Глупость или курортный Декамерон

Глупость – это неотъемлемая часть нашей жизни. Вначале, начиная с момента зачатия и до самого рождения, глупостью освещают нас наши биологические родители. Потом глупость сопутствует методу и процессу воспитания до самого выбора профессии, а если кому и повезёт, то и службой в армии. За крайне редким исключением, основными критериями для выбора профессии, являются: потенциально высокий заработок, а значит и престиж, не требующий напряжения мускулатуры, а понятия предрасположенности или пристрастия, уходят на второй план. Далее, глупость сопутствует нам в трудовой деятельности и получаемой за неё заработной плате, которые зачастую не позволяют нам самостоятельно и сытно прожить, тем более создать семью. Однако, именно в это время наше либидо толкает нас к узакониванию отношений с противоположенным полом. Следующим этапом “гениальности” жизненного пути, является, часто неплановое появление детей с бессонными ночами и множеством неудобств, приводящих к сидению, облысению, давлению, ожирению и язве желудка. Далее идёт процесс разрушения семьи, естественный, вследствие кончины одного из супругов или при разводе. Развод супругов приводит к грандиозным материальным и моральным потерям, а также к неуклюжим попыткам создания новой семьи, потерявшему товарный вид примату со слабо выраженными первичными половыми признаками, натыкаясь нате же грабли, только с более тупыми и ржавыми концами и так до самой кончины. Таким образом, наша жизнь представляет собой полёт из вагины в могилу, где одним из движущих составляющих, является госпожа глупость.
Первые годы работы на советском предприятии, вызвали в Михаиле явную нелюбовь к выбранной профессии, одаряющей его заработной платой в 130 рублей в месяц. Так называемое, задание на неделю полученное от своего начальника, он выполнял за полтора дня, а остальные три с половиной дня, болтался по предприятию, посещая товарищей и знакомых, чтобы хоть как-то скоротать время. Михаил решил опять вернуться к институтскому неформальному бизнесу, заключающемуся в выполнении курсовых работ и заданий по разным предметам для денежных и абсолютно бестолковых студентов. Каждую субботу он приходил на механико-технологический факультет Вильнюсского инженерно-строительного института, раздавая выполненные задания взамен денежных сборов и собирая новые задания от горе студентов, обладающих любящими родителями с набитыми кошельками. Таким образом, бизнес позволял ему заработать дополнительно к зарплате, ещё каких-то 250 рублей, что вполне хватало на новенькие фирменные джинсы. Но основной задачей было скопление определённой суммы позволяющей посещения в не курортный сезон курортной зоны для подкрепления отменного здоровья посредством романтического совокупления с прекрасными незнакомками. В советские времена сеть домов отдыха и курортов предназначались для лечения хронических заболеваний и послеоперационного реабилитационного периода посредством питья минеральных вод, душей "Шарко", разного рода ванн и иглоукалывания. Более здоровым курортникам, в дополнении, приписывался бассейн, массаж и гимнастика. Как правило, большинство приезжих со всей страны курортников были абсолютно здоровыми людьми, движущей и руководящей силой которых было неудовлетворённое либидо и сакральная жажда сексуального удовлетворения. Так и наш герой, обладатель заветной путёвки зашёл в междугородний автобус на центральной  автобусной станции города Вильнюса, направляющийся в сторону курорта Паланга. Декабрьский снегопад 1986 года украсил толстым покровом деревья, крыши и верхнюю часть одежд. Вы скажете: “Какая глупость ехать к морю в зимний сезон”, но как говориться “не надо спешить с выводами!” Итак, автобус, с двумя остановками по дороге, нагруженный несколькими пассажирами, через шесть часов прибыл на центральную автобусную станцию города Паланга. Взяв чемодан и гитару, наш персонаж направился пешком в сторону санатория “Витурис”. Кроны деревьев, покрытые толстым слоем снега, да глубокие сугробы, переходящие в гололёд сопровождали нашего героя к нарядному зданию санатория, построенного в “лучших традициях социалистического символизма”, поперченного барельефами литовских скульпторов, придающих хоть немного шарма безвкусному творению советской архитектуры. Зайдя в протопленное фойе, наш герой, пройдя процесс регистрации и получив ключ от номера,  отправился в сторону своей “спальней берлоги”, на ближайшие две недели отдыха. Дверь от номера не была закрыта на ключ. Предварительно постучавшись, наш герой вошёл в номер. Перед его взором представилась прямоугольная комната с двумя узкими кроватями и двумя тумбочками. У входной двери находился умывальник. Остальные удобства находились в конце коридора, напоминающие пляжные раздевалки с туалетами без унитазных крышек и проржавевшими душевыми, разбрызгивающими воду во все стороны, зачастую, не попадая на тело моющегося. Разделяющим комнату нашего героя был не высокий лысоватый и седеющий мужчина на вид лет шестидесяти. "Владилен Петрович"- представился он нашему герою. "Михаил", подав руку, ответил наш герой. "Надолго?" - спросил В.П. Михаила "На две недели" - ответил Михаил. "А вы откуда в наши края?" - спросил Михаил. "С Днепропетровска. Я молодой человек из семьи потомственных сталеваров, а деды мои были станичными казаками!" "А я из сугубо военной семьи" - коротко отметил Михаил, таким образом, предрекая и парируя следующему напрашиваемому вопросу соседа по комнате.  "А что вас молодой человек привело в такой не сезонный период к Балтийскому морю?" – спросил В.П. "Последствия панкреатита и специфические курортные методы лечения" – ответил Михаил. "Кстати о методах лечения, каким образом уважаемый сосед мы будем делить нашу комнату на момент непредсказуемых сеансов сексотерапии? Как военный человек, я предлагаю Вам вставлять в проём двери бумажку, которая будет являться знаком таинства происходящего в комнате. Увидевший знак, подождёт какое-то время в фойе, смотря телевизор и читая свежую прессу. Как Вам моя идея?" – спросил Михаил. В.П. с большим интересом рассматривал непонятное явление, представшее перед ним. Совсем нелепо выглядела внешность Михаила. На вид молодому человеку можно было дать лет двадцать пять. Длинные шатеновые волосы, сзади были вплетены в косичку, собранную в резинку. Худое лицо с чёрной бородой и усами, напоминали образ чилийского революционера. Однако нос с горбинкой и карие глаза, с грустью смотрящие на окружающий мир, выдавали в нём еврея или на худой конец представителя кавказкой национальности.  "Ну, что ж!" -  ответил В.П. Михаилу: "Идея не плохая. Желаю хорошего отдыха и удачной охоты!" На свою первую "охоту" Михаил вышел в этот же вечер. Местом охоты оказался клуб санатория, где вечером администрация организовывала танцы. Зайдя в довольно большой полупустой  зал клуба, сквозь тусклый свет, Михаил стал пристально изучать  окружающее пространство и посетителей. В одном из углов зала на стульях восседала группа кавказцев, которые что-то горячо обсуждали на своём языке. Среди них в сторонке сидела молодая женщина, которая, почти что, не участвовала в разговоре, а её чёрные как смоль глаза пристально всматривались в немногочисленных посетителей. Внезапно её взгляд остановился на Михаиле, который стоял, облокотившись к колоне, с интересом озирался по сторонам, изучая с интересом безликую толпу. В глубине угольков глаз кавказкой незнакомки, зажглись два ярких огонька. Создалось впечатление,  как будто, включились фары дальнего света, освещающие путь источающему свет транспортному средству и ослепляющие движущихся им на встречу.  Михаил не был ослеплён её взглядом, несмотря на то, что обладательница чёрных угольков была хороша собой. Точёное лицо, ровный носик, большие чёрные глаза, длинные чёрные как смоль волосы, спереди, закрывающие лоб. Над верхней пухлой губой, прорезался чёрный пушок. Взору открывалась фигура взрослой женщины с округлыми плечами и широкими бёдрами. Но как потенциального объекта интимных утех, Михаила в ней смущала её национальная принадлежность. В планы нашего героя, совсем не входили возможные батальные  разборки с лицами кавказкой национальности, с использованием холодного оружия. Однако, как только заиграла медленная мелодия, Михаил и не заметил, как рядом с ним оказалась горячая кавказская мулатка,  настойчиво, приглашая его на медленный танец. Михаил, из приличия, не отказал даме, однако старался не смотреть в её сторону, она же не отводя от него взгляда, пыталась словить его взгляд, сверля нашего героя своими огнями дальнего света. "Откуда приехал, уважаемый?" – грудным голосом, спросила партнёрша по танцу. "Из столицы" – ответил Михаил, озираясь по сторонам. "Скажи, а почему ты на меня совсем не смотришь, а озираешься по сторонам? Я, что тебе совсем не нравлюсь?" – обиженно спросила она. "Нет, даже напротив, однако не хотелось бы конфликтовать с твоими родственниками или тем более с мужем!" – правдиво ответил Михаил. "Они не мои родственники, они мои земляки, а муж с двумя детьми находится в Баку, так что на ближайшую неделю я абсолютно свободна". Михаила ещё больше, напрягло назойливое приставание новой знакомой. Поэтому после окончания танца, Михаил, извинившись, пошёл в сторону туалета, пройдя мимо него, и направляясь в сторону жилого комплекса санатория. Дальняя дорога, свежий зимний воздух, изменение обстановки, а так же новые ощущения утомили нашего героя и он, придя в свой номер, уснул глубоким и здоровым сном.
Первый день в санатории начался с лёгкого завтрака в столовой и посещения врача. Врачом оказалась женщина лет пятидесяти на вид, с седыми короткими волосами и таким же седым цветом глаз, напоминающим глаза перележавшей рыбы. Пристально окинув Михаила холодным взглядом и просмотрев путёвочные листы, она спросила его: "На что жалуетесь?" "На холодную погоду, низкую зарплату и спонтанную поллюцию" – ответил Михаил. И не дав ей возможность парировать, добавил :"А если серьёзно, то в последнее время, я стал раздражительным от участившихся мигреней."  "То есть, вы жалуетесь на головные боли?" – без всяких изменений в лице, спросила она. "Так точно!" – ответил Михаил. "Ещё жалобы есть?"- спросила врач. Михаил хотел, как обычно, сострить, но посмотрев в рыбьи глаза доктора, лаконично ответил: "Нет." Врач назначила Михаилу курс лечения, который состоял: из душа "Шарко", успокоительных ванн и массажа. Также предписывалось посещение бассейна и зала общей гимнастики. Взяв у врача курортную карту с назначенным курсом лечения, Михаил направился в сторону лечебного комплекса для прохождения целебных процедур. Процедуры начинались с успокоительных ванн. Зайдя с морозной улицы в протопленное помещение и найдя ванное отделение, наш герой отправился в раздевалку. Уже в раздевалке, Михаил почувствовал удушающий запах помоев, источаемый от серных ванн. Но как говорится, не всё золото, что блестит и не всё помои то, что воняет! В раздевалке находилось несколько человек, часть из которых прошли процедуры и мылись под душем и несколько человек, обличавшихся в плавки для прохождения процедуры. Особенно, обращал на себя внимание пожилой мужчина, не высокого роста, на вид лет семидесяти. Он стоял у большого зеркала абсолютно голым и рассматривал себя со всех сторон. При этом, мужчина периодически трогал себя за разные места на теле, причём когда прикосновение доставляло ему удовольствие, то его нижняя челюсть выдвигалась далеко вперёд, а жидкая седая бородка, вздыбливалась куда-то вверх. Периодически обнаруживая на тощих бёдрах очередного угря, прикладывая огромные усилия, пожилой мужчина, прикусывая закрученный внутри рта язык, пытался удалить его при помощи длинных и жёлтых ногтей на жилистых руках. Но особое значение пожилой мужчина придавал своему мужскому достоинству, периодически поглаживая его и выставляя свою нижнюю челюсть вперёд. По его поведению можно было сделать вывод, что мужчина обожает своё тело вообще и своё мужское достоинство в частности. Через какое-то время, одна из многочисленных занавесок приоткрылась, и на пороге показалась молоденькая медсестра. Окатив не довольным взглядом пожилого членолюба, она заметила, что демонстрирование гениталий и голого зада, никак не влияет на результат процедуры. Однако, никак не реагируя на замечания медсестры, пожилой нудист, последовал в сторону ванны. Через какое-то время, та же медсестра, пригласила Михаила войти в ванну.  Войдя в пространство, перекрытое с трёх сторон больничным занавесом, Михаил залез и лёг в жёлто-коричневую ванну, источающую жуткий запах выгребной ямы. Сидя в целебных нечистотах, обволакивающих тело масленой субстанцией, эстетические страдания Михаила смягчились душераздирающими диалогами, доносившимися из - под левой занавески, разделяющей ванные пространства. В одном из голосов, Михаил узнал пожилого нудиста – членолюба. Другой голос принадлежал медсестре. "Милочка, не могла бы ты добавить холодной воды" – нудил нудист. "Сил нету сидеть в такой горячей воде." Медсестра подошла к ванне и запустив руку в воду, провела ею несколько раз в разные стороны, проверяя на ощупь воду. При этом, сама того не ожидая, медсестра случайно задела, плавающую в сторону движения образовавшихся волн, детородную гордость нудиста. "Ой!" – застонал нудист, выгибая тело в сторону поверхности воды. "Миленькая, потрогай меня ещё раз здесь!" – умоляюще - дрожащим голосом пропел старик. "А я деточка кину тебе полтинничек!" – проблеял он. "Да вы что себе позволяйте?" – как серена, заревела медсестра. "Я сейчас позову главврача, а он вызовет милицию!" -  угрожающе пообещала она и выскочила в дверь, находящуюся  в конце коридора. Через некоторое время медсестра вернулась в сопровождении врача. Сопровождающий её пожилой врач, вероятно, погодок зарвавшегося нудиста, с чисто арийской внешностью и в очках с золотой оправой, с явным неудовольствием подошёл к ванне нудиста. Окинув пациента взглядом, врач, обращаясь к нему, с сильным литовским акцентом, сказал: "Если вы не прекратите безобразное поведение, мне придётся передать вас из лечебного заведения в заведение исправительное. Я надеюсь, что на этом инцидент исчерпан"?! – сказал он и направился в сторону выхода. В ванном отделении воцарилась тишина, которая продолжалась до конца процедуры. Следующей процедурой был общий массаж. В массажный кабинет Михаила пригласила молодая массажистка лет тридцати. Она выглядела весьма аппетитно, круглое личико, большие синие глаза, красные щёки и ласковая улыбка, оголяла белые и ровные зубы. У неё была довольно большая грудь, с большим декольте, из-под белого халата. "Раздевайтесь"  - расплываясь в улыбке, сказала массажистка. Михаил разделся до плавок, оголив накаченное тело. Массажистка смотрела на Михаила оценивающим взглядом, как цыган на лошадь, выбранную им для кражи. "Возьмите полотенце, обернитесь им вокруг бедра, потом снимите трусы и ложитесь на живот " – звонким и нежным голоском прощебетала она. Михаил, подчинился и лёг на живот. Внезапно, в кабинете тихо заиграла классическая, спокойная, музыка. Массажистка, смачивая руки ароматным кремом, начала постепенно внедряться в тело Михаила. Движения, вдоль и поперёк позвоночника, становились всё более ритмичными и болезненными, причиняя Михаилу неслыханное удовольствие. Закончив массировать спину, голову и заднюю часть рук, массажистка перешла к массажу ног. Михаил находился на гране блаженства, полностью расслабленный, в преддверии сна. Наверно поэтому, он даже не заметил, как пухлые, сильные и нежные пальцы, коснувшись его ягодиц, вызвав у него сильную эрекцию. "Повернитесь, пожалуйста, на спину"  - нежно пропела массажистка. Михаил, повернувшись на спину, не успев прикрыть, открывшееся во всей красе мужское достоинство, выскочившее  из под полотенца и как Пизанская башня склонившееся в сторону живота. "Я вижу у Вас молодой человек завидная эрекция!"  - радостно проворковала массажистка.  "Да ладно, не надо ничего прятать, это всё нормально, главное расслабьтесь " – сказала она, вытаскивая из под  Михаила полотенце. Далее, смочив руки кремом, массажистка продолжила массаж, начиная со стоп и с передней части ног, и двигаясь в сторону живота.  Массажные движения вокруг бёдер, в области живота и груди, усилили и так сильную эрекцию у Михаила. Причём, разглаживая грудь и плечи, массажистка невольно касалась пухлым уголком руки восставшей плоти, сводя Михаила с ума. Далее, массируя в области паха, массажистка положила ладонь левой руки под тёмно коричневую мошонку, а  нежными пальцами правой руки начали ласково водить по тыльной части, вводя Михаила в исступление. Вдруг, внезапно, массажистка прекратила массаж, и сообщила Михаилу, что он может вставать и одеваться, так как сеанс массажа подошёл к концу. "Как?" -  не понял Михаил, оставшись лежать на массажном столике в весьма приподнятом настроении. Массажистка, вытащив из ящичка визитку, протянула её оторопевшему Михаилу, заявив, что отдельным больным, она, за редким исключением, делает индивидуальный массаж на дому  за сто рублей сеанс. Затем попрощавшись, она выключила музыку и вышла за пределы кабинета. Давненько Михаил не чувствовал себя так ужасно, как после этого массажа. Проклятая эрекция не собиралась падать, не давая возможности застегнуть брюки. Как Михаил только не старался найти положение покоя своему страдальцу, горячий как лампа накала, он не собирался прогибаться под грубыми движениями Михаила рук. Громко выругавшись, Михаил подошёл к крану холодной воды и направил ледяную струю на восставшего нонконформиста. Холод начал оказывать своё воздействие на восставшую плоть, которая сморщившись, погрузилась в долгожданный сон. Михаил шёл в сторону столовой на обед, при этом каждый его шаг отражался сильными болевыми ударами в области паха и нижней части живота. Он чувствовал себя как не доеная корова, после суток спаривания со стадным быком. В фае столовой, Михаил отшатнулся от собственного отображения в зеркале. Его лицо осунулось и похудело. Михаилу казалось, что кожа мошонки, оттянутая наполненными семенем придатками, оттянула всю кожу на его теле, включая кожу лица, подчеркнув мешки под глазами. Михаил не мог есть, и похлебав горячий борщ, направился в свою комнату, где проспал до вечера. Вечером, Михаил проснулся совсем не отдохнувшим. Жутко болела голова и низ живота. “Я кажется, проспал гимнастику и ужин“ – подумал он. “Надо пойти и подышать свежим воздухом“, пересилив свои ощущения, сказал он сам себе. Погода была отменная, морозный свежий воздух приятно вентилировал лёгкие, слегка обжигая их. Выйдя по мосту на центральную улицу, Михаил услышал доносившиеся до него звуки музыки и повизгивание танцующих пар. Он пошёл в сторону доносившихся звуков, приведших его к санаторию “Спалис“, где в актовом зале, каждый вечер проводились танцы. Михаил зашёл в фае, передал дублёнку гардеробщице и вошёл в танцевальный зал. Зал был полон людьми различных возрастов и национальностей. Создавалось впечатление, что основное население санаториев Паланги скопилось именно здесь. Заиграли танец цыплят, зал разбился по парам. Танцующие пары замахали локтями, как крыльями, изображая порхающих птиц. Михаил, оценивающе, рассматривал танцующих дам. В основном, это были женщины бальзаковского возраста, ангажируемые мужчинами в возрасте после сорока, как показалось Михаилу, весьма не товарной внешности: большие животы, лысые головы и узкие тщедушные плечики. Некоторые из женщин носили брюки, и сзади, иногда трудно было отличить танцующего “примата” мужского пола, напоминающего птицу в период брачного периода, от рядом выплясывающей самки, особенно обладающей короткой стрижкой. Однако Михаил приметил в глубине блондинку, которая, мастерски, “порхала“ под ритм музыки не только при помощи согнутых локтей, а также призывно шевеля шикарным задом. Из-под юбки выше колен, смотрели пухлые ножки с сильными икрами, одетые в полусапожки. Сверху, на пышное тело, был одет серый, шерстяной свитер, обтягивающий крепкое тело женщины, и выделяющий  небольшие “оковалки“ в области лифчика и рёбер. Её овальные черты лица, украшали слегка раскосые голубовато-серые глаза, выдававшие наличие татарских  предков. Румяна на щеках, образовавшиеся как результат интенсивных движений, говорил об отменном здоровье танцующей женщины. Её крашенные, распущенные, русые, волосы развевались по плечам. На безыменном пальце красовалась широкое обручальное кольцо. Вот танец закончился, и на смену ему, зазвучала мелодия медленного танца. Через мгновение, на поле зрения Михаила появилась та же дама в сопровождении кавалера. Кавалер, выглядел значительно старше своей партнёрши. По помятому в морщинах лицу, ему можно было дать лет сорок пять. Однако, когда начался танец, мужчина пытался максимально приблизившись к партнёрше что-то шептать ей на ухо. Михаил решил взять быка за рога, или говоря языком доярок, корову за вымя. Когда закончился танец, Михаил стремглав пробрался сквозь толпу, в сторону намеченного объекта. В колонках зазвучал Тото Кутунье, и в это самое мгновение Михаил оказался рядом с выбранной дамой, которая о чём-то говорила с партнёром по предыдущему танцу, напоминающего старого страуса, пытавшегося раскрыть весьма прохудившийся хвост. “Вы разрешите пригласить даму на танец?“ – вежливо спросил Михаил у бывшего партнёра. “Если только дама согласна!“ – не довольно парировал он. Дама окатила Михаила оценивающим взглядом и сказала, что согласна. Михаил довольно спокойно и уверенно вёл даму в танце, периодически, сверху, поглядывая на неё. Не успев открыть рот, чтобы произнести фразу, Михаил неожиданно услышал снизу вопрос: “А как зовут моего кавалера? “ “Михаил, к вашим услугам! “ – ответил он. “А как зовут прекрасную даму?“ – в ответ спросил Михаил. “Полина Ивановна!“ – сказала она. “Ну я думаю мы не в отделе кадров, и раз нам не придётся заполнять официальные бланки, то можно я буду называть вас Поля?! “  - предложил он. “Посмотрим на ваше поведение!“ – покраснев, ответила Поля. "Если ты не возражаешь, я предлагаю нам покинуть это толкучее место и подышать свежим воздухом!" – предложил Михаил. "А сейчас" – сказал Михаил, "мы как два партизана будем уходить от преследования твоего предыдущего кавалера по танцу, товарища старпера.“ Для этого Михаил и Поля пригнулись и потянулись в сторону раздевалки. Михаил с интересом посмотрел назад, где товарищ старпер пытался найти, среди танцующих пар, исчезнувшую из вида пару. На улице Михаил предложил Поле локоть, и они под ручку пошли в сторону побережья. Пока они шли к морю, Поля, вкратце, поведала Михаилу о своей жизни. Оказалось, что родом она из Галича, а с мужем и шестнадцатилетней дочерью проживает в Иваново, где работает ткачихой на ткацкой фабрике. Её муж бывший офицер, в начале, разжалованный, потом уволенный из рядов за пьянство и буйное поведение, сейчас работает в гараже таксопарка. Он часто делает левые работы, имея левый заработок, но семья этих денег и подношений не видит, так как всё пожирает зелёный змий, этот идол, которому поклоняется большая часть страны. Поэтому отношения в семье сложные, сочетающиеся с рукоприкладством пьяного мужа, и соответственно отсутствия супружеских отношений между ними. “Ну, и проголодалась же она!“ -  подумал Михаил. Не плохо бы её сейчас привести к себе в номер и покормить “праздничным санаторским блюдом“, но как говориться, не надо торопить события. Они и не заметили, как вышли из высоких дюн к побережью. Сквозь тусклый свет пасмурного неба, просматривался снегопад, крутящий вальсы под потоком промозглого ветра. Поля, не выдержав натиска ветра, повернулась спиной к морю, оказавшись лицом, напротив лица Михаила. Михаил, подняв ворот Полиного пальто, нежно, прижал его к раскрасневшимся  щекам путницы. При этом, Михаил приблизил своё лицо к лицу новой знакомой, нежно проведя своим орлиным носом вокруг её курносого носа. Поля, прикрыла глаза, слегка приоткрыв пухлые губки, из под которых выходил белый пар. Михаил провёл своими губами, по нижней открывшейся губе, не целуя, а нежно касаясь и тоже выдыхая в её сторону белый пар. Так они простояли какое-то время, потом Михаил, “победоносно“, обнял свою “добычу“ и они направились назад в сторону центра города. Они дошли до санатория “Гинтарас“ в котором проживала новая знакомая. Михаил договорился с Полей встретиться на следующий день в двенадцать тридцать после всех процедур у центрального кинотеатра города, в котором шёл новый фильм “Человек с бульвара капуцинов“. Пройдя все утренние процедуры, кроме массажа, Михаил направился к кинотеатру, где купил билеты на последний ряд. Поля пришла к кинотеатру в назначенное время, и они направились в фае. На фильм пришло довольно много народу, поэтому, в маленьком фае было довольно тесновато и немного душно. Вот прозвенел звонок, призывающий к сеансу, и зрители направились в зал, занимая места, согласно купленным билетам. Освободившись от верхней одежды, они сложили её на колени. Далее, устроившись, поудобней, они начали смотреть киножурнал и сам фильм. Михаил перекинул правую руку сзади спины Поли и нежно положил ладонь на её правое плечо. Поля в свою очередь положила голову на плечо Михаила. Во время сеанса, зрители часто смеялись. В момент взрыва очередной порции смеха Михаил и Поля сильно прижимались друг к другу боками, причём Михаил менял положение руки на плече Полины. Вдруг внезапно рука оказалась у неё под мышкой, а ладонь вышла с тыльной стороны. Чтобы, не обращать на себя внимание соседей, Михаил приподнял левой рукой, с колен женщины, её пальто, прикрывая им уровень её груди, а сам под его прикрытием, стал медленно щекотать быстро затвердевший сосок её правой груди. Мужчина  заметил, как под волшебными прикосновениями его руки участилось её дыхание, а тело вздрагивало под каждым новым прикосновением. “Какое блаженство!“- сказала она на ухо Михаилу. “Мне, не когда не было так сладко и хорошо!“ – добавила она дрожащим шёпотом.  “Ты достойна самого неистового наслаждения!“ – прошептал он ей в ухо, обсасывая губами мочку её левого уха. Вскоре фильм закончился. Зрители,  натягивая верхнюю одежду, направились в сторону выхода. “Я приглашаю тебя в кафе на чашечку кофе!“ - сказал Михаил. В кафе Михаил заказал две чашечки кофе с тортом. Пока они ждали заказ, Поля очень внимательно рассматривала Михаила, а потом спросила: “Скольких же баб ты сделал несчастными, которые сгорели от жара твоего темперамента?“ Михаил вместо ответа спросил: “Поля, а ты была в музее янтаря?“ “Нет!“ – ответила она. “Но это не поправимая ошибка!“ -  сказал Михаил. "Мы обязательно завтра пойдём туда!" – добавил он. Михаил расплатился, и они, выйдя на улицу, отправились в сторону санатория “Витурис” – Михаила “берлоге“. К удаче, В.П. не было в номере, и Михаил, проложив сквозь дверь бумажку, закрыл её на ключ. Михаил подошёл к немного напряжённой Поле, сел на корточки и принялся медленно раздевать её. Со снятием очередной части одежды, Полино дыхание становилось всё тяжелее и тяжелее. Наконец она осталась в лифчике и в панталонах. Жуткая конструкция лифчика, никак не давала возможности расстегнуть его. Михаил, потеряв терпение, пытался стянуть этот шедевр советского гардероба через голову. Только в момент стягивания лифчика, Михаил увидел густой чёрный клок волос подмышками своей дамы. Сильный запах специфического женского пота, вперемешку с удушающим запахом духов “Дзинтарс”, вызвали у Михаила спазму тошноты. Только две прекрасных груди, с бордово-коричневым ореолом, вокруг сочных, набухших сосков, как угольные таблетки, после лёгкого отравления, смягчили и развеяли накатившуюся тошноту.
Михаил, взяв набухший левый сосок губами, медленно стянул с Поли последний пантеон обороны её женской крепости, без боя, с удовольствием сдавшийся на усмотрение победителю. Через пол часа обессиленная, потная пара любовников, находящихся в сладострастной полудрёме лежала, прижавшись друг к другу, на узкой кровати. При этом голова Поли лежала на солнечном сплетении Михаила. Правое бедро Михаила находилось между ажурными грудями любовницы. Её правая рука лежала на его левом бедре, периодически, скорее инстинктивно, поглаживая его. Первым очнулся Михаил. Он чувствовал себя прекрасно и на подъёме. Рана, полученная во время сеанса массажа, от садистки массажистки была залечена полностью. Михаил тихонько встал, чтобы не разбудить Полю, и почесав ягодицу, направился в сторону умывальника, чтобы попить воды. Поля проснулась за ним. Она выпрямилась, потянулась и зевнула. “Боже, что это было?“– не в силах придти в себя спросила она. “Ты знаешь, самое смешное, что это у меня произошло в первые, на трезвую голову!“ – многозначительно сказала она. Михаил подошёл к кровати, его отдохнувшая от ратных трудов мужская гордость, начала просыпаться и подавать признаки готовности принести новое наслаждение любовникам. Поля, заметив это, добавила: “Мне сейчас совсем не нужен алкоголь, меня опьяняет богатырская сила твой страсти“. Ах, ты мой Илья Муромец – добавила она, взяв в руку Михаила бойца, нежно массируя и целуя его. Они чуть не опоздали на ужин, который заканчивался в санаториях в двадцать один тридцать. Когда Михаил с любовницей вышли в фае санатория, он заметил, что его сосед по комнате дремлет в кресле, напротив телевизора, накрыв лицо газетой. “Как мне повезло с соседом! “-  подумал Михаил. На следующий день, Михаил с Полей встретились после процедур и обеда,  рядом с костёлом. Величественное здание костёла из красного кирпича, окружённое высоким забором, соседствовало с небольшим католическим кладбищем. В костёле шло служение, и играл орган. У входа висело большое распятие, работы европейских мастеров, передающее, мученические страдания висящего. Многие входящие и выходящие целовали ноги спасителя, и от этих поцелуев на большом правом пальце скульптуры была стерта краска. Полина тоже поцеловала ногу скульптуры, бегло перекрестившись православным знамением. После посещения костёла, Михаил повёл Полю в сторону дворца графов Тышкевичей, в котором располагался янтарный музей. “Вроде церковь христова, да совсем не как у нас, у православных, да и крестятся в другую сторону, аж противно, хотя внутри всё же красиво и торжественно!“ – поделилась впечатлениями Поля. У Вас в российской глубинке, подобные места, как костёл, редкость, в основном, это православные храмы, а у нас мир разношерстный, на затворках бывшей российской империи: церкви, костёлы, кирхи, синагоги, кинессы, и тому подобное. “Как видишь, мир он многолик, то есть, он не только православный или атеистический!“  - парировал Михаил. “А ты знаешь Миша, грех сказать, но ты похож лицом на Иисуса в храме!“ – заметила Поля. “Ну в этом нет ничего удивительного, ведь мы с ним в кокой-то мере родственники, вернее у нас с ним одни и те же предки!“ – заметил Михаил. “Что за глупости ты несёшь!“– махая руками, рассердилась Поля. “Полячка!“  - ласково сказал Михаил. “Это совсем не глупость, он такой же еврей, как и ваш покорный слуга, и у нас с ним общие предки: Авраам, Исаак и Яков. “ “Как еврей!?“- не веря своим ушам, переспросила Поля. “Очень просто, самый обычный чистокровный еврей, а что, разве это что-то меняет?“– спросил он Полю. Михаила, с одной стороны разозлила, а с другой стороны позабавило замешательство любовницы. “Я просто раньше никогда не общалась с евреями, хотя много о них слышала“ – уклончиво ответила Поля. “И судя по твоей реакции далеко не самое лучшее“ – с усмешкой заметил Михаил. “Думаю, что скорее всего, если бы я оказался белорусом, украинцем, прибалтом, болгарином или на худой конец татарином или чеченцем, подобной реакции наверно бы не последовало“ – заключил Михаил. “Кстати, в минуты наслаждения, моя еврейская идентичность, не помешала тебе биться в многочисленных оргазмах, будучи нанизанной на мою еврейское начало, причём в трезвую!“ – торжественно констатировал Михаил. “Я хорошо понимаю твои чувства, замешанные виной греха прелюбодеяния, усугубленные участием в нём представителя христовой национальности.“ Поля ничего не отвечала, она стояла напротив Михаила, в окружении прекрасного, заснеженного парка графа Тышкевича, опустив голову и тихонько всхлипывая. “Ну что ты?“– сказал Михаил подойдя в плотную к Поле и пытаясь её обнять. Она резким движением оттолкнула его от себя и пошла быстрой походкой в сторону центра города. Михаил посмотрел ей в след, и подумал: “какой же неведомой силой обладает моя пятая графа. Как оказалось, что та ненависть, которую она вызывает, сильнее самого сладкого оргазма, сильнее любого самого неистового чувства и ощущения! Какой же великой была моя глупость в данный момент признаваться ей в своем еврействе. Во – первых, оставил себя на неопределённый период без “главного санаторского блюда“, таким образом, болтливый язык привёл к ситуации противоречащей главной поставленной цели в лечении и отдыхе. Во – вторых, без подготовки и на трезвую голову, нанёс моральный ущерб представительнице элитной нации. В общем, подобную ситуацию, ничем, как глупостью назвать нельзя.”
Михаил направился в сторону своей “берлоги”. Подойдя к двери, Михаил заметил вставленную бумажку. Он приставил ухо к двери, где откуда-то, из далека доносились лёгкий и ритмичный скрип кровати со вздохами наслаждения. Михаил пошел в фае и, устроившись напротив телевизора, начал читать газету. Минут через сорок, в коридоре стукнула дверь и в фае засверкала обширная фигура дамы в каракулевой шубе, сильно пахнувшей нафталином, и сопровождающим её в не застёгнутом пальто, слегка качающимся при ходьбе В.П. Наконец, Михаил смог зайти в свою "берлогу". Он взял купальные принадлежности и пошёл в сторону бассейна. Михаил зашёл в воду и поплыл. Рядом с ним,  кувыркались в воде не многочисленные посетители, некоторые из которых, пришли парами, наслаждаясь прелестями курортного романа. Вдруг Михаил увидел, что со стороны женской раздевалки вышла женщина в синем закрытом, купальном костюме с такой же синей шапочкой на голове. Она была небольшого роста, но привлекали на себя внимание отточенные пропорции её фигуры, напоминающие греческих богинь Бенвенутто Челини. Она, грациозно сойдя в воду по лестнице, поплыла, по - собачьи, смешно дёргая конечностями. В какой-то момент, прекрасная незнакомка, легла на спину, прикрыв глаза, оставив над водой вершины грудей, напоминающих вершины айсбергов, основная часть которых спрятана под водой. Её виноградной формы соски оттопыривали покров, прикрывавшей их материи, очерчивая свои очаровательные формы. Подплыв к бордюру бассейна, она невольно взглянула в сторону Михаила, поймавшего взгляд её тёмно-карих и немножко лукавых глаз своим взглядом, и призывно улыбнувшегося ей. Незнакомка ответила Михаилу улыбкой. "У Вас очаровательная улыбка!" – заметил Михаил. Незнакомка, ничего не ответив, нырнув, поплыла под водой. Михаил брасом последовал за ней. Они опять встретились у противоположенного бордюра. "Как зовут прекрасную незнакомку"! – спросил Михаил. "Ольга" – ответила новая знакомая. Причём букву "г" она выговорила с явным украинским акцентом. "Судя по выговору, вы откуда-то из Украины"? – поинтересовался Михаил. "Я из Черновцов!" – подтвердила Ольга. "A меня зовут Михаил и мои предки тоже из ваших мест!"  - Сообщил он. "Я предлагаю, в четыре часа встретиться у входа в универмаг и продолжить наше знакомство в кафетерии" – добавил он. "Тогда до встречи!" - сказала Ольга, лукаво посмотрев на Михаила и нырнув под воду. Почему-то, обычно женщины имеют привычку опаздывать на свидания, однако приехав на курорт, они как часовые у входа в мавзолей, являются точно в оговоренное время. Итак, придя на встречу, Ольга с Михаилом поднялись на второй этаж здания универмага и сели за столиком в кафе. Заказав, чёрный кофе и пирожное, Михаил, пронзительно посмотрев в лукаво - смеющиеся глаза Ольги сказал: "Твои глаза как два тумана, как два прыжка из темноты, Каким путем, каким обманом в двадцатый век прокралась ты, Наворожив лиху беду мне, возникла ты средь бела дня, И понял я что ты колдунья и что пропал на веке я.“ Ольга покраснев, кокетливо отвела взгляд. В это время принесли заказ, и молодые люди принялись за трапезу. Во время трапезы, Михаил начал спрашивать Ольгу про её жизнь, немного рассказывая о себе. Оказалась, что Ольга мать двоих детей, живёт с мужем инвалидом, прикованным к постели после пережитой им аварии на работе, а также со свекровью “ведьмой и кровопийцей“. Оказалось, что мужа парализовало и привязало к инвалидному креслу, падение в подпитом состоянии со строительных лесов, на которых были поломаны перила. С тех пор, её жизнь превратилась в кромешный ад, заключающейся в сплошной пахоте от рассвета, до рассвета, перемешанной вечными претензиями и проклятиями со стороны “ведьмы – кровопийцы". “Да!“, подумал Михаил, “долгое половое воздержание, молодой и здоровой женщины, перемешенное редкими оргазмами не умелой мастурбации, может превратить любого ангела, в самого дикого зверя. Как страшно оказаться на месте бедного инвалида!  Хотя, с другой стороны, не менее страшно при жизни быть живьём замурованным, против своей воли, в застенки циничной и лицемерной морали, при этом, живя, среди самых, что ни на есть, аморальных святош, бесчестно осуждающих всех и вся." Однако, неудовлетворённое либидо, “живьём замурованной жертвы”, обещает скрасить отдых, и восстановить  каждодневную “процедуру сексотерапии" нашему герою. Закончив трапезу и расплатившись, мужчина, повёл свою даму в сторону парка графов Тышкевичей. Парк был практически пуст, прохожие изредка появлялись, обходя замёршее озеро, где летом, обычно, плавают белые лебеди. Глубокие сугробы, покрывали парковые дорожки и скамейки. Часть дорожек, ведущих к прекрасному дворцу, была отчищена от снега. Наши герои вошли в музей. Кроме кассирши, в музеи не было других посетителей. Пройдя в зал, демонстрирующий огромные куски янтаря, интересно было рассматривать через лупы древних жучков и паучков на веки захороненных в драгоценной смоле. На мгновение, замурованные жучки, ассоциировали Михаилу, историю жизни, рассказанную Ольгой. “Посмотри, какой интересный жук!“, сказал Михаил, осторожно, как само- собой обнимая за плечо Ольгу. Уже в обнимку, пара пошла в следующий зал, где в темноте пространство слегка освещалось игрой подсветки разнотонного янтаря. Дорожка, ведущая в следующий зал, освещалась разноцветными лампочками, встроенными в пол. Они остановились, напротив освещенной платы янтаря, в котором на веки застыли огромный жук и маленькая букашка, Михаил с возгласом “какое чудо“, сзади обойдя спутницу, пригнувшись, заключил её в свои объятья. Причём, обнимая Ольгу, Михаил, почти что, не касаясь, провёл ладонями по резко затвердевшим виноградинам, заточённым под бюстгальтером и свитером. Она прикрыла глаза, слегка опрокинув голову назад и накрыв, слегка холодными ладонями его руки. Внезапно ее правая рука спустилась вниз, нащупав в правой штанине Михаила его восставшую плоть. Михаил, осторожно заключил между пальцами рук твердые как камень виноградины. “Ты сейчас сведешь меня с ума!“ – простонала Ольга.  “Слаще мёда и добрей, Всех на свете горячей! Ты сведи меня с ума, Я приду к тебе сама…” – процитировав в ответ строчку из популярной песни, Михаил страстно впился своими губами в горячие и влажные губы Ольги. При этом Михаил повлёк Ольгу в самый тёмный угол выставочного зала, плохо освещаемый из-за перегоревших ламп. Михаил повернул Ольгу, облокотив её локтями на застеклённый стенд. При этом, оказавшись напротив её аппетитного зада, Михаил, заголив ей ягодицы, медленно стянул с неё чулки и панталоны. Разрядка у обоих произошла очень быстро, и из музея они вышли в обнимку, слегка качаясь, и направляясь под лукавый взгляд кассирши, в сторону санатория “Витурис”. Если вы бывали на ипподроме, то конечно помните напряжённое и жестокое насилие ездока над взмыленной, под ним, лошадью. Как вы правильно догадались, в образе наездника выступала сама Ольга, которая после десятков оргазмов, потеряв адекватность мироощущения, и тем более, какую - либо жалость к партнёру, пыталась осчастливить его в восьмой раз. Михаил, полностью обессиленный, как жертва дорожно-транспортного происшествия лежал под скачущей над ним партнершей, в полуобморочном состоянии. Однако, подлая мужская гордость Михаила, никак не собиралась сдаваться под грозным натиском непрекращающихся фрикций.  Вдруг Михаил отключился, и ему показалось, что он опять маленький ребёнок, укутанный в пелёнки и шерстяной платок, прижимающийся к своей маме, которая качая его на руках, нежно целует его в пухлые щёчки. Тут он ощутил прилив наслаждения во всём теле и сладко описался, при этом, совсем не ощущая неприятного соприкосновения с мокрыми пелёнкой и ползунками. "Ну наконец мой могучий жеребец!" – услышал он откуда-то снаружи, томный голос Ольги. Михаил очнулся. Он не мог открыть глаза. Тело и органы совсем не слушались его. Только острая головная, опоясывающая боль, и сильная жажда не давало Михаилу возможности покинуть этот бренный мир. “Пить, воды!” – жалобно простонал Михаил. Ольга, испугавшись, быстро набрав в чашку воды, приподняв Михаила голову, начала поить его водой. Михаил с жадностью глотал. Так, опустошив три чашки, он откинулся на подушке и отключился, впав в глубокий сон. Ему приснилась покойная баба Двойра, как в детстве, она вдевала нитку в челнок швейной машины. Вдруг она повернулась в сторону внука, и посмотрев с укором, сказала: “Твои связи с шиксами, к хорошему не приведут! Они опустошат тебя, вытянув из тебя вначале семя, потом кровь, ну, а в конце - концов твою душу!” Михаил проснулся в полдень следующего дня. В комнату через шторы падал яркий свет. Михаил с трудом встал и пошёл в сторону умывальника. В зеркале он увидел изнеможенное лицо с глубокими, синими кругами под глазами. “Так можно отправиться на тот свет!” – подумал Михаил. Теперь, даже лёгкий намёк на плотские утехи, могли вызвать у Михаила, приступ сексофобии, сопровождающейся лихорадкой подкреплённой сильным поносом. Вечером, Михаил, с чувством ломки во всём теле поплёлся на ужин в столовую. После ужина, Михаил пошёл погулять по аллее, вблизи от морского берега. Он жадно хватал лёгкими холодный и чистый воздух, анализируя прошедшие сутки. Придя в свою “берлогу”, Михаил увидел, что В.П. покует свои сумки, готовясь к утреннему отъезду. Наутро, попрощавшись с В.П., Михаил остался, на время, единственным хозяином “берлоги”. После плотного завтрака, Михаил отправился к конюшням, где за плату в три рубля, можно было покататься на лошади по морскому побережью, покрытому толстым слоем белого снега. По возвращении в свою “берлогу”, Михаил наткнулся на ожидающую его Ольгу у входа в жилой комплекс санатория. Михаила бросило в дрожь, и облило холодным потом. “Куда же ты пропал мой дорогой?” – заключая в объятия Михаила, томным голосом спросила Ольга. Михаил, высвободившись из нежелательных объятий, дал понять Ольге, что он не готов, к встрече с ней сегодня, и что как только поправит, внезапно подорванное здоровье, сразу даст о себе знать. Не дожидаясь её ответа, он быстро вошёл в свою “берлогу”, закрыв перед её носом дверь и повернув два раза ключ в замке. Михаил, приложив ухо к двери, через какое-то время, услышал удаляющиеся шаги от неё. “Наверно, баба Двойра была права!” – подумал Михаил. “Какая великая глупость умереть изнасилованным представительницей элитной нации в санаторском номере, однако, где же взять для уравновешенного лечения представительницу своей уж очень немногочисленной национальности”. Ну как говориться :“На ловца, и зверь бежит.”
 Вечером, после посещения бассейна, Михаил направился на эстрадный концерт, организованный в центральном концертном зале города. Зал был полупустой, и Михаилу досталось место вблизи у сцены. Михаил, повернувшись, окинул зал, где под звуки оркестровой какофонии, медленно собирался народ. Вдруг приятный женский голос, обращаясь к Михаилу, сказал: “Простите молодой человек, мне кажется, что вы сели на моё место!” Михаил, повернув голову, оторопел. Напротив него стояла женщина, после сорока, прекрасно сохранившаяся, высокая, с шикарными формами тела и с точёными чертами лица. Михаил, привстав, не отрывая взгляда от возникшего неведомо откуда чуда, уступил место и сел рядом. Незнакомка, повернувшись к Михаилу и посмотрев ему в глаза, представилась: “Фира!” Она протянула ему руку в перчатке, и Михаил, представившись, поцеловал её. Сидя рядом с прекрасной незнакомкой, Михаил ощущал ароматный букет “Шанель N5”. Запах в сочетании со строгим и прекрасным видом новой незнакомки, вызвали у Михаила эмоциональный подъём в созвучии с просыпающимся либидо. Михаил, продвинувшись к уху, новой знакомой, полушёпотом, пропел ей в ухо: “Лиг их мир байм тайхэлэ эйнзам ун фартрахт, вакст балд ойс а мэйдэлэ, кукт ойф мир ун лахт. Вос багерсту мэйдэлэ, шэйнинкэ, фун мир?bis – Бодн зих ин тайхэлэшэм их зих фар дир - Лежу я себе у реченьки в одиночестве и задумавшись, вдруг появляется девочка, глядит на меня и смеется. Что тебе, славная девочка, надобно от меня?– А я при тебе стесняюсь купаться в речке.” После пропетого первого куплета Михаилом, Фира повернулась к уху Михаила и продолжила: “Шэм зих ништ, шэйн мэйдэлэ, мэгст ин тайх арaйн, х'швэр бай майн нэмонэс дир, х'вэл ништ кукн, нaйн! – Х'глэйб дир ништ, майн ингэлэ, швэрн из кэйн кунц, bis ир швэрт офт, мир глэйбн айх, дан генарт ир ундз - Если клятве не веришь, значит, считаешь, я, как они, покрепче и на два узла завяжи мне глаза.– Помни, мальчик, я тебя предупреждаю, поглядишь – сразу охрипнешь и ослепнешь!” Михаил, тихонько обняв Фиру, притулился своей щекой, к её ароматной щеке, источающей запахи дорогой иностранной косметики. Так просидев до конца представления, они не заметили, как пробежало время, и зрители, поднимаясь со своих мест, направились в сторону выхода. Они зашли в центральный ресторан, на входе швейцар, не успев открыть рот, чтобы объявить, что свободных мест нет, получив пять рублей из рук Фиры раскланялся и пропустил их. Официант усадил пару в дальнем углу, на только, что оставленное посетителями место. К столику немедленно подскочили несколько официантов, за несколько мгновений, они сортировали стол. Как по волшебству, на столе оказались пикантные закуски, бутерброды с красной икрой и бутылочка полусладкого советского шампанского, погружённая в металлическую посудину со льдом. Михаил не верил своим глазам, Его новая знакомая, как добрая волшебница творила чудеса, а вокруг неё кружились волшебники и феи. Официант, разлив шампанское по бокалам, принял заказ у Фиры и раскланялся. “За знакомство!” – подняв бокал, проскандировала Фира. Они чокнулись и залпом опустошили бокалы. Фира, расспрашивала Михаила про него, его семью, про его интересы, при этом, смотря своими чёрными и овальными вишнями прямо Михаилу в глаза, как будто просверливая его насквозь, чтобы проникнуть прямо в его душу. Михаил, как всегда, был не многословен, отделываясь общей информацией. Фира поведала Михаилу, что родилась она в Бердичеве в семье инвалида войны, который торговал бижутерией в ларьке. Её мать, работая не кожевенной фабрике, занималась уборкой квартир, чтобы заработать дополнительные деньги на учёбу детям. Все трое детей получили высшее образование. Старшие сестра и брат с семьями живут в Нью-Йорке, а она сама с семьёй живёт в Киеве, работая снабженцем в ресторане гостиницы “Украина”. “Ого!” – подумал Михаил. ”Что же делает, устроенная, само достаточная, красавица женщина в этом захолустном крае, да ещё зимой?”- недоумевая, вырвалось у Михаила.  “Мой несчастный Моня два месяца тому назад оставил меня вдовой!” – начала своё повествование Фира. “Старшая дочь пишет дипломную работу на кафедре журналистики в МГИМО и после получения диплома останется в Москве. Младший начал учиться в МГТУ. Оставшись совсем одна в пятикомнатной квартире, взяв первую попавшуюся путёвку, я инкогнито смылась с большого света полечить изрядно истрепавшиеся нервы.” Под рассказ Фиры принесли вторые блюда, убрав опустошенные тарелки. Михаил, разлив шампанское по бокалам, предложил выпить за удачу. Опустошив бокалы и закончив вторые блюда, на столе оказались кофе с тортом. Михаил попросил у официанта счёт. Фира, приоткрыв сумочку, начала восстанавливать стёршийся слой помады на её пухлых губах. Официант, вернувшись со счётом, не успев открыть рот, быстрым движением получил от Фиры  две бумажки, и раскланявшись, удалился. Михаил, не мог поверить увиденному в эти мгновения. Он сидел с раскрытым ртом и не мог выдавить не слова. Реванш взяла Фира. “Ну, так что мы тут сидим, а не пора ли нам на выход и прогуляться после сытного обеда?” – сказала она, поднимаясь с места. Михаил, как завороженный, поплёлся за ней в сторону гардеробной. У Михаила не укладывалось в голове, как это целая заработная его месячная зарплата, за один ужин, была с такой лёгкостью потрачена его новой знакомой?  Михаил взяв себя в руки, помог одеть Фире дорогостоящую импортную дублёнку, и одевшись сам пошёл с ней в сторону нового и дорогостоящего отеля “Аланга”. У входа в отель, пара остановилась, друг против друга, и Михаил сказал: “Спасибо за этот чудный день и этот прекрасный вечер, одаривший меня счастьем познакомиться и провести это время рядом с тобой. Мне стыдно признаться, но то наслаждение, что я испытываю, находясь рядом с тобой, не смогло омрачить, даже, твоя инициатива заплатить за ужин, хотя мне было так стыдно за себя в этот момент.” “Какие глупости!” – расплываясь в счастливой улыбке и немного раскрасневшись, сказала она. “Если ты не спешишь, мы бы могли попить у меня кофе. У меня есть замечательный бразильский кофе!” – предложила Фира. “Только при одном условии” – парировал Михаил. “Я не пойду к тебе с пустыми руками! ” Сказав это, он потянул Фиру в сторону коммерческого магазина, где купив коньяк и коробку конфет,  с чувством выполненного долга, оставил двести рублей. Отель произвёл на Михаила ошарашивающее впечатление. Инкрустированные колоны, покрытые металлом и зеркалами, хрустальные люстры, деревянная мебель и одетые в форму гостиничные работники создавали величественную ауру Олимпа. Номер оказался двухкомнатным, состоящим из салона, и спальни, огромной ванной комнаты с туалетом и обставленным импортной деревянной мебелью. Уложив и повесив верхнюю одежду в шкафу в прихожей, наши герои прошли в салон, где Михаил выложил на журнальный столик коньяк и конфеты. Из минибара, как по волщебству, появилась ваза со свежими и холодными фруктами и два коньячных хрустальных бокала. “Я сейчас приду! ” – сказала Фира, скрывшись в спальной комнате. Пока Михаил допивал первую рюмку коньяка, заедая ломтиком лимона, из ванной комнаты появилась Фира в ажурном халате и в тапочках с загнутыми вверх носками. Михаил разлил коньяк и предложил тост за знакомство. “Такой тост можно выпить на брудершафт!” – кокетливо предложила Фира. Опустошив до конца бокалы и поставив их на стол, их губы слились в нежном поцелуе. “Ди ингл из зэир зис липс! – У мальчика очень сладкие губы!” – сказала Фира отстранившись. “Нет, это ты пантеон счастья и наслаждения!” – томным голосом сказал Михаил, гладя её по правой груди через холат. “Сейчас мой мальчик пойдёт в душь и хорошенько помоит все свои причиндалы, а я в это время сделаю нам по чашечке хорошего бразильского кофе!” – сказала настоятельно Фира. Михаил вышел из душа, в одежде Адама. Он сел на своё место у журнального столика, как ни в чём не бывало, разливая коньяк по бокалам. Через минуту, на плитке засвистел чайник и Фира разлив воду по чашечкам, подала их на маленьком подносе к столу. “За тебя!”  – сказал Михаил, поднимая бокал. “За тебя!”  - вторила ему Фира. Выпив бокал, Михаил раскрыл коробку конфет и начал пить кофе. Только сейчас, под чашечку ароматного кофе, Фира заметила, что Михаил сидит обсолютно голый, а его внушительное орудие подаёт признаки готовности к атаке. “Ну, так что же мы тут сидим, пойдём, я покажу тебе мою спальню!” – раскрасневшись, сказала Фира, встав из-за стола. Зайдя в просторную спальню, Михаил, обратил внимание на огромную кровать, с четырьмя резными колонами соединёнными сверху резными планками, покрытыми, белой прозрачной тканью. “Какая сказка!” – подумал он. В этот момент, Фира, освободившись от бремени халата, легла поверх покрывала, хитро смотря в сторону Михаила, призывно покусывая пухлые губки. Перед Михаилом на кровати лежала восточная красавица, с шикарным завораживающим телом. Чёрные, как смоль волосы спадали на точеные плечи. Большая грудь с крупными коричневыми сосцами и таким же коричневым ореолом, сладко вздымалась вверх под участившимся дыханием возбуждённой женщины. Её широкие бёдра, обрамлённые начинающимся целлюлитом, оттенялись густым покровом волос, сквозь которые просматривались приоткрытые и влажные врата наслаждения, зовущие и притягивающие. Михаил, нырнув в открывшийся перед ним океан страстей, проникнул и растворился в мире сказочных запахов перемешанных женской страстью и волшебным ароматом французских духов, а также сводящих с ума, движений опытной женщины. При этом, Фира громко стонала и причитала. Михаил, превзойдя все возможные рекорды, как змея, извиваясь на своей любовнице, сводил её с ума, пылом своей страсти и несгибаемостью мужского начала. Михаил в полу отключенном состоянии лежал на спине. Фира, лежа головой на его животе, теребила рукой его мужское достоинство, приговаривая при этом: “Какой же у нас сладкий и красивый еврейский перчик! Разве можно сравнить эту красоту с вялым отростком моего бедного Мони, земля ему пухом? Он не только не мог удовлетворить своим вялым стручком изголодавшуюся женщину, он, когда писал, всегда попадал мимо унитаза, оставляя вокруг него большую лужу. Если б не его золотая еврейская голова в отделе снабжения центрального универмага, и как ты понимаешь сытные гишефты, можно было бы просто сойти с ума. Но Моня, всегда мог достать мне путёвку на лучшие курорты страны!” – многозначительно посмотрев в лицо Михаила, сказала Фира. Положив опять щёку на низ живота Михаила, она почувствовала, как восставшая вновь мужская гордость Михаила, нежно легла на её открытую левую щёку, готовая к новым подвигам. Фира, как удав, поглотив артефакт любви, наслаждалась каждым мгновением, ощущая его в себе. Только после обеда следующего дня, любовники оторвались друг от друга изнеможённые сладострастной истомой. Вместе приняв душ, Фира заказала по телефону, обед в номер, во время которого, она весело рассказала Михаилу о своих планах на ближайшее время. “Мы по окончании отпуска, поедем ко мне в Киев, где я познакомлю тебя со своими родственниками и детьми. Ты уж поверь мне, они полюбят тебя как родного. Потом, мы поедем к тебе, и ты познакомишь меня со своей роднёй, с которыми мы обязательно подружимся. Потом мы закатим пышную свадьбу, с заграничным турне. Что ты думаешь шлемазл, я ещё рожу тебе ребёнка! ” Михаил, абсолютно не был готов к представленному ему сценарию. Он поперхнулся вставшей поперёк его горла пищей. Когда он откашлялся, на его раскрасневшимся лице, появилась глупая улыбка, под которую, он начал потихоньку натягивать на себя, аккуратно сложенную в кресле, одежду. Одевшись, Михаил, поблагодарив Фиру и поцеловав в губы, пообещал, что он завтра после процедур зайдёт к ней, и они куда-нибудь пойдут вместе. “Что же это происходит?” - подумал Михаил. “Стоило мне только найти женщину своей породы, так сразу за какие-то сутки, меня уже женили! Конечно, Фира знойная женщина, способная осчастливить кого угодно, но женится на женщине, в возрасте своих родителей, хотя и очень богатой, попахивает геронтофилией с примесью инцеста. Какая это глупость жить с человеком, который будет стареть быстрее тебя, и с каждым годом на “счастливой чете” всё сильнее и отчётливее будет отпечатываться разница в возрасте. Ей, конечно, приятно просыпаться каждый день в постели с молодым мужиком после десятка оргазмов, ощущая себя опять молоденькой девушкой, закабаляя своего партнёра,  всяческими благами и удовольствиями, растягивая собственное счастье на неопределённый срок. А дальше? Что будет - то будет!? Ну а что потом делать бедному мужику рядом с пожилой женой и собственным, ни в чём не повинным, от неё ребёнком, которого она успеет ему родить, запрыгивая в последний вагон счастливого материнства, перед оповещением: “Внимание, следующая остановка климакс!”.
 Подойдя к своему санаторию, Михаил, увидел у входа в фае милицейский воронок, с невыключенными огнями, и каким-то шумом в фае. Осторожно приоткрыв  дверь, и зайдя вовнутрь, он увидел двух растрепанных дерущихся женщин и двух молодых милиционеров, пытающихся их разнять. Присмотревшись, к дерущимся женщинам, Михаил узнал двух своих кратковременных, предыдущих любовниц, которые рядом с его “берлогой”, по мужски, делили шкуру не убитого медведя. Как позже понял Михаил, что делили то они именно его шкуру, случайно встретившись у входа в его “берлогу”. У Ольги была разбита нижняя губа, а у Полины заплыл левый глаз. Представителям власти, не удавалось утихомирить разбушевавшихся женщин. Лейтенант, пытаясь заломить левую руку Ольги, получил от неё увесистый удар кулаком в ухо, сбивший милицейскую ушанку. Второй сержант, стоял согнувшись, кряхтя, получив точный удар сапогом в пах. Таким образом, освободив на время руки, две гладиаторши продолжили бой за право обладание фаллическим счастьем. При этом держа копну Ольгиных волос и нанося правой рукой размашистый удар по её левой щеке, Поля, рыча и шипя, скандировала: “Получай сука, жидовская подстилка, чтоб тебе х..й только в предсмертных конвульсиях ощутить!” Ольга, не собираясь сдаваться, нанося встречный удар сапогом в коленную чашечку соперницы, причитала: “Сама подохнешь, вонючая кацапка.” Михаил пригнулся, чтобы не обратить на себя внимание, воюющих сторон. Через какое-то время, милиционерам, удалось заломить дерущимся руки, и одев на них наручники, сопроводить в играющий огнями воронок. Потом лейтенант вернулся в фае, чтобы собрать свидетельские показания о зачинщице потасовки. Большинство свидетелей, с удовольствием, давали показания, обвиняя Полину, как представительницу элитной нации сильно не почитаемой местным населением, во всех смертных грехах.  Даже никому и в голову не могло прийти, что причиной потасовки, является не поделённый между самками стадный самец. Однако все как один утверждали, что Полина затеявшая дебош, была хорошо под шефе, что и повлияло на неадекватность её поведения, послужившего причиной драки. “Чтобы случилось, если бы я вернулся, на полчаса, раньше?!” – подумал Михаил. “Видно, всевышний хранит меня, для исполнения какой-то важной миссии. Спасибо ему за защиту, а Фире за страсть!” – мимоходом подумал Михаил. “Если я останусь продолжать лечение, то это может привести к нежелательному, геронтофилическому браку, а также к большой разборке с элементами вандализма, членовредительства и животного антисемитизма. Поэтому, великой глупостью с моей стороны, было бы продолжать лечение в создавшихся условиях.”
 Михаил, быстро собрав вещи, и сдав ключи, быстрым шагом направился на центральную автобусную станцию, где его уже через час, качая, нёс автобус в сторону Вильнюса. Но как говориться, от судьбы не уйдёшь, точнее сказать, от глупости не сбежишь. Наш герой в октябре 1988-го года, удачно, женился на Тине Гельман из хорошей еврейской семьи, которая, впоследствии, через год жизни в Израиле, наставила, нашему герою рога. После чего наш герой, осчастливленный новым статусом субботнего папы, долгих, двадцать лет выплачивал алименты, опираясь на костыль жизненных обстоятельств, и пробивая себе нелёгкую дорогу, идя под ручку с госпожой глупостью.