии, служит по контракту под присмотром дяди-полковника.

      В зале ресторана было пусто. Время раннее. Те, кто приходит сюда  пообедать, уже ушли, а любители весело отдохнуть, еще не появились.

      Гарик в полном одиночестве протирал фужеры и рюмки. Делал он это виртуозно. Казалось, был полностью поглощен своим занятием. Но, увидев знакомое лицо, сразу расцвел в улыбке.

      -- Тетя Галя, что так рано? Или что случилось? Как поживает Виола? Давненько я ее не видел. Как здоровье вашей мамы?

      Гарик был сама любезность и очарование. «А то не знает, подумала Галина, что Виолка, стерва, опять с мужем поцапалась и сбежала от него на квартиру. Не к этому ли хлыщу? С нее станется. Все ищет смазливую физиономию. Нет бы, подумать о будущем». Но вслух сказала другое:

     -- Гарик, будь добр, поделись информацией, что ты знаешь о моем бойфренде Виталии. Видишь ли, он только что сделал мне предложение. В знак помолвки вручил мне вот это колечко. Смотри, -- Галина повертела перед парнем ухоженной, наманикюренной рукой, на безымянном пальце которой рассыпал острые искры в свете софитов небольшой, но чистой воды камень.

      Гарик наметанным глазом сразу оценил подарок. Однако, щедр этот  приезжий. Об этом должен знать хозяин. Интересно, что хочет о нем узнать мать Виолы.

      -- Тетя Галя, думаю, вы знаете намного больше меня, раз уж согласились на брак с ним.

     -- Ну, скажем так, я не смогла отказать. Но я ничего не знаю о его семье, о бизнесе. Виталий ведь завсегдатай вашего ресторана, дружит с хозяином. Неужели и здесь ничего не рассказывает. Боюсь ошибиться. Уж сколько раз так обжигалась. Поверю обещаниям, а потом окажется, что опять пустышка. Гарик, прошу тебя, разузнай, дорогой,  что он  собой представляет, стоит ли за него биться? Ты меня знаешь, я в долгу не останусь.

       -- Постараюсь узнать. Не ручаюсь за результат, но постараюсь.

      Виталий был немало удивлен, узнав, что его дама сердца, как он ее отрекомендовал своим местным партнерам по бизнесу, решила собрать о нем сведения. Он обычно работал с правой рукой криминального авторитета края Папы Бени Леонидом Касовцевым. Бизнес их носил нелегальный характер, поставки осуществлялись через контрабандные пути, ведал которыми некий Гораций. Говорили, что он ближайший помощник Гречанки. Но раньше встречаться с ним Виталию не приходилось. Отправка товара находилась под контролем Касовцева.

      У каждого в этой цепи прохождения товара была своя роль. Виталий считался средним звеном. Но его честолюбивые амбиции предусматривали захват всех звеньев цепи. Почву под этот захват он готовил уже довольно давно. Оставалось соединить  только некоторые ниточки. Главное, узнать точно, где и как производятся, а главное, через кого поступают на побережье наркотики. Какое-то время назад Виталий считал, что их переправляют из Афганистана. Но сделанный недавно анализ показал, что качество афганского и кавказского героина достаточно разное. Значит, здесь, на побережье, ведут производство наркотика. Возможно, из сырья, поступающего через Закавказье.

      В свете всех этих событий Виталия очень обеспокоило сообщение, что Галина начала собирать о нем сведения. Он всегда считал ее чуть более умной, чем она показывала окружающим. И это его предложение руки и сердца было своего рода данью амбициям Галины. Но он откровенно надеялся, что она не примет его всерьез. И вдруг умная на его взгляд женщина начинает проявлять недопустимое любопытство. А в связи с тем, что со всем этим связана еще и история с Антипкиной, затем присутствует некое любопытство какого-то участкового, все это начало беспокоить Виталия не на шутку.  Ему совсем не улыбалось разрушение наскоро построенных сетей на его местных партнеров из-за любопытства женщины, которую он использовал для решения своих даже не первостепенных  планов. По крайней мере, с Антипкиной ситуация до недавнего времени была понятна.
      Виталий не просто так стал завсегдатаем ресторана, где  обычно собирались братки Касовцева-Снежка. Их руководителю импонировало знакомство с зарубежным партнером, к тому же, представившим самые блистательные рекомендации от  кипрской компании, с которой велись дела уже на протяжении многих лет.

       Обслуга ресторана была оповещена о повышенном интересе хозяина к зарубежному гостю, об их сотрудничестве в сфере увеселительного бизнеса.

       Гарик сразу же доложил бригадиру охраны ресторана об интересе, проявленном Вяземской по поводу компаньона хозяина. Хорошие дружеские связи на семейном уровне одно, а деловое партнерство – другое. Да если бы он умолчал, еще неизвестно, что бы произошло. Везде есть свои уши. Даже у мебели.

      Виталий быстро смекнул, что умная Вяземская не поверила его уверениям. Может быть, он переборщил с показной влюбленностью. Это уже сути дела не меняло. Его обеспокоил этот несвоевременный интерес к его персоне и деятельности.

       Вяземская могла в любой момент устроить скандал, привлечь нежелательное внимание не только к Виталию, но и к его партнерам. Ее необходимо как можно скорее изолировать.

      Приняв такое решение, Виталий  приехал к Вяземской домой. Та была в скверном расположении духа. В комнатах недавно побывали воры. Но воры странные.  Они все перевернули, но, на первый взгляд, ничего не взяли. Это обстоятельство Галину угнетало и даже в некоторой степени злило. Она не могла понять, почему стала  жертвой воровского интереса, при этом с нулевой потерей.

      Как всегда неприятности навалились скопом. То интриги Виталия, то воры. При этом, она не исключала, что они звенья одной цепи. Угнетала только неизвестность и незнание, чем все это может обернуться для нее.

      Виталий, как всегда, по-хозяйски подошел к бару, гордости Галины, достал бутылку дорогущего виски, которую она берегла на самые торжественные случаи, и наплескал темно-янтарную жидкость в оба  толстостенных стакана. Галину передернуло от такой бесцеремонности. Но она смолчала. Ее любовник не должен знать о том, что она его в чем-то подозревает.

       Виталий подал ей стакан, нежно прикоснулся к нему своим, вызвав чистый переливающийся звон, и предложил выпить за их предстоящую счастливую  семейную жизнь.

      Виски обожгло рот, раскаленным шаром прокатилось по горлу, упало в глубину груди, полыхнув внезапным пожаром и вызвав внезапные слезы. Галина от неожиданности закашлялась. Она обычно предпочитала  пить разбавленное спиртное. Виталий засмеялся, похлопал по спине, потом принес минералку запить.

       Дальнейшее она помнила с трудом. В какой-то момент сознание отключилось. Пришла в себя оттого,  что руки и ноги затекли, а в спине нарастала нестерпимая боль. Ни пошевелить конечностями, ни позвать на помощь не могла. Рот был чем-то залеплен. Вокруг была тьма. Сколько провела в таком положении, Галина не могла определить.

      Несколько раз она слышала шум проезжающих машин. Он очень быстро стихал. И опять воцарялась гнетущая тишина.

      Вяземская впадала в полузабытье. Потом приходила в себя. А избавления все не было. Она уже поняла, что ее любовник оказался хитрее и проворнее. И устранил раньше, чем она смогла что-либо узнать. Значит, у него есть что скрывать.

      Наконец она услышала шум останавливающейся машины. Послышались голоса:

       -- Глянь, Митяй, клевый «мерин». Интересно, кто это не вписался, -- воскликнул мальчишески звонкий голос.

     -- Брось, не видишь, разборки были, колеса пробиты. Еще не хватало жмурика здесь найти, б-р-р, --  ломающимся баском осторожно-рассудительно прокомментировал увиденное  другой.

       -- Да, ладно. Никого же нет.  Давай глянем.

     Хлопнули двери. Галина больше всего боялась, что мальчишки сейчас испугаются и уедут.

       -- Прикинь, все открыто. И никого. И все чисто. Бери дивидюшник…

      -- А вдруг эта тачка кого-то из снежковских? Они тебе потом тиснут…

      -- Да, не дрейфь ты. Сейчас гляну в багажник, есть ли трос, подцепим «мерина» и отбуксируем к братану в мастерскую. Он из него конфетку сделает…

      Щелкнул замок, и Галина зажмурилась от  внезапно хлынувшего света. А в следующий момент ее оглушил визг и грохот захлопнувшегося капота.

       От багажника отскочил с криком невысокий подросток в спортивной майке и шортах. Его лицо побелело так, что не стал виден даже загар.

      -- Там, там, -- он никак не мог сформулировать свою мысль. Его напарник, белобрысый веснущатый парень чуть постарше, утверждающе протянул:

      -- Что я говорил? Наверное, мертвяк в  багажнике?

      -- Нет, она моргнула, -- паренек пришел в себя. – Там какая-то тетка.

      Он опять вернулся к багажнику, открыл его и убедился, что это не призрак, не мираж.

      Они вдвоем вытащили неподатливое тело Галины, оттащили на обочину и хотели уже благополучно удрать, когда она подала голос.

       Через некоторое время она была доставлена в станицу. Ребятам Галина сказала, что ревнивый муж хотел ее таким образом наказать. На машину претендовать не стала. Посоветовала только перегнать ее подальше от этих мест.



       Вагон покачивался в такт постукивающим на стыках рельс колесам, убаюкивал, отвлекая от изнуряющих дум.

      Войда лежал в купе на нижней полке и пытался связать в единый узел разбегающиеся мысли. Он никак не мог собрать воедино  все,  случившееся в последнее время. Каждый случай  был отдельным по характеру, никак не связанным по смыслу с другими. И  в то же время они кружились вокруг Антипкиной… и детей. Но как  могут быть связаны Ксения и эти дети?  Чем они связаны друг с другом?

       Дети исчезли, когда Ксении еще в коттедже не было. Потом хозяева  внезапно решают уволить всю прислугу, а сами отправиться за границу. Вяземская в это время уговаривает Ксению заменить ее в должности домоправительницы в этом доме. Набирается новая прислуга. Зачем тогда увольняли  бывших работников?

      Ладно, пойдем дальше. Ксения появляется в доме, и сразу туда является Снежок за своей дочерью. Почему же он раньше не появлялся? Почему только с приездом Ксении стал требовать дочь? Потом эти кавказцы. Что им нужно было от Ксении? То, что она там побывала, это он сам знает. Но вот зачем? У нее отобрали такой же паззл, как и у него. Но кто мог знать, что у нее есть этот паззл? Ксения его не афишировала. Он и узнал о его существовании только потому, что бывшая одноклассница сказала об этом. Таскала его на груди под майкой. Дура, конечно. Но ведь не показывала же на каждом углу. Но, судя по ее рассказу,  старика в ауле  интересовал именно этот паззл.

       Но паззл никаким боком не соприкасается с детьми.  И  все-таки Ксения в горах  встречает мать детей, узнает какие-то сведения о деньгах этой женщины. А когда убегает из аула, здесь, на побережье пропадают дети. Где они, никто сказать не может.

      Они с Ксенией попадают в бандитское логово, с трудом выбираются. И опять кто-то идет по следу то ли Ксении, то ли дочери Романовской. И вновь непонятно, каким образом все эти события связаны между собой.

      Еще на вокзале в ожидании поезда Войда позвонил знакомому, работающему   в Москве. Тот обещал подготовить необходимый материал к его прибытию. Оставалось договориться об отпуске. Как ни странно, в управлении еще ничего не знали о его приключениях в своем районе. Как только он сообщил, что по некоторым вопросам ему необходимо проконсультироваться у  столичных коллег, ему выписали командировку. Дежурный прикатил на вокзал, чтобы вручить ее лично в руки. Из чего Войда сделал вывод, что его будут пасти до конца. Кому-то очень интересно, куда он отправится.

       Такой поворот событий его никоим образом не устраивал. Но изменить сложившуюся ситуацию он не мог. А потому принял все с олимпийским спокойствием. Будь что будет. В крайнем случае, он всегда сумеет избавиться от слишком назойливого интереса. Тем более, что поездка не соприкасалась с его основной деятельностью.

       Войда надеялся за поездку отоспаться. Но на одной из остановок в купе ввалились трое подвыпивших молодцов, судя по бритым затылкам и бицепсам, охранников какого-то братка. Обычно такие предпочитают всем видам транспорта крутые тачки. Но у этих, по всему видать, было какое-то задание.

      Их появление насторожило Войду. А потом настойчивое предложение выпить убедило в необходимости сменить вагон. Он очень быстро договорился с бригадиром поезда, и тот поселил его в резервном купе, куда никто не сунется.

       Только тогда Мечислав смог расслабиться и забыться. В Москве он сразу же созвонился с приятелем, который к этому времени собрал уже достаточно объемную информацию. Приятель поселил  его на своей даче подальше от любопытных глаз, но с доступом в Интернет. На ближайшее время это было самым нужным в его расследовании.

      Мадам Романовская  жила в элитном поселке в ближнем Подмосковье, всего в десяти минутах езды до  МКАД. Первым делом Войда ознакомился с довольно объемным досье на саму мадам. Надо было с ней встретиться, но под каким предлогом? Напрашивался один способ: через бизнес.

       Покойный муж, а потом и сын Романовские подвязались на дипломатическом поприще. В те годы они сумели приобрести кое-какие  фирмы. У них был ресторанный бизнес, который претерпевал периодические наезды столичной мафии. И если бы не близкое знакомство отца с мэром столицы, еще неизвестно, с какими последствиями.

      Был гостиничный бизнес, но в основном на Кавказском побережье Черного моря.  Там тоже были свои шероховатости. Но отцу, а потом и сыну удавалось  утрясать все вопросы. Основным  же бизнесом  был строительный. Сын умело пробивал через посредничество близких знакомых в столичной мэрии довольно лакомые подряды, конечно, не слишком видные, но емкие.

      Войде хотелось войти в доверие к Маргарите Арнольдовне. Сделать это, считал он, можно через бизнес-партнеров. Лучше всего для этой цели подойдет встреча на нейтральной территории и по вопросам, касающимся бизнеса, предположим, строительного.

      Эту отрасль Войда взял не наобум. Конечно, запастись рекомендациями какого-нибудь строительного предприятия, если постараться, вполне возможно. Но это будет не тот уровень общения. Однако у Войды был в обойме полезных знакомств один  человек, на которого Мечислав  возлагал определенные надежды. Это  был  знакомый по интересам, который вращался  в определенных кругах московского общества, имел свои интересы в столичном строительном бизнесе, хотя сам ничего там не строил. Обходился заказами на периферии.

        Войда познакомился с ним года два назад, отдыхая в Альпах. Сам любитель горнолыжного отдыха и многокилометровых пеших прогулок по пересеченной местности, он незаметно сошелся в сфере интересов со своим ровесником, бизнесменом из Испании. И был немало удивлен, когда оказалось, что тот тоже из России, только в последние годы живет большей частью на Пиренейском полуострове.

      Оба они неодобрительно относились к шумным попойкам, мордобою и разборкам, всегда сопровождающим отдыхающих туристов из России. Возмущались хамскому, пренебрежительно спесивому отношению к обслуге, разбрасыванию денег направо и налево, всевозможному выпячиванию роскоши и полнейшему пренебрежению местными законами.

      Однажды, став свидетелями, как несколько великовозрастных лоботрясов на спортивных карах ручной сборки и заоблачной стоимости устроили гонки по проезжей части, Войда негромко заметил:

      -- И они еще удивляются, почему их не любит местное население. Оно пока что терпит. Но и ему наступит предел. Наконец дойдет до того, что их просто выдворят…

     Его спутник усмехнулся:

      -- Ну, до этого не скоро дойдет. Пока из-за денег терпят. А что до лоботрясов… Это их родители озверели от легкодоступных богатств и теперь не знают,  как этим выхвалиться. То, что в остальном цивилизованном мире не выставляется напоказ, в России считается высшим шиком. И  вот  какой-нибудь необразованный нувориш с ханскими замашками своим поведением сводит на нет все положительные завоевания остальной части населения России. А те, что здесь сорят деньгами и пускают пыль в глаза, у себя в стране на производстве выжимают последние соки из несчастных работников, обирая их, не выплачивая зарплату, и так мизерную, увеличивая рабочий день, придумывая, как еще больше их придавить. Не понимают, что в один момент могут пережать… А что будет дальше, в России уже проходили…

       -- Где вы так подковались? Не в институте ли научный коммунизм изучали? – пошутил Войда, жестом приглашая спутника спуститься по тропинке вниз подальше от дороги и ревущих спортивных машин.

       -- Нет, институтов не кончал, -- засмеялся спутник, еще в первый день представившийся Алексом, -- скорее, прошел другие университеты… Впрочем, этим, -- он пренебрежительно кивнул в сторону дороги, -- их еще предстоит пройти…

      Постепенно разговорились на болезненную для обоих тему и были удивлены, что они оба, оказывается,  россияне, по воле случая живущие за границей. А потом выяснилось, что свои детские годы они провели в одном северокавказском городе.

      Новый знакомый Войды оказался главой строительной империи, одна из дочерних фирм которой, именуемая «Стройинвесткорпорейшен», находится в Москве. Хотя основная штаб-квартира строительного гиганта располагается в Испании.

      Две недели новые приятели проводили в свое удовольствие, отказываясь от предложений соотечественников поучаствовать в пирушках, разудалых гулянках, поездках в игорные дома.
       Потом оба стали общаться через Интернет. И знакомство продолжилось. Вот к Алексу и хотел сейчас обратиться Войда за поддержкой. Он не сомневался, что его знакомый не откажет в протекции.

      По скайпу Мечислав вызвал Алекса поздно вечером, зная, что в это время он любит побродить  по сайтам Интернета.

      Внешне Алекс напоминал Мечиславу его самого. Такой же грузный, седой, на первый взгляд, совсем не спортивный. И кто может подумать, что под этой обманчивой внешностью злой, расчетливый, физически выносливый боец, который никогда не уступит своих позиций. И не просто не уступит, а сделает все, чтобы победить и уничтожить противника.

       Оба они были ассами в своих сферах деятельности. Но пути их основных интересов нигде не пересекались.

      Наконец  на экране монитора появился Алекс. После традиционного обмена приветствиями и последними новостями, Войда озвучил то, ради чего и затевался собственно этот разговор.

       -- Естественно, я дам тебе рекомендации. Даже больше, позвоню моему представителю в Москве, попрошу сопроводить тебя к Романовской. Понимаю, тебе это нужно. Но, если честно, я бы никогда не связывался с этой фирмой. Ходят слухи, что объекты у них дутые. Скорее, служили для отмывки и перевода бюджетных вливаний в оффшоры. Я с такими не связываюсь. Потому позволь поинтересоваться, что тебя заставило связаться с этой Романовской? Если это не служебная тайна, конечно…

     -- Никаких тайн. Я говорил тебе, что по долгу службы сейчас нахожусь в Кавказском регионе. Какова причина, не буду распространяться. И вот там столкнулся со своей бывшей одноклассницей. Не подумай, ничего личного. Просто она была нужна мне для дела, и вдруг она влипла в историю, которая каким-то боком касается нынешней владелицы фирмы мадам Романовской. Чтобы выяснить некоторые нюансы, пришлось прибыть сюда. Хочу побыстрее раскрутить дело, пока этой Антипкиной голову не открутили…

      --  Какой Антипкиной? Ты сказал, Антипкиной? Как ее имя? Не Ксения, случайно? – голос Алекса неожиданно дрогнул.

     -- Случайно, Ксения. Мы с ней в одном классе учились. А ты, каким образом с ней знаком?

      -- Каким только образом не знаком. Я жил рядом. Недолго.  Но ее помню. Так что с ней?.. – голос Алекса был безразлично-напряженным. Лицо стало бесстрастным, но глаза все выдали. В них сквозило неприкрытое беспокойство. Что бы там ни говорил Алекс, а эта Ксения была ему небезразлична, как и то, что с ней приключилось.

       -- Где Ксения сейчас?

      -- Осталась в одном из приморских поселков. Надеюсь, с ней за это время ничего не случится, -- Войда старался успокоить собеседника, но сам был  не настолько уверен в своих словах, как хотел показать Алексу.

      -- Ну, Ксения. Не сидится ей на месте. Мечислав, я через пару дней прибуду на юг. Постарайся утрясти все вопросы в Москве к этому времени. Мне совсем не нравится вся эта история. Будем надеяться, что мои страхи беспочвенны. До встречи.

      Утром следующего дня Войда был предупрежден, что встреча с Романовской назначена на вечер. Это было совсем некстати, но  ничего изменить нельзя.

       Мадам оказалась безумно рада возможности переговоров с такой крупной кампанией как «Стройинвесткорпорейшен».  Представитель  московского филиала фирмы, очень смахивающий на Алекса, только лет на двадцать моложе и без усов, представился Щевелевым Денисом Васильевичем. Он ввел Войду в курс предстоящих переговоров.

       Фирма Романовского предпочитала брать подряды на строительство объектов бюджетной сферы. Получала лакомые куски путем выплаты значительных откатов заинтересованным чиновникам аппарата управления. Этой стороной вопроса ловко управлялись вначале муж, потом сын Романовские. Когда их не стало, фирма начала скатываться на грань банкротства.

    Мадам, хоть и активна, но в подводных тонкостях строительного бизнеса не разбирается. Наделала ошибок, залезла в долги, а теперь ждет помощи от специалистов.

      Маргарита Арнольдовна предстала перед потенциальными инвесторами во всем своем великолепии. В роскошном кабинете, по площади сравнимом с банкетным залом, восседала этакой царицей, мановением рук отдающей команды сонму слуг, то есть работников фирмы, которые безропотно выполняли все ее распоряжения. Взмах руки – и на столе кипа документов, появились кофе, коньяк, закуски…

       Дальше был плач Ярославны. Суть которого сводилась к тому, что новую владелицу  подставляют все, кому не лень.  Уводят из-под носа интересные и  денежные подряды, ее не берут в расчет, потому что она женщина, ну и так далее. Итогом этих стенаний стала просьба поддержать ее фирму не только морально, замолвив за нее  словечко, где надо, но и финансово, субсидировав новое совместное дело.

      -- Видали, как надо вести дела? Несколько раз стрельнула глазками. Там пожаловалась, здесь попросила, потом решила, что уболтала нас, и сразу взяла в оборот. Нет, эта дама ничего не смыслит в строительном бизнесе. Насколько я информирован, она недавно уволила прежний, грамотный состав руководящего менеджмента, даже не объяснив им причины. Мне кажется, что-то нечисто с переходом фирмы в ее собственность. Стоит вам пообщаться с обиженными. Один из них как раз к нам устраивается…

      Вернувшись к себе, Войда вновь раскрыл досье и еще раз прочитал собранную информацию. Пока ничего такого, что могло бы пролить свет на интересующие его вопросы, не было.

      По договоренности с Щевелевым на следующий день Мечислав приехал в офис филиала «Стройинвесткорпорейшен» после обеда. Мужчина средних лет уже ждал его в приемной управляющего.

      Вышедший навстречу Войде Щевелев представил их друг другу:

      -- Знакомьтесь, Маркин Валентин Владимирович. А это Войдовский Мечислав Иванович. У него к вам, Валентин Владимирович,  несколько вопросов. Думаю, вам будет удобно поговорить в этом кабинете.

      Мужчина настороженно оглядел Войду, прикидывая, чем тот может быть для него опасен. По возрасту он явно проигрывает, так что очевидным претендентом на место стать не сможет. По крайней мере, так воспринял Войда его безмолвный взгляд, потому поспешил успокоить, что разговор не будет касаться работы. По крайней мере, нынешней.

      В кабинете, предоставленном  им для разговора, Маркин молча уселся на стул у стола,  исподлобья глядя на собеседника.

       Войда сразу заверил, что интерес его сугубо личный и касается он прежнего места работы. Почему, к примеру, высококлассный менеджер, работавший с момента образования фермы, был внезапно выброшен на улицу?

       -- Все очень просто. Романовская зачищает фирму от тех, кто знает…

      -- О чем знает?

      -- О подлинном завещании. По этому вопросу вам лучше поговорить с бывшим секретарем  Игоря Васильевича Романовского, Ириной Борисовной. Она была не просто секретарем, близким другом хозяина. И Олегу служила. Она ответит на все ваши вопросы. А я? И рад бы, да в основном вникал в вопросы подрядов  и сдачи объектов.

      -- Где я могу найти Ирину Борисовну?

     -- Я ей позвоню, предупрежу, чтобы встретила вас. Вот ее адрес, -- Маркин набросал на листке несколько слов и протянул Войде.

     -- Извините, что не смог  удовлетворить ваш интерес.

     Он встал со стула и вышел в приемную. Его напряжение выдавала прямая спина и гордо задранная голова. Хотя в чем заключалась эта демонстративность молчания, Войда так и не понял.

      Он переговорил с Щевелевым, взял машину с водителем, и, отстояв пару часов в бесконечных пробках в центре, добрался до Щелковской автостанции.

      Поплутав по улицам, наконец, нашли длинный девятиэтажный дом, составленный из нескольких корпусов. Покружив по двору, сплошь заставленному автомашинами, водитель все-таки сумел подвезти своего пассажира как можно ближе к подъезду, где обитала незнакомая ему Ирина Борисовна.

       Дверь была заперта. Войда по домофону известил о своем визите.

      -- Поднимайтесь на пятый этаж. Владимир Маркин мне звонил, -- послышалось в динамике. Дверь открылась, и Войда пошел к лифту. Несмотря на то, что дому уже лет тридцать, в лестничных пролетах и в кабине лифта было чисто, пахло свежестью. Все окна были заставлены кашпо с цветами.  Войда, привыкший за последнее время к иной картине в подъездах многоэтажных домов, был приятно удивлен.

       На пятом этаже у открытой двери Мечислава ждала приятная молодая женщина в элегантном платье и с качественным макияжем.

      -- Хорошо тут у вас. Не верится, что в многоэтажках можно содержать в такой чистоте лестницы.

      Женщина вежливо улыбнулась:
     -- Добросовестная консьержка у нас. Сама наводит порядок, и нас  привлекает. Проходите, раздевайтесь.

      В прихожей Войда на минуту задержался, сомневаясь, куда идти дальше.

     -- Проходите в кухню. Здесь удобнее говорить, -- хозяйка прошла первой, приглашая гостя последовать за собой. Если прихожая особого впечатления не произвела, то кухня, большая и вместительная, сразу видно, увеличенная путем перепланировки, была обставлена светлой корпусной мебелью и действительно располагала к беседе.

       Хозяйка споро включила электрочайник, из холодильника достала тарелочки с бутербродами, печенье, нарезанный лимон. Войда порадовался, что захватил с собой тортик. Это стало хорошим дополнением к чаепитию.

      -- Так что вы хотели узнать? --  пододвигая чашку с распространяющим  чудесный аромат свежезаваренным чаем, наконец,  поинтересовалась хозяйка.

      -- Ирина Борисовна, господин Маркин проинформировал вас о теме разговора?

      -- Да, Володя просил меня поговорить с вами о Романовских. Не знаю, будет ли это этично. Видите ли, я ведь ушла из фирмы не по своей воле…

        -- Ирина Борисовна, дело касается исчезновения детей Олега Романовского. Я пытаюсь разобраться. Ведь всем остальным, насколько я понял, до них никакого дела нет…

      -- Да, я понимаю. Действительно, Маргарита Арнольдовна позаботилась о том, чтобы никого из прежней жизни рядом с ней не осталось. С одной  стороны, вроде бы понятно. Погибли муж, сын, внуки… А с другой…

      Я ведь работала у Игоря Васильевича Романовского больше двадцати лет. Была посвящена в большинство семейных тайн. Потому Романовская и избавилась от меня сразу после смерти Олега. Я ведь присутствовала в качестве секретаря при составлении завещания Игорем… Васильевичем. Он еще тогда все удивлялся, зачем его жена чуть ли не выкручиванием рук  заставляет составить завещание. Но потом сдался, согласился, что данное предложение здравомыслящее.  Маргарита Арнольдовна очень надеялась, что все его деньги и фирмы будут оставлены ей. Для этого не ограничилась шантажом, стала оговаривать сына. Я была в близких отношениях с Игорем…

       -- Насколько близких?

     -- Я была его любовницей. Он предложил мне свое покровительство, когда семейная жизнь его стала угнетать. Я согласилась. Я его любила и понимала, что ему нужна отдушина в его семейных проблемах. У меня  он отдыхал, успокаивался…  Я тогда узнала, что Олег не сын Маргариты. Его матерью была Ольга, подруга Маргариты. Они обе учились в МГУ на факультете иностранных языков. Ольга познакомилась на вечеринке с Игорем. У них закрутился роман. И они втайне от родителей расписались, когда Ольга  забеременела. Маргарита вначале помогала  влюбленным, до тех пор, пока  не узнала из какой семьи Игорь. Тогда она сделала все, чтобы Игорь принял Ольгу за сумасшедшую. И, в конце концов, упекла ее в психушку, так как они тогда  комнату снимали на двоих. Туда и новорожденного привезли. Маргарита обвинила Ольгу в том, что та хотела убить ребенка. Представила все в выгодном для себя свете. Оповестила Игоря о несчастье, уговорила его забрать сына и согласилась помогать ему растить ребенка. Потом случилось это странное самоубийство Ольги. Маргарита убедила Игоря, что для сына лучше, если он будет считать матерью ее. Но Олега Маргарита никогда не любила. Она всегда любила и любит только себя и свои прихоти. Игорь жил с ней ради сына. Марго умеет  убедить, когда ей это надо, в своей правоте.

       Но вот добиться того, чтобы все было завещано только ей, не смогла. К тому же, Игорь посоветовал Олегу сделать заблаговременно завещание, в котором все, чем он владел, переходило его детям, опекуном назначалась мать детей. В случае ее смерти – утвержденный им опекунский совет. Если с детьми что-либо случится, все богатство Романовских переходит благотворительному фонду, опекающему детей-сирот. Самой Маргарите Игорь выделил косметический салон. И ничего больше. Когда случилась трагедия с Игорем…

       -- Извините, что с ним случилось?

      -- Он разбился на машине, когда ехал на дачу. Так вот, когда это случилось, Маргарита сразу пыталась  наложить лапу на все движимое и недвижимое имущество. Доказывала, что имеет на это полное право. Но юридическая служба пресекла ее поползновения. Было оглашено завещание,  разразился скандал. Маргарита требовала опротестовать его, доказывала, что Игорь был не в себе, когда его составляли, что это подделка, и подделка грубая. Правда, ничего не вышло. Были свидетели составления документа…

       А когда погиб Олег, она не дала возможности вскрыть завещание здесь, увезла нотариуса в Краснодарский край под предлогом, что Марина, жена Олега, должна присутствовать при чтении завещания и выслушать все, что там оговорено, иначе  начнет требовать то, что ей не может принадлежать. Самое странное, что у юриста оказалось подложное завещание. Настоящее лежало в банковской ячейке, и знал об этом наш главный юрисконсульт. Он очень удивился такому повороту событий и обратился в суд. Словом, опять разразился скандал. Сейчас идет тяжба между Маргаритой и Благотворительным фондом. Каждый доказывает свою законность. А людей  между тем увольняют.

       -- И дети Романовские  в таком случае никому не нужны. Они лишние в этой наследственной склоке. Понятно, что здесь их разыскивать бессмысленно.

      -- Думаю, да. Если они, конечно, живы. Хотя наличие детей конкретно Романовской  все-таки дает некоторые шансы.

     -- Может быть, проясните вопрос, почему Марина, жена Олега  не была включена в завещание?

     -- Олег подозревал, что ее Маргарита сможет обмануть и обобрать. И чтобы обезопасить ее капиталы, придумал иной путь поступления на ее счета денег.

      -- Спасибо, Ирина Дмитриевна, благодаря вам для меня стали понятны некоторые вопросы. Хотя, есть еще один. Вернее два. Может быть, поможете мне в поисках отца и матери Марины.

      -- С отцом  Марины я несколько раз встречалась в офисе. Сейчас посмотрю, осталась ли у меня его визитка. А мать работала одно время в Краснодаре, потом перебралась в Тулу. Точного адреса у меня нет. Подождите минутку, -- хозяйка торопливо направилась в одну из комнат. Через пару минут она вернулась со шкатулкой, полной визиток. Перебрав их, она, наконец, нашла:

      -- Вот, пожалуйста. Я уже думала, что выбросила. Знаю, что все  это уже ненужный хлам. Но уничтожить не могу, вдруг для чего-то понадобятся. Вот и храню.

      Войда поблагодарил ее за информацию и попрощался. Кое-что ему стало ясно. Теперь предстояло побывать у отца Марины и в Благотворительном фонде «Счастливое детство».

       Уже довольно поздним вечером Войда оказался у дверей квартиры отца Марины. Адам Львович оказался ровесником Мечислава. Только чрезмерно заботящемся о своем внешнем облике. Причиной этого, как понял Войда, оказалась длинноногая девица с конским хвостом вытравленных до белизны волос. На вид, лет этак двадцати. Короче, моложе Марины.

      О дочери Адам Львович говорил скупо и нехотя. Да, Марина жила у него. Девочка была сложная. Все у нее было не так. Любила шмотки. Это у нее от матери. Таскалась по тусовкам, связалась с дурной компанией. Даже стояла на учете в милиции. Потом познакомилась с Олегом Романовским. И ее просто подменили. Стала домоседкой, родила детей. И вот такое горе… Марину убили, дети погибли.

      -- А что скажете об Арине? Бывала она у вас?

      -- Об этой вертихвостке слышать ничего не хочу. Нет, я и на порог ее не пускал. С детства вертела всеми, в том числе и Мариной. Мы разделили детей с женой и уговорились, что каждый живет своей жизнью. Арина плохо влияла на Марину. Это она втянула сестру в дурную компанию, пристрастила к наркотикам. Говорят, связалась со шпаной. У нас дома она не бывала. Возомнила себя художницей. Где-то снимала мастерскую. Не удивлюсь, если под забором с бомжами ночует.

       -- Скажите, вы в курсе, что у одной из сестер есть цветной ребенок?

      -- Аринка, наверное, где-то нагуляла. Я не в курсе. Я свою дочь строго воспитывал. Поговорите с матерью Арины.

      Войда обратил внимание, что во время разговора девица с конским хвостом глуповато хихикала и от нечего делать надувала пузыри из жвачки. При этом она задирала свои точеные ноги на подлокотник кресла, открывая то, что едва прикрывал мини-халатик. Покачивала ногой с накинутым на один палец шлепанцем, демонстрируя идеальной формы ступню и тонкие щиколотки.

       Адам Львович хмурился, несколько раз делал ей замечание, но девица игнорировала его предупреждения, воркуя своим бархатистым  голосом:

      -- Ну, пуся, ну, мне  интересно…

     Войда понял, что еще немного, и отец Марины взорвется, потому попросил адрес его бывшей жены и поторопился попрощаться. Этому глупому влюбленному ровеснику он откровенно не завидовал.

      Не успел он спуститься на первый этаж, как всегда,  воспользовавшись лестницей, как у входа его  перехватила  подруга Адама Львовича.

      -- А хочешь, я тебе кое-что об этой Марине расскажу? -- протяжно промурлыкала она, прикасаясь к руке Мечислава.-- Это будет стоить тебе недорого, всего двести баксов. И развлечемся немного, -- тут ее рука с острыми длинными  ногтями вдруг воровато пробежались по животу вниз. А розовый язычок в этот момент сексуально облизал щедро  накрашенные губы.

      Войда с жалостью взглянул на эту самовлюбленную дуру и пожалел оставшегося в квартире Адама Львовича.

     -- Девочка, ну что ты можешь знать такого, чего не знаю я? – с этими словами он убрал ее руку и открыл дверь.

     -- Ну, и дурак. Такой же, как и пусик.

     Сверху послышался звук открываемой двери и возглас:

     -- Лиза, ты скоро?

     -- Иду уже, -- недовольно крикнула девица и зацокала каблучками шлепанцев к кабине лифта.

      Войда покачал головой. Да уж. Не приведи бог оказаться на месте этого Адама Львовича. Видимо, его чело щедро украшено  роскошными ветвистыми рогами. Только он, думается, об этом совершенно не подозревает.

       С матерью Марины Войда решил поговорить по телефону. Но нового ничего не узнал. Те же сведения, только с диаметрально противоположными именами и выводами. У матери Арина была послушной дочерью, а Марина, как и отец, отпетой дрянью. В остальном, все сходилось. О внуках и дочерях ни тот, ни другая ничего не знали. На вопрос о цветном ребенке мать  на какой-то момент замялась, затем сказала, что этого не может быть.

       Оставалось побывать еще в мастерской Марины Осадчей.

      Находилась она на краю Москвы, в спальном районе рядом с МКАД. Старый дом с разбитой дверью, выщербленными ступенями, непросыхающими лужами и неистребимым запахом человеческой и кошачьей мочи. Лифт не работал. На всем протяжении подъема по лестнице вверх стены были испещрены подробностями из жизни местного населения и нецензурными эпитетами и рисунками.

      Впервые Мечислав пожалел, что приходится подниматься пешком. Из многих квартир слышалась пьяная брань. От дверей шел смрад грязи, перегара, жареного лука и помойки.

      Мастерская оказалась на самом верху, в однокомнатной квартире. Дверь, если можно так назвать хлипкое  фанерное приспособление для отгораживания квартиры от лестничной клетки, была  в нескольких местах скреплена обломками досок и забитыми вкривь и вкось гвоздями. И препятствием не служила не только непрошенным гостям, но и вони, поднимающейся с нижних этажей.

       В комнате не было ничего, кроме засаленного тюфяка, на котором вповалку лежали несколько человек, да мольберта и нескольких холстов на подрамниках…

      Находившиеся в комнате люди, патлатые, в растянутых майках и шортах с некоторой претензией на богемность, были пьяны, судя по бутылкам и остаткам закуски, валявшимся на полу, и в наркотическом тумане, о чем свидетельствовали использованные шприцы.

       Войда понял, что с ними говорить не о чем. Он оглядел комнату, и тут за мольбертом обнаружил вполне адекватно выглядевшего бородача с волосами, стянутыми в пучок махровой резинкой. Тот отстраненно глядел на яркую россыпь пятен на холсте и размышлял, по-видимому, куда еще ляпнуть мазок солнечно-желтой краски. Увидев вошедшего, он оторвался на минуту от созерцания холста, отложил в сторону кисть, машинально вытер тряпкой руки и осведомился:

      -- Кого-то ищете, или дверью ошиблись?

     -- Простите ради бога за беспокойство, но это ведь мастерская Марины Романовской?

    -- Ну, предположим. И в чем дело? Кстати, с чего вы взяли, что у Маринки фамилия  Романовская? Насколько я знаю, она свою девичью фамилию не меняла. Зачем она вам нужна?

      -- Я ищу ее. Некоторое время назад мы с ней познакомились. Она обещала  подготовить мне кое-что из своих работ для подарка, -- Войда откровенно не был готов к интерпретации, и даже не знал, как объяснить свое вторжение так, чтобы не спугнуть возможного информатора.

       Его собеседник, чувствовалось, был крайне заинтересован:

      -- Да? Хотя, Маришка горазда на выдумку. Какую интересно работу она хотела предложить? Да она за последние два года кисть в руках ни разу не держала. Как познакомилась с этим хлыщом, обо всем забыла… Ведь предупреждали ее, что не стоит с ним связываться. Нет, говорит, люблю, жить без него не могу. И все по боку. Все мысли только, как бы разбогатеть за счет других. Ее хахаль постоянно напевал ей, что надо хватать любой шанс, плевать, что незаконно. Жить по правилу: у кого сила, тот и прав. Не так давно она загорелась одной идеей, и этот ее обожатель ей в уши напевал, что она права. А она нам заявила, что больше горбатиться не собирается. У нее, сказала, есть теперь возможность устроить себе сытую жизнь…

       -- А о сестре она  вспоминала?

      -- Еще как! Что ни день, проклятиями осыпала. Считала, что сестра ее деньги забрала и не собирается делиться. Наверное, ее обожатель ей в уши надул, что обобрать сестру и есть тот выход, на который она  рассчитывала. Так что после встреч с ним, Маришка становилась сама не своя. Как напьется, грозит убить сестру.

       -- Что, она часто пила?

      -- Как ломовая лошадь. И травкой баловалась. Вон ее друганы валяются. Все сокрушаются, что ее нет рядом с ними. Теперь негде будет кайфовать…

      -- А этот ее приятель, он кто?

     -- Ой, да не знаю я. Ни разу его здесь не видел. Маришка его сюда не приводила, боялась, что более расторопные раньше нее охомутают.  А о том, что он из себя представляет, спросите вон у того, что ближе к двери лежит. Они вроде оба на нарах парились. Больше ничего не знаю. Маришка мне сдала мастерскую вместе с этими забулдыгами. Обещала со временем оформить ее на меня, да, видно, забыла. Сейчас на югах загорает…-- художник неопределенно покрутил рукой, потом повернулся к мольберту.

      Войда хотел расспросить о Марине валяющегося на тюфяке, но тот был явно не в кондиции.

      
       Офис благотворительного фонда «Счастливое детство» располагался во дворе многоэтажного дома на проспекте Вернадского. Местоположение не совсем престижное. Да и рекламы маловато. Почему Романовский выбрал именно этот фонд? Что сподвигло его на такое решение? Может быть, то, что даже не предполагал такого развития событий в реальности? Или чтобы защитить своих детей и капиталы от тех, кто может на них покуситься?

      Директор фонда, высокий, слишком тощий для своего роста блондин с холодными стальными глазами бесстрастно выслушал сообщение Войды. Потом безразлично поинтересовался:

      -- Что вы от нас хотите, я не пойму?

     -- Я вам уже полчаса толкую об этом. Сейчас вы разбираетесь  с госпожой Романовской по поводу наследства. Но ведь официально никто не оповещал о смерти детей Олега Романовского. Я работаю в райотделе милиции и знаю, что дело об исчезновении не закрыто. Более того, я видел детей уже после  объявленного их исчезновения. Ведь дети могут найтись и предъявить претензии…

      -- Ну и что? Мы возьмем их под опеку и будем воспитывать, как и всех остальных…

      -- Но ведь они наследники всего, – пытался разобраться в ситуации  Войда. Его собеседник пожал плечами:

       -- Юристы в этом разберутся. Надо будет еще доказать, что те дети, которых объявят наследниками, действительно являются детьми Олега.

       Директор фонда смотрел на Войду с видом утомленного беспробудной тупостью  посетителя, задающего неудобные и неприятные вопросы.

      -- А если найдется их мать? Ведь она является их официальным опекуном?

      -- Что вы от меня хотите? Если найдутся наследники первой очереди, естественно, будет принято юридически верное решение. А вот с госпожой Романовской мы будем разбираться. Ее сын выбрал наш фонд неспроста. И мы оправдаем его доверие, -- он помолчал, потом продолжил:

      -- Но в целом, считаю, все эти деньги, которые достанутся фонду, пойдут на благое дело. И дети Романовские, если попадут к нам, будут обеспечены всем необходимым и воспитаны так, чтобы быть востребованными страной гражданами…

      -- Вы не пытались искать детей? – неожиданно задал вопрос Войда, прерывая монолог директора.

      -- С какой стати? Мы не выставляли претензий, пока не появились сведения о подтасовке завещания. Если Маргарита Арнольдовна продолжит упорствовать в своих требованиях,  решать будем в суде.

       Посещение фонда и встреча с его директором ничего не дали. Выходило так, что поиски детей и их обнаружение не на руку ни фонду, ни Романовской. А вот убрать их с дороги? Способны они на это?

        Чтобы расставить все по своим местам, Войда все же навел справки о директоре фонда, и вскоре получил ответ, что Глухов Сергей Дмитриевич был одноклассником Олега Игоревича Романовского, и долгие годы их связывали дружеские отношения. Вряд ли оба не обговаривали все варианты  охраны детей и их матери от посягательств  со стороны посторонних на принадлежащее им имущество.

      А то, что директор был так осторожен в своих высказываниях, вполне понятно. Если есть договоренность, не следует в нее посвящать посторонних. Вполне возможно, что директор знает, где дети Олега. Но никому ничего он не скажет.

      Эх, жаль, что дальше задерживаться в Москве Мечислав не мог. Надо возвращаться к своим обязанностям. Не хватало еще, чтобы непосредственное руководство отозвало за неисполнение задания.

      Ночью позвонил Алекс. Он уведомил, что находится уже в Крыму и завтра будет в Сочи. Там одна из дочерних фирм строит развлекательный комплекс. Таким образом, будут соединены  производственная необходимость и частная инициатива.

      Войда пообещал утренним рейсом вылететь из Москвы. Ничего нового или неожиданного он в этой поездке не узнал. Понял одно: истоки трагедии находятся в приморском поселке.

      Утром он сидел в самолете, взявшем курс на Адлер. В аэропорту его дожидался Алекс. Несколько слов приветствия, и вот они уже в бронированном автомобиле несутся по шоссе вдоль Черноморского побережья.