видоизменяемость срока

огузки былых
приключений, под
стеклом спрятанные
от пыли, имели жалкий вид.

осусчествим переход
из виртуальной памяти
в риальную и обратно за
чисто символическую плату.

мудрые мысли были
долгожителями в отличии
от глупеньких слов, лопались
которые радужными мыльными пузырями.

фсе настойчивее память
обнаруживалась эпизодами
событий и безмерностью дали,
пройденных когда-тось неслучайно.

тамо есть, тута нету,
спымать, словить, зачистить,
шоб глянец навесть има на нимбах,
дабы трепыханьем крылов ветру не дули.

лживое подпространство
урбанизированных недоумков,
выцветшими синтетическими графити
раскрашенное, являлось взору капищем пороков.

сообщество благоразумных
людев развлекалось, как всихда,
подзуживая и ерничая, собственное
эго, при ентом, выставляя в свете озарения.

енто ж нать такое,
шо хто-й-то тамо будить
пенки слизывать, а хто-й-то,
ваще, с голым задом прислуживать.

бок о бок
живусчим нипанятна
ихняя мотивация, чого-й-то
тамо ужо про дальних лопотать-то.

прынцыпиально, нарушая
догму узаконенную, пакостничая
по-крупному, ржой коррозийной разъедая
конструктив безвременья, челик терял видимость формы.

смыслом наполняясь
по капельке, будто под
капельницей, кровь очищая,
становились оне похожими на клопов.

а челик фсе вспоминал, мечтал, делал выводы
евонному казалось, што он умный и мудрый и имеет
право учить, с высоты собственного понимания он видел решения,
к-е, как казалоси, были справедливы, искренни и правдивы.