Мелодии покинутого дома

Гаэнзен - небольшой, весьма приятный с виду и живописный городок. Приезжая в подобное место, вряд ли задумываешься о том, что где-то на окраине города есть давно забытые, заросшие лесом участки, о которых люди предпочитают не вспоминать. Никто уж давно не станет добровольно посещать навек покинутые жилища или отыскивать тропы, которые предпочли забыть. Местные жители, стоит их спросить о чём-то подобном, предпочтут не давать слишком развёрнутых ответов или же вовсе сменят тему разговора. Вряд ли найдётся человек, готовый проводить туриста в такие места, а на развилках дорог нельзя более найти ни одного указателя, подсказывающего туда путь.

На северной окраине Гаэнзена находится именно такого рода участок, где когда-то стоял старый, давно заброшенный дом. В своё время мне совершенно случайно удалось его обнаружить: дело в том, что я чрезвычайно люблю бродить по окрестностям, заходя порой туда, где давно уже не бывал человек – вид у подобных местечек совершенно особенный и ни с чем не сравнимый. Погода в тот день была ненастная, однако это не удержало меня от желания совершить очередную вылазку. Возвращаться из соседней деревушки пришлось уже под вечер, когда небо было мрачно и низко, и в какой-то момент мне пришла в голову мысль срезать путь, пройдя мимо покинутого всеми дома. В лесу пахло сыростью и прелой листвой, ветер пронизывал до костей, и надвигающаяся гроза наверняка застала бы меня на полпути к дому, отправься я по привычной, но куда более долгой дороге. Около получаса мне пришлось шагать меж стволов деревьев, прежде чем нехоженая тропа, наконец, вывела меня под открытое, хотя и затянутое серыми тучами, небо.

Чьё-то давно покинутое жилище стояло на поляне, окружённой тянущимися к небу стволами каштанов, фундамент его  проседал, и деревянные стены, потемневшие от постоянной сырости, покосились, отчего вся постройка имела вид хрупкий и древний. Окна давно уже лишились стёкол, словно внимательно глядя пустыми темнеющими проёмами на непрошеного гостя. Ступени крыльца поросли мхом и были усыпаны прошлогодней листвой, что придавало входу по-своему живописный вид, однако общая картина оставляла в душе некий тревожный след. Не на шутку разыгравшаяся непогода вынудила меня искать убежища под ветхой крышей заброшенного дома. Трухлявые доски крыльца, стоило мне только на них ступить, надрывно заскрипели, и этот звук показался мне едва ли не оглушительным в наступившем затишье. Тяжёлая дверь была приоткрыта, и из узкого прохода тянуло холодом и сыростью. Время не пощадило навес над крыльцом  - многие доски прогнили, часть древесины выпала, и подобная полуразвалившаяся конструкция не была способна хоть как-то защитить от сильного дождя. Начавшийся ливень заставил меня отступить под защиту древних стен пустого дома. Дверь с трудом повернулась на проржавевших петлях, неохотно впуская меня внутрь. Внутри царил прохладный полумрак, порывы ветра то и дело врывались в дом сквозь  разбитые окна, оставляя мокрые следы дождя на пыльном полу. В противоположном конце комнаты виднелась лестница, ведущая наверх, однако уже на середине ступени её уходили в непроглядную темноту, где ровным счетом ничего нельзя было увидеть. Мне приходилось коротать время в полутьме, прислушиваясь к бушующей за окном непогоде. В какой-то миг мой слух уловил посторонние звуки, доносившиеся с таинственного второго этажа. Пришлось дважды замереть в ожидании, дабы убедиться в отсутствии какого бы то ни было обмана чувств. Однако вскоре не осталось сомнений, что мне не померещился звук, услышанный среди шума стихии – где-то наверху в унисон с завываниями ветра тихо плакала скрипка. Несмотря на то, что я считаю себя в некоторой степени любителем классической музыки и скрипичных мелодий в частности, эти произведения совершенно не были мне знакомы. Тихая музыка была необычайно красива, она казалась чем-то потусторонним, поражая воображение и околдовывая сознание. Не скрою, мне было боязно подниматься в темноту второго этажа, однако любопытство пересилило страх в тот момент, когда смолкли чудесные мелодии. До сих пор не могу представить, каким чудом мне удалось столь быстро взлететь по совершенно не освещенным ступеням на второй этаж и ни разу при этом не оступиться.

Комната наверху была пуста, не было в ней и следов чьего-либо присутствия. Сквозь узкое круглое окошко в запылённую комнату проникало немного света, ветхая мебель была затянута паутиной, и по всем признакам меня можно было назвать единственным человеком, за многие годы переступившим порог этой комнаты. Разумеется, воображение вкупе с пробудившимся интересом подсказывали мне, что следует поискать таинственного музыканта, не оставившего следов, однако поиски мои не увенчались успехом, и посему оставалось только размышлять о природе загадочной музыки, звучавшей в тот вечер под крышей покинутого дома.
 
Уже почти стемнело, когда гроза, наконец, утихла, предоставляя мне возможность двинуться домой. На самом краю поляны скрип, донесшийся со стороны моего временного прибежища, заставил меня обернуться; именно в тот момент мне удалось увидеть неясную тень, промелькнувшую в окне второго этажа. Более ничего, однако, не последовало, и тихий, покинутый людьми уголок погрузился в первоначальный покой, будто и не был мной потревожен.
 
Ещё не раз после того вечера мой путь во время прогулок лежал к старому домику на окраине города – столь велико было желание открыть для себя истинную причину появления загадочной музыки. Несколько раз мне удавалось услышать знакомые звуки неземной скрипичной музыки, причём случалось это исключительно в дождливую погоду, однако несмотря на все мои старания, застать неуловимого музыканта так и не удалось.

Спустя несколько лет после моей встречи с чудесной музыкой старый заброшенный дом снесли, сочтя ветхие деревянные стены слишком ненадёжной конструкцией для того, чтобы можно было назвать его безопасным строением. По возвращении  в Гаэнзен после продолжительного отсутствия мне было горько застать пустующую поляну в окружении старых каштанов – покосившееся здание было разрушено до самого основания.

С тех пор прошло уже немало времени, от поляны, где когда-то находилось покинутое жилище, не осталось и следа – окружавший её лес сомкнулся над свободным пространством, и уж нельзя было легко обнаружить место, где когда-то мне довелось услышать музыку, навек теперь запечатлевшуюся в душе. Многое в городе изменилось, оставляя всё меньше напоминаний о прошлом, однако и по сей день мне кажется порой, что в песне ветра и шуме дождя я слышу отголоски тех печальных мелодий, что играла скрипка в заброшенном доме.